В одной из книжек о кошках я прочитал очень верные слова. Кошки, утверждал автор, существа загадочные, непредсказуемые. Даже те из нас, кто любит их всей душой, никогда не смогут постичь глубины кошачьей самобытности. Эти удивительные создания живут рядом с нами по собственным законам и разумению, как правило, они игнорируют наши желания и надежды, но при этом умудряются наполнять нашу жизнь покоем и радостью. Одна из многих их особенностей это чувство сострадания.
2 июня 2004 года в возрасте 67 лет умер мой младший брат Юра. Примерно через полторы – две недели соседская сибирская кошка Муся привела к нам на садовый участок двух маленьких котят и оставила их на наше с Люсей попечение.
Православная религия утверждает, что после смерти человека его душа девять дней остается еще на земле, а потом, в зависимости от того, как он прожил свою жизнь, попадает в рай, ад или чистилище, где ждет воскрешения и Страшного суда. Это - по вере, представлениям и некоему иррациональному опыту многих десятков поколений моих предков. Возможно, так оно и есть.
В то же время в разные времена и у разных народов была широко распространена вера в реинкарнацию - переселение души умершего человека в недавно родившийся живой организм. Упоминание о реинкарнации встречаются в папирусах древних египтян, преданиях американских индейцев, в фольклорных сказаниях Африки и даже у жителей стран Центральной Европы доисторического периода.
Подробные сведения о переселениях душ, о том, сколько раз человеку суждено жить на Земле, можно найти в буддизме и индуизме, во всевозможных сохранившихся до наших дней древних философских текстах, написанных на санскрите.
Даже и в XVI веке европейские философы еще спорили о том, можно ли верить в реинкарнацию. Знаменитый немецкий философ-мизантроп Шопенгауэр, - большой знаток философских идей Востока, эту веру не считал истинной, но, тем не менее, писал: "...бесконечное время протекло, прежде чем я родился, - чем же был я все это время? Метафизический ответ на это, пожалуй, был бы такой: "Я всегда был "я": именно все те, кто в течение этого времени называл себя "я", это были я". А это не что иное, как признание существования реинкарнации, множественности жизни.
Но можно ли считать реинкарнацией переселение человеческой души в тело кошки, собаки, коровы, лошади или, даже, как пел Владимир Высоцкий, в баобаб, возможно ли это?
Древнегреческий философ и основатель первоначальной формы диалектики Гераклит заметил: "Людей ждет по смерти то, чего они не ждали и о чем не гадали". Может – совершенно неожиданное и непомыслимое наказание за неправедно прожитую жизнь – в виде переселения души в тело бессловесного животного, а может – вовсе и не наказание, а благодеяние - прожить еще одну жизнь, со всеми радостями и печалями живого существа.
Даты смерти брата и рождения котят вроде не совпадают, но по времени они очень близки друг к другу. Давно читанное про переселение душ каким-то образом зацепилось в моей голове. Наверное, философы древности что-то знали, по крайней мере, опирались на опыт и информацию предков, в том числе и о переселении душ. А опыт людей, веками и тысячелетиями исповедовавших индуизм и буддизм, вообще трудно игнорировать.
Может, и нет никакой реинкарнации, но Паша целыми днями около меня – лежит чуть в сторонке и как бы наблюдает. За несколько лет постоянного общения со своей кошкой я не раз ловил на себе ее взгляд из-под полуприкрытых век: взгляд - очень пристальный, понимающий, оценивающий, как бы и не кошачий вовсе. Я понимаю, что Юра не сидит в кошачьей шкурке, даже и при возможности реинкарнации – кошка все равно кошка, и, по-любому, никаких человеческих чувств и желаний испытывать не может. Но поражает, насколько Паша деликатна и тактична, насколько понятлива и обучаема, как она старается быть ненадоедливой и как умеет оказаться рядом, когда мне или Люсе это необходимо.
Соседская кошка Муся уже давно обратила на нас внимание и неизменно дарила нас своим расположением. Если мы зимой вдруг приезжали на дачу, то сразу после того, как мы затапливали печку и из трубы начинал валить дым, являлась за своей порцией еды Муся. Она безбоязненно подпускала нас к себе на улице, даже давалась погладить. За годы нашего с ней знакомства она несколько раз приводила к нам на участок своих подрастающих котят и пыталась поселиться с ними в дровах. Но как только мы обнаруживали это семейство, и пытались котят покормить, Муся их уводила.
А в этот раз оставила их нам насовсем.
Котята были дымчатого окраса, лохматенькие, очень веселые и шустрые. В углу нашей веранды стояли импровизированные вазы для высокорослых свежесрезанных цветов, а за вазами лежала пара случайно брошенных туда старых рабочих брезентовых рукавиц. На этих рукавицах и спали первое время наши маленькие гости.
