СССР достраивал БАМ и строил самый крупный в мире завод по производству атомных реакторов в донской степи.
Последняя стройка коммунизма.
Готов был только третий раскройно-заготовительный корпус. Поставки импортного оборудования напоминали волны цунами. Контейнеры со станками поступали по воде и суше и громоздились в три ряда под открытым небом, занимая несколько квадратных километров донской степи.
Контракты с крупнейшими концернами США, Японии, Германии, Швеции, Франции готовились несколько лет.
Часто спускали Цимлянское водохранилище, чтобы поднять мощные сухогрузы с оборудованием из США и Японии вверх по Дону.
Неожиданно началась Семидневная война в Палестине.
Египет и Сирия напали на Израиль или наоборот. Кому это важно.
Американцы помогали Израилю. Русские помогали арабам.
Пушки и пулемёты на наших МиГах оказались с меньшей дальностью поражения, чем у американских Ф-16.
Поэтому евреи в первые дни конфликта сбивали до десятка арабских самолётов в день.
Половина лётчиков евреев закончили Качинское лётное училище под Волгоградом, переучились в Германии на Ф-16
Лётчики со стороны арабов почти все были русские и большинство окончили «Качку».
Поэтому в небе над Палестиной в эфире с утра до вечера стоял отборный русский мат.
Через четыре года на юбилейной встрече в честь пятидесятилетия Качинского лётного училища в Волгограде враги - однокурсники опять сцепились. Уже на земле, в ресторане «Волга». Пришлось вызывать ОМОН и три скорые помощи. Обид накопилось много. В сбитых самолётах оказалось около пятидесяти однокурсников.
Семеро погибли в воздушных боях. Два еврея, украинец, дагестанец, татарин, русский. (граждане СССР)
– Я тебе, как другу, ракету в хвост, катапультируйся спокойно, а ты, сука, мне по фонарю кабины, из двух спаренных пулемётов. – Звучало на ночной набережной Волгограда между глухими ударами в корпус и хлёсткими в голову.
К тому же евреи платили по 35 000 долларов за неделю воздушных боёв, а арабы по 18 000, что тоже добавляло взаимных обид.
Из СССР взамен сбитых перегоняли арабам десятки, срочно усовершенствованных самолётов, в сутки.
Богатые арабские страны через три дня после поставки очередной партии оружия перечисляли сотни миллионов долларов на счета СССР в заграничные банки.
Евреи собрали парламенты Европы и Конгресс США. Вопрос один - эмбарго против СССР и арест его счетов в банках Швейцарии.
СССР сплавил арабам за неделю треть своей военной авиации и за половину поставок получил в течении месяца восемь миллиардов долларов.
***
Палея разбудил звонок в дверь. Он посмотрел на часы. Одиннадцать часов ночи. Выругался но открыл. В дверях стоял Главный диспетчер завода.
– Ты что Олег телефон отключил? – Тон его был сух и деловит.
- Собирайся. Автобус внизу. Мне ещё двоих надо найти. Величко прилетел. (Зам. министра Средмаша)
Матерится. Злой, как собака. Тебе точно яйца оторвёт. -
Через пятнадцать минут Палей входил в кабинет директора завода. Он был полон.
Начальники производств сидели за длинным столом, листая папки не поднимая головы.
Воличко расхаживал по кругу, как хозяин. Увидев Палея, он сразу подошёл.
– Ты что это Олег Николаевич устроил между фирмами «ЭСАБ» и «Мессер-Грисхайм».
Немцев со шведами совсем поссорил. Все на тебя жалуются и дело стоит.
- Виктор Никитич, если мы на шведские портальные машины по раскрою металла поставим немецкие плазменные и лазерные резаки вместо шведских и французские компьютеры вместо немецких, мы сэкономим 18 миллионов долларов и повысим качество раскроя стали.
Величко схватил Палея за лацканы пиджака.
– Как ё… м… надоели мне твои эксперименты. Ты на заводе работаешь.... –
У Олега Николаевича отлетела верхняя пуговица от рубашки.
Заместитель министра смутился. Поднял пуговицу с пола и сунул её Палею в карман пиджака.
– Ты на какую сумму в валюте курируешь контракты? – Продолжил он спокойнее.
