Символ независимости и знамя борьбы лезгин

Фейзудин Нагиев
ХАДЖИ ДАВУД – СИМВОЛ НЕЗАВИСИМОСТИ И ЗНАМЯ НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОЙ БОРЬБЫ ЛЕЗГИН




Известный своими желчными и истеричными выпадами в адрес представителей лезгинской истории, культуры, литературы (Нажмутдина Самурского, Сулеймана Стальского и др.) небезызвестный Виктор Чигирик опять отличился своей патологической ненавистью на этот раз к славному сыну лезгинского народа, герою национально-освободительной войны против персидского ига Хаджи Давуду. На страницах газеты «Республика» от 19.09.2008 г. имярек обвиняет группу лезгинских писателей – авторов обращения к народу с призывом увековечить имя Хаджи Давуда, как истинного символа независимости нации и знамени национально-освободительной борьбы. Обращение как обращение, какие мы встречаем часто у многих дагестанских народов, возводить памятники своим героям, называть их именами улицы, школы...
«Как же можно ставить памятник организатору массовых убийств и грабежей и переименовать улицы в его честь там, где он совершал преступления?» – возмущается Чигирик по поводу возведения памятника Хаджи Давуду. (Если бы наш «правдолюбец» был зрячим, ему бы следовало видеть метаморфозы нашего времени: повальное переименование улиц и строительство памятников лицам, не имевших особых заслуг ни перед дагестанскими народами, ни перед республикой, кроме как перед своим кланом).
Против кого же воевал Хаджи Давуд?
Родившийся в селе Дедели Мушкурского уезда, Хаджи Давуд, как любящий свою землю и свой народ истинный патриот, не мог оставаться в стороне и безучастно взирать на то, как персы и их ставленники грабят его родную землю и кабалят его народ. Персы, захватившие весь Лезгистан до Дербента, всюду ставили своих вассалов в Гяндже, Баку, Шемахе, Табасаране, Дербенте...
Вся история национально-освободительной борьбы лезгин характеризуется войнами с внешним агрессором: римлянами и греками, персами, арабами, тюрками – с юга; с массагетами (маскутами), аланами, аваро-гуннами, хазарами, монголо-татарами – с севера. То есть лезгины постоянно воевали на своей земле и вели справедливую национально освободительную войну против внешних агрессоров.
Чигирик обвиняет Хаджи Давуда в том, что он посмел напасть на шахский гарнизон, укрепившийся в его родном городе Шемахе. При этом он ссылается на «Историю Дагестана», изданную в Москве в 1967 г., где материалы, касающиеся истории лезгин и их земель, проживающих за рекой Самур, изложены искаженно и тенденциозно. Для придания солидности своему ссылочному аппарату Чигирик приводит 10 фамилий авторского коллектива и редколлегии, а также 15 фамилий ученых, давших советы и ценные замечания. Но какими бы фамилиями не прикрывал Чигирик свое плохое понимание истории, Хаджи Давуд воевал против захвативших его землю персов агрессоров и их защитников. Ведь так же можно обвинить и Александра Невского утопившего в Чудском озере бедных шведов, и Дмитрия Донского, разбившего несчастных монголо-татар.
Восстания против персидского владычества в тот период происходили не только в Ширване и Дагестане, но также в Грузии и Армении. Антииранское восстание, начатое в 1710 году Цахурским владетелем Али-султаном, а затем возглавляемое Хаджи Даудом, преследовало цели не для собственного обогащения, а лишь изгнание захватчиков – кызылбашей со своей земли. В 1711-1712 гг. повстанцы заняли ряд населенных пунктов в Южном Лезгистане (на правобережье реки Самур). В такой политической обстановке из стремящихся в Кавказо-каспийский регион сил – Иран, Турция, Россия, нужно было выбрать одну. Лезгины сначала воевали в одиночку без союзников. Турции было выгодно ослабление Ирана, как своей постоянной и сильной соперницы на Кавказе. А политические симпатии России, имевшей большие территориальные споры с Турцией (Азов, Крым, Измаил, Керчь, Севастополь...), были на стороне Ирана. Возможно, это и явилось главной причиной того, что царская Россия национально-освободительную борьбу лезгин против персидских захватчиков воспринимала как бунт против своего союзника (как видим, такая идеология жива и сегодня).
