Кату-Ярык… Это перевал на Алтае… Единственно возможный путь попасть в долину реки Чулышман на автомобиле. Правда, можно добраться и по воде – с Телецкого озера, высадившись в районе песчаной косы у мыса Кырсай. Но… её ещё надо суметь как-то проехать. Песок рыхлый, машина в нем тонет.
С тюркского Кату-Ярык – «Твердая трещина». А Чулышман – «Огромная река», но более точное значение – «речища».
«Телецким» озеро назвали – по имени телеских племён, живших на его берегах около 400 лет назад. Для алтайцев оно – Алтын-Коль, «Золотое озеро». Для монголов – Алтан-нуур. Для китайцев проще – Алтай.
Когда-то я не дошёл до него со стороны Саян. Теперь же была возможность насмотреться на него вдоволь, тем более, что от песчаной косы оно действительно выглядит не как дельта реки, а как настоящее озеро.
Горячий песок, обилие плавника, выброшенного на берег половодьем, всего три палатки соседей в западной части косы… Что ещё надо?..
Проходив более трёх часов то с удочкой, то со спиннингом по его берегу, с удовольствием занёс Телецкое озеро в свой список водоёмов, в которых «Рыбы нет!». Там уже были: Енисей, Байкал, Белое море и еще множество рек, озёр и речушек, в которых мне не удалось её поймать. А и то…
И на Алтае, и на Байкале уверены, что Алтын-Коль и Байкал связаны каким-то подземным потоком между собой. А может и не подземным..
Я охотно в это верю, как поверю и в то, что они оба связаны и с Волгой, и с Белым морем, и со многими другими местами, мне знакомыми и близкими.
Да и имя его – Алтын-Коль мне нравится. А золотым его назвали потому, что в тяжёлую годину какой-то алтаец выбросил в него свой слиток золота чтоб не таскать его с собой – тяжесть этакую, когда надо кормить себя, родителей, детей.
Абсолютно бесполезный груз в горах, когда делом заниматься надо.
Про Кату-Ярык я узнал здесь же – на Алтае, чуть раньше по дороге из Джазатора к Аргуту. Тогда пробирался к слиянию с Ак-Алахом и дальше к Карагемскому прорыву и Карагемской писанице. На Карагемском перевале, проводник сказал: «Вот все говорят Кату-Ярык, Кату-Ярык… А здесь… Куда?.. Ни дверь не открыть, ни колесом повернуть… Конечно, страшно! Так это и всё!.. А дорога? Где она?..» При этом для убедительности он открыл дверь, за которой вниз метров на сто не было ничего.
Исцарапанные об стены дорог бока «буханок», виденные мной в этом районе, а его ещё называют – «Там, где кончается карта», – подтверждали и увиденное, и услышанное.
…Как и всё замечательное и замеченное людьми со временем обрастает мифами и легендами.
Сегодняшняя дорога через Кату-Ярык была построена всего тремя бульдозеристами: Аркадием Ухановым, его сыном Анатолием и племянником Виктором в свободное от работы время за два года в октябре 1989-го с благословения Арсентия Васильевича Санаа – тогда директора совхоза «Советский Алтай», и сразу же, как только пошли машины получившего взбучку за растрату государственных средств. Неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы не подошли девяностые со своим беспределом и бардаком, на фоне которого эта «самовольность» стала или незаметна, или забыта в спешном дележе «всего вокруг народного».
Надо было выполнять вторую часть лозунга – «все вокруг – моё».
Что сегодня смогли бы построить дорогу, но не стали бы, – не сомневаюсь. А если бы и стали, то в какие деньги обошёлся бы подобный серпантин с перепадом высот в 800 метров?..
Что стало бы с горами, с «Долиной водопадов», самим Чулышманом?.. Не знаю!
Хотя, впрочем, придёт время, когда найдутся «блогодетели» и застроят долину «рублёвскими» особняками, а нечистоты сбросят под один из водопадов или в какую-нибудь из тысяч речушек, впадающих в Чулышман, а там – Телецкое озеро – Бия – Обь – дитя двух равных по силе и красоте Бии и Катуни – «Обь – обе», – Карское море…
...как уже сделали в Саянах – в Ергаках под Висячим камнем на виду у Спящего Саяна.