– На 374 миллиона долларов. – Без запинки произнёс Палей.
- Обстановка в мире такова, что ты должен вывести по этим контрактам сварочных консолей, трансформаторов и роликоопор последнего поколения не на 374 а на 700 миллионов долларов и в течении 10 дней. Понял.
– Понял. – Кивнул Олег Николаевич.
- Деньги перечислены. Вагоны зафрахтованы. Корабли уже в портах.
Держи. Это телефоны и фамилии наших представителей в фирмах по твоим контрактам.
– Да они у меня есть.
– Не перебивай. Выгребай всё из заграницы, что у них готово и не готово. Доукомплектуем здесь на месте.
И никакой экономии, переплачивай вдвое, втрое.
Величко развернулся и шагнул к столу.
– Если вы, мои дорогие, за десять дней не успеете вложить в оборудование шесть миллиардов долларов, я вас разгоню к чёртовой матери без выходного пособия, а завод законсервирую. Совещание закрыто. Работать. -
Домой идти смысла уже не было. Палей пошёл к себе в первый корпус. Европа ещё спала, а японцы ещё работали.
Олег Николаевич стал звонить в Осаку, в Японию на фирму «Тойя Менша Кайша». Трубку взял Сысоев.
- Женя как там наши дела? – после приветствия спросил Палей.
- Роликоопоры готовы Олег Николаевич, сварочные консоли будут готовы через неделю. Пресс-прокол патрубков корпуса парогенератора испытали, - бодро начал Евгений.
- Начинается упаковка пресса штамповки днищ корпуса реактора. Завтра вывоз в порт на погрузку. Упаковано 2 400 тонн оборудования. Таможню прошло 800 тонн.
– Женя договаривайся о круглосуточной работе по нашему контракту, -
Распорядился Палей.
- Денег по нему теперь в два раза больше. Выгреби всё аналогичное оборудование с заводов этой фирмы в Осако. Деньги останутся, бери инструмент, запчасти. Загружай все три корабля под завязку. Обстановка в мире накаляется. Караван будет сопровождать эсминец Дальновосточного флота. Может он возьмёт несколько контейнеров с оборудованием.
Только Олег Николаевич положил трубку, как в кабинет влетела Кити, белокурая шведка, студентка университета из Стокгольма, временно переводчица фирмы «Эсаб» из Гетеборга.
- Herr Палей заявляю. Хулиган. Насилие. Полиция. – Она схватила телефонную трубку.
– Полиция. Полиция. Номер.
– Что случилась. Я Вам не хер, уважаемая переводчица, а господин Палей. Я здесь полиция. Застегнитесь. -
Расстёгнутая блузка Кити плохо прикрывала её розовую от волнения грудь.
От Кити пахло вином. Из кармана джинсов торчала половина лифчика.
– Что Вы делаете в цехе ночью? – Строго добавил Палей.
– Банкет. Самолёта нет. Аэропорт, гостиница не поехали. –
Олег Николаевич обошёл девушку и вышел из кабинета. В конце цеха у бытовок для рабочих стоял автобус «Мерседес».
Видимо Министр забрал оба заводских самолёта ЯК-40 и бригады монтажников с фирмы «Эсаб» вечером не улетели в Стокголм.
Палей вошёл в бытовку иностранных специалистов. Открывая дверь он сдвинул груду бутылок портвейна и увидел счастливые лица наладчиков из Швеции, троих крановщиц с козловых кранов у них на коленях и шестерых своих сварщиков. Кити обежала Олега Николаевича.
– Вот он хулиган. Полицию надо.
– Ты что Виктор первый раз портвейна нажрался на рабочем месте или баб неделю не видел? – Злобно прошипел Палей, схватив за грудки несчастного Витьку.
- Я Кити кое-как от телефона оттащил. Да она заявит сейчас в милицию и тебя расстреляют дурака за изнасилование иностранки.
– Мишке можно, а мне нельзя. – Забубнил, хорошо поддатый, Цыганов.
- Мишка люблю, – Кити улыбнулась и прижалась к кудрявому рыжему здоровяку Михаилу Логинову.
Тот покраснел и отстранился от Кити Зауэр.
- А ну ка дай ему как следует. - Обратился Палей к переводчице.
