Лазутчик его Величества фараона. Промышленный шпио

Лазутчик  его Величества фараона.
Промышленный шпионаж времён Древнего Египта.

Старый жрец подвинул ближе к  себе светильник,  обмакнул в красные чернила* тонкую тростинку и аккуратно вывел первую строчку: " Меня зовут Хаемуас".
Дальше он написал простыми чернилами:
" Я прожил долгую жизнь, родился, когда был  последний год правления  фараона Таа Первого Сенахтерна. Застал правление наших владык Таа Второго Секенера, Камоса*, Яхмоса*, Аменхотепа, Тутмоса Первого, Тутмоса Второго. Все они ушли за горизонт*.  Сейчас я живу уже девятый год в правление великой царицы Мааткара Хеметамон*. Я видел, как восставала из небытия моя страна, как она преображалась и достигла расцвета при мудрой правительнице.
* Первая строка рукописей в Древнем Египте писалась красными чернилами отсюда и выражение: «Пишите с красной строки», то есть с нового абзаца.
*Правители 17-й династии Древнего Египта.
*Яхмос – основатель 18-й династии фараонов.
*Тронное имя царицы Хатшепсут.
 Но хочу рассказать о  самом отважном фараоне - неистовом воине Яхмосе",- и немного задумался. Перед его глазами промелькнули картины минувшего: яростный штурм  Авариса*, грохот боевых колесниц, дикое ржание лошадей, звон оружия, крики раненных, предсмертные стоны умирающих, торжество воинов фараона и горечь поражения гиксосов*.
*Так говорили об умерших правителях.
*Аварис -  столица государства гиксосов основанного на завоёванной ими территории  Древнего Египта.
*Гиксоссы -  группа кочевых скотоводческих азиатских племён пришедших из Передней Азии и, захвативших власть в Нижнем Египтев середине 17 го века до н.э. и затем, образовавших свою династию правителей.  Слово «гиксосы», переводится как «цари-пастухи». Время правления гиксосов в истории принято называть Вторым переходным периодом.
 В то время он был молод, силён и вынослив. Мог без устали шагать в дальнем военном походе, не зная страха сражаться в кровавой битве.
  Сейчас Хаемуас совсем одряхлел, даже утреннее омовение совершает с трудом. Скоро закончится его жизнь, но старик готов достойно встретить смерть. Уже построена гробница для него, бальзамировщики получили плату за свою  будущую работу.
После смерти он предстанет перед  Осирисом, восседающим на своём золотом троне, со знаками царской власти: в короне, с жезлом и плетью. Над его троном расположились сорок два бога, ведающих о жизни любого человека. Два грозных  бога, Гор и Анубис, будут взвешивать сердце, вместилище совести умершего. И горе тому, у кого оно, обременённое грехами, перевесит Правду, в виде пера богини Маат. Тогда ужасное чудовище Амат, лев с головой крокодила, пожирает грешника.   Этому несчастному ни когда не суждено попасть в место вечного блаженства Поля Иалу.
Хаемуас прожил праведную жизнь,  он знает, что скажет богам:
" Слава тебе,  бог великий, владыка обоюдной правды. Я пришёл к тебе, господин мой. Ты привёл меня, что бы созерцать красоту твою. Я знаю тебя,  имя твоё, я знаю имена сорока двух богов, находящихся с тобой в чертоге обоюдной правды, которые живут, подстерегая злых и питаясь их  кровью и день отчёта перед лицом благого. Вот я пришёл к тебе, владыка правды: я принёс правду, я отогнал ложь. Я не творил несправедливого  относительно людей. Я не делал зла. Я не делал того, что для богов мерзость. Я не убивал. Я не уменьшал хлебов в храмах, не убавлял пищи богов, не исторгал заупокойных даров у покойников. Я не уменьшал меры зерна, не убавлял меры длины, не нарушал меры полей, не увеличивал меры весовых гирь, не подделывал стрелки весов. Нет ко мне обвинения со стороны современного царя. Я явился к вам без греха, без порока, без зла, без свидетеля, против которого я бы сделал что-либо дурное. Я чист, я чист, я чист, я чист"*.
*Текст из «Книги мёртвых», определяющих поведение умершего человека на суде перед богами.

Поэтому, Хаемуас со спокойной душой ожидает конца своих дней. Но, пока он жив, есть ещё одно дело, которое необходимо закончить. Нужно рассказать потомкам о его учителе - Ходжефере.   Благодаря этому великому человеку, его смелости,  хитрости, удалось победить ненавистных гиксосов, захвативших часть моей страны,  правивших там больше ста лет. Его ещё  называли "глаза и уши фараона".

Яхмос Первый.

- Так значит, они отказались выполнить нашу просьбу?
- Да, ваше сиятельство, - голос, распростёртого у ног фараона визиря, звучал глухо.  - Хетты* не только отказались дать нам железо в обмен на золото, пренебрежительно отнеслись к нашему посольству, но и самым непочтительным образом высказались о вашем величии.
- Что они сказали? – Яхмос подался вперёд, урей, сдвоенное изображение змеи и сокола на короне фараона грозно навис над визирем.
- Клянусь, мой язык не в силах  вымолвить эти слова, Осирис накажет меня за богохульство.
- Ты, очевидно, забыл, что я сам бог, живое воплощение Тота, повелителя Луны? Говори!
- Они сказали, что тому, кто не в силах изгнать пастухов, захвативших его страну, ни к чему железное оружие. Он недостоин, быть правителем, пусть лучше идёт к ним, пасти их стада. С него хватит и этого маленького ножа, - визирь кивнул на  золотой поднос, стоявший на полу возле его головы с небольшим кинжалом.
На мгновение в душе у Яхмоса вспыхнула ярость и
сразу погасла. Мудрые жрецы учили его не поддаваться страстям, они ослепляют человека, а  блуждающий  путник во тьме не видит дороги и может погибнуть.
*Хетты –  индоевропейский народ, создавший своё государство на территории Передней Азии в бронзовом веке. Упоминания о  хеттах встречается в Библии.

- Ты пока свободен, я подумаю и сообщу тебе своё решение, - визирь, не разворачиваясь, отполз до двери, там поднялся, пятясь задом, вышел из Зала приёмов.
Правитель бессильно опустил скрещенные на груди руки с символами его власти, жезл, в виде крюка и плеть себе на колени, провёл пальцем по складке его белоснежного глиссированного передника, задумчиво погладил искусственную бороду, в золотой оплётке.
 Он статью пошёл в отца и брата: рослый юноша, широкоплечий, с мускулистым торсом и сильными руками.
- Хетты ни когда не когда не позволят нам овладеть железным оружием,- сказал он с отчаянием, -   это для них смертельно опасно. Хотя они дали нам столь высокомерный ответ, их дела обстоят не столь успешно. Они вынуждены постоянно  отражать вторжения диких племён с севера, и теряют свои земли.
 - У нас дела обстоят иначе: наши силы и силы гиксосов примерно равны, и только обладание железным оружием даст нам перевес в войне. Хетты просто боятся, что покончив с гиксосами, мы вторгнемся в их земли, - сладкий женский голос звучал твёрдо и решительно, - поэтому они нам ни когда не помогут. Этот голос принадлежал его прекрасной супруге - Яхмос-Нефертати.
Фараону захотелось подойти к ней поближе, взять  её маленькую и мягкую ладошку, увести в царские покои.  Там, наслаждаясь ещё прохладой раннего утра, обнажить  юное, нежное, умащённое благовониями тело  своей жены. Ощутить, как от предвкушения любовных ласк набухают соски у неё на груди, как томно и страстно её дыхание.
Но, нет, нет и ещё раз нет! Повелитель должен в первую очередь думать о своём государстве!
- Меня ещё беспокоят, - проговорил Яхмос негромким голосом,- правители некоторых номов*. Как бы они не переметнулись к врагам. Им безразлична судьба страны, они думают лишь о том, как ещё больше обогатиться. Погрязшие в роскоши, эти сановники не желают участвовать в войне.
О своём нежелании воевать номархи дали понять брату, Камосу, когда тот, ещё до Яхмоса, был правителем страны.
Камос собирался продолжить дело своего отца, окончательно изгнать захватчиков из страны. Для начала он хотел заручиться поддержкой властителей номов, для этого вызвал их к себе во дворец. Яхмос тогда был ещё мальчиком, но уже присутствовал на важных государственных заседаниях. Ответ вельмож разочаровал как брата, так и самого Яхмоса:
"Смотри, азиаты удерживают Кус* и держат народы  на равном положении, но мы обеспечены обладанием Ка-Мет*.  Элефантида* сильна, и середина страны принадлежит нам вплоть до Кус. Вспахиваются для нас их лучшие поля, быки наши в Дельте, полба доставляется для наших свиней. Не отнимают наших быков. Они владеют страной азиатов, а мы Ка-Мет. Если придут и нападут на нас, то мы будем действовать против них".

*Ном, —  позднее греческое и римское название административной единицы в Древнем Египте.
*Кус – один из городов Древнего Египта.
*Ка-Мет – так древние египтяне называли свою страну, в переводе  «Чёрная земля».
*Элефантида – остров на реке Нил.

- Сын мой, есть люди, алчущие наживы, но не имеющие возможности получить её, - подала голос ещё одна женщина, присутствующая в Зале приёмов, доблестная царица Яххотеп, славившаяся своей мудростью и прекрасной внешностью. И хотя ей было около сорока, а тогда это был солидный возраст, она не утратила красоты и очарования.- Это жрецы всевозможных храмов.  Пообещай им, в случае победы, одарить их золотом, землёй и рабами. Пусть они начнут рассказывать народу о том, как счастливая жизнь была до прихода гиксосов.
- Но, ведь это неправда, - Яхмос покачал головой, - в то время наша страна погрузилась в череду смут и войн, что позволило врагам нас захватить.
- Прошло сто с лишним лет, сын мой, - царица иронично улыбнулась, - кто помнит о  тех событиях? Пусть жрецы рассказывают о счастливом прошлом, о том, как сейчас тяжело живётся народу под игом. Когда гиксосы будут изгнаны, вновь наступит золотое время, время справедливости, не будет голодных и угнетённых. Они будут возбуждать ненависть к тем, кто противится освобождению.
- Я ещё раз восхищаюсь вашей мудростью, - глаза Яхмоса озарились радостью, - вы, моя мать, даже из безвыходного положения находите выход.
- Кроме этого,  ты должен отомстить за гибель своего отца.
Яхмос слышал от воинов, как погиб его отец Таа Второй Секененра.
У отца была самая быстрая упряжка лошадей. В пылу сражения он не заметил, как далеко оторвался от своего войска. Этим и воспользовались враги.
Кто-то из них метнул дротик и поразил лошадь. Она рухнула на песок, отца выбросило из колесницы. Правитель не успел прийти в себя от потрясения, сразу три врага, размахивая боевым топором, дубиной и копьём набросились на поверженного фараона. Топором ему в двух местах проломили лобную кость, но эти раны не оказались смертельными.  Секененра повернулся на правый бок, яростно рыча, весь залитый кровью попытался встать. Обрушившийся удар тяжёлой дубины лишил его сознания. Даже после того, как ему рассекли топором щёку до кости, жизнь ещё теплилась в нём. И только   когда подоспевший к схватке копьеносец пронзил шею повелителю чуть ниже уха, Таа Второй Секененра умер.
Взбешённые гибелью фараона, воины устроили гиксосам кровавое побоище. Почти все они были уничтожены, немногим удалось спастись бегством.
Долго не могли среди павших воинов и врагов найти Секененру, лицо его было сильно изуродовано, и в жарком зное пустыни началось уже разлагаться. Бальзамирование началось в большой спешке, жрецы торопились сохранить священную мумию. На его  разбитом   лице застыло выражение неистовой ярости, не пригодной в управлении страной, но, столь необходимое в битве, что бы устрашать врагов.
На престол взошёл старший сын Камос. И хотя многие номархи не поддержали его в стремлении изгнать гиксосов, ему удалось нанести врагам немало тяжёлых поражений. Полностью одержать победу не вышло, Камос процарствовал всего пять лет. Находясь в военном походе, он заболел лихорадкой и умер. Фараоном стал юный Яхмос.

Яхмос был неопытен в управлении государством,  его  советчицей стала мать - царица Яххотеп.
- Сын мой, - продолжала мать, - когда у человека есть вещь, нужная тебе, как поступают?
- Просят её отдать, подарить.
- А, если не отдаёт?
- Тогда предлагают купить.
- Этот человек отказывается продать.
-  Можно отобрать силой. Если не удаётся применить силу, действуют обманом или крадут.
- Правильно, - Яххотеп посмотрела на сына с материнской нежностью. -  Мы предлагали хеттам продать железное оружие, они не пожелали. Воевать с ними мы не способны, до них слишком далеко. Значит, надо действовать хитростью.
- Мы посылали к ним лазутчиков, ни кто из них не вернулся. Очевидно, - Яхмос пожал плечами, -  они были разоблачены и казнены.
- Значит, надо послать человека способного сделать это.
- О ком вы говорите? Нашего визиря? Он, конечно, большой хитрец, но трусоват. Умеет, разве что, плести дворцовые интриги. Военные? Да, это смелые люди, правда, способные лишь на военные хитрости.  – Догадка озарила  лицо фараона, - я понял, о ком вы говорите.
- Да, сын мой. Он сможет сделать всё правильно. Зови визиря.
Когда визирь предстал перед фараоном, Яхмос повелел: "Завтра, в полдень, желаю видеть Ходжефера".

Аммунас.

Сегодня  был великий праздник в честь бога Грозы Тешуба. Утром царь страны Хатти Аммунас принял присягу верности у новых телохранителей. Все они были крепкие, умелые воины, лучшие из лучших, которых лично отбирал сам царь.
 После того как страна погрузилась в смуту и одно убийство правителя следовало за другим, только верная охрана могла гарантировать безопасность. Но, отток из армии лучших воинов ослаблял её, чем враги и пользовались.
Распри начались, когда был убит  Мурсили, этот, как его называли воитель – лев, покоривший могущественный Вавилон.  Его шурин Хантили и зять Циданта составили заговор против царя. Коварный  родственник Хантили собственной рукой заколол кинжалом правителя.  Вместе с Мурсили были убиты  все верные ему сановники и слуги.
Когда Хантили находился при смерти, Циданта совершил переворот, лишил жизни сына Хантили Кассени, которому должен был перейти трон.
Аммунас добился власти, так же убив своего отца Циданта.
Часто во сне ему видился кошмар,  залитый кровью дворец, крики обезумевших людей, пытающихся спастись бегством. Он тоже убил всех, кто,  служил его отцу.
  Аммунас боялся мести со стороны родственников убитых им людей, поэтому он постоянно усиливал свою охрану.
Царь медленно ехал стоя в широкой боевой колеснице, украшенной разноцветными ленточками. Вдоль дороги, стояли жрецы в жёлтых одеяниях. Они кружились в священном танце, воздев руки к небу. Перед колесницей торжественно шествовали два храмовых прислужника и начальник, над так называемыми «сыновьями дворца», телохранителями, охранявшими личные покои царя.  Звали главного охранника Цурус.
Следом за колесницей царя шла царица, имевшая титул таваннана* вместе с  детьми Титием, Хантилем, Телепину и дочерью. За ними следовали сановники, прислужники, остальные телохранители и музыканты.
 Возле ворот храма колесница остановилась. Аммунас поправил высокую коническую шапку, распахнул плащ, одетый по случаю церемонии, опираясь на посох, осторожно, что бы ни запутаться в длинной ризе, вышел из колесницы.
*Таваннана – имя жены основателя хеттского государства Табарны, ставшее титульным наименованием всех последующих жён царей хеттов.
Войдя в храм, он остановился посреди широкого двора, по краям которого стояли клетки со священными животными: лошадьми, быками и голубями.
 Царь вместе со свитой опустился на колени перед жрецом, в руках которого было священное золотое копьё бога Грозы Тешуба. Жрец начал приветственную речь, глашатай  громко повторял его слова, что бы слышали все присутствующие. Жрец рассказывал  царю,  как  заботятся о божестве, умывают и одевают его, какие подносят ему напитки и пищу. Не забыл он поведать о  музыке и танцах, услаждающих Тешуба.
Потом стал восхвалять самого Аммунаса, красочно расписывая царские благодеяния, о  хорошем житье   людей Хатти во время его правления.

