В два часа дня мой IPhone известил меня о пришедшем смс-сообщении, в котором содержалось следующее: «Привет, все в силе сегодня?)». Эти несколько затертых бытом слов отвлекли меня от рабочих дел, я быстро ответила: «Да, конечно, все в силе) сегодня, в 6, в «Шансонье». Эта смска не начало романа или жизненной драмы, не что-то, на что оглядываясь назад можно будет сказать : «Ничто не предвещало беды» или «Я даже не догадывалась, что это начало всего этого!». Нет, эти несколько сухих фраз так и останутся приятной мелочью в неуемном потоке дней.
Это сообщение принадлежало моему знакомому, с которым мы пересекались едва ли ни пару раз практически в прошлой жизни. В школе. С тех пор прошли годы. Беспощадные для одних, непримечательные для других и для кого-то счастливые и судьбоносные. Я привыкла относить себя к первым. Но есть ли люди, которые не считают свое прошлое темным и трагичным? Есть ли люди, которые не смотрят снисходительно на чужую драму с мыслью: « Да, не знаете вы настоящих проблем», затем с душевной тяжестью умудренного опытом человека исчезаете за поворотом. Вот и я такая же.
Об этом парне я помнила немного. Худой, длинный, с огромными карими глазами, которые всегда недоверчиво и печально смотрели на происходящее вокруг. Он был старшеклассником, а я училась в средней школе, что позволяло мне наблюдать за ними, и никто не задался бы вопросом с какой целью я это делаю. Принято считать, что маленькие завидуют своим старшим товарищам. Я не завидовала. Ни себе, ни им. Я просто констатировала факты. Беспристрастно. Ведь только тогда можно было быть откровенным с самим собой. От тебя никто не ждал мудрых мыслей, оттого не было необходимости заворачивать не слишком глубокую мысль в кантовскую обертку. И себе врать смысла не было. Не существовало тогда еще в моей душе потаенного угла, в который вход был запрещен, когда необходимо день за днем врать себе и придумывать неотложные дела, как только ты приближаешься к этой самой запретной двери. Это сейчас лгать себе в порядке вещей.
С той поры прошло около семи лет. Конечно же, за эти семь лет о Жене (назовем его так) я ни разу не вспоминала. Да и не вспомнила бы и сейчас, если бы он сам не попросил.
Начну с того, что я любитель ресторанов с хорошим интерьером и европейской кухней. Открытие нового такого заведения французской направленности, с роскошным дизайном в лучших парижских традициях и невероятно талантливым молодым шеф-поваром, как говорилось в описании, я пропустить не могла. То ли в силу природного любопытства, то ли в силу скуки и склонности к эскапизму. Изучая на форуме отзывы об этом ресторане, я бросила пару фраз о своих ожиданиях на этот счет. Вечером, зайдя на форум, увидела, что кто-то мне ответил. И никто иной, как шеф-повар этого ресторана. Не буду останавливаться на том, как мы друг друга узнали, но да, этим поваром, как вы уже догадались, был Женя. В тот же день, в эйфории от внезапно найденного фрагмента своей юности , которой страдают только люди уже открывшие для себя прелесть минувших дней, когда подростковый снобизм уступает более-менее ностальгичной зрелости, я получила ненавязчивое предложение на чашку чая в лучших традициях современной Европы.
Вопрос о том, зачем он предложил встретиться, если мы никогда не общались, и зачем я согласилась по той же причине, пронесся у меня где-то на задворках моего сознания и был удовлетворен вполне убедительным ответом: «Так случайно, через столько лет найти кого-то из прошлой жизни, по меньшей мере, забавно, во взрослом мире принято делать вид, что ценишь такие моменты, с целью продемонстрировать свою зрелость и усталость от этого бездушного мира взрослых».
Мне была приятна перспектива отсутствия необходимости притворяться. Женя меня помнит ребенком. Я его, по сути, тоже. Кто мы сейчас длинная история, которую никто из нас рассказывать не станет. Зачем? Эта встреча дань себе и своему прошлому. Мы встречаемся не для того, что увидеть друг друга, а чтобы встретиться с самим собой много лет назад. Без осуждения и укора взглянуть на себя беспристрастным взглядом незнакомца. К тому же нет необходимости узнавать друг друга ради одной встречи. Ибо этим знаниям не суждено пригодиться.