Сварщик ВКУ атомных реакторов Витя Цыганов попятился. Кити быстро к нему подскочила и начала осыпать его пощёчинами, больше попадая по плечам. Олег Николаевич схватил её сзади под мышки и оттащил от Цыганова.
– Тише. Тише. Ну хватит уже. Убьёшь моего лучшего сварщика. А он ведь больше всех тебя любит.
В бытовке зазвенели стёкла от хохота. Шеф-инженер группы шведов, Густов Нибелиус подошёл к Кити. Взял её за локоток и вывел из бытовки. Посадил в автобус и вернулся.
– Вы herr Палей извините нас. Прощальный банкет. Прощай СССР. Три месяца работали. Всё смонтировали о кей. Мы Вас любим. –
При этом Нибелиус обнял Палея за плечи и отвёл в сторону.
- Мне поручено с Вами поговорить.
– Говори.
– В гостинице и на заводе у вас КГБ всё слышит. Все мои сейчас поедут в гостиницу. А мы с Вами поедем, покушаем в ресторане?
Палей выехал на своём жигулёнке вслед за автобусом со шведами с территории завода. Густов что то тараторил на смеси русского с немецким. Они свернули к ресторану «Орбита». Зал был почти пуст. Оркестранты зевали. Нибелиус заказал виски, салат и поджарку. Белобрысая деваха молча принесла коньяк и по два бифштекса с перловой кашей.
- Это всё. Больше уже ничего сегодня нет.
Густав удивлённо на неё посмотрел и расхохотался.
– Люблю русских. Они смешные. –
Когда они выпили по две рюмочке коньяка, он начал.
– У фирмы «Эсаб» представительские расходы по контракту с Атоммашем совсем не потрачены, а это 4% от общей суммы. Поэтому открыты личные счёт в Щвейцарии, в Цюрихе, одно на Ваше имя. Вам положено на счёт пока 200 000 немецких марок. Куплены билеты в Африку в Найроби с открытой датой. Вы, я и наш вице президент летим на охоту. Есть лицензия на отстрел старого слона и двух бегемотов. Обратно заедем в Щвейцарию. Получите деньги, а, если надумаете, то в Гетеборг к нам на работу, на «ЭСАБ». Когда Вы сможете взять отпуск? –
Палей слегка обалдел от этих предложений.
– Ты что Густав. Я закрытый физик. Я участвовал в создании материала космической капсулы для прилунения и возврата на Землю. Когда закрыли лунную программу, меня могли вообще закрыть в шарашку, согласно программы нераспространения крупных научных достижений. Какая мне заграница. -
Но вскоре возникли другие проблемы. Оба опьянели, наговорились и подозвали официантку. Та предъявила такой счёт, что Палей возмутился. У него не было и половины названной суммы, а у Густова в бумажнике только валюта. Официантка вернула немецкие марки, оглянулась на выход из зала и махнула рукой. Подошли два сержанта милиции.
– Вот, пожалуйста. Не хотят платить.
Белобрысый сержант положил резиновую дубинку на край стола.
– Ну что мужики. Пора в вытрезвитель. Под холодный душ, а потом в отделение. Будем разбираться.
Палей вскочил.
- Извините ребята. Меня пригласил в ресторан иностранный специалист. У него только валюта и он не знал, что официант не берёт немецкие марки. Сейчас всё решим.
Менты молча полистали шведский паспорт Набелиуса. Олег Николаевич сунул девахе все свои деньги и свой паспорт в залог. Вопрос уладился, хотя обида на хамство осталась.
Они вышли на улицу и тут Олег Николаевич вспомнил, что год назад была компания в стране по укреплению милиции рабочими кадрами. С Атоммаша направили 12 инженеров на работу в МВД. Он этот вопрос курировал. Палей достал записную книжку и подошёл к телефону автомату.
- Дежурный, мне кого нибудь из руководства.
– Уже поздно. Что у Вас за вопрос.
Дежурный беспристрастно задавал вопросы.
- Меня обсчитали в ресторане. Забрали паспорт. Моя Фамилия Палей. Позвоните, пожалуйста, майору Шевченко скажите, что я его жду у ресторана Орбита. Я потерял его домашний телефон.
