Сегодняшний день – день ее тридцатилетия - привнес нечто странное в жизнь Радужной Василисы Викторовны, напрочь отбив желание куда-либо торопиться. Приблизительно в районе полудня девушка неожиданно для себя открыла закон убывающих дней, где интерес к жизни оказался обратно пропорционален количеству прожитого. Как-то случайно, вдруг подумалось, что еще пять лет назад у нее были желания - множественные, она мечтала, к чему-то стремилась, строила планы, а сейчас остервенело несется по стремнине жизни, не задумываясь, не задерживаясь, не глядя по сторонам, несчастная и одинокая. Ужас!
Вот так, в один краткий миг, застыв с папкой в руках посреди кабинета, Лиса приказала себе остановиться. Работа, прибыли, практически подписанный контракт – все это никуда от нее не убежит, а вот времени на собственную жизнь, где она еще молода и красива, может так никогда и не найтись.
Испуганная далеко не радужными перспективами, что промелькнули перед внутренним взором, Лиса решилась на перемены.
- Для начала отпуск – вечно далекий и недосягаемый, - сказала она себе. - А там видно будет.
Оставив папку с контрактом на столе у секретаря, Лиса черкнула несколько слов на счет доработки заместителю, окинула критичным взором убранство черно-белого кабинета, где единственным ярким пятном был подаренный сотрудниками букет, и покинула полусонный офис, благодарно сомкнувший последний не спящий глаз - окно генерального директора.
Лиса вышла на улицу. Моросило. Асфальтовое тело парковки по-домашнему тепло манило полосатой разметкой, но садиться за руль отчего-то не хотелось.
- Не сахарная, не растаю, - бросив ключи обратно в сумку, Василиса натянула на голову капюшон. До новой квартиры всего три квартала, можно и пройтись.
«И здесь все суетно и безлико», - подумалось Лисе, медленно бредущей по слякотному тротуару в толпе проносящихся мимо людей. Укрыв город завесой уныния, ленивый осенний дождик старательно выводил свою дробную песнь, используя в качестве инструмента окружающий мир. Этому размеренному стаккато аккомпанировали звуки торопких шагов спешащих прохожих, что, водрузив над головами разноцветие зонтиков, грезят о сухости и комфорте спрятавшихся под крышей жилищ. Грезят и бегут к ним, в отличие от нее.
Девушка поежилась. Кроме повядшего на новом месте фикуса и плюшевого Мурзика ждать ее было некому. Она так старалась достичь чего-то в этой жизни, надежного, материального, что совсем забыла о ее наполнении. Ни мужа, ни детей, только дальние родственники, разбросанные по стране точно островки в открытом море, и она – оплот благополучия одиноко существующая в столице. Страшно!
Визг шин потерявших сцепление с мокрой дорогой вернул ее с небес на землю. Грациозная белая кошка, выскочив из-под колес автомобиля, уселась на тротуаре возле ног застывшей Лисы. В свете фар ее круглые глаза полыхали зеленым пламенем.
- Бедная! Испугалась? – присев на корточки, поинтересовалась Василиса у гладкошерстной красавицы, каким-то чудом сумевшей сохранить шерстку незапятнанной.
Кошка, с достоинством приняв ласку, замурчала в ответ. Лиса засмеялась.
- Какая же ты… - подходящего слова не нашлось, и девушка еще раз потрепала Белоснежку за ухом: так она окрестила зеленоглазую мурлыку. – Пойдешь со мной? Будет, кому встречать вечерами, – неожиданно для себя спросила у кошки Василиса. Та склонила голову на бок, осмотрела с прищуром и, мяукнув, зашагала прочь.
Лиса вздохнула, провожая взглядом случайную знакомую. Аккуратно ступая по мокрому тротуару, кошка то и дело оглядывалась, словно звала за собой. Девушка улыбнулась:
- Боюсь, малышка, твой домик для меня тесноват, - посмеялась она.
Словно поняв о чем речь, Белоснежка остановилась. Мяукнула призывно, и Лисе даже показалось, повела ушами, приглашая.
- Доработалась, - стряхнув наваждение, девушка окинула Белоснежку прощальным взглядом и зашагала дальше.
Все тот же мелкий дождик. Лужи чавкают под ногами. Замша новых туфель набрала влаги. И мысли вьются вокруг неудач. Хандра, осваиваясь, все сильнее давит на плечи. Как можно в тридцать не иметь за душой ничего, кроме работы? Хоть бы аквариум завела или клетку с птицей, ведь еще мама говорила, забота о живом существе наполняет душу светом, дарит счастье. Жаль, что дети так непослушны!
Пронзительный вой автомобильной сирены, поддерживаемый заливистым лаем, словно смерч разметал тревожные мысли. Василиса встрепенулась. Поблескивая огнями спецсигнала мимо пронеслась «Скорая». Машина исчезла за поворотом, а на тротуаре возле Лисы осталась сидеть вислоухая псина. Собака показалась Василисе настолько огромной, что девушка невольно отшатнулась.
- А ты здесь откуда? – дрогнувшим голосом обратилась она к подергивающему хвостом псу.
Многозначительное «гав, гав» и высунутый язык стали ей ответом. Лиса оттаяла.