Может, зря Ухановы рвали свои нервы и гусеницы бульдозеров?..
…Спустившись с перевала, я сидел на открытой веранде кафе с чашечкой горячего кофе и смотрел, как другие машины осторожно тянулись по длинному серпантину.
Вершины гор были спрятаны в пене облаков, и в любой момент мог начаться дождь, не очень нужный, поскольку накатывался вечер, а в горах темнеет быстро..
Девушка, стоящая за стойкой, заметив моё внимание, улыбаясь, спросила: – Может быть, ещё чашечку?
– Был бы рад, – в тон ей ответил я. – А что за сорт кофе у вас? Очень вкусно!
– Обычный. Нескафе.
– Не может быть! – я старался выглядеть удивлённым.
– Может! Дело не в их кофе… Дело в нашей воде, – она поставила чашечку и тоже посмотрела на перевал. – Любопытно?
Слева от конца спуска, за плакатом, предупреждающем водителей об опасности подъёма, стояла деревянная будка туалета.
– Вот смотрю – в туалет заходят те, кто собрался подниматься, а те, кто спустился, – прямо к Вам. Почему так? – спросил я её, улыбаясь.
– Правда? Никогда не замечала. А наверху есть туалет или нет? – она, с прищуром, улыбалась, глядя на меня.
– Не заметил, – я в ответ тоже улыбнулся и прищурился. – У вас здесь у кого-нибудь может быть дрель или электросварка? – спросил я.
– Не знаю. Вон парень – спросите у него.
Я подошёл к парню и стал объяснять, что мне нужна либо дрель, либо сварка, чтоб привести в порядок подножку, оторвавшуюся где-то по дороге из Улагана.
– Дрели нет. Есть шуруповёрт. Сварки тоже нет.
– А где или у кого есть? – спросил я.
– Думаю, что ближе, чем в Коо, вряд ли найдёте.
Как же так?.. Осторожнее надо быть, – укорил меня паренек. – Здесь вам не… – что-то хотел ещё добавить, но не стал.
Мой путь был к Телецкому озеру, и села Коо не миновать.
Когда-то на Урале один из охотников-манси мне советовал: «Когда попадаешь в незнакомую местность, опусти руки в воду или встань к дереву спиной, чтоб духи могли прочитать, что ты хороший человек».
«А если я – плохой человек?» – спросил я его.
«Тогда не опускай», – ответил он.
«А если я считаю себя хорошим и опущу, а оказывается, я – плохой, то что будет?»
«Духи поправят тебя…» – ответил он.
«Как?»
«Найдут как!» – он задумался. – «Но живым оставят! Что с глупого взять?..»
«Тогда, получается, что в любом случае надо «показать себя», – не унимался я. «Делай, как понимаешь. Как надо – я тебе сказал», – охотник был серьёзен. – «Как дурак не сделает, для него всё правильно!» – четко сказал он, глядя куда-то в сторону.
… Я решил переночевать на берегу, чтоб назавтра быть у Кырсая.
Вода Чулышмана на удивление оказалась не такой холодной, как я ожидал.
Не разжигая костра, на примусе вскипятил чай и сел на берегу, глядя на бегущую воду.
Было полное ощущение того, что находишься в сложенных ладонях кого-то огромного и могущественного. Закат подсветил облака, закрывающие небо, и от этого чувство «укутанности» только усиливалось.
Утро было чистым, ясным и тёплым.
У первых же домов в Коо я остановился.
«Магазин «Радуга»», – прочитал и попытался увидеть через забор хоть кого-то из хозяев аила – дома местной постройки, стоящего слева.
К великому сожалению, мне уже было понятно, что в этом аиле, с крышей в форме шестигранной пирамиды, не проводятся камлания, и не услышишь кай.
Сказание кайчы – кай в любой форме – хоть просто горловое пение, хоть под аккомпанемент топшуура, возможно, уже потерянное навсегда богатство, как и таланты ээлу-кайчы – предсказателя, нередко уводящего слушателей в многодневные путешествия во времени и пространстве, после которых человек очищался от всего наносного и ненужного, в том числе и от болезней тоже.