 Слушая речь, правитель загрустил: дела обстояли совсем не так радужно, как об этом вещал жрец.
 Царю часто приходилось  ходить в военные походы, против варваров с севера. Но ни разу войско не могло  одержать победы. Пользуясь слабостью страны, ободрённые постоянными поражениями хеттов, бывшие союзники города Галия, Адания, Арцава, Салани, Пардуватта и Ахуласа открыто выражали свою враждебность.
 В его отсутствие правила страной жена  царя. Для этого у неё было всё необходимое: свой дворец, свои сановники и даже своё войско. Справлялась она со своими обязанностями  великолепно, за это народ любил свою царицу.  Аммунаса же подданные презирали   потому, что он силой захватил трон, и не способен разгромить врага.
Царь повернул голову, и взглянул на свою супругу. Она была невероятно красива.  Таванна мельком посмотрела в сторону мужа, в её   прекрасных глазах не было ни чего, кроме холодной брезгливости к своему мужу.
«Она всегда меня ненавидела, - подумал он с горечью, -  Эта женщина настолько красива, что сводит меня с ума.  Она хотела выйти замуж за другого человека, но я заплатил её родителям огромный выкуп,  они  заставили её стать моей женой. От того царица так  была холодна, на супружеском ложе как неживая статуя».
Речь жреца была долгой. У  Аммунаса затекли ноги,  маленький камушек давил ему на колено.
«Мне рассказывали, что, далеко на юге, там, где течёт великая река, в стране Та-Мер*, все преклоняются перед царём, как божеством. Он же ни кого не слушает, управляет страной самостоятельно».- Он представил, как все присутствующие лежат у его ног, не смея поднять головы,  это его немного развеселило.
«Я    стану божеством только после смерти*. А пока всего лишь первый среди равных. Должен прислушиваться к мнению панкуса, народного собрания. Хотя, имея хорошую охрану,  можно это и не делать. Как быть с тулией, высшим советом знати? От этих не отгородишься охраной, единственное средство обезопасить себя  – постоянно стравливать  друг с другом. Это у меня неплохо получается», - самодовольно улыбнувшись, подумал он.
Тем временем, жрец закончил свою речь.  Аммунас облегчённо вздохнув, поднялся с колен.    
После приветственной речи  жреца,  царь сам должен был предстать   перед богом Грозы, и молить его о ниспослании благодати для страны.
*После смерти правители страны Хеттов обожествлялись.
*Та-Мер – так хетты называли Древний Египет.
  Аммунасу младшие жрецы поднесли на золотом подносе жертвенные дары: лепёшки тапарва, вино и фрукты.
Царь пересёк двор, вошёл в святилище. Прошёл по широкому коридору,  с множеством маленьких комнат. Статуя бога Грозы находилась за поворотом налево, так было сделано для того, что бы, из коридора ни кто, кроме жрецов и царя не мог увидеть божество. Появление непосвящённых в таинство могло  побеспокоить его и привести в неистовство. В своём гневе Тешуба мог наслать на страну множество бедствий, неурожай, болезни, мор скота.
   Коридор заканчивался двумя большими помещениями, во втором стояла  статуя бога.
Царь опустился  перед статуей на колени, поставил перед собой поднос с приношениями, молитвенно воздел руки к небу.
 Статуя олицетворяла силу и мощь страны Хатти. На голове у бога Тешуба была одета остроконечная шапка, закрывавшая затылок и щёки, с её задней стороны вилась  длинная лента до локтей. Облачён бог в юбку с поясом.  На поясе у него меч, в правой руке боевой топор и молнии, которыми он поражает небо и землю. Как и у всех жителей страны на ногах сапожки с загнутыми носками.
Молился Аммунас с отчаянием и надеждой на милость бога, что бы он простил ему грехи его:
«Бог Грозы города Хаттуса, господин мой и вы боги, господа мои, так всё свершается, люди грешат. И отец мой согрешил, он нарушил слово бога Грозы города Хаттуса, господина моего. И я грешен, грех отца моего перешёл на меня. Но этот грех я признал, воистину перед богом Грозы, моим господином и перед богами, господами моими. Это именно так, мы совершили. Но, после того как признал я грех отца моего и свой грех, да смягчится душа бога Грозы, моего господина и богов, моих господ. Будьте ко мне благосклонны, и отгоните врагов моих прочь от страны Хеттов. Если раб совершил какой-нибудь проступок, но проступок перед хозяином признаёт, то тогда, что с ним хочет хозяин сделать, то пусть и сделает. Но после того, как он перед хозяином проступок свой признаёт, душа хозяина его смягчается, и хозяин этого раба не накажет. Я же признал грех отца моего, и свой грех, это истинно так. Я совершил это».*
*Так называемая «Молитва царя Аммунаса», текст, найденный при раскопках Хаттусы.
 Аммунас подвинул поднос к ногам Тешуба:
«О, бог Грозы, господин мой, это дар от земли Хатти. После пира тебе в жертву будут принесены множество животных, гораздо  больше,   чем обычно. Дай моему народу процветание, что бы в полях и садах был хороший урожай, всего в достатке. Пусть тучнеет скот на пастбищах, не будет падежа, и болезней среди людей».
Аммунас  закрыл глаза,  замер, словно ждал ответа от божества. Когда он открыл глаза, взглянул на статую, ужас поразил его: ему показалось, что перед ним стоял не бог, а его убитый отец, в окровавленной одежде и с ненавистью смотрит на сына.
«Дурной знак, дурной знак», - зашептал побледневшими губами Аммунас. Ему почудилось, что за его спиной притаился незаметно прокравшийся в храм убийца с обнажённым кинжалом. Ещё мгновение, и он нанесёт смертельный удар в сердце, прямо под левую лопатку. Во рту стало сухо, он оцепенел, не в силах не то, что бы оказать сопротивление, даже пошевелиться, вдохнуть полной грудью.
Он ждал смертельного удара, время тянулось  бесконечно. Царь обернулся, за спиной ни кого не было.
«Они меня убьют, рано или поздно, - обречённо подумал Аммунас. -  Кто? Придворные?  Сыновья, Титий, Хантиль или Телепину, любимчик матери? Этот может, он самый умный,  способный и решительный. Пора идти к народу, пусть они думает, что бог Грозы  доволен приношениями, - Аммунас встал с колен, поправил одежду, - меня и так многие ненавидят, зачем увеличивать число врагов».
Выйдя во двор Аммунас  возвестил: «Народ Хатти! Бог благосклонно принял дары. В этом году у нас будут великие победы и обильный урожай».
«Аха!», - радостно ответил народ.
«А теперь, я приглашаю всех на пир в честь Тешуба, восславил его все вместе!», - Амммунас подал знак старшему жрецу, и тот сделал шаг вперёд, держа в руках жезл.
Пир  считался священным ритуалом, потому к нему тщательно готовились. Правила его проведения были неизменными в течение многих  сотен лет. Поэтому  перед началом празднества жрецы многократно сверялись со старинными глиняными табличками, на которых подробно описывалось проведение этого торжества.
Царь и царица  заняли свои почётные места. Для них были установлены два железных трона, хранившиеся в храме, и использовавшиеся во время  праздников.
  Прислужники поднесли  воду в изящном золотом кувшине, и царственная чета омыла руки. Перед троном расстелили подстилку, для выражения почтения правителям.    Первыми на ней, по старшинству,    преклонили колени дети царя, за ними последовали, поочерёдно,  сановники и слуги.  Жрец своим жезлом указывал им раз и навсегда, в соответствии с обычаем, отведённое   место. Чем выше была должность при дворе, чем ближе  к трону сидел сановник.
Когда все расселись, согласно этикету,  повара внесли, на огромных подносах, жареное мясо, фрукты, хлеб, сладости,  вино и пиво в кувшинах. Помощники поваров быстро расставили посуду и кубки.    Певцы выстроились в ряд и музыканты приготовили свои инструменты, что бы пением и музыкой усладить сердца правителя, его жены и гостей.
  Перед царём и царицей поставили два  золотых блюда, накрытых покровом. Все замерли в почтительном ожидании.   Как только они откинули покров, начинался пир.
Гости пили за здоровье царя, его супруги, за благоденствие страны, славили Тешуба, о чём - то говорили, шутили.
 Появились храмовые проститутки, они весело смеялись, льнули к мужчинам,  многие парочки покинули пир, удалились в многочисленные комнатки в храме.
 Аммунас недовольно поморщился, вспомнил, как он опозорился    в прошлом году на празднике урожая. Во время этого праздника он должен был возлежать со жрицей, служительницей богини плодородия. Царь  выступал в роли её божественного супруга, оплодотворяющего  жрицу, словно землю, что бы поля и сады принесли большой урожай.
Обнажённая жрица, лежала в сладкой истоме, ожидая любовных утех на роскошном ложе, закрыв глаза. Её ноги с бархатистой кожей, согнутые в коленках, были раздвинуты, чёрный треугольник чёрных курчавых волос выделялся на лобке. Она ожидала ласк и нежных прикосновений, трепетала от предвкушения предстоящего удовольствия. Аммунас провёл рукой по её бедрам, жрица задышала часто и страстно, слегка выгнулась, ещё шире раздвинула ноги.
Аммунас привлёк её к себе, от возбуждения его била сильная дрожь  и…, он не удержал в себе страстное желание.
Жрица открыла глаза, растеряно взглянула на царя. Потом холодно усмехнулась, огонёк презрения светился в её тёмно-карих глазах.  Она поднялась, не спеша оделась и вышла, молча, не оборачиваясь на Аммунаса.
 Собравшейся возле храма паломникам, было объявлено, что царь успешно справился со своей миссией. Народ радовался,  но стоявшие рядом с царём и жрицей придворные заметили   недовольство жрицы,  ни разу не улыбнувшейся ликующей толпе.
Что бы отвлечься от грустных воспоминаний, Аммунас стал рассматривать пирующих. Его внимание привлекли двое юношей, оба высокие, крепкие, похожие друг на друга. Старшему мальчику было лет четырнадцать, другой немного младше. Они были явно первый раз на празднике,  с интересом смотрели на всё происходящее.
Аммунас подозвал Цуруса:
- Кто эти юноши?
- Это мои сыновья, Солнце моё*. Старший  мальчик – Тахарвль,  младшего зовут Тарухус.
- Красивые у тебя сыновья,  так выросли, я их не узнал.
- Да, - Цурус горделиво вскинул голову, - когда они ещё подрастут, будут служить тебе царь, так же как и я, их отец.
- Это хорошо, - Аммунас одобрительно покачал головой.
*Официальное обращение к царю хеттов.
Их разговор прервали звуки падающей посуды, испуганный женский визг. Высокий, узкоплечий человек с кривым носом и безумным огнём в глубоко посажённых глазах, сметал со стола кубки, подносы, чаши своими худыми костлявыми руками,  потом схватил нож и начал  в исступлении втыкать его в стол.
«Опять Хуццияс напился! Послали же мне боги зятя. Дочь жаловалась, что в последнее время он стал много пить, напившись, становился совершенно невыносимым. Что бы жениться на ней, этот негодяй, так лебезил передо мной, льстил мне, вёл себя тихо и уважительно. Но, став царским родственником, показал всю свою  гнусную сущность и буйный нрав».
- Цурус, я слышал, что Хуццияс и тебе родственник?
- Дальний, - мрачно ответил Цурус.
-Так успокой его, а то он тут всё тут переломает, да  вдобавок,  ранит кого-нибудь.
Двое воинов, по приказанию Цуруса,  вытащили  Хуццияса из-за стола и поволокли его одну из комнат храма. Хуццияс пытался вырваться, лягал ногами воинов, ругался. 
« Я бы не стал наказывать воинов, если  он разозлит их, и те в гневе перережут ему горло. - Аммунас неосознанно ощущал опасность, исходящую от его зятя. - Как сделали это лазутчику, который пытался узнать тайну изготовления железа. Кто стоял за ним так и не выведали. Он ссылался на какого - то хуррита*, который послал его с этим заданием, но того не смогли найти. Враги каждый день пытаются разгадать, как мы  делаем железо. Если им это станет известно,  тогда нашу страну ждут большие беды».
*Хурриты — древний народ, живший на территории северной Мессопотамии во второй половине  третьего тысячелетия .
 Аммунас налил вина в кубок и с наслаждением выпил. Ленивая сонливость овладела им, он подал знак телохранителям и те, отвели его в отведённые для царя покои, где  он забылся  беспокойным сном.

Ходжефер.

Ходжефер любил вставать очень рано. Как только Ра закончит свою битву с великим змеем Апопом*, а затем бог Хепри, в образе жука скарабея,  начнёт катить шар солнца по небосводу, Ходжефер уже на ногах.   От великой реки Хаппи* несёт прохладой, нет ещё дневного зноя, это самое прекрасное время  суток.
*Согласно верованиям древних египтян солнечный бог Ра каждую ночь сражается с огромным змеем Апопом, олицетворяющим мрак.
*Так в то время назывался Нил.
Ходжефер спустился с крыши своего дома, где он проводил ночь, в небольшую комнату для утреннего омовения.
Распахнулась дверь, и  появился  цирюльник с бритвой в руке. Его сопровождал помощник, в обязанности которого входило уход за ногтями господина. Ходжефер, как и все мужчины  страны Ка-Мет, тщательно следил за своей наружностью, брил  голову и лицо,  пользовался благовониями,  румянами, тушью подводил  глаза. Он был достаточно богат, что бы содержать личного цирюльника и слуг. 
 Ещё  один слуга вошёл в комнату с несколькими ларцами, в которых  находятся кольца и браслеты.  В двух отдельных шкатулках он нёс особо дорогие для Ходжефера украшения, ожерелья из золотых мушек, называемые «золото храбрых». Им награждают особо отличившихся воинов в боях с врагами. Он  получил их от Секентера и Камоса, ныне ушедших за горизонт, как проявивший воинскую доблесть.
Сегодня особый и торжественный день: его вызвали во дворец. Поэтому Ходжефер решил одеть свои награды,   что бы предстать перед  фараоном достойным человеком,  готовым выполнить любой  приказ.
Он взглянул в бронзовое зеркало. В зеркале отразилось его лицо, мужчины средних лет, с суровым взглядом  карих глаз, обведённых чёрной тушью, ярким румянцем на щеках и чёрным париком на голове.  Он поднялся, немного потянулся, разминая затёкшие мышцы, и отправился завтракать в обеденную комнату.
  Там на низеньких маленьких столиках была уже расставлена еда:  жареное мясо, фрукты, овощи, хлеб, сладкие пироги с абрикосами.
Жена и двое его детей, мальчик и девочка ждали его. Они уже сделали утреннее омовение, жена, с помощью служанок,  привела себя в порядок, сделал причёску, нарумянилась, подвела измельчённым изумрудом глаза и благоухала тонкими ароматами.
Перед отъездом Ходжефер сменил набедренную повязку на тонкую белую гофрированную тунику, расширяющуюся к низу.   
Колесница была готова, старый привратник отворил ворота,  Ходжефер тронулся в путь. Возница был опытным управителем колесницы,   ехали быстро, объезжая все неровности дороги. Путь до дворца был не близким.
Солнце  поднялось уже высоко, согревая своими благодатными лучами землю. Люди  занимались своими повседневными делами, привычными для них.
Из лодки, причалившей к берегу, выгружался папирус, на котором, из которого изготовлялись свитки для письма.
  Недалеко от лодки с папирусом чиновник, укрывшийся в тени одинокого  дерева, записывал количество выловленной рабами рыбы.
   Чиновник был увлечён подсчётом, не обращал внимания на крестьян, криками подгонявших небольшое стадо свиней, бегавших по разложенным на земле стеблям пшеницы, своими копытами обмолачивавшими зерно.
   Из ремесленных мастерских, стоявших отдельно от крестьянских домов, доносились мерные постукивания молоточков, это медники изготовляли посуду и кубки.
Вскоре показались зубчатые белые стены дворца, ослепительно сверкавшие на солнце.   
Когда Ходжефер подъехал к воротам дворца, они распахнулись,   стража была предупреждена  о его прибытии. Хромой раб указал  место, где поставить колесницу. 
Возле дверей тронного зала, его встретил джати, главный визирь фараона. У него был очень недовольный вид:
- Его величество,  будь он здрав, силён и могуч*, назначил вам  приём.  Я буду вас сопровождать.
Ходжефер вошёл в тронный зал, поражающий своей красотой. Одна его стена были облицованы прекрасными разноцветными плитками, изображавшие Яхмоса, с луком в руках, преследующего на колеснице убегающую антилопу.  Другая стена представляла  собой нарисованный тенистый  сад, с птицами и цветущими деревьями. Потолок поддерживали деревянные колоны, в виде цветков лотосы, с вырезанными на них оберегами и защитными талисманами. На полу выложена большая мозаика, на которой изображены резвящиеся  в воде, среди стеблей папируса и лотоса рыбы, летящие над водой журавли. Это было сделано с таким мастерством и изяществом, что казалось, протяни Ходжефер руку,  он схватит этих животных.
*Обязательное пожелание правителю.
Сделав несколько шагов Ходжефер и джати  пали ниц перед фараоном, восседавшим на золотом троне.
Он был молод, фараон Яхмос.  Мягкие черты его круглого юношеского лица,  благожелательная улыбка чуть припухлых губ могли создать  ложное представление, что он  не способен управлять страной. Но, тот, кто хотя бы на мгновение мог заглянуть в его тёмно-карие, почти чёрные глаза, понимал, что, не смотря на столь юный возраст Яхмос, обладал непреклонной волей и преград для него не существовало.  Рослый, сильный,  он был уже опытным и умелым воином.   
- Мы с супругой рады видеть тебя - голос Яхмоса был по - мальчишески звонок, - мы много слышали хорошего, о твоей смелости, хитрости и ловкости.  Не зря мой отец и брат награждали тебя за верную службу. Я  позволяю поцеловать мою ногу.
Ходжефер, редко дававший волю чувствам, ощутил, как волна священного трепета охватила его. Поцеловать стопу божественного  фараона было высшей милостью с его стороны! Лежавший около него на полу  джати, содрогнулся от зависти.
 Ходжефер слегка коснулся губами божественных  стоп фараона, и отполз назад.
- Я хотел бы поговорить с тобой наедине. Поднимись, становится жарко, выйдем в сад. Ты пойдёшь с нами? – спросил Яхмос супругу.
- Нет, поговорите сами между собой. Женщине не всегда уместно присутствовать при разговоре мужчин.
Придворный этикет имеет огромное значение, но когда нужно поговорить, фараон мог общаться с любым на равных.
 Не смотря на, обеденный зной, в саду  было прохладно. Возле самой изгороди, близко друг к другу  росли  высокие пальмы, с широкими листьями. Чуть дальше от пальм рядами были высажены невысокие лимонные деревья, от которых исходил нежный запах. Пруд окаймляли аккуратно подстриженные кусты тамариска. Между деревьями  красовались кусты алых роз. В    небольшом пруду, между, как их называли «невесты реки», священных лотосов и белоснежных кувшинок плавало несколько  уток.
К фараону подбежала кошка, стала тереться  о его ногу, ласково мурча:
- Какие они прекрасные животные – кошки.
- Да, когда у нас умерла кошка, вся наша семья очень горевала, мы в знак траура сбрили себе брови. Я отвёз кошку   в храм  города Бубаст. Жрецы забальзамировали нашу любимицу и похоронили в золотом саркофаге*.
*Кошки были священными животными для древних египтян, и после смерти кошки египтянин был обязан отвести её труп в храм города Бубаст, где кошек бальзамировали и хоронили на особом кладбище.
- Да, - Яхмос горестно улыбнулся, - рано или поздно услуги бальзамировщика понадобятся и мне. Наступит время,  мы все уйдём в Поля Иалу. Но, пока  это не случилось, есть много дел, которые   надо сделать. Главное дело для меня – изгнать гиксосов из  моей Родины, которое начали мой отец и брат. У нас прекрасное войско, опытные военачальники,  но мы ни как не можем одержать окончательную победу.  Для этого нам нужно железное оружие, способное гораздо лучше противостоять бронзовым мечам гиксосов. Тайной изготовления этого оружия владеют хетты. Но, они не хотят усиления нашего государства. Им выгодно, что бы мы обессилили в борьбе с гиксосами.
- Я много думал об этом, ваше сиятельство, - ответил Ходжефер.
- И что ты решил? – нетерпеливо спросил Яхмос.
- Мы уже посылали  лазутчиков в страну хеттов узнать тайну железа. Ни один из них не вернулся, скорее всего, погибли. Но,  они все были чужеземцы, работающие на нас, не смотря на все мои старания, такие люди не надёжны. Наёмник служит за золото, но, ни какое золото для них не будет дороже их жизни. Чужеземца, кроме того можно и перекупить. Поэтому, я считаю, что лучше отправлять  наших людей на такое задание.
 Мой дед был финикийцем,  я похож на него, очень хорошо говорю на финикийском языке. Мне можно отправиться  в страну хеттов под видом финикийского  купца. Подобрать людей, по внешности не похожих на людей из страны Ка-Мет, но являющихся вашими подданными.
- И как скоро можно отправиться?
- Не раньше чем через полтора года.
- Почему так долго?- в голосе фараона чувствовалось разочарование.
- Дело в том, Ваше сиятельство, что  у нас принято брить голову и лицо. А финикийцы отличаются от нас пышной бородой и длинными волосами. Надо ждать, когда мы обрастём. 
- Понятно, тут уж ни чего не поделаешь.
- За это время мы хорошо подготовимся. Изучим язык хеттов, их обычаи, обстановку  стране.
 И ещё нам надо золото, много золота. Из этого металла нельзя сделать  меч, но оно без боя может открыть любые  двери.
- Хорошо, ты получишь золота, сколько тебе нужно. Я вижу, ты ещё хочешь что-то попросить?
- Да, Ваше сиятельство. Хочу, что бы в этом деле  я подчинялся только вам, и ни кто больше не смел, указывать мне, а мои требования выполнялись беспрекословно.
- Так и будет. О том, как идёт подготовка, будешь докладывать лично мне. А теперь вернёмся обратно,  я объявлю свою волю.
Они возвратились в Зал приёмов,  снова Ходжефер, а рядом с ним  джати распростёрлись у ног правителя: 
- Я принял решение доверить одно важное дело Ходжеферу. – строго сказал Яхмос. - Его просьбы, приказы, пожелания, это мои желания, они должны незамедлительно выполняться. Горе тому, кто посмеет противиться, какое бы высокое положение этот человек не занимал. Ты понял, меня, джати?
Ходжефер слегка повернул голову и мельком взглянул на джати. Тот был сильно напуган.
- Да,- чуть слышно ответил он.
- Все свободны, - приказал фараон.   

