В Сибири, в разные времена, да и теперь, жители деревень высаживали картошку на своих подворьях в конце мая или после того как заканчивалась посевная.
Весна в том году выдалась ранняя, но дождливая. Вот и протянулась посевная в совхозе Первомайском, аж до самой Троицы.
Бабка Матрёна давно приготовила семенную картошку и ждала, когда её зять Василий вспашет на тракторе в огороде и на общем совхозном поле.
Накануне, дочь Галина уехала в город на двухдневный семинар бухгалтеров, забрав с собой ребятишек, решив с ними провести там все выходные. В городе жила её старшая сестра, Анна.
Василий пришел с работы домой поздно. Бросив тёще:
- Отпахались, - завалился спать. Проспал он целые сутки, изредка вставая по нужде или попить воды.
Работал зять в совхозе механизатором, весной на тракторе - осенью на комбайне. В посевную и уборочную работал ударно и все награды, которыми награждало районное начальство, бессменно доставались ему. В районе поговаривали представить Василия к Герою.
Бабка Матрёна, пока Василий спал, уговорила местного скотника Коляна, помочь ей посадить часть картошки за бутылку самогона.
Колян, по прозвищу Самурай, любил выпить и согласился. Квартировал он у одинокой бабки Баляшихи, в полуразвалившемся доме на краю деревни, и работал скотником на ферме. Работник он был никудышный, но безальтернативный. То он проспит и не завезёт сено скоту, то не почистит стойла в коровнике, а то и вовсе не напоит коров. Доярки жаловались управляющему, что с приходом на ферму Коляна, коровы стали давать меньше молока.
В деревню Колян прибыл на поселение по решению Опросинского городского суда, где раньше работал кочегаром на заводской котельной. Своим прозвищем Колян гордился и при случае не скрывал свою историю. Прозвище Самурай ему дал следователь, когда допрашивал его по кладбищенскому делу. А дело было так…
***
Вместе с Коляном в котельной работал старик. Перед самой зимой старик тяжело заболел и вскоре умер. Когда ветеран умер, Колян узнал, что его наставник был участником Отечественной войны и кавалером трех орденов Славы. Хоронить ветерана решили на старом кладбище с воинскими почестями.
Колян сам вызвался копать могилу покойнику. На старом кладбище ему и двум рабочим с завода показали, где копать могилу, снабдили едой и двумя бутылками водки.
Могилу копали по очереди, меняя друг друга. Когда докопались до нужной глубины, лопата Коляна ударилась во что-то твёрдое. Он решил посмотреть -. оказалось гроб.
Один из напарников в шутку или в серьёз сбрехнул Коляну, что на старом кладбище после войны хоронили японских самураев.
Колян плохо представлял значение слова «самурай», но точно запомнил по фильмам, которые смотрел по видикам, что у самураев были острые сабли, и что по японским обычаям самураев после смерти хоронили с оружием.
Ему очень хотел найти в могиле японца саблю. За саблю самурая он думал срубить немалые деньги, продав её местным коллекционерам.
Он не стал слушать возражения своих напарников о том, «что они пошутили, и что на кладбище, на самом деле, хоронили японских военнопленных, а не самураев, и что за грабёж могилы ему могут «пришить дело».
Водка и желание разбогатеть сделали своё дело, и Колян, очистив гроб от мерзлой земли, стал отрывать доски. В гробу он нашел кости умершего, полуистлевшую тряпку, чем был прикрыт покойник и больше ничего. Сабли в гробу не оказалось.
Колян был разочарован. Присыпав разбитую крышку гроба мёрзлой землёй, он многозначительно сказал товарищам:
- Надо же, даже в одной могиле наш будет над японцем, - и, помолчав, добавил: - Правильно! как-никак, наши солдаты победили в той войне.
Ветерана похоронили в могиле вместе с японским военнопленным, а Коляна за ту выходку с гробом, правоохранительные органы, спустя месяц, узнав обстоятельства дела, особо не разбираясь, осудили на поселение.
После отбытия срока, Колян так и не вернулся в город, а остался жить в деревне.
***
Самурай загрузил четыре мешка, по пять ведер каждый, уложил мешки на двухколёсную тележку и, запрягшись в неё, пыхтя, покатил по дороге. Бабка Матрёна шла следом и ворчала на зятя и дочь, за то, что они даже и не вспоминали о посадке картофеля.
Деляна, куда предстояло доставить семена была рядом с деревней, сразу за скотным двором в перелеске. На вспаханном поле уже стояли колышки с надписями фамилий сельчан.
Бабка, указав на участок в середине деляны, попросила Самурая:
- Сходи, глянь, чья фамилия на колышке?
Колян сбросил мешки с картошкой, посмотрел на надпись на колышке…, немного замешкавшись, сказал, «что место бабкино», и попросил у Матрёны перед работой отглотнуть глоточек спиртного.
На что бабка ответила отказом, сказав, «что пока они не посадят картошку, самогонки ему не видать».
После этих слов желание у помощника на ударный труд резко упало, и он нехотя стал развязывать на мешках вязки.
Картошку они посадили уже к вечеру. Там, же на поле Матрёна отдала Самураю бутылку с самогоном и закуску.
С бутылкой помощник расправился быстро, выпив залпом в два приёма из горлышка, а закуску так и не тронул. Допив содержимое в бутылке и, захмелев, сказал бабке, «что за такую низкую оценку его труда той воздастся».
Что «воздастся», бабке Матрёне было непонятно, но она не стала выяснять у Коляна, что тот имел в виду под словом «воздастся».