Однако, для меня была еще одна причина для этой встречи. Женя являлся тем человеком, который непременно тронул бы трепещущие струны моей души. Без сомнения. Если бы за эти годы я не прошла путь от негаснущего пламени до еле дымящейся щепки. Теперь я была сродни Степному волку, который сидел на лестничной клетке и любовался мещанской араукарией, в то время как способность быть частью мира этой самой цветущей араукарии была безнадежно утеряна. Оттого, мир этот и казался таким щемящим сердце, что частью его стать было уже невозможно. Вот и Женя стал для меня этой самой араукарией. Мне хотелось увидеть его. Взглянуть хотя бы издалека на это чувство, найти его отголоски где-то внутри себя. Напомнить о том, что ты все еще жив и о том, что не будь всей этой череды нелепых, опустошающих случайностей, перед тобой бы сидела не просто песчинка из детства и отрочества, а обжигающий огонь твоего будущего.
И еще я хотела сделать это, чтобы в один прекрасный день, отдавшись воспоминаниям создать для себя островок под названием «А что, если….». Только не тот остров печали «Лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном», а, именно, островок благоговейного « А что, если…» с мириадами светлых, хоть и несбывшихся надежд, когда ответ на этот вопрос так и не омрачился тяжестью однозначного «нет».
Дни до нашего рандеву не были томительными или долгими, шли так же, как и всегда, лишь слегка освещались бумажным фонариком мимолетного счастья. Женя предложил заехать за мной в день встречи, но я сказала, что хочу прогуляться и попросила подождать меня в кафе. В маленькой кофейне в центре города. Эта прогулка, отнюдь, не была необходимостью настроиться и привести мысли в порядок перед важным свиданием. Нет, просто хотелось растянуть этот день, прочувствовать его ожидание.
Это был пасмурный осенний вечер. Воздух пах прелыми листьями с металлическим привкусом капелек дождя. Я шагала по проспекту, и в голове смешивался стук каблуков и пролетающих мимо машин с голосом Джо Дассена. Подойдя к кофейне, я остановилась на несколько секунд перед входом. Что-то такое милое и вечное было за этими огромными окнами, украшенными фонариками и цветочной набивной тканью. Одни живо обсуждали что-то, другие читали газету в одиночестве. Целая маленькая жизнь, робко отгородившаяся от пугающей суеты.
Я открыла входную дверь, кофейня встретила меня звоном китайского колокольчика и запахом кофе. Женю я узнала сразу. Молодой человек, лет 25 сидел в самом углу у окна, читал книгу на Ipad и пил кофе. Когда в моей голове отразилась эта картина, сознание невольно ухмыльнулось мысли о том, что всю эту классическую идиллию нарушает Ipad. Хотя….для Сартра может быть и нарушил бы, а для нас в 21 столетии это часть нашего времени. И мы, зажатые его тисками, склонив голову, принимаем его дары.
Немного покачиваясь на каблуках, я неуверенно приближалась к столику. Перед лицом свидетеля своего прошлого я испугалась мысли « а вдруг я только себе кажусь такой взрослой, а он посмеется, ведь в его глазах я так и осталась ребенком в джинсовом комбинезоне». Забегая вперед, скажу, что он так и не посмеялся. Когда услышал стук каблуков, посмотрел на меня и улыбнулся. Не с издевкой, не с нисхождением, а просто улыбнулся. В тот момент я поняла, что все же уже не ребенок в том самом комбинезоне. Женя тут же встал. А я постаралась быстро скинуть с себя пальто, чтобы не было неловкой необходимости помогать мне. Когда мы оба сели, то несколько секунд просто смотрели друг на друга. Его мысли в тот момент мне не известны, но свои я помню хорошо. Передо мной сидел высокий парень с грустными карими глазами, которые теперь уже, увы, были лишены той робкости и недоверчивости, а теперь смотрели на все смиренно и спокойно. Волосы темные, с легкими, крупными завитками, слегка взъерошенные осенней влагой. Одет Женя был в шоколадного цвета джемпер и велюровые темно-синие джинсы. На руке классические часы. В его внешнем виде явно просматривалась небрежная ухоженность и хороший вкус. Но лучше всего я помню запах парфюма. Тяжелый, душно сладкий, от которого внутри порхали волнительные бабочки от неоднозначности моих эмоций и который я так страстно желаю найти снова в толпе. Все в его образе выражало какую-то мягкость. Мягкий бархатный взгляд, упругая волна волос, кашемировый джемпер и голос без резких, напрягающих нот.
Когда мне принесли кофе, мы уже были полностью поглощены пустыми разговорами о жизни. От него я узнала, что сразу после школы он уехал учиться кулинарному мастерству в Париж. Вернулся только сейчас, чтобы, наконец, открыть свой ресторан. Что жизнь в Париже не была преисполнена драмой и поворотами судьбы. Передо мной сидел успешный человек, талантливый, трудоспособный. Качества, являющиеся залогом успеха в современном мире. В Жене была какая-то умиротворенная уверенность в себе. Такая, которая бывает только после пережитого катарсиса. И вообще он являлся для меня человеком на стыке культур. Он был настолько уверен в своем деле, что не существовало необходимости задумываться о национальной принадлежности. В Жене была космополитичная свобода от внутренних барьеров. Ни гений, ни везунчик, а работоспособный представитель той категории людей, что занимают свою нишу, отдаются ей всей душой, а потом потомки продолжаю его дело, ставя фирменный знак на конверте с изображением знаменитого прадедушки-основателя.
