1. На Теберду
Когда едешь из Черкесска в Теберду, водитель маршрутки обязательно включит, какую-нибудь карачаевскую мелодию. Вот и на этот раз, немолодой мужской голос вдохновенно пел под аккордеон о своем горном крае, а мы пассажиры, как на концерте молча внимали певцу. В песне я разбираю лишь «орай-да-райда», да «карачай-балкар». Но и остальное понятно без всякого перевода, так как невозможно оторваться от восхитительных пейзажей за окном. Дорога идёт по берегу Кубани, а эта могучая река, как и тысячи лет назад пробивает в песчанике своё ложе. Наверху манят к себе живописные травянистые склоны. Чередующиеся картины просятся на фотообои, чтобы каждое утро, просыпаясь, ты мог получать вдохновение от природы, напитаться этим горным озоном, а потом, вдруг взял бы, да и запел, как тот, на непонятном языке. Или, быть может, остаться бы навсегда где-нибудь здесь на цветущем лугу у избитой злыми холодными дождями скалы.
2. Жизнь в горах
В популярных туристических центрах Кавказа автомобильное движение такое же, как в городах. А вот, в отдалённых горных селениях жизнь совсем другая. Небольшие эти поселения с очаровательными тюркскими названиями кажутся уснувшими в просветах облаков. В таких посёлках ветхие и ни чем не примечательные жилища горцев разбежались друг от друга, а сами поселки тянутся по ущельям на многие километры. Рядом с домами обычно находится несколько гектаров сенокоса. А на улицах такого селения, непременно встретишь гуляющих лошадей, а то и мечтательного осла. Как бы то ни было, но животноводство в горах, всё ещё кормит многих. Труд этот тяжелый, и таким способом много не заработаешь. Корма в эти места нужно завозить, и потому выходит – за что купил, за то и продал. В горах кроме того выращивают морковь да капусту. Но чтобы их посадить необходимо найти участок у реки, чтобы на нём не было слишком много камней. Прибыльное дело для горцев - лесозаготовки. Я восхищаюсь водителями, которые, рискуя перевернуться, переправляются через реки и забираются со своими лесовозами на невероятные кручи. Однако этим делом занимаются только бесстрашные и очень отчаянные люди.
Небольшую часть скота выпасают в долинах возле жилищ, но в основном животных отгоняют на лето в отдалённые ущелья. Там на горных пастбищах овцы каждый день разбредаются по крутым склонам. Ещё выше чуть ли не у самых перевалов ближе к ледникам наслаждаются полной свободой табуны лошадей. Там же в ущельях на всё лето оставляют бычков. Овец и бычков, однако, в последние годы в горах стало меньше. Отчасти это связано с тем, что прежде в горах были колхозные фермы с молочным стадом. На этих фермах всё лето жили доярки, а молоко ежедневно увозили вниз. Теперь, однако, в горах осталось только мясное животноводство. В стадах обычно пасутся бычки разных хозяев из какого-то села. Животные, предоставленные себе, расходятся по горному лугу, а чабаны, лишь иногда навещающие стадо, нередко находят бычков за многие километров от своего выпаса. Уже в октябре, когда наступают холода, скот отгоняют вниз. К этому времени хозяевам животных нужно заготовить корм на зиму.
На пастбищах овцы разбредаются так далеко, что без собак их не соберешь. А собрать их необходимо и обязательно на ночь загнать в загон. Этой работой занимаются неутомимые пастухи - маленькие черные собачки. Их этому делу никто не обучает. Инстинкт пастуха у них в крови. Вместе с пастушатами вслед за отарой обязательно идут огромные кавказские овчарки. У этих лохматых зверей работа другая. Они не бегают по кручам, а с достоинством озирают вокруг. Овчарки начинают лаять или бросаются на чужих по тревоге, которую поднимают «черные пастухи».
Лошадей можно встретить едва ли ни в каждом ущелье. Кажется странным, что эти крупные животные невероятно пугливы. Завидев незнакомого человека, весь табун стремительно убегают. Бегущий табун – это поэма и мечта любого фотографа. Отбежав на несколько сот метров, животные остановятся, и будут неустанно глазеть на туриста до тех пор, пока тот не скроется из виду.
3. На Мухинский перевал
Несколько лет назад я отправился в горный поход из Теберды на запад. Мне нужно было идти по горной дороге вдоль речки Муху к Мухинскому перевалу. Вышел я поздно, и потому дойти до перевала в тот день не успел. Подниматься к перевалу я начал, когда начало темнеть, и мне нужно было думать о ночлеге. Когда я ставил палатку, я обратил внимание на лошадей, которые находились от меня довольно далеко. В тот день я прошагал часов шесть без остановки и потому очень устал. Забравшись в свой спальник, я начал засыпать. Неожиданно совсем рядом я услышал рычание, топот и бряцанье колокольчика. Выглянув из палатки, я увидел, что в темноте вокруг меня носятся лошади. Рычал, понятно, жеребец. Я попытался отогнать незваных гостей криком – бесполезно. Они бегали рядом с моею палаткой, ржали всю ночь, и никто не помешал бы им наступить на меня. В ту ночь я так и не заснул. Лошади ушли только с рассветом. Было странно то, что лошади никогда не подпускающие к себе близко незнакомого человека, на этот раз сами пришли ко мне.