Школа лазутчиков.

Ходжефер  ехал  Дом лазутчиков на колеснице, и с усмешкой вспоминал удивлённые глаза цирюльника, когда он сказал ему, что больше не нуждается в его услугах. Тот растерянно, спросил:
- Может я неуклюже брил моего господина, порезал его?
- Успокойся, так надо. Ты хороший цирюльник,  прекрасно делал свою работу. Просто, я по делам уезжаю в Финикию, а там, ты знаешь, носят длинные волосы и бороды. Мне не хотелось бы выделяться.
Утром, после завтрака, небритый и не стриженный, Ходжефер отправился на колеснице,  созданный  для выполнения тайных поручений, Дом лазутчиков.
Возле ворот его ждал  помощник, Хаемуас, с письменными принадлежностями и чистыми свитками папируса. Он был очень способным, хотя и ещё молодым.   Хаемуас всегда сопровождал Ходжефера, что бы сразу записать любое его распоряжение.
Ходжефер собирался взять его с собой в страну Хеттов, поэтому так же приказал ему не бриться и не стричься. Хаемуас удивился, но ни чего не спросил, зачем, надо, значит надо.
- Господин, - сказал Хаемуас, почтительно глядя на Ходжефера, когда тот сошёл с колесницы, - вчера прибыл корабль, для того, что бы отвести собак на южную границу. Чиновник, осмотревший их, был очень доволен, собаки отлично выдрессированы,  ни одному человеку не скрыться от этих ищеек.
Ворота открылись из них выбежали несколько человек. Эти были юноши  жилистые, поджарые которые несли особую службу – были гонцами мешеди. Они могли без устали, не смотря голод и жажду бежать днём и ночью, не останавливаясь много времени. Их учили запутывать следы, прятаться, затаиваться неподвижно, так что даже змея, может лежать на них, не подозревая, что под ней живой человек. Особыми упражнениями у них развивали прекрасную память, что бы запоминать то, что нельзя было написать. Жрецы обучали их искусству выдерживать пытки. Они так же были способны   незаметно подкрасться к врагу,   убить его  быстро и бесшумно.
В  распоряжении Ходжефера было много ловких и умелых людей, способных выполнить любое распоряжение фараона. Он сам  отбирал их,  некоторых обучал с детства.  Были у него разные  умельцы, так,  в его распоряжении есть два лекаря  ассирийца. Лекари   нужны  не только для врачевания,  они ещё знатоки ядов и противоядий.
  Ходжефер и Хаемуас вошли внутрь огороженного высокой стеной  Дома лазутчиков. В отведённом углу упражнялись  новобранцы, на палках, которые заменяли им мечи.
 Все лазутчики  проходят воинскую подготовку, умеют биться на мечах, стрелять из лука, владеть всеми навыками   воинов. Кроме ювелиров, у них чуткие пальцы, что бы изготовить  из  золота украшение или подделать почерк,  фальшивую печать.
- Ну, что ты, что бы тебя съел крокодил!- возмущался один из младших командиров молодых бойцов, - получил палкой по руке и сразу скис. Знаю, что больно. Но, не смертельно. Или в бою, получив такую царапину, сразу сдашься, разорви тебя шакал! Боль говорит, что ты дерёшься неправильно, боль должна будить в тебе ярость, потому что ты получил удар. Ну, ка, бери палку и бей по щиту противника, – он пнул под зад ногой молодого воина, -  сильней, ещё сильней! Не стой на месте, кружись вокруг противника, постарайся поставить его так, что бы солнце светило ему в глаза. Не бойся лёгких ран, смотри, у меня всё тело в шрамах,  ни чего жив и здоров.
 Другой  командир отряда обучал бойцов, как сражаться в строю:
- Плотней сомкнули щиты, подняли мечи для отражения атаки. Запомните, главное в строю крепко держать щит,  быть сплошной стеной, что бы, враг не мог прорвать строй. Ударить может каждый, а вот защититься может только опытный воин. Приготовились! Шаг вперёд, ещё шаг. Держать строй! Вы должны чувствовать  друг друга. Если ваш товарищ упадёт, нужно прикрыть его. Так должен действовать каждый. Держать строй, прикрываться щитом и разить мечом. 
Чуть в  стороне сражались более опытные воины, уже побывавшие в нескольких  сражениях. Среди них был нубиец, по прозвищу Махес*, бившийся против трёх противников. Ходжефер сам был немаленького роста, но, нубиец был гигант, выше его на целую голову.
*Прозвище означает «дикосмотрящий лев».
Противники нападали на него с трёх сторон, это напоминало битву льва с гиенами. Нубиец ловко уклонялся от их ударов, наносил молниеносные ответные удары, от которых противники падали на землю. Ходжефер остановил схватку:
- Хорошо, очень хорошо! Мне нравится как ты, Махес, сражаешься. Сейчас ты будешь биться со мной. Дайте мне  палку и щит. Учти, если я увижу, что ты мне будешь поддаваться,  прикажу выпороть тебя плетью из кожи речной свиньи*.
*Так древние египтяне называли гиппопотама.
- О, это великая честь сражаться с Ходжефером! –  с завистью воскликнул кто-то.
Нубиец напал не сразу, постарался зайти так, что бы солнце  ослепило Ходжефера. Он не попался на эту уловку, попытался напасть на противника сбоку.
Махес быстро уклонился, сделал шаг назад, и  удар рассёк воздух. В  следующий момент  последовал ответный удар,  но Ходжефер  подставил край щита, палка, соскользнув с него,  не причинила ни какого вреда.
 Ходжефер сделал обманное движение, как бы намереваясь ударить сверху. Нубиец поднял щит,   в этот момент Ходжефер нанес ему сильный удар по колену и  соперник упал. Глаза его округлились от боли,  попытка встать не удалась,  нога подвернулась, и он опять упал на землю. Ярость овладела им, Махес снова попытался встать, но не смог.
 Ходжефер склонился над ним:
- Тебе больно?
- Нет. Я очень зол на себя.
- Настоящий воин ни когда не признается, что ему больно. Почему ты злишься?
- Потому что я проиграл.
- Всё правильно. Ты поступил как воин.
Ходжефер повелел отнести нубийца в тень, пусть полежит немного, придёт в себя.
- Запиши Хаемуас, что бы Махесу вечером от меня  принесли кувшин вина. Это ему награда за мужество. Сейчас мы зайдём  к лекарям. Пусть они посмотрят нубийца, нехорошо будет, если он серьёзно пострадал. Да и ещё есть некоторые дела, которые я бы хотел обсудить с ними.
- Вы так заботитесь о Махесе?
- Конечно. Необходимо заботиться о тех, кто служит нам,  как отец о своих любимых детях. Если такой человек погибнет,  следует  помогать его семье, что бы она ни в чём не нуждалась.
- А если он предаст? – полюбопытствовал Хамуас.
- Я стараюсь не допустить подобного. Участь такого человека будет печальна. Его убьют, рано или поздно, где бы тот не скрывался.  Семью предателя тоже уничтожат или накажут. В назидание тем, кто вздумает сотворить измену. В отдельных случаях, если ты точно знаешь, что человек предатель, можно через него передавать противнику ложные сведения. Разъярённый враг, потерпев поражение, сам казнит этого изменника. Иногда мы берём заложников, чаще детей. И стараемся воспитать в них наших сторонников.
- А если он предаст под пыткой?
- Человек будет терпеть ради своей семьи или обязан покончить жизнь самоубийством, для такого случая им выдают яд мгновенного действия. Но зато, что  выполнит наше задание, будет щедро награждён.
 Им всё это известно, но не всегда, особенно, когда лазутчик чужеземец, это срабатывает. Поэтому я  стараюсь, что бы мои подчинённые  были  жителями страны Ка-Мет, но при этом походили на поданных  иноземных правителей, где им придётся выполнять свою работу, знали их язык и обычаи.   
Они вошли в небольшое тёмное помещение, увешанное разноцветными циновками, коврами. На полках и низеньких столах стояли сосуды с различными зельями. За небольшим столиком со свитком в руках сидел высокий худой человек.  Увидев вошедших гостей,  он быстро поднялся, поклонился Ходжеферу. В полумраке  тускло сверкнули золотые серьги в ушах.  Он был одет в длинную рубаху с короткими рукавами тёмно-синего цвета, с нашитой бахромой. Его обе руки украшали   массивные золотые браслеты, одно выше локтя, другое на запястье.
Приветливая улыбка озарило заросшее, тщательно ухоженной, бородой лицо ассирийца. Всматриваясь в  лицо лекаря, с его завитой бородой, густыми, с пробором,  уложенными рядами волосами на голове, Ходжефер подумал, что ему, придётся долго ждать, пока у него самого вырастет такая же роскошная борода и причёска.
- Рад приветствовать Вас, господин.
- И я рад видеть тебя, Забаб. Позже  посмотри, как там дела у нубийца, я с ним бился на палках. У него повреждено колено.
  - У меня есть хорошее средство от ушибов.
- А для роста волос есть, что-нибудь?
- Да.
Забаб достал один из свитков и начал читать:
«Возьми когти борзой собаки, цветы финиковой пальмы ослиные копыта, свари в масле до готовности, потом нужно всё это растереть и втирать в голову»*.
*Текст из одного из медицинских папирусов.
- Вот и хорошо. Наделай этого средства как можно больше. Но, не это самое главное. Дней через десять, ты и твой брат, отбудете в Ассирию. Там найдёте начальника царских конюшен, или главного евнуха. Это наши люди, они помогут вам.  Потом отправляйтесь в Хаттусу.
- Куда? – удивился ассириец.
- В Хаттусу, - подтвердил Ходжефер, - причину переезда объясните так: вы вылечили племянника ассирийского царя,  правитель  наградил и приблизил вас к себе. Это вызвало зависть и злобу царских сановников. Они стали распускать слухи о том, что вы околдовали царя,  хотели его убить. Вам пришлось бежать.
В Хаттусе купите  дом, поблизости с домами придворных, - продолжал Ходжефер, - ещё прикупите несколько жилищ возле рынка, казарм и городских ворот. Золота и серебра возьмите сколько потребуется. Постарайтесь познакомиться с приближёнными царя, осторожно, как бы между делом расспрашивайте о том, что происходит  во дворце. Занимайтесь лечением, узнавайте, как можно больше, о событиях в столице и в стране, всё,  что можно использовать в наших целях. Как доберётесь и обоснуетесь в Хаттусе, пошлите нам весть, как и через кого, скажу позже. Больше ни чего сообщать не надо. Подробности обсудим вечером. Подумай, что ещё надо для выполнения этого задания.
 Ходжефер и  Хаемуас вышли от лекаря и направились  к женщинам,  которые использовались как лазутчиков.
- В нашем деле женщины просто необходимы, - пояснил Ходжефер своему помощнику, - это самоё   коварное оружие, не менее сильное, чем золото. Они могут проникнуть туда, где мужчинам вход запрещён.
Помнится,  один из номархов  замыслили уйти из-под власти фараона, и переметнулся к гиксосам. Он вёл себя очень осторожно, прямых доказательств его измены не было.  Тогда я использовал женщину. Она соблазнила номарха, и тот потерял бдительность, рассказал ей о своих связях с врагами. К тому же в его вино было подмешано зелье, помогающее узнать правду. Номарх похвастался, что скоро станет очень богатым, гиксосы обещали ему много золота за его предательство, -Ходжефер презрительно скривил губы, - любовница и наказала отступника: после страстной ночи он попросил пить,  она ему подала вино с  ядом.
- Очевидно  на воспитание и обучение таких женщин надо много средств? – спросил Хаемуас.
- Да, - согласился Ходжефер, - они обходятся недёшево,  но, гораздо меньше, чем  тратится   на войну.
В большой красиво убранной комнате с расписными стенами  одна из девушек, Амизи, совсем ещё юная,  в коротком льняном платье, танцевала под звуки флейт и арф. Ожерелья на её ногах, руках и шее мелодично позвякивал в такт её танцу. Она изящно двигалась, слегка покачивая бёдрами,  замирала, потом   движения её становились стремительными, девушка кружилась в безумном вихре. Глаза танцовщицы блистали страстью,  обворожительная и желанная, Амизи запела сладким, манящим голосом песню о  любви.
Ходжефер залюбовался её прекрасным танцем и  нежным голосом. Это была одна из его лучших лазутчиков, способная свести с ума любого мужчину.
Когда они вышли от женщин, Ходжефер сказал Хаемуасу:
- Вечером собери вот этих людей, указанных в этом списке,  - и протянул ему свиток.
- А не слишком ли много людей? – засомневался Хамуас.
- Дело в том, что я всегда стараюсь брать с собой   разных  умельцев по двое. Если  один, заболеет, умрёт, попадёт в плен, другой сможет его заменить. Кстати, с нами отправится и мой дядя, его я оповещу сам. Ты тоже поедешь со мной, под видом моего помощника, потому     тебе приказано не стричься и не бриться.
Когда все собрались вечером, Ходжефер сказал:
- Всё, что вы услышите, не должно покинуть эту комнату. Наш фараон, будь он здрав, силён и могуч, дал нам новое задание. Мы должны узнать в далёкой стране хеттов тайну железного оружия.  Отправимся туда под видом финикийских купцов. Поэтому с этого дня вы все перестаёте брить лицо  и голову. Ты, Неджес, - Ходжефер кивнул в сторону крепкого, мускулистого юноши, который знал много языков, -  как знающий язык хеттов будешь нас обучать их речи.  Готовиться будем долго и тщательно.