Рано утром котята запрыгивали на слив подоконника и, молча, терпеливо ждали, когда мы с Люсей проснемся. Ожидали они свой завтрак – кусок белого батона, размоченного в молоке. Остальной их дневной рацион составляли мыши-полевки и мыши-землеройки, которые в изобилии водились на нашем участке, и на которых котята целый день охотились. Мышей они ловило помногу – часть съедали, а часть бросали около веранды.
Вечером к веранде приходили жившие на нашем садовом участке малюсенькие детеныши-ежики и подъедали разбросанных котятами мышек. Котята пробовали играть с ежатами, но, уколов несколько раз свои лапки о ежовые колючки, игры прекратили и только смотрели, что делают их гости.
Котята так и остались у нас жить. Они целый день прыгали, бегали, лазали по деревцам в саду, забавно охотились друг на друга. По характеру они были очень разными. Один, с белой грудкой, палевым брюшком и желтенькой как бы пиратской полоской-повязкой через левый глаз, был в целом степенным, самостоятельным, не лез на руки и всегда уступал второму котенку место у мисочки с едой. Другой, темно дымчатый, был более ласковым и «ручным», более активным и даже несколько нахальным.
Мы с Люсей, исходя из особенностей характеров котят, решили, что первый котенок – кот, а второй – кошка. Определить истинный пол котят мы сразу не сумели – котята были маленькие, очень лохматые, да и мы не были специалистами по котятам. Более степенного котенка мы назвали Пашей. Другого котенка назвали Ксюшей.
Играли и жили котята или на веранде нашего дома, или на участке около веранды. В дом даже при открытых дверях никогда не заходили – почему-то боялись. Однажды я нечаянно разлил по полу кухни молоко. Занес в кухню оказавшуюся поблизости Пашу и посадил её около лужицы. Она страшно напугалась, замяукала, пить молоко не стала и, как только я открыл дверь, опрометью выбежала из дома.
Кошка Муся довольно долго навещала своих деток. Мы ее теперь шутливо звали «нашей мамкой». Она кормила котят своим молоком, а потом стала носить им мышей. Сначала приносила мышей уже задушенными. Отдавала добычу одному из котят, убеждалась, что он начал есть мышку и уходила опять на охоту. Возвращалась она быстро, минут через 5-10 и опять с мышью, которую клала около второго котенка. Она никогда не ошибалась и котят не обделяла.
Когда котятки немного подросли, Муся стала носить им живых мышей и учить своих деток охотиться. Заодно она их учила умываться, вылизывать друг друга, наказывала, если они пытались сходить по нужде прямо на веранде. Обучение проходило быстро, и скоро Муся перестала не только приходить к котятам, но и стала отгонять их, если они подбегали к ней на улице: Муся снова была беременна и её мысли и заботы были уже о своих будущих новых детках.
Лето шло своим чередом. Котята росли. Они все больше привыкали к нам, а мы с Люсей все больше привязывались к ним обоим и с большим удовольствием наблюдали их веселые проделки. Но проделки – они и есть проделки. Однажды я увидел, как Паша разгуливает по краю нашей громадной тысячелитровой бочки с водой для полива грядок и парника. Напугался я очень сильно. Ведь если бы котенок свалилась в бочку в наше отсутствие, то неминуемо бы погиб – водой бочка была заполнена всего до половины и вылезти из нее у котенка шансов не было. В другой раз Ксюша прошмыгнула тихонечко мимо меня в гараж и затаилась там. Гараж я, по миновании надобности, закрыл на замок, а потом мы целые сутки везде искали Ксюшу, но не могли найти. Расстроились очень сильно.
Где находится Ксюша – нам подсказала Паша. Котенок сел под дверью гаража и стал громко мяукать. Я открыл дверь, и оттуда опрометью вылетела голодная Ксюша. Больше котята в гараже не прятались. А в бочку с водой я на всякий случай кинул кусок толстой доски, что бы котенок, если свалится туда, по крайности мог за него зацепиться.
Приближалась осень. Мы никак не могли решить, как быть с котятами дальше – давно уже не держали дома в Москве животных, прошлый наш опыт общения с кошкой и собакой был негативным, да и возраст наш был уже большой – мне пошел 70-й год, Люсе поменьше, но не намного. Подумать было о чем. А пока я смастерил котятам на веранде домик, утеплил его большим количеством ваты, положил подстилку. Паша и Ксюша с удовольствием поселились в своем новом жилище.
В начале сентября мы с Люсей уехали в санаторий «Подмосковье» подлечиться. Котят оставили на даче. Мышей на участке было много, водички для питья тоже, утепленный домик у них имелся, поэтому мы не особенно за них беспокоились.