Ожидая османское вторжение, Россия предприняла меры по укреплению своих юго-восточных границ (В 1711-1712 гг. генерал Апраксин переселил на левый берег Терека гребенских казаков, которые построили укрепления – станицы Червлённую, Шадринскую, Новогладковскую, Старогладковскую...) (См. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII века. Институты истории, археологии, этнографии АН СССР с участием всех научных центров Северного Кавказа. Москва, Наука, 1988. С.409).
Почерк всех колонизаторов одинаков: «Разделяй и властвуй!». Их методы – закабаление местных народов, ужесточение их жизненных условий, используя их разделение, переселение, уничтожение генофонда... При этом сначала для достижения своих целей завоеватели привлекают местных феодалов, щедро одаривая их богатствами их же земли, зная, что эти феодалы, в конечном счете, будут ассимилированы ими... Так поступали на Кавказе арабы, турки, персы, монголо-татары... Такую политику после окончания Кавказской войны и капитуляции Шамиля (1859 г.) вел и русский царизм, сразу приступив к перераспределению земель и вытеснению горцев со своей земли, что привело к массовому мухаджирству и исчезновению целых народов – убыхов, черкесов, шапсугов... По самым скромным подсчетам изгнанию подверглось около 800 тысяч человек горцев, переселившихся в Турцию. (См.: Россия и Северный Кавказ в XVI – XIX вв. Документальная истории образования многонационального государства Российского. Кн. I. М., 1998. С.83-88).
Турция стремилась расширить свои владения за счет черноморского и каспийского побережий и Кавказа, и для России сложилась удобная политическая обстановка для принятия горских народов Кавказа в свое подданство. Об этом Петра I информировали генерал П.А. Апраксин, князь А. Бекович-Черкасский, А.П. Волынский. Грамоты о принятии в российское подданство получили князья Кабарды, Шамхал Адил-Гирей, Уцмий Кайтага и др. Но политика принятия в российское подданство простиралась на Северный Кавказ и Северный Дагестан лишь до Дербента. Петр I осторожничал и не спешил с принятием в свое подданство земель и народов, захваченных Ираном. (В лице Ирана Россия видела союзницу против Турции).
21 июля 1721 г. войска лезгин осадили Шемаху, которую персы превратили в свой форпост. Перед выступлением Хаджи Давуд предлагал обороняющему город персидскому войску сдаться. Но персы игнорировали это предложение, и к 7 августу город был взят. Горожане тут же присоединились к своим освободителям против кызылбашей (персы шииты носили на голове красные тюрбаны, отчего их и называли «красноголовыми»). Вблизи Шемахи лезгины разбили войска гянджинского и эриванского ханов. Многие ставленники шаха, в том числе и правитель Дербента, бежали в Иран.
Чигирик сокрушается, что после взятия Шемахи, повстанцы, разбившись на мелкие отряды, организовывали «внезапные нападения» на Акташ, Шабран, Нияз-Абад и «угрожали Дербенту», который еще находился в руках персов. Согласно Чигирику, не насилие иранских захватчиков и их ставленников, а именно действия отрядов Хаджи Давуда, «сопровождаемые грабежом и разорением, отрицательно сказывались на развитии производственных сил края, что было одной из главных причин отхода народных масс от движения». Видимо, Чигирик или патологически лишен здравого смысла и элементарной логики мысли (тогда его место в психиатрической лечебнице)..., или же он делает это специально (тогда он должен быть призван к юридической ответственности за клевету и разжигание межнациональной розни)...
Хотя повстанцы воевали на своей земле с врагом-агрессором, а не убивали мирных людей, в пылу своих обвинений Чигирик говорит о 300 убитых в Шемахе русских купцах и ограбленных товаров на сумму свыше 4-х миллионов рублей серебром. В истории для своей выгоды всегда было модно увеличивать или приуменьшать число потерь. А, по словам А.П. Волынского, взяв Шемаху, повстанцы «стали зажигать и грабить дома знатных (персов. – Ф.Н.). Между тем хана (персидского наместника Хусейн-хана. – Ф.Н.) взяли в полон, а знатных порубили». Русских купцов обнадеживали, что их грабить не будут, но потом ввечеру и к ним в гостиный двор напали... иных побили... а товары все разграбили, которых было около 50 000. (ГАРД. Ф. Персидские дела. 1719 г. Оп. 1. Д.5. Л.2,3).