Отбытие.

Через некоторое время пришло известие от ассирийцев, что они добрались благополучно до Хаттусы и  завели нужные знакомства.
 Для выполнения этого опасного задания Ходжефер отобрал шестнадцать человек: он, его дядя, помощника Хаемуаса, двух ювелиров, двух девушек, остальных для охраны, передачи сообщений, наблюдения и прочего. 
Пришлось поменять свои имена, так Ходжефер стал Урубаалом,  Хаемуас взял имя Есмунарх, Амизи - Баткусор.  Одному дяде Ходжефера не пришлось брать новое имя, он как был, так и остался Абибаалом.  Одевались они, как и положено финикийским купцам: в длинную тунику, с поясом и сандалиями на ногах.
Некоторые из них перевоплотились в торговцев, которые  отлично разбираются в разных товарах, в их цене и качестве, научились бойко торговаться, заключать сделки, в совершенстве овладели финикийским языком,  могли понимать речь хеттов. Купец обязан был быть в курсе  некоторых событий в мире, мог рассказать о чудесах,  виденных им в других странах,  знать многое другое, что необходимо в торговых делах.
Другие выполняли обязанности слуг, поваров, девушки стали племянницами Урубаала.
 Абибаал нанял небольшой торговый финикийский корабль с парусом и вёслами.  Гребцами на таких кораблях, были рабы, коротко остриженные и  безбородые, прикованные к бортам цепью. Для предотвращения бегства их стригли и брили, что бы   отличать от финикийцев,  людей с длинными волосами и густой бородой.
Ходжефер мельком взглянул на рабов, понуро сидевших в тени широкого прямоугольного паруса, изнывавших от жажды.  Облизывая иссохшие губы, они затравленно поглядывали  на большую амфору на носу корабля, в которой хранилась вода.
 Нелегка доля раба-гребца, если не выкупят их богатые родственники.  Побои, скудное питание,  и истощённого человека   без жалости выкинут в море через два года нелёгкого труда. Это не большая потеря для владельца корабля, рабы дёшевы. Набеги на приморские города и селения других стран, нападения на корабли чужестранцев, неисчерпаемый источник рынков невольников Финикии.
 Из дельты Хаппи Ходжефер   отправился в Угарит, оттуда он намеревался с караваном, под видом финикийских купцов, достигнуть Хаттусы. В пределах видимости их сопровождали два  военных корабля из флота фараона.  Это была  не лишняя предосторожность, на случай встречи с пиратами.
Местность рядом с Угаритом  понравилась Ходжеферу. Сочные луга, на которых паслись огромные стада коров,  простирались до горизонта. Поля были засеяны пшеницей, везде виднелись, оливковые сады и виноградники. Густые леса из огромных и стройных кедров покрывали невысокие горы.
Наконец они увидели город, раскинувшийся на холме.
- Смотри, - сказал дядя, - это дворец царя Угарита. Говорят, в покоях царя сто прекрасных комнат. Вокруг дворца  высажены  сады, с красивыми прудами.
- А там – он кивнул в сторону высоких башен, - храм бога Баала. Когда наступает ночь или на море разыгрывается шторм, жрецы на верхушке храма разжигают  костёр, и этот огонь указывает кораблям  путь в бухту.
Едва они причалили  к пристани, и  вышли на пирс, к нам подошёл, тяжело ступая, дородный финикиец, с серьгами в обоих ушах и чёрной, как смоль, бородой:
- А это ты старый мошенник, Абибаал! Я думал, что с тебя, за твои проделки, давно содрали  кожу, и она   сушится на стене какой-нибудь крепости. Что, пройдоха, опять решил пожаловать к нам в гости? – крикнул он  издалека зычным голосом  дяде Ходжефера.
- Да, - лениво ответил тот. - Я смотрю, скоро тебя, Язанел, не допустят ни на один корабль.
- С чего это?- удивился тот.
- Да ты уже настолько растолстел, что как только   взойдёшь на него, он немедленно затонет!
 Все, кто слышали этот разговор, от смеха чуть не попадали с ног, смеялись  даже суровые  матросы, усталые  рабы и грузчики. Но, громче всех,  смеялся сам финикиец, удерживая обеими руками свой большой колыхающийся живот.
- Ох, рассмешил, давно так не смеялся, друг мой! Сколько тебя знаю, всё удивляюсь твоим шуткам. Надолго к нам пожаловал? Что привёз?
- Да ни чего, корабль пустой, только золото для закупки товара, так, что можешь себя не утруждать досмотром. Давай быстро заканчивай дела и пойдём в  харчевню. Помнишь, как славно посидели в прошлый раз?
- Да славно! До сих пор о наших попойках вспоминают в порту - мечтательно произнёс финикиец. Он был главным таможенником, давним знакомым Абибаала, - дел у меня ни каких нет, всё решат мои помощники, так, что можно пойти покутить. 
- Вот и хорошо, заодно побеседуем о наших делах.
- Куда собрался на этот раз?
- В Хаттусу.
В Хаттусу? – удивился Язанел, - это далеко.
- Зато товар из Финикии там можно выгодно и быстро продать.
Кораблей в порту было много,  везде кипела работа, одни суда разгружались, другие    грузились.  На место отчаливавших судов, приходили новые корабли.  Всё происходило без спешки, и было прекрасно организовано.  Возле каждого судна стоял  таможенник,  наблюдал за разгрузкой или погрузкой товара.
К Ходжеферу подошёл один из помощников Язанела и предложил:
- Я проведу осмотр.  Могу так же посоветовать один недорогой и удобный постоялый дом, – очевидно, он имел свою долю от хозяина этого постоялого двора за каждого  поселившегося там купца.
- Это не мне решать, а моему дяде. Но, я ему передам ваше предложение.
- Если надумаете, это  постоялый двор  хромого Элазибелла.  Тут недалеко от порта, прямо по дороге и на  втором перекрёстке налево. Скажите, что вы от меня.
- Хорошо.
Помощник поднялся на корабль, сопровождаемый Хаемуасом.
- Послушайте господин, вам охрана не нужна, - обратился к Ходжеферу какой то голодранец.
-  Да, нужна. Только мы нанимаем воинов, а ты на него что-то не  похож.
- Да я про другую охрану – человек замялся, - что бы, груз не испортили нехорошие люди, что лошадей не украли, мало ли чего может случиться с товаром?
- Хозяин корабля не я. Когда он  вернётся,  ему сообщу о нашем разговоре. Приходи завтра утром.

Когда дядя возвратился из харчевни, довольно  навеселе, Ходжефер рассказал ему о странном человеке.
- Кто это, дядя?
- А, - махнул он рукой - шныряют тут бездельники. Их  целая шайка. Поделили между собой весь порт. Видать у них есть высокий покровитель в городе, с которым они в доле, вот их особо и не трогают. Для острастки казнят некоторых время от времени.  Особой опасности от них нет, но  могут устроить пакость.
- И что много платят им?
- Немного. Половину отдают своему покровителю, остальное прогуливают, да тратят на дешёвых портовых шлюх.  К тем, у кого серьёзная охрана не суются, те разбираться не станут, голову снесут мигом. Остальные, что избежать неприятностей, платят.
- А может, просто свернуть ему шею? – предложил   Хаемуас.
- Нет, - не согласился Ходжефер, - будем как все. Зачем вызывать подозрения?   Завтра я займусь наймом охраны, остальные помогают дяде с закупкой товара.
Они остановились  на постоялом дворе, который посоветовал помощник главного таможенника,  действительно он оказался неплохим: широкий двор,  много помещений для хранения товаров, чистые комнаты для жилья. Имелась харчевня,  помещение для рабов и конюшня. На высоких стенах были сделаны  специальные площадки для    стражников.
 Посоветовавшись с  другими финикийскими купцами, жившими на этом же постоялом дворе и многократно бывавшим в Угарите, Ходжефер узнал, где нанять надёжную  охрану.

Ходжефер вошёл на широкий двор, огороженный кирпичом сырцом.
Внутри двора  воины, в кожаных шлемах украшенных изображением Луны и Солнца, в льняных рубашках, с нашитыми для защиты полосками толстой кожи, построившись в одну шеренгу, обучались действию в строю. Левой рукой  держа, плотно сомкнутые, прямоугольные щиты, они сплошной стеной двигались по двору. В правой  руке у них были копья, за спиной виднелись колчаны с луком и со стрелами.
Командовал ими мужчина лет сорока, с коротким мечом на поясе:
- Шаг вперёд, коли копьём. Ещё шаг, укол копьём.
Мужчина повернулся к Ходжеферу:
 -  Вы что – то   желаете?
- Есть работа, нужно сопроводить караван.
- Куда?
- В Хаттусу.
- Хорошо. Строй, стой! - скомандовал он воинам, и продолжил разговор, - мы стоим дорого. Меня зовут Амилк.
- Мы заплатим.
- Пройдёмте под навес. А вы, - он обратился к воинам, - продолжайте. Дойдёте до стены, разворачивайтесь и двигайтесь в обратную сторону. Увижу, кто отлынивает – накажу.
Ходжефер оговорили с Амилком сколько  будет стоить их услуги, количество охраны и другие условия
Во время их разговора Ходжефер не переставал наблюдать за воинами. Всегда  интересно посмотреть, как сражаются иноземцы.
Амилк заметил это и спросил:
- Вы, я вижу, недавно стали купцом, а до этого держали меч? Где сражались?
- Да в разных местах, - ответил Ходжефер уклончиво.
- Понятно, - Амилк пожал плечами. То тону его речи было видно, что он не в обиде. Ну, не хочет человек рассказывать, его это дело.
Через семь дней они покинули Угарит. Караван был небольшим: двадцать мулов, охрана, две женщины и Ходжефер со своими людьми. Передвигались они таким образом: три воина шли впереди, трое замыкало караван, остальные прикрывали их по бокам. В хорошо уложенных тюках хранились финикийские изделия: пурпурные ткани, украшения из стекла, золота и серебра. Они так же прикупили товары из других стран, янтарные бусы, египетский папирус, различные благовония.
По мере их продвижения, менялась окружающая природа, лес становился редким, деревья были тонкие и низкие. Текущие в узких долинах реки были мелководны, и легко преодолевались вброд. Горы сменили  холмы. Встречались поля, засеянные пшеницей, рожью и ещё каким-то неизвестным Ходжеферу злаком, называвшимся эммер, а так же небольшие сады и виноградники.
Путешествие проходило спокойно, только однажды на верхушке холма, мимо которого они проходили, показалось с десяток вооружённых дубинами и копьями человек. Но, увидев, как сразу же охрана и люди Ходжефера образовали круг, ощетинившийся копьями, прикрыв тем самым согнанных в середину мулов, не решились напасть.
Останавливался  караван ночь в постоялых дворах, расположенных друг от друга на расстоянии дневного перехода. Там имелись конюшни, жилые комнаты в домах, с плоскими крышами на уровне стены, ограждающий постоялый  двор. Это было очень удобно, в случае нападения, с крыш было можно обстреливать противника.
Когда суета утихала, Ходжефер любил сидеть ночью у глинобитной стены, ещё теплой от лучей дневного солнца и смотреть в звёздное небо. Он любовался звёздным отражением великой реки Хаппи*, созвездием Речной Свиньи*, отыскивал на небе путеводную звезду Тубан*. Звезда Сотис*, восход которой предшествует разливу Хаппи, напоминала ему о его Родине и  о задании, которое он должен был выполнить.  Сейчас, пока он был в дороге, Ходжефер, мог спокойно  обдумать, всё, что  предстояло сделать в чужой стране. Впереди ждала неизвестность, какие  выпадут трудности и опасности, с кем придётся столкнуться, было неведомо. Придётся использовать всё своё умение воздействовать на людей.
*Название Млечного пути.
*Созвездие Большой медведицы.
*Полярная звезда.
*Сириус.
Кого-то просто предстояло подкупить, другому дать власть, о которой он мечтает, третьему предоставить возможность овладеть желанной для него женщиной,  тем самым переманить  на свою сторону. Стремления и желания человека, умение их удовлетворить, это основа  нелёгкого искусства лазутчика. При этом нужно постоянно помнить о возможности разоблачения, последующих пытках, издевательствах и смерти. Ходжефер был готов к этому, но не это  волновало его.
Он чувствовал, какая тяжёлая ответственность легла на его плечи, от него    зависело будущее всей страны.
 Родине нужно железное оружие,   его добыть необходимо любой ценой, что бы страна обрела свободу от чужестранного порабощения.
Сто лет прошло со времени завоевания. Не будь тогда Ка-Мет слабой из-за распрей властителей номов, гиксоссы не смогли бы её захватить и расчленить. Поражённые тем, что увидели, захватчики, они переняли  обычаи и порядок правления земли Ка-Мет. Но, как гиксосы не старались, эти кочевники всегда оставались чужими для  жителей  реки Хаппи.

Хаттуса.
 За дневной переход до столицы страны Хатти, Ходжефер сделал  привал, под предлогом, что одной  из женщин стало плохо.
 На самом деле, пользуясь остановкой,  он  сделал небольшой тайник с золотом. Это была не лишняя предосторожность на тот случай, если дела у них пойдут плохо, и придётся срочно покидать город.
 Хаттуса была построена на огромной скале. Северная её сторона была обрывиста и совершенно неприступна, южная окружена
  высокой стеной  с круглыми зубцами и квадратными башнями. Городские укрепления, созданные  из больших камней, длина некоторых доходила до четырёх локтей*, плотно подогнанных друг к другу, были почти закончены. Кое-где ещё суетились рабочие, заканчивающие  стройку. Ходжефер заметил, что это не сплошная стена, а две, идущие параллельно друг другу, и промежуток между ними  заполнен щебнем. Это очень мудро, таран, пробив первую стену, увязал в щебне, и сделать сквозной пролом было невозможно.
*Локоть – мера длины около 50 см.
Караван направились к южным воротам, где возвышались два сфинкса, смотревшие в сторону города.
Перед воротами, под тентом, сидел чиновник, ведавший досмотром прибывающих караванов.  Рядом с ним была небольшая кучка глины и кувшин с водой, на столе лежала  деревянная рамка, для изготовления табличек. Чуть поодаль, в тени крепостной стены  расположились воины с их десятником и играли в кости.
 Было душно, пот струился по лицу чиновника, он недовольно оглядел купцов,  не хотелось ему в такую жару заниматься  делами. Воины не помощники, им и так неплохо сидеть в тени. А как делиться серебром, что он берёт в виде взяток, так на это они всегда готовы. Ему  намекнули, если не будешь делиться, мы пожалуемся  твоему начальнику, и на твоё доходное место придёт другой, более сговорчивый. Вот и крутись тут,  они ни чего не делают, а серебро имеют.
Напустив на себя суровый вид, чиновник спросил:
- Кто вы такие?
- Мы купцы, прибыли в ваш славный город из Угарита. Везём финикийские товары, - как можно с большим заискиванием ответил Ходжефер. Везде, мелкие чиновники любят, когда  их принимают за больших начальников.
- Приготовьте товары к осмотру!
- У нас нет ни  чего незаконного, вот список там всё написано, что мы привезли, - Ходжефер протянул ему папирус, где на хеттском языке были перечислены товары. 
- Я  должен осмотреть,- важно посмотрев на Ходжефера, пробормотал чиновник.
- Зачем же такому уважаемому господину беспокоиться. Мы пришли издалека, с нами две женщины,  очень устали и хотим отдохнуть. Я думаю, что за эту благосклонность, вам будет дарована долгая и счастливая жизнь, если вы отнесёте в храм бога Грозы Тешубы    три сикля* серебра, которые я готов пожертвовать ради великого бога Хаттусы!
*Сикль – мера веса серебра и золота примерно 11, 4 гр., за 6 сиклей по ценам хеттского государства можно купить барана.
Глаза чиновника алчно заблестели:
- Это хорошее дело. Но, вот этот воин,- он кивнул в сторону десятника, - тоже почитает  бога Грозы, и хотел бы так же заслужить его благосклонность за три сикля. Кроме этого,  вам нужно заплатить пошлину.
- Да пусть бог Грозы покровительствует вам! -ответил Ходжефер протягивая чиновнику деньги за пошлину, присовокупив туда ещё шесть сиклей взятки.
Чиновник размял глину, уложил её в форму, расспросив их имена, откуда они, количество мулов и другие подробности, записал всё это с помощью острой палочки на ещё сырой глине.     Вторую табличку с такой же записью, он отдал   Ходжеферу: « Высушите её на солнце. Это вам на тот случай, если кто - то  из сановников захочет проверить, уплатили ли вы пошлину», - пояснил чиновник и разрешил им следовать в город.
Караван двинулся дальше. К Ходжеферу подошёл Хаемуас и недоумённо спросил:
- Зачем всё это надо было?
- Что именно, друг мой, Есмунарх? – после выхода из Угарита они называли друг друга  финикийскими именами, если существовала опасность, что их могут подслушать.
- Давать взятку. Ну,  осмотрел бы он караван, ни чего у нас нет противозаконного.
-  Я хотел проверить, насколько продажны чиновники в этой стране. Чем больше их манит золото, тем легче нам будет выполнить наше задание.
 Мне приходилось слышать, но не знаю, правда,  эти слухи или нет, об одном правителе, который свёл алчность своих сановников к минимуму.
Количество чиновников в его стране небольшое и все они получают хороший доход за свою работу. Что бы занять какую-либо должность, надо пройти нелёгкое испытание. Через пять лет каждого из них переводят с одной провинции в другую, не позволяя таким образом заводить нужные для мошенников связи. Каждый год им приходится давать отчёт о своём имуществе и горе тому, у кого оно будет превышать полученное за это время жалование. Кроме этого существуют тайные наблюдатели за их работой,  порой сам правитель, под видом купца, путешественника или мелкого служащего проверяет их деятельность,  сурово наказывает взяточников. Потому чиновники в этой стране неподкупны и выполняют свои обязанности честно.
Они вошли  в город, в его нижнюю  часть, где
улицы  оказались выложены каменными плитам, были чисты и ухожены.  Ходжефера  удивило, что в столице есть несколько источников и прудов.  Вода подавалась прямо в дома, и водой нечистоты  удалялись из города.
Дома жителей хеттской столицы отличались тем, что  стояли на каменных фундаментах, но стены выложены из кирпича сырца. У хеттов дерева было в достатке, поэтому их дома были многоэтажными, с перекрытиями из деревянных балок. Крыши были плоские,  в тёплую погоду там можно было спать.
В домах было всегда свежо и солнечно, благодаря открытым большим окнам.
Они расположились на постоялом дворе, который им посоветовали ещё в Угарите,  недорого приобрели лавку для торговли.
Торговые дела шли неплохо, теперь нужно было встретиться с лекарями.
Для этого Ходжефер стал изображать, что страдает болями в животе и спрашивал у покупателей, где можно найти  хорошего врачевателя. Один из них и посоветовал обратиться к ассирийцам.