Пробыв в санатории дней десять, мы заехали на дачу. Котята никуда с участка не ушли, очень обрадовались увидев нас. Особенно поразила своей радостью Паша: она бегала за нами, все о чем-то мяукала, а когда мы останавливались на месте, она вставала лапами на носки наших ботинок – вроде как просил не уходить от неё, не отпускала.
Окочательно из санатория мы вернулись не на московскую квартиру, а на дачу. Котятки соскучились, радовались нам. Но в их поведении произошли некоторые изменения: Если Паша окончательно стала домоседом и почти не убегала с участка, то Ксюша все больше и больше времени проводила на участке нашего соседа Женьки Пехотного. У соседа был маленький внук Сережа, который радовался, когда к ним на участок забегали котята и все просил своего дедушку напоить их молочком.
Погода портилась, на природе становилось неуютно и неинтересно и мы все чаще стали уезжать в Москву. Однажды, вернувшись на дачу, мы не обнаружили там Ксюши. Отсутствовали и наши соседи Пехотные. По участку бегала и что-то пыталась нам промяукать одна Паша. Мы поискали пропавшего котенка, даже ходили в лес и звали его, но не нашли. Паша все время крутилась около нас, пошла за нами и в лес. Мы побоялись, что и она в лесу потеряется, взяли её на руки и так некоторое время и ходили по опушке леса. А потом решили, что Ксюшу забрали своему внуку наши соседи. Мы подумали так, потому что Ксюша была очень красива и ласкова.
Незаметно подошел ноябрь. Облетела листва на деревьях, сравнительно теплая, хотя и дождливая пора заканчивалась и по утрам все чаще и чаще ударяли заморозки. Пожухлая трава начала покрываться инеем и легким снежком, позамерзали лужицы. Мыши с участка почти полностью переселились в дом. Дни стали совсем короткими и холодными. Сейчас я понимаю, что Паше в эти дни поздней промозглой осени было холодно, голодно, одиноко и совсем плохо. Но она с нашего участка упорно не уходила, видно все ждала своих хозяев. Мы приезжали примерно раз в неделю - готовили участок, грядки, парник и деревья к зиме. Кормили Пашу, а она все бегала около нас и о чем-то пыталась нам рассказать.
Однажды в начале ноября 2004 года мы приехали на дачу довольно поздно. Уже начало смеркаться, шел полуснег – полудождь. Было не очень сыро, но, в целом, довольно противно и зябко. Я вышел из машины, достал из кармана ключи от калитки и загремел замком. На крыльце раздалось негромкое, но очень жалобное мяуканье. Мы с Люсей вошли в калитку и увидели, что по веранде к нам, перебирая только передними лапами, медленно ползет Паша – осунувшаяся, со свалявшейся шерстью. И из глаз у неё текут крупные, совершенно не кошачьи слезы. Худа она был невероятно, и это потрясло меня.
Я понял, что мой зверик собрался умирать, но ждал нас, надеялся, что мы к нему обязательно придем и спасем. Может, я слишком очеловечиваю котенка, наверное, он, если и думал, то совсем не так, а скорее всего ничего не думал, а просто, как все животные в такой ситуации, терпеливо переносил не самый удачный текущий момент своей жизни. Но я понял его именно так и совсем по-новому осознал давно известное мне высказывание Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили!»
Мы накормили котенка легкой пищей, подмешав в еду болеутоляющее лекарство. Снесли его с высокого крыльца на землю, чтобы он мог сходить в туалет, а потом подняли котенка в дом. Увиденное на нас подействовало очень сильно, мы с женой единодушно решили Пашину судьбу – она едет в Москву, будет жить с нами. Я погрузил в машину Пашу, её домик, мисочку, забрал с дачи некое подобие лотка и на первое время полведра песку для кошачьего туалета.
В Москве я сразу же повез Пашу в ветлечебницу. Под общим наркозом ей сделали рентгеновский снимок и установили, что сломан тазобедренный сустав. Посовещавшись, ветеринары решили, что животное очень молодо, операцию делать не надо, косточки срастутся и так. И действительно – уже дней через пять котенок бегал и прыгал, как будто у него ничего и не ломалось.
Пашина благодарность была безмерной. Выражалась она в величайшей послушности всем нашим требованиям, аккуратности, неприхотливости в еде и колоссальным обожании, с которым она смотрела на нас с Люсей.
На первое время мы поселили Пашу на кухне. Здесь поставили её домик, сделанную моим товарищем когтеточку, купленный в магазине лоток для кошачьего туалета, мисочку с едой и игрушки. Из кухни Пашу не выпускали: сначала потому, что она плохо ходила, а потом потому, что не знали, как она будет вести себя с мебелью и обоями, шторами, стоящими на полках сувенирами, не будет ли искать себе по углам другое место для туалета. Но наши опасения были напрасны – Паша вела себя образцово.
