Перышко лежало на дороге и тихонько плакало. По его белоснежной грудке стекали слезы, а солнце, переливаясь радугой в каплях, безуспешно пыталось утешить его.
Оно действительно чувствовало себя ужасно несчастным. Еще вчера, да что там, еще сегодня утром оно парило в небе, гордо подставляя ветру свою спинку, свысока осматривая такую далекую, такую маленькую с высоты полета землю. Теперь эта земля бесконечной равниной лежала прямо под ним, а оно не в силах было оторваться от нее хоть на миллиметр.
Еще утром оно, вместе со своими братьями, крепко прижималось к груди белоснежного лебедя. А теперь под ним была черная земля. Лебедь же улетел дальше, на юг, сколько не звало оно его.
Бедное перышко! Что ждало его теперь? Кто-то пройдет и, не заметив его, наступит, унеся на своей подошве… Дождь, намочив, унесет его в грязном потоке ручья… Бедное перышко! Оно тосковало по лебедю, по ветру, бьющему прямо в лицо, по солнцу, становящемуся ослепительно огромным, когда лебедь взмывал вверх.
-Какое чудесное, белое перышко!- услышало оно звонкий голос, и чьи-то руки бережно подняли его.- Я давно мечтала именно о таком. Моя кукла не может стать настоящей феей, если у нее не будет крыльев. А теперь я нашла крылья для нее.
-Но разве ей не нужно два крыла?
-Нет, это же фея! Ей хватит и одного.
И те же руки аккуратно прикрепили перышко к платьицу куклы.
Перышко перестало плакать, а его не просохшие еще слезы засверкали на солнце, переливаясь.
-Смотри, это Радужная Фея! Самая настоящая!
И ,пожалуй, белое перышко было счастливо. Превратить обыкновенную куклу в Радужную Фею – ничуть не хуже, чем лететь с лебедем на юг. Ведь Феи тоже летают. И эта Фея полетит – благодаря ему. И оно улыбнулось.