Первые нити.
Лекари очень обрадовались, увидев Ходжефера. Дела у них шли хорошо, они завели нужные знакомства,  многое узнали о событиях, творящихся во дворце.
- Что касается наших дел, мне кажется можно использовать одного чиновника, зовут его Санду. Он занимается поставкой продуктов в храм бога кузнеца Хасамиля.  Очень честный человек.
- Честный? С чего бы это? – заинтересовался Ходжефер.
- Да, такой вот человек,- хитро улыбнувшись, подтвердил брат Забаба.
- И как это он умудряется быть таким честным при такой то должности?
- Человек может быть честным от рождения, продолжил Забаб. - Но, таких очень мало. Гораздо чаще, человек вынужден проявлять честность. Это как раз этот случай.
Он недавно развёлся, его жена  была из богатой семьи. По хеттским законам, жена в случае развода получает своё приданное обратно,  дети остаются с  отцом. А их у него пятеро.
- Что же он  не ворует?  Укрывал бы некоторую часть продуктов и продавал их торговцам на рынке.
- В том то и дело, что не может. Один из его помощников племянник управляющего дворцом. Этот управитель на многие должности устроил своих родственников. Поставка продуктов дело хлопотное, и племянник ещё не во всём разобрался. Как только наберётся опыта,  сам что-нибудь украдёт, обвинит своего начальника в воровстве, и того выгонят из дворца. На какие средства он будет кормить детей? Да они с голода умрут! Вот и приходится быть предельно честным.
- Очень интересно. Почему бы нам не помочь честному человеку, - Ходжефер усмехнулся. - Где его можно найти? 
- Он живёт недалеко от дворца, его часто можно видеть с детьми возле царского пруда. Я покажу, где это.
- Расскажи, как он выглядит. Мне уже пора идти. Не забудь дать мне средство от болей в животе, я ведь пришёл к тебе лечиться.
Ходжефер нашёл Санду возле пруда. Он стоял на берегу и с грустью наблюдал за плескавшимися в воде детьми. Внешне он был похож на любого хетта, плотного телосложения, высоколобый с крючковатым носом,  был одет в длинную тунику, его светло - каштановые волосы свободно спадали на плечи.
 Была у Санду  особая примета, по которой Ходжефер его узнал -  сломанный мизинец левой руки. Он стал рядом с ним, тоже стал смотреть на играющих в воде детей.
- Дети, хватит купаться, собирайтесь, пойдём домой, - крикнул их отец.
- Смотрю на ваших детей,  не могу налюбоваться - заговорил Ходжефер с Санду. - Вы счастливый человек, ваши дети рядом с вами,  мои же далеко отсюда. Я так по ним скучаю.
 Глядя на ваших прелестных малюток, мне вспоминаются мои дети: мальчик и девочка. Торговцу часто приходится  надолго отлучаться из дома,   так одиноко без них.
Вы напомнили мне о моих детях,  я благодарен вам,  хотел бы вас пригласить  в харчевню, развеять мою грусть.  Вы,  заботливый отец, значит, и  человек хороший. Меня зовут Урубаал,  я купец из Угарита
-  Я, Санду, служу во дворце. Вы правы, дети это самое драгоценное, что у нас есть. Писени! - Санду обратился к старшему мальчику лет двенадцати, - отведи всех домой, скажи служанке, что бы накормила вас. Я приду позже.
Они зашли в харчевню, Ходжефер заказал хорошего вина и дорогих угощений,  что бы показать свой достаток и оказать уважение Санду.
- Давайте выпьем за наших детей, - предложил Ходжефер.
Они выпили  вина,  разговорились. Санду  опьянел, начал  жаловаться на свою жену:
- Понимаешь,  неблагодарная, я её любил, а она ушла к другому мужчине,- говорил он пьяным голосом, и в глазах его блестели слёзы, -  теперь мне приходится воспитывать своих детей самому.   Во дворце у меня много дел, я редко вижу своих детишек, - он пошатнулся и чуть не упал на пол.
- О, друг, да ты совсем пьян. - Санду в знак согласия покачал головой, - давай  провожу тебя домой, показать дорогу сможешь?
- Смогу, - пробормотал он.
- Тогда я прикажу  слуге хозяина харчевни взять ещё вина и угощения,  отнести в твой дом. Мы так хорошо сидим,  хотелось бы продолжить наш разговор.
Идти оказалось недалеко, Санду был тяжёл и вести его  помогал слуга.
- Вот мой дом, - Санду указал на дверь  в высоком заборе,- стучи сильнее, моя служанка глуховата.

Дверь открыла седая неопрятная старуха. Она злобно взглянула на хозяина, и что-то бормоча под нос, закрыла дверь, когда Ходжефер ввёл Санду в небольшой дворик, взял у сопровождавшего их слуги  корзину и отпустил его.
Затем они вошли  в комнату, пол которой был устлан ковриками, имелся небольшой очаг. Посреди комнаты стоял стол и два высоких стула с мягкими подушечками на сидениях. 
- Вот  мы и пришли, дети уже спят. Давай ещё выпьем ещё, мне вино понравилось. За что выпьем? – спросил Санду.
- Давай  выпьем за такого хорошего человека как ты, пусть всё у тебя в жизни всё будет  отлично, - предложил Ходжефер.
Они выпили, закусили хлебом и жареным гусем.
 Глаза Санду стали грустными.
- Плохи у меня дела! – он махнул рукой, - знал бы ты, какие негодяи меня окружают во дворце!
- Да что ты говоришь! – возмутился Ходжефер, -   как они смеют обижать такого благородного человека! И кто это?
- Управляющий дворцом. Всюду насадил своих родственников и лизоблюдов. И меня пытается выжить, поставить на моё место своего племянника. Но, моя должность очень  важная, надо многое знать. Я поставляю продукты во дворец и храмы!
- Давай выпьем за то, что бы этих плохих людей сожрали львы, будь они прокляты!   
 Санду совсем опьянел, начал клевать носом. Сейчас  наступило время расспросить его о том, что интересовало Ходжефера:
- А  в храме бога кузнеца Хасамиля бываешь?
- Конечно. Представляешь, там тоже есть люди нехорошие. Один кузнец придумал, как улучшить железо,  закаливая его. Старший кузнец присвоил его изобретение, и ему достались все почести. Теперь этот бедолага очень зол на этого проходимца.
- Да что же такое творится! А ты сам видел печи для плавки?
- Видел, и как их строят, знаю.
- Можешь нарисовать, как они устроены?
- Для такого друга как ты, мне ни чего не  жалко. Есть на чём нарисовать?
- Я торговец,  письменные принадлежности всегда  со мной, рисуй, - Ходжефер протянул Санду папирус, чернильницу и тростинку для письма.
- Насыпается небольшой холм, в нём вырывается  яма, обкладывается камнем. Внутрь насыпается слоями руда и  древесный уголь. А вот в эти  отверстия,- он нарисовал маленькие кружочки,-  нагнетается воздух  кузнечными мехами.
- Давай ещё хлебнём вина, - предложил Ходжефер.
Санду отрицательно замотал головой и заснул прямо за столом. Ходжефер поднял его, уложил на кровать, взял со стола чертёж  и тихонько вышел.
Вечером Ходжефер снова был у Санду,  который мучился с  похмелья. Он часто морщился, тёр лоб  ладонями.
- Рад тебя видеть. Как самочувствие?
- Плохо, - ответил Санду,-  вчера слишком много выпил.
- Ничего, -  Ходжефер показал кувшин, - лучшее лекарство от похмелья - ещё выпить. Я прихватил вино, выпьешь, сразу станет легче.
- Нет,  больше не могу, - не согласился Санду.
- Да, немножко, только, что бы поправить здоровье.
- Ну, хорошо, наливай.
После выпитого вина Санду стало легче, взгляд посветлел, он больше не морщился.
- Мы вчера хорошо посидели, отлично провели время, - Ходжефер немного помолчал, - я убедился, что ты настоящий друг. Поэтому  возвращаю тебе вот это, чертёж плавильной печи.
Санду отшатнулся, ужас овладел им. Он,  оказалось, в опьянении, совершил государственное преступление, за которое его могут казнить.
- Что я наделал? - шёпотом произнёс он.
- Не бойся, друг мой, я ни кому не скажу. Вот смотри, - Ходжефер бросил папирус в огонь.
  Сжигая чертёж, он ни чего не терял. Ходжефер, запомнил рисунок, но этого было мало. Нужно знание всех тайн  железа.
Санду немного успокоился, но страх его не отпускал
-  Но,  хочу признаться,  меня очень интересует секрет изготовления железа. Так случилось, что я попал в плен пиратам, и моей семье пришлось выкупать меня, мы сильно обеднели. У меня дочка невеста,  на попечении  две племянницы, они мне как родные. Надо будет выдавать их замуж, а где взять приданное? Ты сам растишь   дочек,  всё   понимаешь. Если бы ты помог, у тебя стало бы  так много золота, что хватило бы тебе и двоим детям до старости. Хотя я и обеднел, но ты получишь великую плату,  у меня  осталось достаточно для этого средств. Я купец,  мне выгодно  торговать железом, таким образом,  удастся возместить все мои убытки.
- Но ведь это тайна государства, - сказал Санду, озираясь.
- Государства? Ну, не смеши меня! – Ходжефер немного подался вперёд, - кого ты называешь государством? Тех проходимцев во дворце, которые не сегодня, так завтра выкинут тебя на улицу? Которым плевать на тебя,  на твоих детей, что они умрут с голода? Ты пойми, я могу найти и другого человека, более сговорчивого. Мало ли вокруг продажных людей. Но, мне хочется, помочь тебе, моему другу. Ты, не будешь ни в чём нуждаться,  твои дети тоже. Тебе больше не будет нужды ходить на эту опостылевшую службу, где тебя ни сколько не ценят.
Конечно, ты можешь   пойти во дворец и рассказать там обо мне, - Ходжефер откинулся на спинку стула,  с сожалением посмотрел на Санду, - меня схватят и казнят. Что тебе даст это? Вскоре твоя заслуга будет забыта,  тебя вышвырнут из дворца. Ты же  знаешь, какие там царят нравы. Сам дашь повод, подозревать себя неверности, с чего это вдруг, лазутчики обратились именно к тебе?
 Санду задумался:
   - Но, я не знаю секрета его изготовления, - Ходжефер понял, что уговорил Санду:
- Мне и не надо этого от  тебя. Нужны твои советы, для меня важно, знать, что происходит во дворце и в храме. Рано или поздно секрет его изготовления будет раскрыт. Найдётся какой-нибудь мерзавец, который за награду  продаст эту тайну. Но, я не хочу связываться с таким человеком, я лучше помогу моему другу.
- Чем же я могу помочь?
- Расскажи, мне подробней о кузнеце, который недоволен, что его обошли наградой.
- Ах, об этом человеке? – Санду иронично улыбнулся, - обычное дело, один присвоил заслуги другого. Зовут этого кузнеца Пирва. Как я говорил, он придумал, как закаливать железо, но старший кузнец Мулияцити, поспешил объявить, что это его достижение. Сейчас этот Пирва, очень зол на него, даже подрался с ним, выбил ему зуб, за что заплатил штраф двадцать сиклей серебра. 
 - Как часто ты там бываешь?
- Два раза в месяц туда отправляется караван с продуктами.
- А можно попасть туда в составе каравана?
- Там только доверенные лица.
- Караван большой?
- Мулов двадцать, воины, два моих помощника, с десяток рабов.
- Рабы тоже отбираются?
- Нет, обычные  рабы из дворца. Что может узнать раб?
- А если я стану рабом, ты сможешь меня отправить в храм?
- Ты хочешь стать рабом? – удивился Санду. 
- Для дела я могу стать хоть крокодилом.
- Кем?
- Да есть в одной далёкой стране такое  животное, ну, это не важно. Так сможешь?
- Могу, это не сложно.
- Расскажи ещё о тех, кто бывает в храме.
- Есть один воин, хороший воин, Маттиваза, но ему ни когда не продвинуться по службе, даже десятником не станет. Сотник  невзлюбил его, потому, что на одном празднике, этот воин показал своё воинское мастерство и получил главную награду, выиграв её у этого начальника. Теперь у Маттивазы неприятности.  Сотник постоянно придирается к нему, лишает его платы за службу, издевается над ним.
- Покажи мне его.
-   Ты сразу его узнаешь, он широкоплечий, сильный, с чёрной смолистой бородой, и у него шрам на левой  щеке.
 
Любовь, сводящая с ума.