Ближе к весне встал вопрос о кастрации Паши (мы все еще считали ее котом), однако когда я пришел с этой просьбой в ветклинику, меня подняли насмех, сказали, что у меня вовсе и не кот, а кошка, к стерилизации ее нужно специально готовить. Стерилизация более хлопотное дело, нежели кастрация, но мы решили ее все-таки сделать.
Перед глазами стояла Пашина маманька Муся, которая два-три раза в год рожала по пять-шесть котят, самоотверженно выкармливала и выхаживала их, но котят на дачах практически никто к себе не брал и их рано или поздно съедали или вечно голодные поселковые собаки, или забегающие из леса лисицы.
Операция длилась около часа, под общим наркозом. Паше удалили яичники. Мне показали, как надо накладывать на рану мазь и тампон, одевать попонку. Еще не отошедшую от наркоза кошку я перенес в машину и отвез домой. Ухаживали мы за Пашей дней десять, а потом все зажило. Котят у нее никогда не было – радости материнства я ее лишил. Но, может это и к лучшему и для Паши, и для нас с Люсей. Не родившиеся малыши и не погибали.
Ближе к весне Паше сделали прививки от бешенства и других тяжелых кошачьих болезней, завели на нее международный ветеринарный паспорт.
В ветлечебницу мы с Пашей ходим регулярно. Паша не любит эти походы, каким-то образом их предчувствует, пытается спрятаться от меня. Но ветлечебница – единственное место, где Паша сама бежит в сумку-переноску. Когда ветеринар заканчивает свою работу, моя киска ныряет в переноску – тут она воспринимает ее как частицу своего дома, свое безопасное убежище и понимает – надо залезть в переноску, чтобы вернуться домой совсем.
В книжках о животных я не раз читал о том, что кошки привыкают к тому месту, где они живут, а не к хозяевам. Но у нас все не совсем так, как пишут в книжках. Паша спокойно перемещается из Москвы на дачу и обратно, прекрасно помнит оба дома и их устройство, где ее место и, самое главное, где стоит ее мисочка и туалетный лоток. А нас она, вопреки утверждениям фелинологов, явно любит и без нас очень скучает.
Паша очень внимательна к нашему настроению. Наверное ей, как и большинству домашних животных, в целом безразлично, какие мы – полные или худые, богатые или бедные, красивые или нет. Но среди всех домашних животных кошки – самые нежные и ласковые создания. Кстати, Виктор Гюго утверждал, что «Бог создал Кошку, чтобы у Человека был Тигр, которого можно погладить».
Пашин день начинается после того, как она убедится, что мы оба встали. До этого она сидит на кухне и терпеливо нас ждет. Потом она здоровается с каждым из нас и куда-то пропадает часов до 11-12. Укромных мест у нее два – она может спрятаться под кроватью в спальне или в большой комнате в диване. Мы ее не беспокоим, понимаем, что Паше надо немного побыть одной. Зато потом она до глубокой ночи крутится около нас. Обязательно посидит на руках сначала у Люси, а потом у меня. Большую часть дня кошка лежит около меня в уголке дивана, или на стоящем у окна кресле, или около моих ног на полу на ковре. Глаза у Паши часто при этом открыты, она смотрит на меня и взгляд у нее удивительно глубокий и выразительный.
Случайно мы обнаружили, что Паша может нас лечить. Во время ежедневного утреннего “обхода” она как бы оценивает состояние нашего здоровья. Я понял это после того, как мы сильно разболелись. У Люси часто, особенно рано утром, подскакивало давление, затруднено дыхание и сильные боли в сердце. Паша каким-то образом это определяет сразу и просится на руки. Когда Люся берет её, Паша располагается так, чтобы её было удобно гладить и включает свою мурчалку. Такая процедура длится минут 5-7, а потом повторяется примерно через час. Как правило, после нескольких таких процедур Люсе становится легче.
Погода на улице пасмурная, очень низкое атмосферное давление. Люсе по такой погоде всегда нездоровится. Сильно падает давление, болит сердце, очень холодные руки. Она присела на кресло в большой комнате, закрыла глаза, отдыхает. Паша прыгает ей на колени и начинает легонько прикусывать кисти рук, пальцы. Прикусывает главным образом левую руку, ту, что ближе к сердцу, прикусывает очень аккуратно, нежно и при этом трется об руки. Смешно, но это вполне сообразуется с медицинскими рекомендациями – прикусывание помогает нормализовать кровообращение.