– Хорошо. Оставайтесь на месте. – Олег Николаевич уселись с Густавом на лавочку и достали сигареты.
Минут через десять около них тормознула милицейская оперативная машина.
– Привет Николаич. – подскочил к нему стройный блондин в штатском лет 27. Палей узнал в нём своего молодого специалиста Спиркова.
– Серёжа, я думал ты в Милане. Кто же тогда принимает и отгружает сварочные трансформаторы с «Бреда Термомеханик».
– Как кто. Толик Поздеев с Марковским. А я учился в Ульяновске полгода на курсах МВД. Теперь я капитан милиции. Вы же меня отозвали и направили в милицию.
– А точно. Ты же, вспоминаю, сам и напросился.
– Рассказывайте Олег Николаевич. Кто Вас обидел. Я теперь работаю в ОБХСС. Курирую магазины и рестораны города.
Когда они проходили мимо сержантов в дверях ресторана, те отдали Спиркову честь. Сергей свернул в подсобные помещения и пнул дверь с вывеской «Директор».
– Марина Аркадьевна быстро сюда всю свою банду. – Приказал он вскочившей директрисе.
- Сергей Витальевич, да что случилось.
– Ничего страшного. Зови.
Через пять минут у двери выстроились в ряд шесть официанток в одинаковых коротких красных платьицах, в синих передничках и кокошниках.
– Кто? – Рявкнул Сергей, разглядывая строй.
– А, что, я ничего, - начала девушка, обслуживавшая Палея с Нибелиусом.
– Так Синичкина. Сколько у меня уже заявлений на тебя пылится в отделе. Ты вдвое обсчитала иностранного специалиста.
– Да я чего. Я ничего.
– Марина Аркадьевна, эту красавицу я забираю в отдел, - Подойдя поближе к директрисе, тихо добавил.
- Повоспитываю маленько и отпущу.
Все вышли из ресторана.
– Олег Николаевич, у тебя вроде машина была.
- Вон она стоит, - махнул Палей рукой.
- Но я, же выпил. Думал пусть здесь постоит до завтра. Вдруг гаишники остановят.
– Ехать можешь? Глянул на него капитан Спирков.
– Ну, если потихонечку.
– Поехали в отдел. Все гаишники в ОБХСС под колпаком, - разоткровенничался Сергей в машине.
- Половину хоть завтра сади, да работать будет некому. Если какой гаишник палочку перед нами поднимет и потом не извинится, сразу оформлю все его грехи в протокол и в камеру. Сергей достал из кармана наручники. Будет вякать, прострелю коленку и в багажник. –
Он достал из подмышки пистолет. Смотри Олег Николаевич, какой красавец. Правде ни разу не попал в десятку с тридцати метров. Густав Нибелиус заёрзал на заднем сидении.
– Олег Николаевич, я пожалуй пешком пройду в гостиницу? – В его глазах был неподдельный испуг.
– Зачем в гостиницу. Хорошая компания. Всем весело. Гуляем. Вам гражданин Швеции нужно ещё наказать гражданку Синичкину за противоправные действия и не один раз, а два-три раза этой же ночью, чтоб страну свою не опозорить. -
Отрезал оперативник, и, заливаясь смехом, положил руку на колено официантки.
Что молчишь Синичкина.
– Да я чего. Я ничего. - Она осторожно убрала мужскую руку с женской коленки.
Подъехали к горотделу милиции.
Палей со Спирковым поднялись к нему в кабинет на третий этаж. Сергей распахнул шкафы.
- Больше 10 дел в месяц в суд не могу отправить физически, столько писанины, ужас, а можно садить и по 50 человек в месяц. Одно жульё кругом. Сегодня будет прощёный день. Прощать будем самых симпатичных. Кстати, вот дело №87, врач гинеколог. 28 лет. Замужем. Сын пять лет. Так, четыре анонимных заявления на выписку необоснованных больничных. В двух эпизодах созналась - дура. Доказанный ущерб государству 216 рублей.
Олег Николаевич, ты не представляешь какая королева. Богиня. Конечно, как на такую красавицу, в бабском коллективе анонимку не напишут.