Увидев меня, вышла женщина. Я, вспомнив парня у перевала, объяснил, что «я не предусмотрел, что «здесь мне не…», что «а что теперь…», закончив тем, что мне нужна дрель.
– Есть! – сказала мне она. – Сам-то справишься или…
Это было сказано таким тоном, что если бы последовало «…а то давай, я сделаю», не удивился бы.
Дрель была замечательная.
– Мне бы ещё сверло… – жалобно сказал я.
– На сколько? – женщина сурово смотрела на меня.
– Вообще-то мне нужно на двенадцать, но… там сталь четвёрка… Боюсь, не просверлю. Ещё бы хотя бы на пять… А? – я старался не терять вид, вызывающий жалость.
– Четвёрка лучше. Будешь готов, скажешь. Я станцию включу, – сказала женщина и куда-то ушла.
Под равномерное гудение дизелька электростанции я довольно быстро справился с задачей.
Вернувшись к воротам и въехав на два чурбака из поленницы, я стал готовиться к завершающей стадии ремонта.
Две собаки подошли и легли у машины: одна сзади, другая спереди, всем своим видом давая понять, что машина, а возможно, и я находимся под их охраной.
Чтоб быть более уверенным в том, что «и я тоже», я достал «дорожный запас» и угостил их мелко нарезанным салом с незамеченным ими чесноком.
Клацание зубов напоминало мне звук срабатывания капкана при проверке перед установкой.
– Идите чай пить, – позвала меня женщина, наблюдающая из-за забора мое общение с хозяевами территории.
– Немного погодя… – вежливо отказался я и полез под машину.
Татьяна Николаевна – так звали хозяйку магазина и аила, улыбнувшись, осталась наблюдать за моими действиями. Подъехали мальчишки на лошадях, спешились, заглянули под машину, о чём-то тихо поговорили между собой, опять забрались на лошадей и, молча, встали у забора.
«Как у казаков где-нибудь в Краснодарском крае», – подумал я, поймав себя на мысли, что пацан, стоящий, и пацан, сидящий на лошади, – это разные люди.
Машина, неестественно криво задравшая один бок, привлекала внимание проезжающих в ту и в другую сторону. Они либо сначала подходили ко мне, а потом в магазин, либо наоборот – сначала в магазин, а потом ко мне, чем радовали хозяйку, ибо в магазине ими что-то покупалось.
Я лежал под машиной, слушал советы, невольно думая о том, что Красная площадь мало отличается от Коо, если то, с чем хорошо знакомы «зрители», ты делаешь при них, а они искренне желают помочь тебе.
– Может, пива? – спросила меня Татьяна Николаевна.
– Не могу. За рулём, – ответил я, высунув голову из-под машины.
– Чего-о-о-о? – спросила она меня.
– За рулём я…
– Ну, да!.. – сказала она и покивала головой с выражением на лице, как у того парня, что слушал меня у перевала об огромном камне, который сам случайно попал мне под подножку, вырвав с корнем крепление.
Потом мы сидели, пили чай, разговаривали, и мне постоянно хотелось подсказать Татьяне Николаевне, как лучше установить звонок, чтоб вызывать её из дома к посетителям, как и где лучше установить рекламу, какую, в какой цветовой гамме и много другое, что, на мой взгляд, уже было сделано неверно.
Видимо, духи в меня поверили, потому, что ничего из пришедшего в голову вслух я не сказал.
Было тепло, небо – чистым, Татьяна Николаевна бегала к посетителям, я сидел в аиле, пил чай, потом надел тюбетейку, которую купил в Кош-Агаче, и пошёл осматривать протоки Чулышмана по берегу. Машина, стоящая у магазина, находящаяся под надежной защитой новых друзей, служила, похоже, хорошим указателем покупателям.
Возвращался по дороге. Встретился «Нисан», и меня стали расспрашивать о том, «как и где у вас тут можно купить яблок и слив?» «Клюёт ли хариус?» Я стал объяснять, что «сливы все вымерзли ещё в прошлом году», а «яблокам ещё рано». «Если нужны привозные, то проблем нет – в любом магазине, но тогда какой смысл сюда ехать…» «Хариус всегда клюёт, только не у всех».