Запомнился предпраздничный вечер 31 декабря 2008 года. Люся занимается новогодним столом – режет закуски, готовит салаты, что-то варит и жарит. Открыла дверцу морозильника (это около 2 метров от пола) и ей на ногу упал солидный кусок замороженной печенки. Боль сильная, один из пальцев ноги разбит, из него идет кровь. Люся уходит в спальню, ложится поверх покрывала на кровать и плачет. Тут же появляется Паша, запрыгивает на кровать (обычно это ей запрещается, она на кровать никогда не идет, но тут видимо ей не до условностей) и начинает бережно вылизывать ушибленный пальчик. Проделав тщательно эту операцию, она накрывает больную ступню своим пушистым теплым телом и некоторое время так и лежит. Люся уже не плачет, зовет меня, улыбается.
Паша «лечит» и меня. После инсульта, который случился в августе 2007 года, у меня почти парализовало левые руку и ногу. Не то, чтобы они не действовали, но совсем: потеряна чувствительность, этакая одеревенелость и руки, и ноги. Паша запрыгивает мне на колени, ложится на мое левое бедро и делает вид, что она сейчас упадет. Я подставляю под Пашу левую руку и тем самым удерживаю ее у себя на коленях. Буквально через десяток секунд я чувствую, как по ноге и руке разливается тепло, а тут еще Паша начинает мурчать. Лежит она так минут 10-12, а потом уходит.
Она каким-то образом чует, что или мне, или Люсе плохо – нездоровится, или маленькая депрессия. Тут Паша обязательно прибежит, заберется на руки, включит мурчалку и настроение сразу поправляется.
У Паши много игрушек. Самые любимые – имитации мышек и шарики. Интересно, что первое время она свои игрушки прятала – поиграет и уберет в укромное местечко. А когда снова захочет поиграть – достает.
Бывает так, что нас кладут в больницу, иногда обоих одновременно. После разлуки с нами она долго о чем-то рассказывает нам, тон мяуканья у нее при этом особый, немного обиженный и как бы задушевный. А потом, когда я сажусь с книжкой в кресло или присаживаюсь за компьютер, она ложится недалеко от меня и потихоньку, вполголоса продолжает мне говорить о чем-то своем. При этом она, не отрываясь, смотрит на меня.
Паше уже взрослая, умудренная прожитыми годами киска. Но она до сих пор летом на даче пытается накормить нас, своих друзей, мышами, кротами, ящерицами и даже птичками. Она часто приносит на веранду задавленную мышь, кладет ее около моих или Люсиных ног, отходит в сторонку и ждет, когда мы начнем есть её гостинец. Пытается она передать нам и свой опыт по ловле мышей. Кладет у ног одного из нас живую мышь и недоумевает – почему мы эту мышь не ловим?
Паша понимает многие обиходные слова, с помощью которых я общаюсь с ней. Слова простые: «кушать», «спать», «гулять», «писать», «домой», «пойдем выносить мусор», «нельзя», «спать», «прыгай», «иди ко мне», «на кусочек», «все, свободна».
Если я спрашиваю Пашу, хочет ли она кушать, и она действительно хочет кушать, она отвечает мне интересным звуком: «Урм-м-м!». У Люси она просит кушать обычными, правда не очень громкими «Мяу». А может зацепить её лапой и потащить к холодильнику.
У нас с Пашей сложилась традиция: перед сном она обязательно должна покушать, пописать и я должен вынести и вымыть ее лоток. Свой вечер я обычно заканчиваю или у телевизора, или у компьютера. Паша терпеливо ждет, когда я завершу свои дела, не мяучит. Но когда стрелки часов переваливают за одиннадцать (Паша каким-то образом чувствует ход времени), она начинает обращать на себя мое внимание: или в стороне от меня потихоньку играет своими игрушками, или коготком легонько царапнет ковер, обивку кресла. Это она как бы напоминает: «Хозяин, а ты не забыл, что мне надо покушать и пописать, да и, вообще, спать нам обоим пора!».
Паша любит играть с нами в мячики. Она уносит белый теннисный или такой же по размерам розовый детский мячик под стол или под кресло и оттуда выкатывает его тому из нас, кто в это время находится в комнате. Выкатывает точно под ноги и как бы просит: «Верни мне шарик!». Один из нас толкает шарик ногой назад к кошке, которая тут же ловит его. Иногда я эту игру усложняю. Паша садится сбоку от открытой двери, а я ногой гоню шарик в эти квазиворота, в которых стоит Паша-вратарь. Если мячик летит невысоко от пола, то забить Паше гол практически невозможно – берет все. И интересно то, что, поймав мячик, Паша его снова выбрасывает мне под ноги.