Утром я собрался и нагруженный рюкзаком потопал вверх к перевалу. Яркое солнце било мне в глаза, а впереди у дороги стояли и ожидали меня «мои кобылы». Их было около двадцати, и у каждой из них было по месячному жеребёнку. Все жеребятки лежали на траве и грелись на солнце, а их мамки глядели на меня так, будто хотели понять, какое оружие против волка было у меня с собой. В ту ночь перепуганные животные прибежали к моей палатке и искали у меня защиты от хищников. Мне стало понятно, что моя палатка находилась в двойном окружении. Вокруг меня бегали потревоженные кони, а дальше за ними, очевидно, находились волки. И уж если в ту ночь мне было не по себе, то, что тогда пережили жеребята? Или, быть может, они из-за своей малости не поняли ничего.
4. Волки в горах
Позже эту историю я рассказал чабану Нацби, у которого был свой табун. Маленькая речушка отделяла его пастбище от Архызского участка Тебердинского заповедника. Волки, как обитатели заповедника, находились под защитой закона, но охотиться выбирались за его пределами. Для того чтобы уберечь овец от хищников, Нацби натянул вокруг загона веревки, кроме того возле его коша бдели натасканные на волков три кавказские овчарки. - Волк хитрый, – говорил Нацби, - он нападает на стадо, когда туман или дождь. - А вот с лошадьми проблем нет. Если жеребец сильный, он всегда защитит свой табун даже от стаи волков.
Али, еще один мой знакомый чабан, рассказывал, что волку иногда удается перехитрить жеребёнка. Случается, что хищник, ложится недалеко от табуна и часами выжидает. И бывает так, что какой-нибудь любопытный жеребенок, сам подходит посмотреть на непонятного зверя.
4. Пазли
Работа чабана в горах очень опасна. Однажды я заночевал в домике чабана Пазли. Пазли рассказывал, что он был опытным наездником. В молодые годы он даже табунщиком работал. И несмотря на это несколько лет назад с ним случилась беда. В то время, когда он ехал верхом, на его коня набросилась маленькая собачка. «Пастушок» стал кусать коня за ноги, а молодой конь, испугавшись, сбросил всадника. Упал Пазли на маленький камень, но из-за этого у него произошел перелом тазобедренного сустава. Его прооперировали, в кости ему вживили стальные спицы, и он стал инвалидом. Однако жить ему все равно было как-то надо, и Пазли опять каждый день садится в седло. Вслед за овцами он опять поднимается на лошади на такие кручи, куда большинство простых смертных никогда не заберутся. Пазли ежедневно по очереди со своим приятелем другим чабаном навещают друг друга. В горах, говорит он, каждый день с человеком может случиться что-нибудь.
5. А мог бы и не вернуться
Некоторые люди едут в ущелья на рыбалку. Но там, где есть дороги и рыба – чуть больше пескаря. Вот раньше, хвастаются рыбаки, форель ловили мешками. Однако несколько лет назад, говорят, в этих местах случилось большое наводнение и форель при нём побило об камни. Теперь хорошая рыбалка, жалуются рыбаки, там, где нет ни дорог, ни троп, а только в тех в местах, которые и на карте не найдешь.