Объяснил, что сады «побило» уже давно морозом, поэтому из ранних сортов мало у кого что сохранилось, но если проехать дальше в основное село, то там можно поспрашивать, но «если нужны морковка, лук и картошка, то подешевле их можно купить в магазинчике вон там, у стоящей машины», – и я показал на свою.
В дорогу к озеру меня проводили после обеда.
Подножка не брямкала. Я заехал к Космическому камню и долго там сидел, любуясь долиной. За спиной были заросли кустов, густо усыпанные светло-сиреневыми цветами. Над долиной кружили орлы.
К вечеру я был на косе. Ночь провел у костра с ребятами–байкерами из Вологды: Сашей и Лёшей.
Мы говорили о том, что такое «байкер», если их всего двое. Размышляли об образе жизни и о желании людей всему дать объяснение и определение. Они меня расспрашивали о том, «какой он Кату-Ярык», а я отвечал – «Просто страшно и всё! В остальном всё нормально!»
Я рассказал о том, что уже видел в долине, они – о своих планах.
Разглядывая их мотоциклы, подумал о том, что сам никогда бы не решился на таких устройствах ехать из Вологды, через Алтай, Монголию, Саяны, Байкал на Камчатку. Хотелось предостеречь их о том, что дороги в степи очень часто похожи на стиральную доску с острыми гребнями, что диаметр колеса слишком мал, чтоб бороться с ними, что если удастся пройти Монголию, то впереди будет ещё Бурятия, дорога на Ольхон, на которой я сам когда-то потерял колесо, но…
Видимо, духи меня и здесь хранили. Или поправляли?..
Было обидно и грустно.
Вернее, было очень грустно и очень обидно.
Потом по озеру «носился» какой-то зеленый огонь, то вспыхивал, то гас, то опять появлялся в другом месте.
Мы пришли к выводу, что это НЛО, а Лёша сказал: «Да и хрен с ним, давайте ещё попьем чаю». А я сказал: «Грабли!» А он сказал: «Ты о чем?» А я сказал что «чай на ночь – грабли, на которые все наступают с пугающей регулярностью». А Саша сказал, что «постоянство – признак качества субъекта».
Рано утром, разбуженные чаем-будильником, мы определили, что огонь «носился» не по поверхности озера, а на той стороне по горам. Лёша поднял руку, желая что-то сказать, посмотрел на нас, передумал и, молча, бросил её вниз. Мы с Сашей кивнули и пошли пить утренний чай.
Встретились мы через несколько дней случайно, у Космического камня.
Они остались снимать вечерние сюжеты, а я поехал, как и обещал, в Коо к Татьяне Николаевне.
Там они и нагнали меня, остановились, увидев мою машину.
Ели уху из хариуса, пили алтайский чай с талканом – жаренное зерно, раздробленное между двух камней, – баспак, которые сегодня заменяет обычная кофемолка, ели горячий кан – кровяную колбасу и дьёргём – блюдо из внутренностей барана. с теертпеком – лепёшками на простокваше.
Сидели за столом и говорили все о своём, пока в десять часов не выключили свет, который дают в семь вечера. Время достаточное, чтоб зарядить аккумуляторы аппаратуры и фотоаппаратов.
Мы заночевали в аиле.
Утром проводив ребят, я пошёл в горы к источнику, о котором мне рассказала Татьяна Николаевна, который считается целебным, ценится особо и практически не посещается туристами в связи с его труднодоступностью.
По местному поверью, вода его позволяет привести сердце в порядок.
Дойдя примерно до половины пути, понял, что, возможно, она и одолеет недуг, но только при условие, что больной дошёл до источника, не умерев где-нибудь на полдороге.
Продираясь на четвереньках среди зарослей каких-то плотных и колючих кустов вверх и вверх, я нашёл на камнях писаницу с фигурками то ли оленей, то ли лошадей и собаки, расположенных вокруг круга с тремя полосами, похожими на стрелы.
Исследование и фотографирование её задержало, и я с лёгкой душой повернул обратно, полностью уверенный в том, что оправдание того, что я не дошёл до источника у меня вполне надёжное.