И все же трагично-романтичное настроение осени заставляет ей подыграть и наш разговор сходится к печальным, но не особо обнажающим душу откровениям. В этот момент я невольно радуюсь тому, что сидящий передо мной человек не принадлежит моей жизни и никогда не будет ей принадлежать , хотя имеет на это все шансы. Что я смотрю на него и сердце не разрывается от печальных демонов в глазах, которые он опускает, чтобы скрыть от малознакомого еще лица. Что каждый глубокий и прерывистый вздох с целью освободиться от чего-то гнетущего, не отзывается в моей душе скребущим чувством собственной беспомощности. И легко и мирно в груди от того, что так удачно сложилось…Вроде и все шансы попасться в эту западню, что проходишь по лезвию в ужасающей близости от этой перспективы, но шагаешь уверенно и спокойно…Уже не коснется.
О себе я рассказала в сухих и наиболее значимых фактах прожитых лет, обрамляя их время от времени нарочито небрежным взмахом руки, выражающим бессмысленность подробностей и причинно-следственных связей. Он вопросов не задавал. Сам, наверное, все понимал. И вообще была в Жене какая-то смиренность. Казалось, он все принимал, со всем смирился. Со своим временем, когда даже айфон не делал его заложником стадного инстинкта, он им пользовался, словно, пожимая плечами « А что, мол, делать, это мое время, я его принимаю, но это не значит, что я придаю этим безделушкам значение и они наполняют меня».
Время пролетело за поверхностными разговорами и ворочающимися где-то глубоко чувствами и воспоминаниями. Без объяснений мы понимали зачем сюда пришли. И хотя эти мотивы и нами самими были поняты не до конца, мы невидимо кивали друг другу в знак того, что не обязательно озвучивать, я понимаю. Потом мы еще долго гуляли под шум мокрых дорог, проходили мимо горящих витрин, шли мимо жизни, которая не смотря ни на что продолжается. А мы в это время были маленьким миром, где все, что мы видели жило только в нас. И мы были единственным местом существования того, что происходило вокруг.
Посередине нашей неспешной беседы я резко остановилась и посмотрела на горящее всеми огнями невысокое здание, находящееся за углом от переполненной суетой центральной улицы:
- Знаешь, я всегда мечтала сходить в этот ресторан. Он такой загадочный…оторванный от этого места, города, мира. Двери всегда закрыты, за цветной мозаикой эти странные куклы охраняют какую-то мистерию. Может это и не так, но мне так казалось. Я часто бываю рядом и иногда прихожу сюда, чтобы просто посмотреть». Закончив фразу я замерла, подняв глаза к небу, сквозь самого ресторана, взгляд мой был стеклянным, сил повернуться к спутнику не было. Я ничего не слышала и не видела, лишь догадывалась, что стою здесь все еще не одна.
- Мы можем сходить сюда вместе, - на его лице появилась мягкая улыбка, словно говорящая о том, что такие мелочи должны исполнятся, что на самом деле все проще, чем кажется.
После этих слов я оторвалась от просмотра каких-то видимых только мне картин и несколько секунд смотрела на Женю. Казалось глупым и нелепым задать вопрос, который в данный момент так обреченно и неистово пытался вырваться наружу. Но мне было не по себе от мысли, что человек, стоящий передо мной все понимает и видит так же как я и этот вопрос станет нелепым завершением дня и нарушит эту тонкую границу дозволенного, что что-нибудь может неудержимым потоком разрушить отделяющую нас от реального мира хрупкую стену. Но вопрос сам сорвался с губ. И я задала его только потому, что знала, он поймет его правильно.
- Зачем ты приглашаешь меня снова? – этот вопрос был скрытым подтверждением того, что мы здесь сегодня не ради друг друга, а ради самих себя, что каждый из нас взял от этой встречи что-то свое, пришел сюда каждый со своим вопросом, чтобы найдя ответ никогда больше не встречаться со своим молчаливым свидетелем.
Он молча мялся на месте. Явно не находил слов. Поднимал взгляд куда-то к небу, потом снова на мокрый асфальт. Сдвигал брови, словно пытался в темноте рассмотреть очень важную надпись. Потом глубоко вдохнул, набираясь смелости, и неуверенным и сдавленным голосом сказал, с каким-то неимоверным усилием смотря на меня:
- Не знаю. Просто….Чтобы еще раз...Поговори со мной….