Я уже рассказывал, как Паша общается с нами. Вообще, ум любого животного определяется его способностью к обучению, умением запоминать, что можно делать, и что делать нельзя. Как-то, когда Паша только начала жить с нами в московской квартире, она разлеглась на полу в плохо освещенном коридоре. Естественно, когда я шел по коридору, я кошку не заметил и зацепил ее ногой. Прошло с тех пор уже несколько лет, но Паша, если хочет полежать на полу в коридоре, всегда устраивается около стенки, чтобы не мешать проходу. Причем она прекрасно понимает, что толкнул я ее нечаянно, а не в качестве наказания. На ходу Паша ложится только в хорошо освещенных местах, где ее видно. Когда мы идем мимо, она не убегает, понимает, что ее обойдут, не наступят.
Паша четко знает, что нельзя таскать еду со столов, нельзя ходить по столам, нельзя забираться на кровать, где спят хозяева. Если Паша хочет зайти туда, куда ее раньше не пускали, она встает на пороге и спрашивает «Мяу?». Дальше она двигается только после слова кого-либо из хозяев: «Можно».
Мне очень понравилось вычитанное в книжке сравнение кошки с телефонным автоответчиком. Ты ей команду, а тебе в ответ «Оставьте ваше сообщение, вам перезвонят». Кошка в обычных условиях сразу отзывается на зов хозяина, только если ей интересно то, что ты ей говоришь, или ей некуда деваться, или она по опыту знает, что ей самой невыгодно неисполнение поданной команды. Но обычно исполняет ее не сразу, с небольшой задержкой, как автоответчик.
Паша очень лохмата. Шерсть у нее мягкая, воздушная, теплая и приятная на ощупь. Летом эта шерсть становится Пашиной бедой – ее атакуют клещи, а из-за легкой и мягкой шерсти им удается забраться глубоко и попить Пашиной крови. На даче я постоянно в течение дня осматриваю Пашу: губы, края ушек, шею, плечи – места, куда клещи цепляются чаще всего. Если нахожу клеща, я беру пинцет и выкручиваю его из тела кошки. Паша очень не любит эту процедуру, пугается пинцета и начинает тихонько угрожающе рычать. Но интересно, что иногда она сама подходит ко мне, ласково мурчит, трется о ноги. Я понимаю – нужна помощь, Паша просит снять клеща.
Для профилактики я каждый год перед дачным сезоном покупаю ей хороший антипаразитарный ошейник и дней за пять до отъезда на дачу одеваю его на кошку. Ошейник уберегает ее от блох и клещей в течение трех-четырех месяцев.
Кошка, видимо, воспринимает нас как тоже кошек, но кошек старших, которых необходимо беспрекословно слушаться. Она очень послушна.
У Паши удивительное свойство – она самодостаточна, почти не требует от нас внимания к своей персоне. В тоже время Паша постоянно старается, чтобы мы оба все время были в поле ее зрения, а если почему-либо сделать это трудно, то полдня (до обеда) она проводит около Люси, а потом перебирается ко мне.
Проводя много времени около кошки, мы по ее поведению стали легко догадываться, когда ей хочется кушать, а когда – на горшок и в это время стараемся быть около нее.
Паша никогда не пищит ночью или рано утром, когда мы еще спим. Если ей хочется на руки, она подходит ко мне или Люсе и встает в особую стойку, которая вполне ясно сигнализирует нам: «Если хочешь, можешь взять меня и погладить». И ты уже сам решаешь – брать кошку на руки или нет. Сама на руки она практически никогда не запрыгивает.
Паша хорошо знает место, где ее кормят и когда хочет кушать, садится около своей мисочки. Сидит молча и ждет, когда покормят. Знает она где ее туалет, любит, чтобы после того, как она сходит в него, лоток сразу же вынесли и хорошо вымыли.
Паша очень любопытна. Если к нам кто-то приходит, и мы с гостями разговариваем, кошка тут как тут – сидит и слушает.
С малолетства любимым развлечением Паши была ловля мух. Мухи привлекали ее внимание своим жужжанием и кошка начинала их отслеживать. Рано или поздно муха попадалась, и Паша тащила ее в рот. Однажды, года три или четыре назад, на даче Паша таким образом поохотилась на осу. Поймала осу и, как любую пойманную муху, сунула ее в рот.
Больше Паша мух не ловит.
Осенью 2006 года я узнал, и насколько сильно Паша может на меня обижаться. Мы приехали на дачу из санатория, Паша нам долго рассказывала, как плохо ей жилось одной. Она никак не могла наесться, даже слопала целиком вареную морковку, которая попала ей супе. А ночью, когда мы спали, Паша залезла на кровать и написала мне на ноги. Чтобы месть хозяину была еще более ощутимой, она накакала около кровати с моей стороны, практически почти у меня под носом. Пашина обида была понятна, я не только ее не наказал – даже ругать не стал.