Позже выяснилось, что русские купцы подверглись разорению лишь потому, что пытались скрыть в своих складах ценности персов – Шемахинской знати. Что же касается христианского населения – армян и других, то, по свидетельству католикоса Есаи, «как и жители города, так и селений, за исключением немногих случаев, особенно не пострадали от резни…». (Есаи Хасан - Джалалян. Краткая история страны Албанской /1702 – 1722 гг./. Баку, 1989, с.28).
Если неуважаемый Чигирик и в действительности такой «правдолюб», то ему бы следовало хотя бы приблизительно сравнить и оценить соотношение потерь за отбитие Шемахи у реального врага с теми потерями имущества мирных граждан в наше время в ходе так называемых антитеррористических операций... Для чего же нужна ложь Чигирику? Анализируя выступления разных чигириков, приходишь к мысли, что они являются лишь марионетками в руках какого-то этнического клана, пешками в антилезгинской политической режиссуре, основа которой была заложена еще со времен репрессии Н.Самурского.
Дифференциации лезгинских народов при интеграции других народов Дагестана; убийства Арсена Байрамова, Магомед-Салиха Гусаева, Загира Арухова.., (кто следующий?!); покушения на Имама Яралиева, снятие его с должности и попытки полного вытеснения одаренного молодого специалиста из числа элитных кадров Дагестана; попытки чернения имен и деяний: Хаджи Давуда, Сулеймана Стальского, Нажмутдина Самурского; упразднение государственной премии РД им. Сулеймана Стальского и умалчивание его имени при назывании парка им. Сулеймана Стальского, целенаправленное принижение статуса праздника дня поэзии 18 мая, исключение яркого национального поэта Етима Эмина из ряда поэтов, чьи барельефы красуются на фасаде Республиканской библиотеки им. Расула Гамзатова на проспекте Расула Гамзатова; резкое сокращение числа лезгинских представителей в ведущих ведомствах и министерствах РД и многое другое… – все это выстраивается в определенный ряд, вектор которого указывает на эти национально-клановые деструктивные антилезгинские, антидагестанские силы...
Очевидно, этому этнополитическому клану вкупе с национал-сепаратистскими силами Дагестана, не дает покоя относительно спокойная и стабильная ситуация в Южном Дагестане на фоне постоянного неослабного разгула экстремизма в северной части Дагестана. Поэтому они озабочены нагнетанием антилезгинских настроений у русского населения Республики Дагестан, а также поставить под сомнение благонадежность лезгин у федеральной власти. Для нарушения относительной стабильности в Южном Дагестане – на южной границе России эти силы стараются перенести центр антитеррористической войны на юг, искусственно создавая очаги напряженности в Юждаге. Поддерживание тлеющего факела войны для стабилизации ситуации в Дагестане нужно, видимо, для получения постоянных дотаций и субвенций со стороны государства.
Чигирик с гордостью приводит не подобающие для российского царя извинительно-заискивающие предупреждения Петра I перед шахом и султаном, что так называемый каспийский (или персидский) поход предпринимается не для ссоры с султаном и не для войны с шахом, а лишь только для «отмщения обиды» захватившим Шемаху «лезгинским бунтовщикам» (История Дагестана. Т.I. М., 1967, с.342-344). Отбитие у иранских агрессоров и освобождение лезгинами своего города Шемаха вслед за Петром причиняет обиду и Чигирику. «Укрепив свои позиции в результате народных восстаний, дагестанские феодалы усилили угнетение народных масс, стали вместе с турками чинить насилие и грабежи. Обманутые в своих надеждах восставшие крестьяне стали отходить от своих главарей, и восстание пошло на убыль». (Р.М. Магомедов. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII – начале XIX вв. Махачкала, ДКИ, 1957 г., с. 318-319).
Хотя турецкие грабежи ничуть не лучше персидских, но турки то время на лезгинские землях, входящих в сферу политического влияния Ирана, еще не хозяйничали. А названный труд, как и многие исторические работы советского времени, политизирован и не совсем объективен. Рассуждая с классовых позиций марксистско-ленинской идеологии, в нем совершенно искажены истинные причины справедливой национально-освободительной борьбы лезгин против иранских захватчиков. Это в то время, когда советские идеологи с восхищением писали о национально-освободительной борьбе в какой-то африканской стране Намбо-Ямбо.
