Таня откинулась на спинку кресла, помолчала в недоумении и расхохоталась. Увидела себя как бы со стороны: сидит тётка в пустой квартире и заливается. Хохочет до слёз, аж шея заболела.
Всё, пора приходить в себя. Татьяна подошла к большому зеркалу, приспустила с плеч атласный халат на манер бального платья. Выпрямилась, повертелась. Тут же сымпровизировала частушку:
у милашечки моей
кожа молока белей,
голос еле слышен:
гемоглобин понижен.
Левый профиль более чёткий. И «черепаха Тортилла» под подбородком только намечена. Приглядевшись, уцепила и выдрала сразу два седых волоса из черной шевелюры. Мама тоже начала краситься только в шестьдесят, хорошая генетика.
Всего-то сорок семь, больше сорока двух не дают. Очи чёрные, брови вразлет. Пора пощипать, кстати…
Хватит, нечего зацикливаться на ерунде. Лажа, конечно, крупная, но забавная. Можно по этому поводу съесть лишнюю конфетку. И ничего не случилось, и будет, чем Дашку повеселить.
Татьяна снова засмеялась, но уже без истерических всхлипов, включила телевизор – музыкальный канал без звука.
Начались все эти странности три дня назад.
Любимое время года – конец апреля. Чистейшее синее небо, начинающие зеленеть липы, новенькие, только что высаженные анютины глазки и на каждом углу - букетики ландышей и гиацинтов.
Татьяна медленно шла по бульвару, наслаждаясь чистым воздухом, чувством выполненного долга и микроотпуском в три с половиной дня, которым она решила себя вознаградить за безумную гонку последней недели. Начальник оказался на высоте, не только безропотно подписал бумажку, но и предложил сегодня уйти с обеда, выразительно закрыв себе глаза ладонью. Видимо, оценил работу. И пора отключиться от всех этих труб, тройников вместе с фланцами и развертками…
Когда-то она очень любила ландыши. Цветы виделись не хрупкими, наоборот: совершенный колокольчик кокетничал, поглядывая на нее исподлобья. И запах был призывный, увлекающий.
Но одно резкое, обидное слово, сказанное сто лет назад, навсегда замазало темно-серой краской жемчужные слёзы царевны Волхвы. Одно слово, но как сказанное, с какой неприкрытой злобой и презрением!
Ну да, оставался у них с Михаилом последний рубль. В те времена, да в студенческой столовой, да если ты способен есть молочный суп, пообедать можно было на двадцать копеек и ещё на ужин что-то отставалось.
Могли бы пару дней протянуть, а она взяла и купила два букетика на полрубля! Когда же Мишка обозвал её дурой романтичной, от большого ума начала пересказывать ему все эти сказки о Садко, Любаве и Волхве. Нашла время. Поссорились они тогда крепко. Первый год семейной жизни, четвертый курс, съемная комната, всё сложно и взрывоопасно. Помирились, конечно. Она придумала в оправдание, что это не сам Мишка рычал и ругался, а его перманентное в те годы состояние – есть хотел. А ведь то был звоночек…
Далеко завели сегодняшние ландыши у бабульки на углу. Белые гиацинты прекрасно их заменили.
Татьяна расстегнула верхнюю пуговицу пальто, многоцветный платок - настоящий Hermes, Дашкин подарок - перекинула через плечо. Молодец, надела сегодня тонкие замшевые ботиночки. Она чувствовала себя молодой, здоровой, лёгкой и почти счастливой. В голове зазвучала легкомысленная полечка, Таня зажмурилась, подставив лицо весеннему солнцу.
Поговорить бы с дочерью, но возможность появится только через неделю, придется ждать.
Таня вошла в дом на телефонный звонок. Бросила сумку на пол, гиацинты - на столик перед зеркалом. Схватила трубку в прихожей. Торопилась, вдруг звонят из СКБ, что-то не то с чертежами, или вообще этот жлоб передумал!