Вернувшись, показав Татьяне Николаевне снимки и рассказав о своём пути, выяснил, что пошёл не той дорогой. Что тропа, по которой я продирался, была, видимо, звериной. Что по тому склону люди не ходят. Что на рисунке, по её мнению, не собака, а волк. А полз на четвереньках именно по их тропе, поскольку их «последнее время очень много развелось». Впрочем, она меня успокоила, что «людей они не трогают, им телят достаточно, если, конечно, человек не наглеет и не лезет на их территорию».
Мне надо было ехать, поскольку следующий день хотел посвятить Каменным грибам.
Получив подробные разъяснения о дороге к ним, теперь уже мало надеясь на свою понятливость, я собрался в дорогу и перед этим попытался разглядеть в бинокль места, с которых только что вернулся, и оранжевую ленточку, которую я оставил на ветке рядом с писаницей.
Прямо напротив магазина, на том берегу, я разглядел каменные грибы и «ворота» – две колонны, накрытые одним камнем.
Находкой я поделился с хозяйкой: «Так у вас здесь свои «грибы» есть!»
Она стала опять объяснять дорогу к «грибам», уже медленнее, изредка поглядывая мне в глаза, категорически опровергнув мои утверждения моим же – «Не может быть!»
Бинокль послужил аргументом, и я дождался слов, приятных слуху любого первооткрывателя – «Надо же… А мы и не знали!». Воспользовавшись своим правом, я тут же окрестил и ворота, и грибы «золотыми», подавив в себе искушение втиснуть в название собственное имя.
Выяснилось, что я оказался близок к действительности, поскольку на ту сторону Чулышмана наведывались изредка старатели, обуянные искушением поискать «рыжевье». Также оказалось, что в долине раньше был и оленний камень – камень с изображением оленей, который куда-то пропал.
«Народ говорит разное: то ли свои спрятали его, куда подальше с глаз, то ли туристы вывезли…»
Я с удовлетворением про себя отметил, что «мою» писаницу не увезти, не упереть в никуда. Вспомнил тропу, что волки «людей не трогают», подумал – «а кто их знает? Вчера не трогали…»
Мы опять сели пить чай.
Говорили о ребятах, о том, что они уже прошли Кату-Ярык, размышляли о том, доедут ли они сегодня до Улагана, где будут ночевать.
Говорили о том, что неплохо бы им завернуть к Пазырыкским курганам, что «как много всего, где надо бы и хотелось побывать… но…»
Мне опять стало грустно и обидно за себя.
– Удивительное время! Такие возможности, такие свободы… Казалось бы, что хочешь то и делай, – сказал я.
– Так что хотят, то и делают, – ответилаТатьяна Николаевна. – Так и раньше так было: что хотели, то и делали.
Мы замолчали.
Я вспомнил элегантные обводы рам мотоциклов Лёши и Саши, вспомнил, как у меня на Урале от вибрации отвалились противотуманки, установленные на заводских кронштейнах, лопнувших на второй тысяче побега, словно срезанные ножовкой.
– Татьяна Николаевна! А что важнее: цель или дорога к ней, – спросил, не надеясь услышать ответа, думая о том, что у ребят может быть в дороге всё, что угодно, и о том, как они отнесутся к происходящему, о бульдозеристах Ухановых, о себе.
– Когда как. Ни цель, ни дорога к ней, не важны. Их много. Они все разные. Важно, как человек относиться к выбранной дороге, и что для него значит цель, к которой он движется, – сказала она. – У каждого свой Кату-Ярык ... в жизни. К своему мы привыкли...
Меня проводили. Татьяна Николаевна помахала рукой, «сторожа» пробежали метров двадцать за машиной и вернулись домой.
На следующий день, переправившись через Чулышман, я ушёл к «грибам», чтоб сфотографировать их сверху.
Много фотографий их снизу… А вот фотографий «шляпок» сверху нет… Почему-то…
В этот же день поднялся на Кату-Ярык.
Потом постоял у отворотки дороги к Пазырыкским курганам… но…
Впереди была дорога.
*** Первая премия Литературного конкурса им.Лаврентия Загоскина «Вслед за путеводною звездой» в жанре "Журналистика" за 2014год.
- http://slova.livejournal.com/
http://pantyushov.livejournal.com/77090.html