Осуждая действия Хаджи Давуда против иранцев, Чигирик сочувствует бедному шаху, который вынужден был обратиться за военной помощью для борьбы с Хаджи Давудом к своим настоящим друзьям и ставленникам – шамхалу Тарковскому, уцмию Кайтага, майсуму Табасарана и другим владетелям Дагестана. По-Чигирику, поводом для принятия Хаджи Давуда в турецкое подданство послужило взятие города Шемахи. Ему невдомек, что в отличие от России, Турция проявляла большего рвения заполучить Кавказ с побережьем Каспийского моря, обещая предводителям народов, живущих на этих землях, всяческие награды и почести.
Прозорливость и мудрость Хаджи Давуда проявились в том, что из трех внешних сил – Ирана, Турции, России, которые выступали на арене борьбы за сферу влияния на Кавказе, он выбрал Россию. Связав будущее своего народа и своей земли с Россией, Хаджи Давуд через губернатора Астрахани и Казани А.П.Волынского выразил свою готовность служить русскому царю. В письме от 22 апреля 1721 года он пишет: «Преж сего нам от кызылбаш многие обиды были и покою нам от них, кызылбаш, не было, и от того мочи нашей не стало для того, что они сделали обиду через силу, и за то стали мы с ними, кызылбаши, в неприятельстве и за свою кровь им отомстили... а я ныне дружелюбия пресветлейшему и державнейшему великому государю под руку иттить, также и юрты свои отдать ему, государю, верно служить готов» (См. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII века. Институты истории, археологии, этнографии АН СССР с участием всех научных центров Северного Кавказа. Москва, Наука, 1988. С.409).
Но ответа от астраханского губернатора не последовало... Волынскому не понравилось, что Хаджи Давуд из обещанных им захватить для русского царя персидских территорий до Тебриза и Исфагани, Шемаху и Дербент хотел оставить для себя. На севере шла война со шведами, и в планы Петра не входило воевать с персами. Он считал территорию за Дербентом уже персидским. В письме к грузинскому царю Вахтангу IV, мотивируя необходимость начала похода летом 1722 г., Петр сообщал, что «ребилизанты персидские» Дауд-бек и Сурхай поспешили получить протекции турецкой, «дабы хоть фут в персидских рубежах получить» (Из письма Петра I к грузинскому царю Вахтангу IV; см.: Сотавов Н.А. Северный Кавказа в русско-персидских и русско-турецких отношениях в XVIII в. М.,1991, с.58; выделено нами. – Ф.Р.).
Между тем, персидские гарнизоны и ставленники получали постоянное подкрепление и чинили насилие и произвол на подчиненных территориях. Русскому царю, издавшему тайный указ «басурман зело тихим образом, чтобы не узнали, сколько возможно убавлять», было не до проблем каких-то там лезгин, терзаемых персами... Петру еще не было понятно геостратегическое значение Кавказа для будущего России, как не понимали это и другие после него цари. А паша турецкий и шах персидский, перед коими заискивал Петр (дескать, поход предпринимается не для ссоры с султаном и не для войны с шахом, а только лишь для «наказания бунтовщиков»), в отличие от первых всю важность овладения Кавказом понимали. Впоследствии русский историк С.М.Соловьев не без пафоса и восхищения напишет о поступке Волынского, принесшем интересам России на Кавказе большой вред: «лезгинский владелец Дауд-бек хотел подняться на шаха с помощью России. Но ... Волынский не подал ему никакой надежды на эту помощь...» (Сотавов, Там же). В самом конце 1722 года на сторону Порты склонился и Хаджи Давуд, принявший ее подданство в качестве верховного правителя Дагестана и Ширвана. К переходу под турецкую протекцию Хаджи Давуда вынудила недальновидная политика советников русского царя в лице И.В. Кикина, А.П.Волынского и др...
Дальновидный и мудрый Хаджи Давуд знал, что рано или поздно турецкий султан захочет от него полного вхождения в состав Турции, чего он допустить не мог. С другой стороны и турецкий султан стал тревожиться за всевозрастающий авторитет и влияние Хаджи Давуда. Вот истинная причина смещения его с должности и ссылки на остров Кипр (1728 г.). То, что современники (подданный России шамхал Адил-Гирей, персидские ставленники и этнические персы – Султан-Ахмет-хан, Якуб-хан, Махмуд-гирей в Дербенте, Рустам-хан в Табасаране) не любили Хаджи Давуда – так, это понятное дело. Они были захватчиками или их ставленниками и не любили тех, кто могли отнять у них их власть и состояние.
А за что же чигирики и те, кому последние прислуживают, не любят Хаджи Давуда?