Ходжефер от Санду узнал, когда у воина заканчивалась служба, и что по  вечерам он всегда посещал одну и ту же харчевню.
Это был сильный, крепкий мужчина с волевым, грубым лицом. Шрам ещё больше придавал ему мужественный вид и совсем не уродовал его. Он сидел, уперев руки о стол, перед ним стоял кувшин с пивом,  которое он пил через тростинку.   Видно было, что одолевают его мысли невесёлые.
- О чём грустит столь храбрый воин? – спросил Ходжефер, присаживаясь рядом с ним.
Маттиваза окинул Ходжефера холодным взглядом:
- Что тебе надо, финикиец?
- Ты напомнил мне мою молодость. Когда-то и я был такой задумчивый, не знаю, почему ты грустишь, моя печаль была из-за несчастной любви.
 У меня была возлюбленная, звали её Туя. Мы так любили друг друга, что даже ночь разлуки, когда мы не могли видеть друг друга, была для нас сущей мукой. Мы считали, что созданы друг для друга.
Но, её отец думал совсем иначе. Ему дочь была нужна  только для обогащения. На  чувства дочери он не обращал внимания и выдал её  замуж за богача,  тем самым разбил мне сердце.
- Да, да, – понимающе закивал воин, -  такое случается.- Как тебя зовут?
- Меня зовут Урубаал. Я, как ты правильно догадался, финикийский купец.
- Моё  имя Маттиваза. Мне приходилось видеть   финикийцев. Я вместе с посольством был в Тире. И чем всё закончилось? – спросил он с любопытством.
- Тую выдали замуж за другого мужчину. Я много страдал, но потом встретил  женщину, которую полюбил  и теперь у меня двое детей.
- Часто вспоминаешь Тую?
- Вспоминаю, но уже без прежней боли. Значит, богам было так угодно. Человек не смеет идти против их воли. Может быть, всё это и к лучшему.
- У меня другая история, -  он вздохнул и  поведал, что уже было известно Ходжеферу, который  внимательно выслушал его рассказ:
- Каждый имеет свои печали и радости. Доводилось мне слышать об одном народе, у которого есть  обычай: если ты с кем – то разделил трапезу, он становится твоим другом. По-моему очень хороший обычай, я хочу угостить тебя. Но, не здесь,  приглашаю тебя ко мне домой.
Дома у Хождефера его помощники быстро накрыли стол, выставили вино и кубки. Им помогала Баткусор.
За день до знакомства  с Маттивазой, Ходжефер переговорил с девушкой:
- Девочка моя, - он нежно погладил её по лицу, - завтра я приду сюда с одним мужчиной. Ты должна соблазнить его, так, что бы он только и думал о тебе, что бы ты стала его путеводной звездой. Не мне тебя учить этим женским хитростям. Это нужно для нашей страны. Для всех ты моя племянница. Тебе всё понятно?
- Да, господин. Я сделаю всё, что вы мне повелите, - ответила она тихим голосом.
Баткусор одела свои лучшие наряды, украсила себя искусно сделанными ожерельями и браслетами. Нежное благоухание заморских благовоний слегка дурманило сознание, её глаза, лучились как две чарующих звезды ярко блистающих тёмной ночью. Взгляд её прелестных очей манил, притягивал к себе, от него было невозможно оторваться.
- Познакомься это моя племянница  Баткусор, - сказал Ходжефер, разливая  вино в кубки.
- Расскажи,  где ты бывал в своих путешествиях,- попросил Маттиваза, не сводя глаз с девушки.
- Давай сначала выпьем, - предложил Ходжефер. После того как они выпили и закусили сочными грушами он начал свой рассказ, -  мне приходилось побывать во многих странах. Однажды я  попал плен к морским разбойникам, тяжёлое было время, но, мой старший брат выкупил меня.
 В свете много чудес. В одной стране я видел огромное животное, большое как гора. Он имеет два хвоста, один спереди, другой сзади. По бокам переднего хвоста торчат два больших клыка. Зверь настолько велик, что ни один хищник  не рискнёт напасть на взрослое животное, разве только на их  детёнышей. Но и это сделать трудно, потому что эти животные очень чадолюбивы,  заботятся о своих детях, оберегают их.
Пока Ходжефер рассказывал о своих путешествиях, Баткусор  подсела к воину очень близко. Она увлечённо слушала его рассказ, охала от удивления, как бы невзначай касалась его то плечом, то рукой, застенчиво опускала глаза, краснела от смущения.
Ходжефер заметил, что  Маттивазе  понравилась племянница,  он не прочь остаться с ней наедине.
 Они ещё долго сидели, рассказывали друг другу о своей жизни, где они бывали,  что видели. Начало темнеть и хеттский воин сказал, что ему очень приятно, что он оказался в столь радушном  доме. Но, он не хотел бы злоупотреблять гостеприимством и ему пора уходить. Однако было видно, что уходить ему совсем не хочется.
- О чём ты говоришь, друг мой! Зачем тебе идти  в такую темень. У нас есть свободная  спальня, где ты можешь оставаться.
- Мне, право, неловко,   я не стесню вас?
-  Ты же у друга в гостях. Отныне мой дом – твой дом. Можешь приходить, даже  когда меня не будет дома, племяннице будет веселей. Батсукор, - обратился он к девушке, - проводи гостя до спальни, помоги  раздеться.
Они ушли, Ходжефер немного подождал. Затем встал, подошёл к двери, за которой  они скрылись, услышал тяжёлое дыхание мужчины и страстные постанывания женщины.
«Села муха на мёд и попалась, воин теперь мой», -  подумал он с усмешкой. Потом повернулся и не спеша пошёл в свою спальню.
Заснуть он долго не мог, мысли одолевали его.
«Ну, вот,- размышлял Ходжефер, - уже два нужных  человека работают на меня. И что это даёт? Ну, хорошо,  прикинувшись рабом, я могу попасть в храм Хасимиля. Дальше как действовать? Как мне поговорить с этим кузнецом Пирвой? Для этого нужно нам с ним остаться наедине. При каких обстоятельствах раб может долгое время общаться со свободным человеком? Добиться, что бы я стал слугой Пирвы? Он слишком маленький человек, что бы иметь слугу раба. А что если..? - осенило Ходжефера, - этого все боятся. Нужно расспросить Санду», - подумал он, уже засыпая.
Вечером Ходжефер навестил Санду и принёс ему золото. Санду уже привык к этим подношениям, угрызения совести его больше не мучили:
- Приветствую тебя, друг мой, - Ходжефер вошёл к нему с радостной улыбкой, -  у меня есть к тебе один вопрос.
- Отвечу, если смогу.
- Вопрос не сложный. Есть ли лекарь в храме Хасимиля?
-  Кузнецы народ здоровый. Нет необходимости держать там лекаря. Есть несложные снадобья от ожогов, так они там работают с горячим железом.
- А если вдруг кто-нибудь заболеет?
- Тогда присылают  лекаря из дворца.
- Это один человек, или могут прислать любого?
- Нет, это один человек, которого зовут Пулли. В храм, как я  говорил, допускают только доверенных людей.
- Что ты можешь сказать об этом человеке?
Санду скривил губы:
- Я плохо знаю его, но, он очень жадный человек.
- Это не плохо для нас. Завтра утром к тебе придёт человек, ты сможешь ему показать этого лекаря?
- Конечно.
- Тогда я пойду, вот сладости в корзинке твоим детям, под ними  золото.
После этого разговора Ходжефер отправился к Забабу:
- Завтра утром пойдёшь к Санду, до ухода его на службу во дворец, - сказал ему Ходжефер, -  он покажет тебе одного человека. Зовут его Пулли. Он лекарь в храме Хасимиля. Тебе нужно с ним познакомиться. Это будет не трудно, вы  оба лекари.
- А если он не захочет со мной знакомиться? – с сомнением спросил Забаб.
- Захочет познакомиться.  Потому что ты сделаешь вот что, - и Ходжефер объяснил ему, как надо поступить.
Встреча  с Пулли произошла в лавке, где торговали разными лечебными зельями и снадобьями. 
Когда Пулли вышел из лавки,  Зубаб последовал за ним. Он    ходил за хеттом весь день, так, что   лекарь это заметил.
- Почему ты  следишь за мной, ограбить меня хочешь? Я сейчас позову стражу! – возмутился  Пулли.
- Господин, прошу вас не сердиться, – дрожащим от волнения голосом произнёс Зубаб. - Разрешите спросить,  не вы ли тот самый  знаменитый лекарь Пулли, имя которого известно  в моей стране как величайшего врачевателя.
Немного опешивший от такого обращения лекарь, ответил, приняв важный вид:
- Да это я!
Зубаб бросился к нему в ноги:
- Мне следует принести жертву великому богу Ваалу, за то, что он свёл меня с таким великим человеком! Ваша слава гремит во многих странах. Сколько я мечтал встретить этого мудрейшего человека! О если бы он сжалился надо мной, поведал мне хотя бы крупицу своих знаний, я бы не пожалел золота, много золота, что бы стать его учеником!
- Так ты тоже лекарь?
- Не смею себя так называть, по сравнению с вами, я полное ничтожество, жалкий неуч!
- Встань, -  Пулли сделал повелительный жест рукой, - ты действительно хочешь стать моим учеником и можешь заплатить за учение золотом?
- Да, мой господин!
- Приходи в храм Каит, спросишь меня. Я могу поучить тебя дней пять.  Но плата будет высока!
- Мне не жалко золота, лишь бы прикоснуться к вашим знаниям.
 На следующий день Забаб, взяв с собой золото, целый день просидел у хеттского лекаря, тщательно слушая, то, что тот рассказывал. Вечером Ходжефер спросил, действительно ли Пулли такой великий врачеватель.
- Так, лекарь средней руки, я бы ему доверил лечить только ослов.
Каждый день обучения Пулли получал золото.  За последующий день Забаб платил немного больше, что бы сильнее разжечь его алчность. И вот наступил последний день: 
- О, мой учитель, - воскликнул Забаб – Я так вам благодарен! Но, я дам моему любимому учителю в два раза больше золота, полученного за все дни учения, если он поможет мне.
- И  в чём  могу тебе помочь?
- Мне известно, что вы лечите в храме Хасимиля,- в  голосе Забаба уже не было ни какого подобострастия.
- Да, -  ответил Пулли, удивившись переменой тона.   
- Со следующим караваном, отправляющийся в этот храм отбудете и вы. Причину придумаете сами.
- Ну, скажу, что привезу новые лечебные снадобья.
- Вот и хорошо. Один из рабов заболеет. Вы положите его в отдельное помещение.  Знаете кузнеца Пирву?
- Знаю. Нехороший человек.
- Так вот, - продолжил Забаб, - передадите ему кувшин с вином и скажите, что во дворце у него появился покровитель, слышавший, как с ним несправедливо обошлись,  готовый ему помочь. Что бы Пирва не сомневался, этот покровитель передаёт ему кувшин вина. Когда он его выпьет,  потеряет сознание.
- Я что, должен его отравить? – испуганно спросил Пулли.
- Нет, он только крепко заснёт. Вы положите его в одно помещение с заболевшим рабом. 
- Как я смогу положить свободного человека рядом с рабом, кузнец устроит  скандал.
- Ну, - Забаб усмехнулся, - ему в его состоянии будет не до возмущений, а другим объясните, что вы подозреваете, что это чума, поэтому, чтобы не заразились другие, вы их и закрыли отдельно.
- Их нужно лечить?
- Нет, заходите для вида, лечить не надо, это всё пройдёт само. Вам нужно сделать так, что бы они оказались вместе и ни кто их не беспокоил, вы поняли меня? Когда караван будет уходить, объявите, что чумы нет, но кузнец Пирва очень болен и ему нужен покой, пока он не выздоровеет.   Если сделаете всё, что я вам сказал,  получите много золота, в два раза, чем за все дни моего обучения.
- В три раза, - вдруг не согласился Пулли, - и задаток вперёд.
Зубаб посмотрел на него с презрением:
- В два с половиной больше. Задаток будет. Половина от предложенного золота, вторую половину получите, когда всё сделаете.
- Согласен, - хеттский лекарь радостно потёр ладони.

Маттиваза стал частым гостем в доме Ходжефера. Баткусор занимала все его мысли, он спешил к  ней с единственной целью – увидеть девушку, слушать, как нежно она поёт, насладиться  её любовью. 
Однажды, когда Маттиваза  был у них в гостях,  Ходжефера позвал один из его помощников, Амен, и сказал ему шёпотом:
- Господин, там какой - то человек следит за нашим домом.
 Ходжефер насторожился:
- Ты давно его заметил?
- Он пришёл вслед за воином. 
- Слушай внимательно.  Выйди через заднюю дверь, иди к Хаемуасу, возьми его и ещё двоих. Когда начнёт темнеть, на крытой повозке отправляйтесь  на улицу медников.  Станьте возле переулка, ведущего на кладбище, там место глухое,  оставайтесь там. Мимо вас пройдёт Маттиваза. Если этот человек будет идти за ним, схватите его  бесшумно и быстро. Завяжите ему глаза,   отвезите в дом Хаемуаса, там допросите, но без следов на теле. Затем заставьте его замолчать навеки, таким образом, что  бы все подумали: с ним произошёл  несчастный случай.
После этого Ходжефер   вернулся в комнату.  Маттиваза рассказывал племяннице  о сражениях, в которых участвовал.  Она очень внимательно слушала, но Ходжеферу было не до его рассказов, он ждал, когда наступит  ночь.
Когда город утонул в сумерках, Ходжефер спросил:
- У тебя  на службе всё хорошо?
- Да, только вот сотник, совсем озверел, пристаёт ко всякой мелочи.
-  У меня к тебе просьба: уже темно, и тебе пора идти, но, я хочу, что бы ты пошёл  домой  через улицу медников.
- А я что, сегодня не останусь? – почти по-детски, обиженным голосом спросил Маттиваза.
- Извини друг, нет. Если кто-то тебя спросит, что ты делал в доме финикийского купца, ответь, что слышал, что у них есть хороший товар, но, зайти к нему в лавку днём было некогда. Поэтому пришёл к нему домой вечером, разговорились, купец угостил тебя вином. Возьми вот этот браслет, его ты купил у меня.
 Сделай  так, как я прошу, это очень важно, ради Баткусор.  Сейчас ни чего не спрашивай, почему  так поступаю, потом  тебе всё объясню. Когда  можно будет прийти, тебе сообщат.
Маттиваза, тяжело вздохнул,   окинул влюблённым взглядом Баткусор, и  ушёл.
Ходжефер всю ночь не сомкнул глаз, ожидая известий. Под утро его помощник вернулся:
- Что там выяснили? – нетерпеливо спросил Ходжефер.
- Плохо дело, господин. Этот человек был послан следить за Маттивазой его сотником Хутрали, которого  заинтересовала перемена настроения Маттивазы. Тот  раньше был угрюмый, невесёлый от постоянных  придирок. А сейчас не обращаете на него внимания, веселится, радостный. Этот Хутрали очень подозрителен, везде ищет измену, хочет выслужиться. Он для нас представляет угрозу.
- Садись, - Ходжефер показал помощнику на стул, - что ещё можешь рассказать?
- В городе к нему не подобраться. Но, у него есть участок за городом, который  обрабатывают его рабы, и он постоянно туда ездит, посмотреть, как идут работы. Следующая его поездка состоится через три дня.
- Вы узнали, где находится этот участок?
- По дороге через северные ворота, недалеко от одного селения.
-  Вот, что, - Ходжефер немного задумался, - сейчас вернёшься к Хаемуасу. Утром отправляйтесь с ним по этой дороге, посмотрите  место, где можно устроить засаду. Оставайтесь там   скрытно,  наблюдайте за дорогой. Как только увидите Хутрали,  нападите на него. Снимите с него одежду, заберите все драгоценности, которые у него будут,  закопайте их,  тело оставьте недалеко от дороги. Пусть это будет выглядеть как нападение разбойников. Что вы сделали с тем человек, который следил за нашим домом?
- Мы отвезли его обратно, разбили кувшин с маслом о дорогу, удрали его камнем по затылку. Этот камень подложили ему под голову. Всё просто, шёл человек, в темноте не заметил  разлитое масло, поскользнулся и неудачно упал, ударившись затылком о камень.
- Хорошо,  теперь отправляйся к Хаемуасу.
Через три дня Амен вернулся. Вся его одежда был в грязи и пыли:
- Мы всё выполнили, господин. Хутрали мёртв.
-   Иди, помойся и отдохни. Завтра пойдёшь к казармам, найдёшь Маттивазу, скажешь, пусть приходит. А то, - Ходжефер иронично улыбнулся,- он совсем истосковался по Баткусур, а влюблённых не надо разлучать надолго.

Согласие Маттивазы.

Маттиваза смог прийти только через три дня:
- Представляете, сотника, про которого я вам рассказывал, что  придирался ко мне, убили. Нас заставили искать его.  Поехал на свой участок и по дороге на него напали разбойники.  Совсем они перестали бояться, учинили разбой почти рядом с селением,  унесли его одежду и серебро. Теперь, если их не найдут, жители селения будут платить штраф, так как  убийство произошло недалеко от них.*
*Согласно законам хеттов, если убийство совершено за городом, то возмещение за убийство платят жители селения, лежащего от места преступления на определённом расстоянии.
- Ну, я думаю, - сказал Ходжефер, усмехнувшись, - тебя не сильно опечалило известие о его гибели?
Маттиваза засмеялся:
- Да ни сколько! Теперь хоть появилась возможность стать  мне десятником, а дальше, кто знает,  думаю, что могу подняться выше звания сотника.
- Тогда возьми от меня этот подарок, - Ходжефер подал воину золотой перстень, -  преподнесёшь его  новому сотнику, когда будешь поздравлять его с новой должностью. Это ускорит и твоё назначение. Бери, бери,  мы же друзья.
- А Баткусор скоро выйдет? – с надеждой спросил Маттиваза.
- Скоро, - ответил с усмешкой  Ходжефер, - прихорашивается, хочет предстать перед тобой во всей красе. Помнишь, я тебе говорил, что иногда буду уезжать по своим делам, и ты можешь приходить сюда в любое время? Так, вот, дела требуют моего отъезда, сам понимаешь, торговля дело суетное,  поэтому, если увидишь меня в необычном виде, не удивляйся.
- Кого я сейчас хочу увидеть, так это твою племянницу.
- Вот какой нетерпеливый ты человек, - Ходжефер засмеялся, -  она уже выходит.
 
На следующий день во дворце у Санду случилось небольшая неприятность: сильно заболел и умер один из рабов, которого он постоянно брал с собой в храм Хасимиля. Близилась очередная поездка к кузнецам,  ему пришлось пойти на невольничий рынок и приобрести нового раба. Этот невольник был крепким, сильным мужчиной, послушным и учтивым.  Санду дал ему имя Карпани.
Настоящее же имя  его было Ходжефер и тот, раб, вместо которого он отправлялся в храм Хасимиля, заболел совершенно не случайно,  ему незаметно в еду  подмешали зелье, вызывающее болезнь.
Отправившись рано утром, караван уже к полудню был уже в храме.  Это был обычный для хеттов храм, только окружённый высокой стеной,  на которой службу несли вооружённые воины.
Внутри широкого  двора находилось много плавильных печей, вокруг которых суетились закопчённые кузнецы, слышались удары кузнечных молотов.
Маттиваза,  бывший в составе охраны каравана, очень удивился, увидев нового раба,  он был  немного похож на его знакомого торговца финикийца. Но, потом, глядя на его растрёпанную бороду и взъерошенные космы волос, лохмотья, в которые был этот невольник одет, решил, что это простое совпадение.     К тому же Ходжефер мог менять выражение лица, и голос, так, что воину было трудно его опознать.
Сразу же после прибытия в храм,  Карпани почувствовал себя плохо и вызванный к нему лекарь, почему то решивший в этот раз прибыть в храм вместе с караваном, осмотрев его, заявил, что болезнь может быть заразной,  раба следует положить в отдельной  комнате,  ни кого к нему не допускать.
В тот же день произошло ещё одно происшествие: всем известный грубиян и драчун кузнец Пирва потерял сознание. Его положили в одну комнату с рабом по требованию лекаря, опасавшегося, как бы, это не было чумой.