- Здравствуйте, меня зовут Юрий Павлович, - сказал низкий, с легкой хрипотцой голос. - Татьяна Амаяковна?
- Да, - ответила Таня. Напряжение исчезло моментально, голос незнакомый и в любом случае с работой не связанный. – Я вас слушаю.
- Ваш телефон мне дала моя дочь Нелли, а ей – подруга Иванна…
- Но простите, - после паузы ответила Татьяна, - у меня нет…точно нет знакомых с такими именами.
- Татьяна Амаяковна, вы ведущий конструктор, живете на Осенней улице, у вас взрослая самостоятельная дочь Дарья, и вы давно в разводе. Все правильно?
Таня испугалась:
- Кто вы? Что все это значит? Что-то с Дашей?!
- Нет-нет! К ней мой звонок отношения не имеет. Я просто хотел сказать, что вы прекрасная женщина, состоявшаяся личность, увы, без личной жизни, - неуклюже скаламбурил бас.
- Ничего не понимаю, какое вам дело до моей состоявшейся или нет личной жизни? Это розыгрыш какой-то? Я кладу трубку, - Тане надоело, в пальто стало жарко.
- Нет, подождите! – быстро произнёс таинственный Юрий Палыч, и в голосе прозвучали просительные нотки. – Я как-то не так начал. Я сам в разводе больше трёх лет, и дочь взяла с меня клятву, что я, по крайней мере, вам позвоню. Мне ещё известно, что вы брюнетка, выше среднего роста, у вас контральто, - да, это точно, - вы наизусть знаете всего Байрона и сами пишете замечательные романтические стихи, но не печатаете из скромности. Все так?
Ответить контральто не успело, в дверь позвонили. Татьяна взглянула на часы и похолодела: совсем забыла!
- Всё, прощайте. Ко мне пришли гости. Привет дочери Нелли и этой, второй, как ее… И пожалуйста, больше сюда не звоните. - Таня положила трубку, не слушая, что там продолжает выдумывать этот Юрий. Да и Юрий ли он вообще?!
Три женщины сидели на диване, лениво потягивая Remy Martin.
Надина подруга-москвичка оказалась остроумной, лёгкой в общении. Угощение, приготовленное накануне, пришлось по вкусу, никто не расспрашивал о калорийности и не жаловался на проблемы пищеварения.
Обо всём условились заранее: Надя с гостьей остаются ночевать у Татьяны, а завтра с утра она повезет подруг на море подышать, погулять по Приморскому парку, полюбоваться всеми положенными достопримечательностями. Рано вставать не надо, езды меньше часа. Пообедают там же, еще побродят по городку. Купить янтарные украшения на всю московскую родню тоже лучше там: и выбор больше, и дешевле. Из Янтарногорска Таня сразу отвезет девушек к Надежде.
Вечер пролетел за анекдотами, сплетнями о столичных знаменитостях, разглядыванием Дашкиной коллекции слонов и обсуждением редкостной возможности её пополнять.
Таня совершенно забыла о дурацком разговоре. Поэтому на следующее утро, проснувшись от телефонного звонка, никак не могла понять, кто говорит. Вспомнив же, мгновенно разозлилась:
- Юрий Павлович, говорите?! Разве мы вчера не закончили? Вы где-то как-то раздобыли мой телефон и осмеливаетесь поминать мою частную жизнь? Здорово смахивает на телефонное хулиганство! Нелли какая-то… У меня гости спят, и если вы их разбудили… - угрожающим тоном сказала Таня, мимоходом отметив, что трубку она всё-таки не бросает.
- Ну да, ну да. Такой мне вас и описывали. Татьяна Амаяковна, а гиацинты у вас сегодня какие, белые? - Мягкий, вежливый бас произносил слова сквозь явно различимую улыбку. – Вы уже заметили, как я подготовился? И, Татьяна Амаяковна, нам всё равно придётся встретиться. Будьте милосердны: дочь заявила, что не пустит меня в дом, если я не буду достаточно настойчив…
- Воспитание не позволяет просто бросить трубку,- решительно прервала Таня, - но мне всё это надоело. Конец связи, - неожиданно для себя произнесла она Дашкино выражение и дала отбой.
