Бабка Ортина, губничу, дак за еду не считала, смолоду худо жила, досыта наелась. Ходить же собирать грибы, а по старой привычке звала - губы, до страсти любила.
Холодной зимой любила посолиться, как она говорила « к серчу», осинеськими жолтянками. Мелко нарезанными с луком и обильно политые посным маслом, прикусывая с картошкой рассыпистой. Больше любила помакать сулой, а с возрастом есть стала мало, за всю зиму, ложку почерпнёт и сыта.
Когда была молодая, то в семье большой выросла, тогда губ много ломали.
В лес-то после работы ездили, на лошади, далеконько, но на такие места, где губы не обломаны. Часом, всеми-то, бехтери собирали, потом свекровка днями перебирала. Червяные, так корове в хлебное пойло, а едрёные: солить, или сушить. Сушили в печи, солили ушатами. Всегда с солёными губами жили. На пенсии тоже в лес бегала грибы ломать, не самой, так детям да внукам понадобиться. А остальные: сухие и солёные, раздавала всем, нуждающимся, деревенским. Пока ноги бегали, то далеко ходила грибы ломать.
Теперь остарела и далеко ходить нет крепости в ногах, только на ближние запольки. Изба-то стоит близко у леса, захочет и пошла. Душой-то всегда готова не только идти, а бежать с плетухой. Да много стало в последнее годы зависеть от здоровья, и от большого давления. Как её зашатает да забросает по избе, а потолок-то ходуном заходит, то одно желанье: поскорее добраться бы до койки да отлежаться. Обидно становилось оттого, что жёнки из лесу идут, а она «как кряж» на койке вростяжь лежит. Но иногда полегче становилось, тогда рано утром уходила за грибами. Для крепости и устойчивости батогом подпиралась, но с каждым годом становилось всё труднее бегать по лесным заломам, мягким мхам и топким радам .
Пожаловалось зятю, пастухом работает в колхозе.
- О, ишко-ты, ишко-ты, Пашка, рада бы по губы-те походить, дак ноги боле овсё ватны стали. Не бегают боле, бат видал где поближе ростут губы-то? Дородно бы красих или слизунов наломать сходить, а охляпки корове в хлебно– всё не зря в лес сходила бы, чем день-то лёжнем-те лёжать. Не зря говрят: «Хожано, лучше лёжаного».
- «Дакеть есть, тёща, вонде боровина, беломошник растёт, пойди, наломашь на жаренину-то. Вокурат и мы недалёко пасём коров» - посоветовал зять.
Боровина-то рядом, не велик угорышок-то, батог-от поможет вызняться. Стала бабка, каждый день, бродить по губы. Корзинку на руку, батог суковатый в другую руку и поплелась потихоньку. Долог день-от, успеет сбродить до леса-то. На боровину поднимется, а там грибов - как насыпано, живо плетушку наломает
До того ей поглянулось ходить по губы, что спать ложилась с одной думой: поскорей бы утро наступило. После удачного сбора грибов, на обратном пути у пастухов чаю попьёт, с устатку подремлет под увядающими лучами, осеннего, солнца.
Перед жонками, такими же старыми как она, хвасталась:
« Уж, жонки, я хоть и порато стара, но по губы-то сброжу, наломаю. На жаренину принесу и на противень в печь поставлю. Зимой-то сваришь губничу, опахнёт из печи ароматом губным, и аппетит появиться. Дородно похлёбашь, ложки две-три хлебнёшь и наелась старуха».
А много ли старому человеку надо? Лишь бы что-то полезное да нужное в хозяйстве сделать за день и не быть родным в тягость. А после трудов праведных сладко спится и сны-то снятся добрые да приятные.
Всю осень ходила бабка Ортина за грибами, а зимой-то умерла. Так и не узнала, что зять заранее грибы ломал с корешками, да в мох ставил. Не хотел расстраивать старую тёщу, да утомлять лишней ходьбой по лесу, веселил до снегу.