- Пить, дайте мне пить, - простонал Пирва.
Какой – то человек подал ему воду, кузнец открыл глаза:
- Ты кто? – слабым голосом спросил Пирва.
- Я раб из дворца, прибыл вместе с караваном, меня зовут Карпани.
- Почему я здесь, в одном помещении с рабом?
- Лекарь боится, что это чума, которая в своё время опустошила страну хеттов. Поэтому нас положили вместе, что бы, не дать распространиться этой заразе на других.
- Неужели у меня чума и я скоро умру? - кузнец с ужасом посмотрел на раба.
- Нет, господин, на чуму это совсем не похоже. Мне уже намного лучше, значит, ни какой болезни нет.
- Откуда ты  это знаешь?
- Я не всё время был невольником, меня  захватили и сделали рабом морские разбойники. До этого  жил в земле  Ка-мет, был важным человеком, сведущим во многих науках. Там знающие люди всегда пользуются почётом и уважением,  к тому же они очень богаты. Но,  видно,  такие люди в вашей стране не в цене. Мне  рассказывали, как несправедливо обошлись с вами. Вот, если бы вы оказались на моей родине, вас бы очень почитали,  вы стали бы владельцем несметного состояния.
И Ходжефер начал рассказывать, как можно живописней, как бы кузнец жил в Ка-Мет. Какой будет  его дворец, какие кушанья будут ему подавать, какие прекрасные женщины будут ублажать его.
 Кузнец  слушал  очень внимательно, уже в мыслях представляя эту сладкую жизнь.
- Но, как попасть в твою страну? Отсюда не вырваться. Мне скорей отрубят голову, чем позволят сделать хоть шаг за пределы храма, - отчаяние звучало в его голосе.
- Я могу сделать вас свободным. Пусть только мой господин полностью доверяет мне. Главное, в точности выполнять то, что  скажу.  Откровенно говоря, такие дела быстро не делаются. Придётся подождать.
- И долго?
- Это зависит от обстоятельств, но думаю дней через двадцать - тридцать, не раньше, если всё сложится удачно, вы покинете это неприютное для вас место.  Нужно подготовить ваш побег. А, пока будете ждать, ведите себя так же, как обычно, но помните, всё зависит от вас. Прикиньтесь, что вы ещё больны и ни кто не будет вас беспокоить.
В то время, когда Ходжефер рассказывал о прекрасном будущем, которое ожидает Пирву, караван возвратился во дворец. Перед отбытием из храма к Санду подошёл начальник охраны и спросил:
- Что делать с заболевшим рабом, как его там зовут, Карпани, кажется.
- Как только он выздоровеет, отправь его во дворец.
- Это, что мне выделить воина, для его сопровождения? Не много ли чести для раба? Пусть тут работает до прихода следующего каравана. Занятие для него найдётся.
- Не надо  сопровождать, просто отправь  одного и покорми перед  уходом. Карпани  нужен мне  для работы во дворце.
- А он не убежит? – с сомнением спросил  воин.
- Не убежит, это послушный раб.
- Как прикажите. Во всяком случае, не мне его ловить, если  ударится в бега.
Раб выздоровел уже на следующее утро и к полудню был во дворце. Санду отправил его работать в одно из загородных имений, принадлежащих царю.
Конечно же, Ходжефер ни в  какое имение не попал, вернулся в свой дом, расчесал бороду и волосы, одел одежду финикийского купца.
 
- Рад тебя приветствовать, Маттиваза – Ходжефер шагнул навстречу входящему в комнату воину, - надеюсь, ты уже получил чин десятника?
- Нет пока, но вопрос уже решён,
- Тогда у меня к тебе есть  разговор.
- Баткусор у себя?
- Не беспокойся, она вскоре выйдет. Понимаешь в чём дело, - Ходжефер тяжко вздохнул, - в жизни есть приятные вещи. Но, они не вечны, приходит время и всё  уходит, оставляя нам только воспоминания, горькие или радостные.  Моя девочка мне дорога,  я хочу для неё только хорошей жизни. Рано или поздно  пришлось бы об этом говорить. Нам пора возвращаться обратно.
- Когда? – упавшим голосом спросил Маттиваза.
- Уже скоро. Но, не всё так плохо. Я вижу, что   ты любишь Баткусор.  Хотел бы, что бы она  стала твоей женой?
- Это моё единственное желание в жизни!
 - И ты готов для неё на всё?
- Да!
- Это благородно, но  только слова. Ты  можешь подтвердить их делом?
- Сделаю всё, что ты попросишь. Всё!
- А если  попрошу нарушить закон?
- Нарушу, - незамедлительно ответил он, -  что нужно сделать, убить кого- то, или поджечь?
 Ходжефер сделал вид, что поверил Маттивазе:
- Если  попрошу тебя  помочь  узнать тайну железа, ты сделаешь это? Я, конечно, понимаю, что подталкиваю к государственной измене. Ты вправе пойти и рассказать обо мне всё царю. Меня  схватят и казнят. Но, при этом твою возлюбленную Баткусор отдадут на потеху дворцовой  страже. Ты же не хочешь этого?
- Не хочу! Но,  вряд ли я смогу тебе помочь, я не кузнец.
- Я знаю. Нужно  привести одного человек из храма Хасимиля в дом, который я укажу.
- В прошлый раз, когда я сопровождал караван, там был новый раб, похожий на тебя, случайно, не ты ли им был? – как бы в шутку спросил Маттиваза.
- Это был я, - спокойным голосом ответил Ходжефер,- ты  же был предупреждён, что бы,  не удивлялся, увидев меня в необычном виде.
- И как  это сделать? – немного помолчав, спросил Маттиваза – Напасть в одиночку на стражу, перебить их всех и увезти его? Это не возможно.
- Да, это сложно, но, нападать не надо ни на кого. Всего лишь нужно сделать то, что я  придумал. Мне известно, - Ходжеферу об этом рассказал Забаб, - что для  выполнения особых заданий выдаётся  пропуск на медной пластине. Ты сможешь достать такой пропуск?
- Такие пропуска,  по указанию царя или управляющего дворцом, выдаёт некий Хурлу, горький пьяница, страдающий запоями. Его не выгоняют только потому, что он близкий родственник управляющего дворцом. Если  его напоить, то я смогу украсть эту вещь. У него нет семьи, и он часто засиживается один в царской библиотеке, которая является ещё и хранилищем важных документов.
- После того, как ты добудешь пропуск, сделаешь вот что, -  Ходжефер изложил ему свою задумку. – Запомни крепко – когда ты доедешь до указанного мною дома, не забудь сказать: «Вот уже почти и приехали». После того, как этот человек окажется у меня, я отдам тебе свою племянницу и  богатое приданное.
- А если сотник, спросит, почему я не известил его об этом задании?
- Скажи, что это тайное дело. Чем меньше посвящённых в него, тем лучше. И, что бы он меньше задавал вопросов, найди повод подарить его жене вот это, -  Ходжефер положил перед Маттивазой изящные серебряные серёжки с янтарём.

За день до разговора с воином Ходжефер зашёл в комнату Баткусор. Она сидела возле зеркала и расчёсывала волосы, что-то напевая:
- Девочка моя, - мягко улыбаясь, он обратился к девушке, - тебе нравится Маттиваза?
Она положила резной гребень на столик, растеряно взглянула на Ходжефера, и привыкшая скрывать свои чувства, осторожно произнесла:
- Он хороший человек.
- А ты, - Ходжефер ласково посмотрел на неё - хотела стать его женой?
Баткусор вся встрепенулась, опустила глаза и тихо ответила:
- Да, мой господин.
- Я рад, что мне не придётся заставлять тебя выходить за него замуж. Это хорошо, что интересы дела и твоя любовь совпали, надеюсь, ты будешь счастлива. Маттиваза станет твоим мужем, как только сделает  то, что я скажу. Он наверняка согласится помочь мне. Скоро ты станешь его женой.

Близилось время отправления очередного каравана в храм Хасимиля,  Ходжефер навестил Санду:
- Мне необходимо снова на некоторое время остаться наедине с Пирвой.  Сможешь это устроить?
- Я прикажу тебе отнести кувшин с вином, который, якобы, передал ему лекарь, что бы кузнец быстрее выздоровел.
- Ты хочешь отомстить  своему помощнику, ну, тому, который племянник управляющего дворцом? Кстати, как его зовут? – неожиданно спросил Ходжефер.
Санду скрипнул зубами:
- Зовут его  Инар. Ты ещё спрашиваешь, только и мечтаю об этом.
- Что будет с тем, кто попытается незаконно вывести изделие из железа из храма?
- Не только железо, но даже небольшой кусочек руды. Его немедленно казнят.
- Ты сможешь подбросить руду в его вещи?
Санду закусил губу:
- Склад руды ни кто не охраняет. Проверяют только на выходе и очень тщательно, всех обыскивают. Я смогу это сделать.
- Вот и сделай, только осторожно, смотри сам не попадись.

Ходжефер решил подкинуть руду племяннику управляющего дворцом по той причине, что во дворце поднимется суматоха. Все придворные постараются доказать свою непричастность к попытке кражи и им не будет дела до пропавшего кузнеца.

Караван, прибывший храм Хасимиля немного запоздал. Долго не могли найти помощника Санду, Инара, который вечером напился, и теперь спал в одной из комнат дворца.   Санду с трудом разбудил его, и он недовольно огрызнулся:
- Возьми другого помощника, видишь, мне плохо.
- Тот занят. Собирайся, и помалкивай, пока я твой начальник. Не забудь прихватить принадлежности для записей, будешь учитывать, то, что мы повезём обратно.
- Недолго тебе осталось им быть, - со злобой ответил Инар, но всё же поднялся и отправился в путь.

Последний рывок.

По прибытию в храм Санду подозвал раба Карпани и приказал:
- Ты уже знаешь кузнеца Пирву,  возьми этот кувшин вина,  отнеси  ему.
Ходжефер вошёл в комнату кузнеца, тот лежал на кровати:
- Это я, Карпани, господин. Слушайте меня внимательно и запоминайте, у меня мало времени: скоро за вами приедет воин. Он отвезёт вас в Хаттусу. Когда он будет проезжать по городу и скажет: «Вот уже  почти и приехали», сделайте вид, что вам плохо и упадите в обморок. К вам подойдёт лекарь, выполняйте всё, что он скажет. Вы  поняли?
- Я понял. Скоро это будет? –  спросил ободрённый Пирва.
- Потерпите немного осталось. Это произойдёт в ближайшее время.
Разгрузив продукты, что привёз  Санду в храм, он стал собирать караван в обратную дорогу. Опять куда-то подевался его помощник. Разыскивая, его Санду подошёл к груде железной руды под деревянным навесом и незаметно взял три куска железной руды.
 Инара он нашёл сидящим в тени под деревом и пьющим вино:
- Опять бездельничаешь? – грозно он спросил помощника.
Тот недовольно поморщился:
- Тебе какое дело?
- Иди, проверь, всё ли готово к возвращению обратно.
- Не хочу.
- Что значит, не хочу?  Я твой начальник и приказываю идти и проверить готовность  каравана в обратный путь.
Инар только хмыкнул:
- А я не хочу. И что ты мне сделаешь?
Санду наклонился над ним:
- Ты  надеешься на своего дядюшку? Твой дядя далеко, а я тут. Встал быстро, иначе  прикажу наказать тебя палками, как последнего раба. И пусть я заплачу за это штраф, но мне доставит огромное удовольствие видеть, как ты будешь выть под палками.
Инар испуганно вскочил,  недовольно поглядывая на своего начальника,  пошёл к каравану. Санду, осмотрелся, и положил руду в небольшой сундучок, в котором его помощник хранил письменные принадлежности, оставленный им в спешке под деревом.
Когда караван подходил к воротам Инар повернулся и быстрым шагом пошёл в обратную сторону:
- Ты это куда? – поинтересовался Санду.
- Я  под деревом забыл свои письменные принадлежности.
- Не ходи, я уже давно отослал раба, что бы он их принёс сюда, вон твой ларец, закреплён на спине мула. А то опять спрячешься, вино пить будешь, ищи тебя, и так отправление сюда из-за тебя задержали. 
Стража тщательно осматривал груз, что вывозился, из храма обыскивала всех, кто сопровождал караван, в том числе и рабов. Один из воинов открыв сундучок Инара,  удивлённо воскликнул, и обратился к начальнику стражи:
- Господин, посмотрите! – и достал руду.
- Чья это вещь? – спросил начальник стражи, указывая на сундучок, и его лицо стало серьёзным.
- Это мои письменные принадлежности,- нагло глядя на него  ответил Инар.
- Схватите его! – приказал начальник стражи.
Инара  мгновенно скрутили, повалили на землю:
- За то, что ты хотел похитить руду, тебя казнят, что бы у других не возникало даже мысли такой! – он кивнул  воину и тот  вынул меч.
- Нет, нет, вы не посмеете, - завизжал Инар, - мой дядя управляющий дворцом царя. Я ни чего не брал, это не моё, отпустите меня, вас всех накажут!
Воин вопросительно посмотрел на  начальника стражи:
- Руби, - сказал тот равнодушно.
- Нет, не надо, - закричал Инар,  голос его оборвался на полуслове. Воин взмахнул мечом, кровь обагрила землю, тело забилось в конвульсиях.
Стражник поднял отрубленную голову,  громким голосом возвестил:
- Смотрите все! Так будет с каждым,  кто посмеет проникнуть в тайны нашего храма, - и отбросил  голову в сторону.
По возвращению каравана в столицу, царю было немедленно доложено о происшествии, и тот назначил строгое расследование. Теперь ни кто во дворце не был застрахован от обвинения в измене. Санду этого не боялся, все знали, о том,  что он и племянник управляющего враждовали, всегда он мог доказать свою невиновность тем, что относился к своему помощнику с подозрением,  не верил ему.  Если всё же у кого-нибудь и закралось сомнение в причастности Санду к этому делу, ни кто ведь не видел, как он подбрасывал руду Инару.

Маттиваза зашёл в царскую библиотеку уже ближе к вечеру, когда там было ни кого из писцов, и обратился к человеку,  сидевшим со злым лицом и читавшим какой то текст:
- Господин Хурлу! Хорошо, что я вас застал. 
- Чего тебе надо? – ворчливо спросил он. Его только что вызывали во дворец,  расспрашивали, не заметил ли он подозрительного поведения своего родственника Инара, пытавшегося украсть руду из храма.
- Я слышал, что вы большой знаток вина. Мне тут предлагают, недорого, купить несколько кувшинов вина. Я принёс один из них, что бы вы попробовали, и дали мне  совет.
- Ты правильно сделал, что обратился ко мне, - оживился Хурлу, отложил табличку,  поставил на  стол два кубка. Маттиваза наполнил их.
- О! – писец зачмокал губами,- отличное вино, - но, что бы  дать тебе окончательный ответ, надо попробовать ещё.
После выпитого у Хурлу заблестели глаза, он повеселел,    забыл о недавних неприятностях. Уже не придумывая причину,  исходя из осознания, что может напиться задарма, предложил:
- Ну, что стоишь? Садись и наливай!
Вскоре он захмелел и неожиданно спросил:
- А ты стихи любишь?
- Ничего не понимаю в них, - честно признался Маттиваза.
- Я их просто обожаю! – заплетающимся языком признался Хурлу, - особенно про богатыря Улликумми.
Маттиваза хотел отказаться слушать, но, Хурлу уже достал табличку из  корзины, стоявшей возле стола, и начал читать гнусавым голосом:
    Зачатие Улликумми
Кумарби в душу свою мудрость вбирает.
Как злодей, он день дурной породит.
Он против Бога Грозы зло замышляет:
Он соперника Богу Грозы породит.
Кумарби в душу свою мудрость вбирает.
Как драгоценный камень, мудрость на нее надевает.
Когда Кумарби в душу свою мудрость вобрал,
С трона своего вверх он быстро взлетел.
Взял он в руку жезл, а ноги обул
В буйные ветры, как в сапоги.
Из города Уркиса он отправился в путь,
И к Холодному Озеру он прилетел.
А в Холодном Озере том большая лежала Скала -
У Кумарби подпрыгнуло сердце.
Со Скалой сочетался Кумарби,
И оставил он семя в Скале.
Сочетался пять раз со Скалою,
Десять раз со Скалой сочетался.

Голос Хурлу становился всё не разборчивей и после очередного кубка он уже с трудом выговаривал слова:
 
Детство Улликумми

Повивальные бабки родиться ему помогли,
И Богини Судьбы, и Богини-Защитницы взяли
Малыша, на колени Кумарби его положили.
Тут начни Кумарби ему радоваться,
Тут начни Кумарби его покачивать,
Ему имя придумывать поласковее.
Тут начни Кумарби со своею душой говорить:
"Как мне сына назвать, что Богини Судьбы и Богини-Защитницы дали мне?
Он из чрева родного как меч при рождении прыгнул,
Пусть идет он. Его назову Улликумми.
Пусть на небо идет он и станет царем.
Славный город Куммию Улликумми растопчет.