И вовремя: Надя высунулась из ванной и попросила другой шампунь, запах этого она не переносит.
До самого вечера ничто не нарушило план и не омрачило настроения. Апрель преподнёс сюрприз и изобразил май. На море было лёгкое волнение, не более трёх баллов, волны прекрасно получались на многочисленных фотографиях, шарфы и волосы развевались.
Янтарные брошки - маленькие парусники, гроздья смородины, кленовые листья - именно в этот день продавались за полцены, и палтус по-парижски оказался превосходным. Жаль, нельзя было дополнить бокалом белого вина, как это сделали девочки. Зато от куска шоколадного торта к кофе отказываться не пришлось.
Но кончился день. Надя расцеловала подругу и прошептала, что она в большом долгу за такой приём и прогулку.
Татьяна постояла под душем, налила рюмку коньяка, развернула любимую конфету «Ферреро Роше»… И накатила тоска.
Дарья в морях, их лайнер идет из Антарктиды в Аргентину. Вот как придут в порт, как сойдет на берег, как доберется до Интернет-кафе, только тогда они и поговорят. Не удосужились в океане сотовых антенн понатыкать, а спутниковая связь слишком дорогая для «мам, как ты там, у нас все окей».
Да уж, лайнер этот…
Последняя капля, перебившая горб неудачного брака.
- Ты, ты со своим р-р-романтическим настроем! Это всё твои штучки: «поехали метеоритный дождь смотреть»! Ребенку утром в школу, полночи за городом «падающими звездами» развлекаемся.
А в Париже? Выбрались, наконец. Ну там Лувр, Мулен Руж – понятно, надо. Но переть на воздушном шаре вместо галереи Лафайет?! Вместо пальто?! Уму непостижимо!
Вот и доигралась: «только на такой работе я увижу и Огненную Землю, и Антарктиду»… Пять языков! Да мы бы её в ООН пристроили! Нет, будет гальюны в каютах драить, чтобы с пингвином сфоткаться!
Всю эту тираду Михаил прокричал на одном дыхании. Замершая Татьяна вздрогнула только на ненавидимом последнем слове.
Развод был тихим. От общих небольших денег Михаил взял треть. На квартиру, доставшуюся от Таниной бабушки, не претендовал. Старый «форд» ценности не представлял, остался вроде бы Дашке.
Всё это благородство предстало в ином свете очень скоро. Таня знала, конечно, что престарелая тетка завещала любимому племяннику квартиру в «тихом центре», только не предполагала, что та завершит земной путь через неделю, и что прилагающаяся сумма окажется настолько «выше ожидаемого». И что всего через три месяца Михаил женится на какой-то блондинке-коротышке, напоминающей Наталью Гундареву в «Сладкой женщине».
Знакомые с обеих сторон с удовольствием судачили и обсуждали подробности и временнЫе рамки событий, но Татьяна и Даша не позволяли себе строить предположения, что же в действительности послужило толчком к разрыву. Так уж утомился папа от их с мамой романтичности? Ну-ну.
Все эти вихрем пролетающие воспоминания пятилетней давности были холодно - неприятны.
Дашка, однако, ходит на круизном лайнере уже больше четырёх лет, получила повышение. У неё серьёзные отношения со вторым помощником. Славный парень, с перспективой. Всё хорошо.
Всё хорошо… Но отчего же так тоскливо? Как там выразился этот прощелыга телефонный? «Без личной жизни?» Именно, без неё. А если он - р-раз – и позвонит? Отвечу? Вот ещё, нет, конечно! Да, скорее всего. Голос очень красивый, совершенно правильная речь. Высокий, наверное. Этакий Клуни местного розлива. Что-то многовато он обо мне знает. Иванна какая-то… Не помню…
Дура ты, дура, спать иди, поздно.