Профессор Кембриджского университета Руперт Шелдрейк опытным путем доказал, что домашние кошки и собаки чувствуют своего хозяина на значительном расстоянии и даже знают, где он находится в тот и ли иной момент времени. Похоже, что так и есть. Летом 2010 года стояла очень сильная жара – под 40 градусов. Федя и Оля (сын и его жена) предложили нам переждать жару на их даче. Пашу, чтобы не травмировать этим переездом, оставили на нашей даче. Каждый день утром я ездил ее покормить и посидеть с ней. И почти каждый день Паша встречала меня около ворот на нашем участке, а иногда даже выходила на улицу, садилась мордашкой в ту сторону, откуда я должен приехать и терпеливо ждала. Я наполнял ее мисочку, и покушав, Паша обязательно пыталась рассказать мне, как она прожила прошедшие день и ночь.
Паша знает моих сына и его жену - Федю и Олю, вполне им доверяет, идет к ним.
На Новый, 2011 год Федя и Оля снова пригласили нас погостить у них недельку на даче, причем вместе с Пашей. Мы решили попробовать познакомить ее с котом наших детей по имени Котя. Да и хотелось посмотреть, как Паша отнесется к новому месту, понравится ли ей там. Возраст у нас с Люсей уже довольно приличный, самообслуживаться на своей даче становится все труднее, а Федя у себя на даче пристроил для нас большую и очень хорошую комнату.
Паше новое место не очень понравилось. Хотя мы взяли с собой ее мисочки, горшок, коврик, на котором она спит, любимые игрушки, она первые два дня очень переживала перемену места жительства – ночью почти не спала, все время сидела на подоконнике и смотрела на улицу. К Коте она знакомится шла, но тот от нее все время убегал.
Видимо, виновником переезда она посчитала меня – именно я сажал ее в московской квартире в переноску. Когда мы вернулись в Москву, Паша стала меньше времени проводить около меня, перестала приходить ко мне на руки. Почти три месяца она со мной «не водилась».
Простила она меня только в конце марта, когда я подхватил какую-то вирусную инфекцию и сильно заболел. Паша пришла и полечила меня по полной программе: полежала на руках и на всю громкость включила свою мурчалку.
Весной 2011 мы эксперимент повторили – 30 апреля вместе с Пашей переехали на дачу к детям. Паша на этот раз довольно быстро освоилась на новом месте жительства, через пару дней я уже выпустил ее погулять на улицу, и она через минут сорок сама прибежала назад. С Котей у них отношения сложные – Паша чувствует, что она на чужой территории, пытается подружиться с Котей, но делает это, пожалуй, слишком навязчиво.
Удивительно, но Паша практически не пьет воду. Поэтому мы совсем не даем ей сухой корм. Я неоднократно разговаривал на эту тему с ветеринарами, но они сказали, что кошки вообще мало пьют, им, видимо, хватает той влаги, которая содержится в кормах. Но время от времени я все-таки ставлю Паше мисочку с чистой отфильтрованной водой.
Животные по иному, не так как человек, воспринимают жизнь и окружающий мир. Но они, безусловно, имеют память, что-то чувствуют, им бывает хорошо и плохо, больно и тоскливо, они радуются и обижаются. Мы сегодня уже понимаем, что Ксюша попала на съедение собакам, а Пашу в далеком 2004 году собаки не догнали. После того, как мы привезли ее в московскую квартиру, она еще в течение нескольких месяцев во сне перебирала лапами, видимо убегая от собак, и при этом жалобно скулила. Наверно, Паша помнит, как погибла Ксюша, и эта сцена стоит у нее перед глазами.
Может, когда мы ее оставляем надолго, ей кажется, что ее бросили и по ночам она видит нас во сне. Но мы всегда рано или поздно возвращаемся, и все в ее жизни снова идет как раньше. Ей надо только подождать.
В конце мая 2011 года мы с Люсей возвращались из магазина. Когда уже почти подъехали к своей даче, вдруг увидели бегущую по улице мамку Паши – кошку Мусю. Она перезимовала еще одну зиму и пришла проведать свои родные места. Зима видно было нелегкой – кошка худа, вся в клочьях еще не отвалившейся зимней шерсти, наверно полна колтунов и клещей. Лет ей, наверное, уже около пятнадцати – не меньше. И большую их часть она проводит на улице – летом и зимой, но каким-то образом спасается от собак и лисиц. А к нам она больше не заходит – я ее несколько раз прогонял с нашего крыльца и она это запомнила.
Паша и Муся друг друга не узнают. Паша сильно нервничает, когда приходит ее маманька. А Муся смотрит на наш дом и двор как на безопасное место, куда она могла бы поселить своих будущих котят и пытается прогнать отсюда Пашу.