Когда сверху делаешь снимки горных склонов, то потом картинки эти могут показаться раем. Но не дай бог, если ты решишься пойти в этот воображаемый рай. Если ты не найдёшь тропы, то рай этот станет для тебя адом. Однажды я решился спуститься в одно такое «райское ущелье», Ингур. С трудом по косогору, по лесному болоту, через овраги я пробирался к реке. Глушь была невероятная. Дороги там точно никогда не было, да и тропы тоже. Горный склон, с которого вода должна была стекать вниз, вопреки законам физики и здравого смысла был болотом, поросшим двухметровыми борщевиками и кустарниками. Вдоль оврага и выше него – везде я набредал на скалы или выходил к обрывам. Всё же каким-то чудом я спустился по скально-болотистому лесу к реке. Вдоль реки опять нужно было продираться сквозь густую поросль, с рюкзаком на плечах переваливаться через полусгнившие деревья и чавкать по болоту. Стремительная река переполнилась от дождей, и при переходе её вброд наверняка можно было бы погибнуть. Глухомань была такая, что, похоже, здесь не было никого со времен татаро-монгольского ига. Побродив вдоль речки, я окончательно расстался с мечтой о том, чтобы для меня на ту сторону кто-то перебросил спасительное бревно. А потому в то, что я смогу перебраться через эту убийственную речку, я уже не верил. Однако желание идти вперед у меня было столь велико, что у меня не возникало мыслей о том, чтобы повернуть назад. Времени до вечера было ещё много, но я решил в тот день не рисковать и отложил форсирование реки до следующего утра. Я утешал себя глупой мыслью о том, что за ночь что-нибудь придумаю, насчёт того, как выбраться из добровольной ловушки. Но что можно было придумать? Подбадривало меня, однако, то, что выход из безвыходного положения нужно было решать не герою детективного романа, и не персонажу из кинофильма, а именно мне. То есть этим злосчастным «героем», наконец-то оказался я сам. А удручало то, что актёра на съёмках обязательно подстрахуют, и то, что всё, что будет с ним дальше уже написано в сценарии. Мне же нужно было готовить себя к любому повороту событий, и потому ночью я не мог избавиться от мысли о том, что, завтра будет мой последний день. Чертовски обидно, что день этот будет таким обыденным и заурядным, без бокала шампанского со льдом или другого последнего мелочного удовольствия. Когда я пытался уснуть, в голову лезла предсмертная ария Ленского с его «обыкновенным днём забот». Вариант, что стрела пролетит мимо мне на ум не приходил. И что с того, что прежде я десятки раз оказывался в худшем положении? Тогда мне везло, а что будет завтра неизвестно.
6. Нужно перейти через страшную реку
От мрачных мыслей и от жалости к себе я плохо выспался. Утром, настроенный на худшее, я не смог разжечь из мокрой травы и веток костёр. Пожевал сухомятку, сделал несколько последних, хорошо бы, думаю, не самых последних снимков, собрался и пошел. Я лез вдоль берега, и мечтал. Мечтал я о том, чтобы эта неладная речка разбилась эдак на пять, а лучше бы на двенадцать рукавов, и чтобы я смог их по очереди перейти. Неплохо было бы, раз уж тут кроме меня нет никого, чтобы какое-нибудь большое бревно само упало бы с берега на берег. В таких ситуациях я всегда раздваиваюсь. Одна часть моего мозга созидает всякие решения – а что если я пойду туда, а если так… И мысленно ты уже преодолеваешь эти немыслимые препятствия, и оказываешься в безопасном месте. Одновременно в тебе сидит кто-то другой, который не верит в эту несбыточную чепуху. И вот на этот раз я шел и мечтал и одновременно не верил в свои глупые мечты. Я понимал, что мне придётся сидеть здесь со своим недельным запасом еды, пока кто-нибудь не найдёт. Но кто меня в таком месте найдёт?
И так я шел, мечтал то о том, то о другом и тут же разрушал свои фантомные конструкции, при этом, однако, во мне ни разу не мелькнула подлая мысль о том, что идти сюда было не надо. Я не мог допустить того, что вместо этих испытаний, я бы теперь сидел дома в своей квартире: читал бы книги, смотрел телевизор. Нет и нет. То не жизнь. Жизнь вот эта, здесь и сейчас. Более того, там дома, чтобы я не делал, и днём, и когда беспробудно спал, я носил в себе эту мечту, оказаться в этом ущелье, оказаться одному и самому решить эту неразрешимую задачу. И вот она моя мечта, наконец, сбылась.
Я шел, распалял себя мечтами и убеждал себя в бессмысленности их, пока далеко впереди не показалось бревно. На моё счастье оно упало как раз поперек реки. Бревно в таком положении лежало давно, и за всё это время из ствола его выросла зеленая поросль. Дальше за бревном была запруда из мелких веток и всякого хлама. Вот он мой шанс, может быть. Нужно попробовать. Опираюсь на обе палки и делаю шажки по нескольку сантиметров. Ух! Дальше перехожу небольшой рукав реки и оказываются на другой стороне. Оглядываюсь, река была такая мощная, что сорвись я, шансов на спасение у меня бы не было. Испытываю облегчение.
7. Неожиданная встреча
Впрочем, впереди выше над рекой скалы. Теперь что – лезть на скалы или возвращаться назад? Выбрасываю палки, достаю ледоруб, лезу по круче, цепляюсь, где возможно за корешки, хватаюсь за поросль. Метров пятнадцать карабкаюсь вверх – наконец лес. Склон крутой, но лес сухой буковый, идти приятно, и как всегда в большом лесу за деревьями ничего не видно и непонятно куда идти. Стараюсь выбирать более пологий маршрут, обходя поваленные бревна и овраги. Вдруг - какие-то следы. Не знаю, радоваться или нет? Кто здесь мог быть, медведь? Иду дальше по следу, потом он пропадает, но вскоре опять нахожу его. Когда же этот чертов лес кончится, и я выйду на луг. Но луга нет, впереди показалась высокая гора, а я держал курс на нее. Гору нужно обходить. В конце концов, сбоку на склоне горы я набрел на настоящую древнюю горную тропу. Места на тропе было так мало, что я едва пристроил на ней свою палатку.