- Так ты не злой, - резюмировала девушка, но подходить ближе не стала. Мало ли чего.
Смешная мысль пригласить и его домой, возникла неожиданно. Василиса рассмеялась:
- Боюсь, теперь мой домик придется кому-то не впору, - объяснила она псине причину своего веселия. Собака вновь залаяла, будто согласилась.
Набравшись храбрости, Лиса коснулась мокрого собачьего лба.
- А вот от такого грозного провожатого я бы не отказалась. Пойдешь со мной?
Пес хлюпнул длинным языком, навострил уши, глядя на что-то позади нее, поднялся на ноги.
- Не пойдешь, значит. Понимаю… Что ж, пока, - с грустью протянула Василиса, но псина прощаться не собиралась, с тоской поскуливая, принялась тыкаться носом в ладонь.
Вновь испугавшись, Лиса отступила и вскрикнула, когда через тонкий кров чулок ощутила прикосновение чего-то мокрого. Пушистый хвост Белоснежки обвился вокруг щиколотки.
- Что за дела? Ты шла за мной? – удивилась девушка, с тревогой поглядывая на громадного пса все также стоящего подле нее. Вдруг кинется.
Но собака признаков агрессии не выказывала, да и кошка не собиралась обороняться. Они лишь пристально смотрели на девушку и, казалось, ожидали чего то.
- Не понимаю, - озадачено выдохнула Василиса, боясь признаться себе, что всерьез разговаривает с животными. Благо проспект остался позади, а здесь в тиши малолюдных улочек не так стыдно сойти за сумасшедшую. – Чего вам надо?
Ее бессловесные собеседники, словно добро получив, в унисон подали голос. Псина басовито тявкнула, подняв переднюю лапу. Белоснежна протяжно мяукнула, довольно прикрыв глаза. И заторопились. Кошка впереди, дорогу показывает, собака по правую руку от Лисы, сопровождать собирается и аккуратно так вперед подталкивает, будто говоря «иди, не медли».
Девушка вздохнула:
- Хорошо, хорошо, ведите, - сдалась и последовала за зеленоглазым проводником.
Василиса послушно сворачивала в темные проулки, перепрыгивала через лужи, шагала по торчащей над водой бровке тротуара и начинала сомневаться, что сможет самостоятельно вернуться обратно. Когда вконец заплутавшаяся девушка решила прекратить бессмысленное блуждание по грязным дворам, ее провожатые остановились у массивных кованых ворот.
- Как красиво! – восторженно охнула Лиса: в раскинувшемся перед ней парке миллионами крошечных огоньков сияли разноцветные фонарики, причудливо оплетая стволы деревьев, стелясь по земле, взбираясь ввысь по столбам.
Шагнув в приветливое царство света, девушка потеряла из вида прошмыгнувших вперед нее кошку с собакой, и, тем не менее, улыбка не сошла с ее губ. Здесь было так сказочно! Так прекрасно! Маленькие веселые гномики пряталась в цветочных клумбах, легкокрылые феи порхали над узорчато подстриженными кустами, серьезные великаны выглядывали из-за деревьев – все словно живые, а она…
Она будто вернулась в детство. В те времена, когда жизненный лист еще девственно чист, когда рука неумело, несмело лишь начинает смешивать краски, готовясь создать свою неповторимую палитру, обязательно светлую, радужную, прекрасную…
И, как когда-то давно, нестерпимо захотелось рисовать! И в груди защемило…
Долго Василиса бродила по колдовскому парку, очарованная им до глубины души. С каждым новым мгновеньем, проведенным под его кровом, в груди разрасталось что-то теплое, доброе и всеобъемлющее, отчего хотелось петь, танцевать, быть шальной и сумасбродной. Она ловила хрустальные капли вместе с фейками проказницами, до упаду смеялась с весельчаками гномами, корчевала пни с могучими великанами и чувствовала себя счастливой, как никогда. И лишь однажды морщинка печали коснулась девичьего лба, когда возле резной деревянной песочницы ей встретились фигурки большой вислоухой псины и свернувшейся калачиком белоснежной кошечки.
***
Утро встретило Василису настырной трелью будильника и зарождающимся погожим днем. Небо чистой слезою смотрело свысока, готовясь принять в свои ласковые объятья восходящее солнце. Позволив себе ровно пять секунд понежиться среди подушек, Лиса встала с постели. От вчерашней депрессии не осталось и следа. В теле чувствовалась бодрость, а в душе покой. Приятные ощущения.
Немного смущенная этим обстоятельством - все же такое всеобъемлющее умиротворение никогда не было ее спутником - Лиса привела себя в порядок, умылась, почистила зубы. Едва тронув расческой волосы, вспомнила, что с сегодняшнего дня в отпуске и нужды спешить нет. Взглянув на кровать, отказалась от идеи поваляться немного. Такой прекрасный день требовал свершений.
- Завтракать! Нас ждут великие дела! - пропела девушка своему отражению и поспешила на кухню, где ее ждали раскрытый мольберт с наброском внимательных кошачьих глаз и вислоухой собачьей морды, тюбики с красками, но главное – вернувшаяся из детства мечта стать художницей.