На этой оптимистичной ноте и завершилась длинная суббота.
В воскресенье телефон трезвонил, не переставая. Звонила Надежда, еще раз благодарила. Мама потеряла рецепт тертого яблочного, и, склероз проклятый, сколько туда яиц? Какие-то опросы, рекламные предложения, подруга с работы…
А часов в семь, он, наконец, позвонил.
- Татьяна Амаяковна, добрый вечер. Юрий Павлович беспокоит. Умоляю, не бросайте трубку!
Говорил он быстро, сдавленным, тревожным голосом, на фоне – непонятный шум.
Таня почувствовала беспокойство:
- Что-то случилось? Почему вы…
- Я не упоминал, но у меня в этом городе, кроме вас, нет знакомых. А тут попал в такую передрягу! По незнанию, конечно, и по глупости. Танечка, я вам всё объясню потом, а пока… Окажите милость, возьмите такси и привезите мне, пожалуйста, триста долларов! Хотя бы двести пятьдесят! Завтра же утром я деньги верну, но сейчас я, можно сказать, в серьёзной опасности из-за такой незначительной суммы. Адрес запишете?
- Какой еще адрес, - растерянно произнесла Татьяна, - какие доллары…
- Так вы привезете?! Слава Богу, как же вы меня обрадовали! Клянусь, вы моя спасительница! Ориентир – ресторан «Янтарный берег», чуть дальше вниз по улице Пирогова…
- Вы меня неправильно поняли, – сказала Таня, усмехнувшись, - никаких денег я, естественно, никуда не повезу. Да я и не смогла бы.
- Так вы не можете или не хотите?
- Не хочу и не могу. Вот всё и выяснилось. У такой аферы есть название, сразу не вспомню, читала недавно. Будьте здоровы, «Юрий Павлович», - Таня вложила весь имеющийся в её распоряжении сарказм в последние слова и совершенно спокойно положила трубку.
А потом откинулась на спинку кресла и расхохоталась. И название тут же выплыло: «испанский узник»*.
Маме, что ли рассказать? Нет, она начнет переживать, это лишнее. Дождусь связи с Дарьей. Клуни, понимаешь, Джордж… Таня помассировала шею и включила телевизор. Музыкальный канал без звука.
В глубине ресторана «Янтарный берег» сидели за угловым столиком двое мужчин. Один высокий красивый шатен лет пятидесяти, напоминающий Грегори Пека в молодости, и хозяин ресторана – лысый улыбчивый толстячок. «Грегори Пек» выглядел расстроенным:
- Нельке голову отвинчу! Чушь какая-то. Или испорченный телефон получился? Дарья рассказала о матери Иванне этой, с лайнера, та – моей псише. Они втроём настропалились нас знакомить. Нелька плешь проела, сценарий придумала, психолог доморощенный: если Татьяна меня спасёт, она изначально проникнется добрыми чувствами, и тогда шансы на успех всей военной кампании возрастут. Я, ишак старый, повёлся…
- Юрка, хватит уже перемалывать, сколько можно, - улыбался ресторатор. – Да, перемудрили. Перегнули по части «романтики». А ведь я предупреждал! Сорок семь, знаешь ли, у женщин это состояние пограничное. И что не клюнула, уважаю. Но лапоть, однозначно, - ты, нечего на девчонок валить. - И он громко и со вкусом рассмеялся. – Теперь я тебе сценарий напишу. Итак, завтра утром, часов в шесть…
- Хватит с меня вашего голливуда. Я поехал. В твоей ресторации гиацинты купить можно? Нет, лучше ландыши.
**********************************
* Одна из старейших афер в истории берет свое начало в 1588 году. Когда была разгромлена Непобедимая Армада, много испанских моряков попали в английский плен. Аферисты стали присылать их родственникам письма, в которых за некоторую сумму предлагали помочь освободить их из плена. Афера в разных вариациях продолжает жить. (Из Интернета)