Пчела-барыня
Секретарь горкома комсомола мечтала стать барыней, а пока трудилась как пчелка: жужжала на всех областных комсомольских конференциях, активах, слетах. Справлялась успешно: на трибуну выходила, как правило, с новым докладом и в новом платье, только иногда вставляла в доклад страницы из предыдущих и меняла у старых платьев шарфики.
Когда соратники начали называть ее «мать», она поняла, что пора уступать место молодым пчелкам, а ей следует лететь дальше. Но на партийную работу ее не выдвинули, там хватало своих «пчелих-барыней». Комсомольская активистка не растерялась и полетела поступать в модные заводские социологи на большие деньги и связи с учеными, для написания диссертации, показа новых платьев и красивого нижнего белья. Но социология и мечта были на разных берегах. Устав от социологии, она устроилась в популярные астрологи, так как это тоже приближало ее к цели стать барыней.
Правда, и пчелки требовались, но новорусские: со знанием компьюте¬ра и длинными ногами в дорогих колготках, а ломать голову из-за компьютера ей не хотелось, да и ноги уже нельзя было показывать, разве что только при свете звезд.
Она отстранилась от мистики решительно, увидев однажды, как посуда на столе действительно начала передвигаться. Надо было срочно менять ориентацию. И снова астрологу-пчеле повезло: стало модным посещать храмы, носить длинную одежду.
Пчела-мистик сняла парик, яркие шарфики, переоделась в длинное черное платье, купила дом в бойком молельном месте и принялась регулярно ходить в храм.
Однообразные службы не приближали ее к заветной мечте, и она сде¬лала рывок - стала искать добрых спонсоров, добывала подарки к празд¬никам, продукты, одежду. Ее активность заметили. Пионерское начало, ком¬сомольская юность, зрелая партийность помогали ей приближаться к мечте - быть барыней. Сначала она создала православный отряд, который охранял ей дом, помогал ремонтировать, ухаживал за собакой. Потом сер-добольные старушки и молодые сестры, наглядевшись на то, как она кружится, стали помогать ей по дому: раз в неделю стирали и гладили белье, мыли пол, белили стены и потолки ее старинного особняка. Уже через месяц опытная активистка приучила их заходить к ней ежедневно: мыть посуду, стряпать, копать и полоть гряды, окучивать картошку, поливать огурцы.
Сама же все чаще пропадала в областном центре, старые знакомые и приобретенные вновь грузили ей очередные партии продуктов, одежды, обуви, канцтоваров.
Мечта потихоньку сбывалась. Барыней ее стали называть за глаза, а потом и просто говорили: «Барыне-то опять дрова привезли, раскололи и сложили, видать, снова уехала».
Авторитет барыни пошатнулся на ровном месте: не понравилось ста¬рушкам, что мало времени она молитвам посвящает, не так кланяется, да и посты не больно соблюдает.
Поступок барыни удивил многих: она ушла в монастырь.
Те, кто не поверили, навели справки, оказалось - действительно в монастыре. Те, кто поверили ей сразу, - радовались: не ошиблись в ее истинной вере. Барыня-монахиня недолго посвящала себя молитвам и уединению, азарт пчелы-добытчицы и праздная мечта - жить барыней взяли верх; недавно видели ее с письмом у богатых спонсоров: монастырю требовался капитальный ремонт, да и у собственного дома прохудилась крыша.