Утром, когда я собирал вещи, за моей спиной нарисовалась лошадиная морда. На перепуганной лошади сидел всадник. В этот миг в моей голове всплыла ранее видимая мною по телевизору картина встрече нашего древнего предка с неандертальцем, не обещавшая ничего хорошего. И здесь, кто знает, чем может закончиться встреча двух совершенно незнакомых людей в месте, где на многие километры больше никого нет? Несмотря на противоречивые чувства, я подаю всаднику руку, а он мне протягивает свою. Он чабан, зовут его Айтек, и едет он туда, откуда я едва выбрался. Что это были за следы, интересуюсь у него? - Это я в этом году четыре раза ездил форель ловить, - сказал он.
Как люди, живущие в горах, относятся к туристам? В Архызе, я зашел в ближайший двор и попросил зарядить телефон. Пожалуйста, произнес мужчина – 500 рублей. Я объяснил ему, что в своей квартире столько я и за месяц не плачу. Альберт, так звали этого человека, улыбнулся и сказал, что пошутил. Зарядка мне обошлась бесплатно и, пока я ждал, мы с ним за чаем переговорили обо всем на свете. Сейчас Ураза, объяснил он, и верующие в это время должны делать добрые дела.
В Аксаутском ущелье мы заехали на ферму. Большой стол был заставлен выпивкой, закуской, а на стене висел плакат с красивой белой мечетью. Подвыпивший хозяин сказал, что жена родила ему сына, и они с друзьями уже четвертый день отмечают это событие.
8. Люди в горах
Вообще в горах люди очень гостеприимны. Если вы набрели на кош, вам предложат в нем переночевать, да еще и накормят. Если вы пойдёте дальше, вас напоят молоком или айраном, а то и с собой что-то дадут. Если в коше никого нет, смело заходите и ночуйте. Как правило, в коше вы найдёте какие-то крупы, соль, сахар, а то и керосин. Правда, уходя, не забудьте оставить что-либо из своих продуктов. В ущельях на горной дороге попутный автомобиль обязательно остановится, и пешего человека обязательно подвезут. Однажды я четыре часа ехал в УАЗике, ногами пошевелить было невозможно, и они болели, потому, что водитель не отказал никому. Кроме мешков с мясом и шерстью в машину набилось одиннадцать человек, не считая лохматого белого щенка кавказской овчарки.
В горах человеку трудно, объяснят вам, и при встрече одинокому человеку обязательно нужно предложить помощь, - таков горский обычай. Денег при этом с вас не возьмут, нельзя. Можете поделиться продуктами или еще чем. Подарок принять можно.
Три года назад в Архызе пропали два новочеркасских туриста. Один из них был врач анестезиолог. Ему было больше сорока, и с ним была его двадцатилетняя жена. Мне рассказали, что убил их какой-то чабан из-за денег. Хотя, какие деньги могут быть у туристов? Чабан этот и до этого бомжей держал, и еще, говорили, убил двух черкесов. Его взяли, и когда он понял, что ему грозит пожизненное, повесился.
10. А если медведь?
Не очень давно в поселке Хурзук медведь разорвал человека, местного пастуха. Еще раньше в ущелье Кызгыч пропал турист. На него тоже напал медведь. Позже нашли шапку, да кроссовки, разбросанные в разных местах. Вообще медведь человека боится. Но очень редко он набрасывается на людей. Идрис, который мне рассказал про своего односельчанина убившего новочеркасских туристов, говорил, что медведь нападает в трех случаях. Если он кого-то задрал, а при этом рядом появился человек. Ещё нападает медведица, которая решила, что грозит опасность медвежонку. Опасно повстречаться с медведем на тропе в лоб. Что делать в таких случаях? Единого мнения нет. Еще очень опасен раненый охотниками медведь.
11. Охотники.
Когда спускаешься с перевала, рядом с ледниками часто попадаются горные козы. Они сразу же убегают завидев туриста. Однако есть люди, которые на коз охотятся, иногда на лошадях. Но я не мог бы в них стрелять, жалко. В заповедниках гуляют зубры, олени. Но беспечные животные часто уходят за пределы охраняемой зоны, и тогда их уже никто не защитит. Современная оптика, говорят, не оставляет животным шансов на спасение. Перед браконьерами они беззащитны и численность охраняемых животных сокращается год от года.
На снимке поселок Учкулан.