«Чёрт с ним, мало ли, что придёт пьяному мужику в голову», - решила она, так и не узнав смысла сказанного.
О чём намекал на поле Самурай, бабке Матрёне стало понятным на следующий день.
После обеда к ней примчалась соседка по огороду и с порога разразилась на неё громкой бранью, и не на шутку:
- Ты, что пьяная картошку сажала, вместе с этим алкашом Самураем? – шумела Нюрка. - Что, прочитать надпись на колышке трудно было? Получастка мово засадили. Где мне прикажешь, теперь, картошку сажать, а? Землю-то всю поделили. А твой зятёк, Васька, отказался. Сама слышала, - и Нюрка перекрестилась. - Он, что тебе об этом не сказал? Нет! Так это не моя забота, - отмахнулась соседка. - Придётся тебе, подруга, семена свои выкапывать, мне они не к чему. У меня свои семена, три года выводила…. Да поторопись! если к вечеру не уберёшь, не обижайся - свиньям скормлю, - предупредила она Матрёну.
После ухода Нюрки, у бабки Матрёны сразу испортилось настроение, и заболела голова. Выпив таблетку и придя немного в себя, она решила разобраться с зятем. Тот только что проснулся и сидел раздетый на кровати.
- Ты, почто мне не сказал, что от участка в поле отказался? – спросила она, вцепившись в него взглядом.
- Какой участок, на каком поле?- не понял Василий.
- Какой, какой? Тот самый, на котором мы каждый год картошку сажаем, – ответила Матрёна.
Василий понял, о чём идёт речь и урезонил тёщу.
- Тебе, что с нашего огороду в двадцать пять соток картошки мало?- спросил он, повысив голос. - Каждый год столько картошки остаётся, а тебе всё мало? С урожая прошлого года, где картошка? Ага, половина сгнила, перебирать некому. А та, что не сгнила? Скоро сгниёт! Торговать вы, мама не хотите? Не хотите! Свиней держать тоже не желаете. Вот и решили мы с Галиной от земли на поле отказаться. Хватит нам картошки в огороде. Тебе об этом дочь должна была сказать. Так, что я здесь не причём, - отмахнулся Василий.
После слов зятя Матрёна растерялась, слёзы обиды так и потекли из её глаз.
- А, что случилось? Ладно, если ты так расстроилась из-за земли, завтра попрошу у председателя прирезать к деляне, дел то…
- Да посадила я часть картошки в поле, - вновь разревелась тёща.
- Оказалось на нюркином участке. Этот антихрист, Самурай, помог мне её посадить. Он и на колышке мне прочитал, что участок наш. Видать подшутил со мной, а я, дура, поверила, вот только зря бутылку самогону извела, - призналась Матрёна.
- Он что за бутылку самогона, дотащил картошку и помог посадить её?- спросил Василий.
- Ему и бутылки самогону за эту работу много,- ответила бабка Матрёна.
- Эх, мама, мама, теперь понятно, почему Самурай подшутил над вами. Жадность ваша подвела под монастырь. Какой дурак, за такой бартер, хорошо работу сделает, тем более Самурай. Да и его ли дело знать, в каком месте надо сажать картошку. Увидал он не нашу фамилию на колышке и решил молчать, иначе ему и этой бутылки было не видать. Он картошку доставил? Доставил! Помог посадить? Помог! Всё по уговору. В чём его вина? Ваша мама вина! Ваша! Иди, проси, умоляй Самурая, чтобы выкопал семена обратно. Мне в Ваши разборки вмешиваться некогда, в район вызывают, вон председатель машину за мной прислал, - и зять показал в окно на подъехавший уазик и стал собираться, не обращая на всхлипы тёщи…
После обеда Василий вместе с председателем уехал в город. Вернулся он к вечеру вместе с женой и ребятишками. Вошли во двор. На веранде дома стояло четыре мешка с картошкой, а из летней кухни слышались голоса.
Хриплый мужской голос сипел:
- Я, тебе, Матрёна, завсегда помогу, только скажи, я сильный, ты же знаешь…
Василий заглянул на кухню.
За столом сидели бабка Баляшиха со своим постояльцем Коляном не в меру разгорячённые алкоголем.
- Давай, Матрёна, я тебе огород лопатой перекопаю одной левой, ты только скажи, завтра же начну, - требовательно просил Колян.
- Ладно, врать, лопатой. Ты с роду лопатой кроме могилы ничего не копал, - язвила ему в ответ, посмеиваясь раскрасневшаяся Баляшиха.
В стороне у печки сидела довольная Матрёна и в разговор не встревала, лишь изредка поддакивала то одному, то другому гостю.
Василий тихо вернулся во двор и кивнул жене, показав, что мать на кухне.
- Мама, семенную картошку, что на веранде стоит, в огороде сажать будем? Вася сказал, что с утра вспашет..., - крикнула дочь в открытую дверь кухни. – Ты не беспокойся, слышишь?
«Слава богу за ум взялись, про картошку вспомнили!», - обрадовалась бабка Матрёна, и подумала:
«Не случись этой заморочки с Самураем, и не пошуми она с зятем, неизвестно, когда бы зять проснулся и привёз свою семью из города, и когда бы они посадили картошку. А земли под картошку на огороде действительно хватит, тут зять прав! Семена она приготовила отменные, и по урожайности куда лучше, чем у Нюрки. Осталось только посадить…».
- Да слышу, слышу, - поспешила ответить Матрёна.