Выступая против лезгинских духовных и политических лидеров, против лучших представителей истории, культуры, литературы…, эти национал-сепаратисты стараются унизить национальное достоинство лезгинского народа, привить ему комплекс неполноценности, некое чувство вины за своих представителей, за которых некоторым приходится «краснеть» перед «друзьями» и «братьями».
Лезгины, самый южный народ Российской Федерации. Кто бы ни сталкивался с лезгинами, все отмечали и отмечают трудолюбие и законопослушность лезгин, честность, открытость и гостеприимство, верность слову и дружбе, тяга к знаниям, повышенное чувство справедливости... Количество криминала в лезгинских, да и во всех южно-дагестанских районах меньше, чем в остальных районах Дагестана.  Южнодагестанцы, в том числе и лезгины, не замечены ни в бандформированиях, ни в выступлениях против других народов... В Юждаге наблюдается относительное спокойствие, по сравнению с Северным Дагестаном. Религия у лезгин умеренная, не ортодоксальная и не фанатичная... Все это не дает покоя определенным деструктивным клановым силам Дагестана. Всеми методами они стараются нагнетать напряженность в лезгинских районах, перенести центр тяжести военных действий и контротеррористических операций в Южный Дагестан. Можно лишь догадаться, что делал целый отряд омоновцев в Касумкенте во время выборов глав муниципальных образований. Защитить и спасти в районе власть Н.Бутаева и закрыть дорогу И.Яралиеву? Но джамаат района правильно сориентировался в сложившейся обстановке, ибо лучше знает, кто работает на его благополучие, а кто, опустошив район и набив свои карманы, с позором убегает в свою берлогу.
Обвинить Хаджи Давуда, что он воевал на своей земле против персидских захватчиков, может разве что умалишенный. Такие обвинения можно выдвигать и против других руководителей национально-освободительных войн (Сурхай-хана, Фетали-хана, Шамиля, Султан-Мута, Байсунгура и др....) Но откуда и почему такое избирательное отношение?
История не имеет сослагательного наклонения... Произошло так, как произошло... И теперь, спустя много времени, одни и те же факты можно представить и выстроить, кому как заблагорассудится. Но история для того и нужна, чтобы извлекать уроки. Уроки мира, добрососедства, взаимоуважения и дружбы...
Исполнителя выдает почерк, – говорится в лезгинской поговорке. Кому-то очень выгодно, кому-то очень хочется руками своих марионеток реализовать свои темные планы, рожденные больным воображением: то свалить с пьедестала поэзии Сулеймана Стальского («Взлет и падение» «Молодежь Дагестана», 31.03.2006), то навесить все беды Дагестана на одного Самурского (в некоторых независимых республиканских СМИ последних лет), то теперь освободителя лезгинской земли от Сефевидского ига Хаджи Давуда объявлять грабителем и разбойником. Но «собака лает – караван идет», – говорится в мудрой поговорке. Пусть себе лает… Не такого ли пса имел в виду поэт Сулейман Стальский в своем стихотворении «Пёс, которого нужно держать на цепи»:
Есть пёс – дворняга из дворняг,
Всегда спит он в грязи, в тряпьях,
Что даже  и в семи морях
Отмыть его никак нельзя.

У лезгин древняя и славная история, известная, во всяком случае, с древней Албании – Алпана... Славные цари Аран, Шарр-Гир, Арас, Урнайр, Сато, Асай, Арс-Валэн, Арс-Ваhан, Вачеган Храбрый, Ваче, Вачаган III Благочестивый, Жуван-шарр, Сахак Севада, Григор, Севада-Ишхан, Йовханнэс-Сенекерим, представители царских родов Хетумов, Джалалов, Авшинов и др. Католикосы: Фаддей, Елише, Варфоломей, Григор, Григорис, Еремия, Шупхалишой, Закарий, Абас, Виhру (Виро), Нерсес Бакур, Макар Бархударян… Писатели поэты и философы: Давдак Картал, Моисей Дасхуранви, Михитвар Хаш, Хетум Патмич, Гайтон…
Так что лезгинские поэты и писатели при всем своем желании не в силах превратить Хаджи Давуда или кого бы то ни было в «символ и знамя борьбы против зла», если бы они сами таковыми не были.
А Хаджи Давуд действительно есть и останется истинным символом независимости нации, знаменем национально-освободительной борьбы лезгин. И будут воздвигнуты на земле лезгинской памятники Хаджи Давуду и другим славным героям, как бы чигирики и иже с ними не тужились и не чигирикали от возмущения.
09.2008.