Хурлу клюнул головой раз, другой и заснул сидя за стволом, уткнувшись носом в стол, тихонько похрапывая.
Маттиваза поднялся из-за стола,  прошёлся вдоль полок с  табличками.  Немного побродив среди них, он нашёл то место, где хранились важные документы и взял медную пластину, выдававшуюся для особых поручений.
Утром Маттиваза  прихватил с собой двух воинов, показал им пропуск и приказал отправляться с собой на двух колесницах.
Приказ отвести Пирву в Хаттусу в храме вызвал переполох. Особенно волновался старший кузнец.
- Не знает ли господин воин, для чего  этого человека вызывают в город? – вопросительно глядя в глаза Маттивазе, спросил он. Его очень беспокоили слухи, что Пирва обзавёлся  могущественным покровителем, и этот его благодетель неоднократно присылал ему вино.
- Не знаю,- грубо ответил Маттиваза,- мне приказали доставить его во дворец, а зачем и к кому, мне не известно.   И вообще, я не обязан  перед вами отчитываться.
Маттиваза посадил кузнеца в свою колесницу, и они тронулись в путь.  В Хаттусу въезжали, когда на город уже опустились сумерки. Воинов, сопровождавших  Маттивазу, удивило то, что они поехали во дворец не прямой дорогой,  а совсем другой улицей. Но, спрашивать ни чего не стали, может, так и надо было ехать.
Маттиваза повернулся к кузнецу и сказал:
- Вот почти и приехали.
Пирва покачнулся и  упал на дно колесницы.
- Стой, - остановил коней Маттиваза. Из подъехавшей к ним колесницы вышел воин и тревожно спросил:
- Что случилось?
- Не знаю. Стоял и вдруг упал. Эй, ты, - Маттиваза потряс Пирву за плечо, - поднимайся! – В ответ тот только тяжело застонал.
- Что случилось, господа воины? – послышался голос позади их. Они обернулись и увидели человека в одежде ассирийца.
- Да, вот, везли человека, а он  вдруг потерял сознание.
- Позвольте мне его осмотреть, я лекарь. Мой дом рядом, занесите его туда.
Воины подхватили Пирву под руки, занесли в дом, положили на кровать.
- Я пока не знаю, что  с ним, но, попросил бы вас,  господа воины подождать за дверью, вдруг это заразная болезнь.
Воины вышли. Забаб, а это был он, несколько раз ударил кузнеца по щекам:
- Пирва, открой глаза, - сказал он шёпотом, -  я друг Карпани. Быстро пей этот напиток, и ты заснёшь. Всё остальное сделаю  сам.
Через некоторое время воины услышали дикий крик:
- Нет, во имя Ваала я не виновен!
Оно ворвались в комнату,  увидели в сумраке комнаты неподвижное тело Пирвы и катающегося по полу лекаря, рвущего на себе одежды:
- Нет моей вины, это воля богов, я ни чем не мог помочь этому человеку! Как только вы вышли он испустил последний вздох и умер!  Теперь злые языки распустят слухи, что Забаб плохой лекарь и ни кто не придёт ко мне, что бы я вылечил его. Мне придётся умереть с голода! Господа воины, умоляю вас - лекарь кинулся к ним в ноги, - не губите меня! Скажите, что вы занесли его уже мёртвым, я вам хорошо заплачу, по тридцать сиклей каждому. Этому человеку уже ни чего не нужно, а нам живым ещё жить. Я сам приглашу жрецов,  они совершат похоронный обряд за мой счёт.
Воины переглянулись, они были не против того, что предложил лекарь. Забрав деньги, они поехали во дворец, где Маттиваза отпустил воинов, сказав, что  сам доложит всё сотнику.
На следующее утро Забаб пригласил жрецов, они совершили все погребальные церемонии над телом кузнеца Пирвы. Согласно хеттским обычаем его останки были сожжены на погребальном костре.

Возвращение.

 Ходжефер много дней провёл на невольничьем рынке. Там он искал раба, похожего на Пирву. Именно этот безвестный  раб, умерший от зелья приготовленного Забабом и был погребён  вместо кузнеца.

- Ну, и где ты был вчера, да ещё брал с собой двух воинов? – первым делом спросил Маттивазу сотник, когда увидел его.
- Выполнял одно тайное задание, - ответил он, показывая сотнику пропуск на медной пластине.
- Почему мене об этом ни чего не известно? – нахмурился сотник.
- Я не знаю, почему во дворце решили сделать так, а не иначе. Не дело воина  спрашивать у них объяснений. Кстати, вскоре праздник богини Арины, я приготовил небольшой подарок вашей жене, - и Маттиваза протянул сотнику серебряные серёжки с янтарём. – А сейчас извините, мне нужно отдать пропуск.
- Иди, - махнул сотник рукой, любуясь подарком.
Маттиваза вошёл к Хурлу:
- Господин Хурлу, я не смог выполнить ваше задание.
- Какое задание?- непонимающе глядя на Маттивазу, спросил писарь.
- То, что вы мне дали вчера: привести из храма Хасимиля кузнеца Пирву.
- Я тебе дал приказание привести кузнеца? – удивлению Хурлу не было предела.
- Да. Я пришёл к вам  проверить вино, что я хотел купить. Потом  вы выпили и стали читать  мне стихи. Помните?
- Это я помню,  - твёрдым голосом сказал писец.
- После этого, вы встали, и вышли. Принесли мне  пропуск,  дали это задание. Потом опять начали читать стихи и уснули прямо за столом.
- То, что   читал стихи,  помню. Вот только зачем послал тебя в храм, вспомнить не могу. Я не объяснил причину?
- Нет, просто дали пропуск и приказали ехать.
- Не помню, - Хурлу потёр голову.- А почему не выполнил приказ?
- Кузнец этот сильно болел,  очевидно, не выдержал дороги. Как только мы въехали в город, он упал и умер. Рядом, случайно, оказался лекарь, но  он ни чем не смог помочь.
- Для чего я вызвал его в Хаттусу, ни как не пойму. Ну, ладно, умер, так умер. У тебя, случайно, нет с собой  больше того вина, что ты угощал меня в прошлый раз?
- Нет.
- Ладно, иди, - со вздохом ответил Хурлу.- Зайди ко мне вечером, я дам тебе серебра, купишь мне тоже такого вина.

Ночью кузнеца  тайно перевезли в дом Хаемуаса. Держать Пирву у себя в доме Ходжефер опасался,  мало ли кому вздумается следить за Маттивазой, который был частым гостем у него.
Ходжефер навестил своего помощника,  тот рассказал, что сразу после прибытия Пирва потребовал вина и пьёт уже третий день.

Когда Ходжефер вошёл, кузнец нетвёрдой рукой наливал в кубок вино:
- Может, хватит пить?
Пирва поднял опухшее от пьянства лицо:
- Будешь указывать, что мне делать?  Ты обещал свободу, а вместо этого я вынужден прятаться тут как крыса, - он уже понял, что Ходжефер ни какой не раб. – Приведи мне женщину!
Ходжефера разозлила наглость кузнеца:
- Тебе нужна женщина? Что бы она всем разболтала, что у одного из финикийских  купцов скрывается хетт? Тебе хочется свободы? Иди, ни кто тебя не держит. Не успеешь сделать пару шагов, и окажешься в темнице. Помнишь, что сделали с племянником управляющего дворца? Его дядя был большой начальник,  не посмотрели на это, отрубили голову за три куска руды. Иди, но, ты так легко не отделаешься. С тебя сдерут кожу и кинут умирать в сточной канаве.
Пирва сразу протрезвел, спесь  с него слетела в одно мгновение:
- Просто мне это надоело сидеть тут.
- Я обещал тебе, что вытащу тебя из храма Хасимиля, - примирительным тоном сказал Ходжефер, - и это сделал. Всё что обещал, выполню. Нужно ещё немного потерпеть. Тебя вывезут  из Хаттусы под видом купленного здесь раба. Что бы не вызвать подозрений, ты, пока мы будем находиться в земле хеттов,  должен вести себя как раб, выполнять работы, которые  тебе укажу, спать на земле, слушаться меня.
Выйдем мы из Хаттусы через семь дней. Необходимо уладить некоторые дела. Поэтому, прекращай пить, ни кто не поверит в раба,  с опухшим от вина лицом.

Действительно, Ходжеферу было необходимо заплатить налоги, пошлины,  для этого требовалось время.

Из дома Хаемуаса до торговой площади Пирву довезли в крытой повозке. До постоялого двора, на котором  стоял караван,  нужно было пройти через рынок пешком, там повозке не проехать между торговыми рядами.
Ходжефер и Пирва шли рядом, сзади, спереди и по бокам их незаметно сопровождали люди Ходжефера в одежде ни чем не отличной от той, что носили горожане. Они почти дошли до  постоялого двора, как кто-то схватил Ходжефера за руку и властно приказал:
- Стой!
- В чём дело, господин?  - Ходжефер повернулся и увидел маленького толстого человека с круглым лицом и вислым носом:
- Я узнал тебя – ты раб из дворца, зовут тебя Карпани. Почему ты в одежде финикийца? И тебя я знаю, - он ткнул в сторону Пирвы коротким мясистым пальцем, - ты кузнец из храма Хасимиля. Я слышал, что ты умер, но мертвецы не гуляют по улицам.
- Вы ошибаетесь, господин, - спокойным голосом ответил Ходжефер и увидел, как от страха сжался кузнец.
- Я ни когда не ошибаюсь, - Ходжефер узнал его, это был второй помощник  Санду Тархумин, - у меня очень хорошая память на лица и если я кого-нибудь увижу, не забуду  ни когда. Уж не лазутчики вы?
- Что ты пристал к человеку, - раздался голос одного из людей Ходжефера,- видишь, купец торопится, а ты ему мешаешь, - и  с размаху ударил помощника Санду. Тот отлетел к прилавку с гусиными яйцами, перевернул его,  весь товар разбился об землю.
- Эй, что ты делаешь?! – возмутился торговец, хватая упавшего человека за одежду,- плати за разбитые яйца!
В этот момент Хаемуас подскочил к торговцу и ударил его кулаком в живот, тот согнулся и прохрипел:
- Помогите, невинного человека бьют! – и на помощь ему двинулось ещё несколько торговцев.  Хаемуас развернулся, ударил, памятливого Тархумина в лицо, выбив ему несколько зубов, что бы тот не смог больше не произнести ни слова.
 Ходжефер, схватил   Пирву за локоть, и прошептал: «Идём!» 
Позади них продолжалась общая свалка,  переворачивались торговые лотки, раздавались проклятья и ругань. Послышался звон металла, и кто-то истошным голосом заорал: «Серебро моё рассыпалось!». Толпа, забыв о драке, кинулась  подбирать сикли. 
Увидев приближающую стражу, зачинщики кинулись наутёк, торговцы побежали к своим местам, пряча под одежду подобранное ими серебро. И только один  человек,  маленький, с кривыми ногами  остался лежать неподвижно, раскинув руки. Он был мёртв, из-под левой  его лопатки торчал острый нож.
Первым делом, оказавшись на постоялом дворе, Ходжефер отправил Пирву со своим человеком в дом, который они купили заранее, находившийся недалеко от городских ворот. В этом же доме, после драки на рынке скрылись остальные помощники   Ходжефера. Они  там переоденутся в финикийские одежды, и будут дожидаться подхода каравана. Если караван не выйдет из постоялого двора, то они должны самостоятельно с Пирвой  выбираться из города, дойти до того места, где был спрятано золото и на эти средства вернуться домой.
Ходжефер приказал немедленно отправляться в путь. Он  тревожно прислушивался к любому шуму на улице. Для себя, и тех, помощников, кто остался с ним из его людей, если их попытаются  схватить,  был выдан быстродействующий яд.
Но, было тихо, очевидно, торговцы, расхватав серебро, не сказали правды об убийстве Тархумина. Они, опасаясь, что в таком случае у них отберут подобранное ими серебро, молчали. На это и рассчитывал Ходжефер, придумав эту хитроумную уловку.
Караван достиг городских ворот, где его люди присоединились к нему. Они были все в порядке, только у одного на лице под глазом образовался синяк.
В этот раз у ворот был молодой, энергичный чиновник. Ходжефер сразу понял, что этот взяток не берёт. Для него важна карьера,  он делает её самостоятельно, без поддержки богатых и влиятельных лиц. Позже, такие чиновники, достигнув  высокого поста,  вливаются в многочисленное число взяточников. А сейчас даже воины при нём несли службу исправно, как им было и положено.
- Вы покидаете Хаттусу? – поинтересовался чиновник.
- Да, - ответил Ходжефер, - мы распродали  товары, закупили всё, что нам нужно и возвращаемся в Финикию. Вот, здесь удостоверено, что мы заплатили все пошлины, и долгов перед государством Хеттов у нас нет, - Ходжефер протянул глиняную табличку.
- На рынке убили человека, вы ни чего не видели? – вдруг  спросил чиновник.
Ходжефер развёл руками:
- Я слышал какой-то шум, но,  было некогда выходить и смотреть, что там случилось, мы собирались в обратный путь.
- Откуда у этого человека синяк под глазом, - чиновник указал на того самого помощника Ходжефера, что пострадал в драке. 
 - А, этот? – ответил Ходжефер, сделав злое лицо -  Ещё мало отделался. Мы   суетимся, грузим товары, а он отлынивает. Видишь ли, он перепил вина вчера и сегодня ему плохо! Ну, ни чего, они ещё своё получит!
 Чиновник рассмеялся звучным раскатистым басом:
- Правильно, так и надо с этими лентяями поступать. Это кто? -  и кивнул в сторону Пирвы.
- Это раб, купленный нами в Хаттусе, вот смотрите, -  Ходжефер показал купчую.
 Эту купчую  изготовил один из ювелиров, бывший при Ходжефере. Подобный же документ он изготовил  для Санду, о том, что раб по имени Карпани был продан в город Усса,  выручка от этой продажи поступили в  дворцовую казну.

Караван под руководством Ходжефера благополучно добрался до Угарита, а потом на кораблях прибыли в страну Ка - Мет.

Послесловие.
 
Старый жрец с трудом разогнул затёкшую спину, его глаза слезились от напряжения. Он макнул тростинку в чернила и продолжил писать:
«Мне осталось рассказать о том, как сложилась судьба, тех о ком я поведал.
Фараон Яхмос, не смотря на нежелание номархов, начал войну с гиксосами. Особые отряды воинов, шерденов,* вооружённых железным оружием, успешно  сражались, уничтожая врагов.
*Шердены – гвардия фараона, наёмники, по некоторым предположениям выходцы из острова Сардиния
 Он почти взял Аварис, столицу их царства. Но, в это время номархи, подкупленные гиксосами, подняли, восстание против Яхмоса и он вынужден был отступить, что бы подавить их выступление.
После уничтожения предателей, Яхмос вновь подступил к стенам  мятежного города. Сражения  происходили ожесточённые, пленных почти не  было, гиксосов убивали безжалостно. И мы победили, после стольких лет порабощения,  унижения страна Ка-Мет стала свободной!
Ходжефер храбро бился во время первого  похода на Аварис.  Там он и погиб под стенами города.
Я, Хаемуас, после победы над гиксосами стал жрецом храма Осириса.
Аммунас  умер своей смертью. Хотя всю жизнь и боялся покушений.  Но, сразу же после этого в стране Хатти произошёл переворот. Глава охраны Цурус приказал тайно умертвить сыновей Аммунаса Титиса и Хантили вместе со всеми их семьями и теми, кто их поддерживал. Для этого он послал своих детей Тахарвля и Тарухуса.  Сделал это Цурус, что бы расчистить дорогу к власти своему родственнику Хуцциясу.
Этот переворот не имел успеха. Стараясь закрепить свою власть, Хуццияс приказал убить последнего сына Аммунаса Телепинуса и его жену Истапарияс, хотя она  была  сестрой узурпатора.  Однако сын Аммунаса и его супруга действовали стремительно,   сами свергли самозванца.
Санду, вскоре после нашего ухода, покинул службу, стал торговцем и довольно хорошо разбогател.
Пирва по прибытию к нам был окружён почётом и уважением. Он научил наших мастеров делать железо. Но, стал очень горделивым, много пил и объедался, развлекался с женщинами. Такая жизнь очень плохо сказалась на его здоровье, он растолстел и спился.  Через пять лет умер от излишеств, ожирения и пьянства. Однако, Пирва успел посвятить наших кузнецов в секреты изготовления железа.
Что стало с Маттивазой  и Амизи мне не известно.
Вот и всё, о чём я хотел рассказать».
Хаемуас отложил рукопись в сторону. Он, много лет страдавший бессонницей  ощутил, как веки его смыкаются от усталости, задул светильник и лёг спать.
Утром слуга, вошедший в комнату жреца, увидел, что он мёртв. Рядом с ним лежала исписанный  папирус.
Жреца похоронили в его склепе,  папирус отправили в хранилище рукописей во дворце фараона.

Прошли тысячелетия, и лопата археолога открыла это хранилище.  Теперь  нам известно, что и в те времена жили люди, для которых Родина,  её свобода были высшими ценностями в их жизни.