Свой дом – мечта каждой кошки. Дом для кошки - это где не страшно, не надо никого опасаться, где можно спать на спине, полностью открыв брюшко, дома не обижают, а любят, есть теплые руки и мягкие колени хозяев, всегда есть вкусная еда, мягкая постелька, есть покой и отдохновение от всех кошачьих невзгод и печалей. Бездомная кошка – глубоко несчастное животное, а имевшая дом и вдруг потерявшая его - несчастна вдвойне. У бездомных совсем другое поведение и даже взгляд – взгляд утраченного счастья.
У нас с Люсей всегда было много друзей, приятелей, с которыми можно было обсудить проблемы, хорошо провести свободное время, поговорить по душам или просто помолчать, попить чайку, выпить рюмку водки или кружку пива. Но с годами как-то незаметно возраст и состояние здоровья исключили из нашего рациона вино, пиво и, тем более, водку. Друзья тоже потихоньку стали нас покидать: кто-то болен и уже практически не ходит, а кто-то ушел от нас совсем, ушел из жизни. Да и мы сами не год от года, а теперь и месяц от месяца становимся все менее и менее мобильными, и уже сто раз посомневаешься в своих силах, прежде чем куда-нибудь пойти или поехать.
И получилось, что очень близким живым существом для нас как-то незаметно стала сибирская кошка Паша. Конечно, это не совсем друг в общепринятом понимании слова. С ней, ясное дело, пивка не выпьешь и по душам не поговоришь. Но что-то в наших с ней отношениях есть - общаться с ней не обременительно, она целый день рядом - проведает одного, потом другого, посидит на руках, помурчит о чем-то, потрется о ноги, сходит за компанию вынести мусор – деликатная, ненавязчивая, ничего особенного для себя не требующая. Если мы с Люсей сходимся вдруг в одной комнате или собираемся на кухне – Паша приходит тоже, устраивается в уголке, слушает, что мы говорим и смотрит на нас своими умнющими загадочными желтыми глазами.
Очень важно для Паши каждый день убеждаться, что ее любят. Надо кошку погладить, приласкать, поговорить с ней, хотя бы немного - поиграть. Около нее не стоит делать резких движений, шуметь, размахивать руками, особенно если в руках держишь какие-либо предметы (газету, пакет, веник и т.д.).
2 августа 2011 года у меня случился второй инсульт, очень тяжелый – парализовало всю правую сторону: правую ногу, руку и, на первых порах стала нечленораздельной речь. Больше месяца я пробыл в больнице и, впервые в жизни, был из нее выписан, хотя практически был неподвижен.
Последствия второго инсульта были очень тяжелыми. Врачи говорили, что я уже больше никогда не встану с кровати. Мне установили первую группу инвалидности. И теперь Паша совсем переместилась ко мне, только ночевала на кухне.
Люся от переживаний за меня совсем разболелась, за год ее восемь раз клали в больницу. А Пашу надо было несколько раз в день кормить, минимум три раза в день вынести и вымыть ее туалетный лоток. И через год я все-таки встал с кровати – пусть не полностью на ноги, а на ходунки.
Когда я потихоньку начал ходить, Паша стала сопровождать меня при всех моих перемещениях по дому. Она напоминает мне, когда я заработаюсь на компьютере, что пора пойти покушать. Учитывая, что ухаживаю за ней в основном я, за год она ни разу не промахнулась мимо своего лотка, вообще свела к минимуму его посещения. Она все время рядом, напоминает, что я не один. А иногда она меня развлекает тем, что принимается недалеко от меня играть с одним из своих мячиков, какой-нибудь бумажкой или листиком от комнатного цветка.
Однажды я осмелел и, не смотря на то, что ноги плохо меня слушаются, решил поменять перегоревшую лампочку в люстре в большой комнате. Принес кое-как из кладовки стремянку, установил ее под люстрой и полез. Подниматься пришлось всего то на две ступеньки. Вверх я залез успешно, заменил лампочку, но когда стал спускаться, правая нога отказала и я свалился вместе с лесенкой. Падал недалеко – подо мной оказался письменный стол и я плюхнулся на него и на компьютерную клавиатуру. Не ушибся, но грохоту было много.
Я прилег на кровать, чтобы придти в себя и тут началось самое интересное. Паша и видела и слышала, что я упал, поняла, что я лег. Забеспокоилась, начала кружить около кровати и тихонько мяукать. Я не отзывался. Тогда Паша встала около кровати на задние лапы (передними она оперлась на её край) и начала вглядываться – как там ее хозяин. Я засмеялся и погладил Пашу по голове.
Я в который раз убедился, насколько Паша удивительно чуткая и деликатная кошка.
Этот живой, пушистый и ласковый зверек стал как бы частью нас самих, доставляет своим присутствием в доме много радости. Не понятно, как же мы раньше жили без нашей любимицы Паши.