Светит ей от четырёх до шести лет общего режима. Может быть сегодня её простим, если тебе понравиться и лягаться не будет. Ты же вроде на тридцатилетних блондинок в теле заглядывался. –
Спирков улыбнулся и отложил папку.
– Так, нужно ещё выпить, закусить. Мы же полгода с тобой не видались. Так, вот она рыжая бестия. –
Он вытащил толстую синюю папку. Полистал.
– Зав базой, Коновалова. Вообще расстреливать пора, ворует тоннами тварь, но люблю я рыжих. Олег давай, кстати, на ты.
– Давай, – кивнул Палей, усевшись на диван и прикрыв глаза. Бессонная ночь и коньяк действовали.
Капитан набрал номер телефона.
– Это Спирков. Татьяна Егоровна, просыпайся, слушай внимательно и запоминай; колбаски сырокопчёной две палочки, балычка полкило, два коньяка и четыре шампанского. Губки подведи. Скоро буду. Синяя папочка будет со мной. Может, отдам.
Сергей бросил телефонную трубку.
– Так, Олег Николаевич, подъём и подержи папочки. Чуть не забыл, муж врачихи может заерепенится.
Тут мне Стерлигов, зам прокурора десяток бланков постановлений на аресты подписал за литр коньяка. Заполню на всякий случай один на Афродиту.
Так, пишем; воздействие на свидетелей, препятствие следствию. Задержание двое суток.
Через час три просто шикарные молодые женщины, Густов, Олег и Сергей собрались в трёхкомнатной квартире заведующей продовольственной базой Коноваловой. Официантка с хозяйкой, под включенный магнитофон шептались, похохатывали и накрывали стол, а бледная докторша вся сжавшись, сидела на диване с фужером коньяка в дрожащих руках и отпивала его маленькими глотками.
Палей позвонил в Хьюстон на фирму «Вистингауз». В США видимо уже спали и, послушав гудки, он подсел к докторше.
– Галина Сергеевна, ну что Вы так дрожите, - Тепло произнёс он, разглядывая полноватую блондинку в вязаном, облегающем платье.
- У меня тоже сегодня был сумасшедший день. Столько проблем. Лечу с небес на землю без парашюта. Театр абсурда.
– Вы плохой человек Олег Николаевич. – Прошептала женщина, сжимая побелевшими пальцами обеих рук хрустальный фужер.
- Спасибо, что не сказали всего, что я читаю у Вас в глазах.
– Этот мерзкий следователь заявил, что я должна с Вами переспать и что бы Вы остались довольны.
– А мне он сказал, что вы опасная преступница. Расхитительница государственных средств. Серёга. –
Крикнул Палей Спиркову, что то объясняющему Густову Небелиусу.
– Мы с Галей в спальню. Извини, но я уже не могу ни есть, ни пить. Телефон я забираю.
– Валите голубки, валите. – Отмахнулся оперативник.
Галина Сергеевна вскочила, залпом допила коньяк и первая прошла в спальню.
Олег взял телефон, коробку конфет со стола и закрыл за собой дверь.
– Давайте Галина свет выключим, фонаря с улицы хватит, а то эта пьяная компания нам покоя не даст.
– Я сейчас в окно выпрыгну, убьюсь и Вас посадят, – прошипела, как кошка докторша.
Палей взял её за плечи, посадил в кресло и положил на колени конфеты.
– Посидите здесь до утра, всё лучше, чем в камере с двадцатью оторвами на нарах, а я поработаю. Моё начальство Вас страшнее.
Он заказал шесть переговоров с Германией, Францией и Швецией. Выключил свет и улёгся на кровать с телефоном, не расстелив её и не раздевшись.
Через час начались звонки и Олег Николаевич, накачав своих командированных сотрудников на новые задачи, уснул с телефоном на животе.
Проснулся он от яркого солнца в лицо. В кресле напротив, вся скрючившись, спала незнакомая изящная блондинка.
Сквозь головную боль, восстановив события прошедших суток, Палей встал и прошёл на кухню.
Помятая хозяйка гремела грязной посудой.
Оглянувшись, она молча сунула ему синюю папку с делом доктора Светловой и отвернулась к мойке.
– А Сергей где.
– Не знаю и знать не хочу.
Олег Николаевич выпил из горлышка полбутылки минералки и вернулся в спальню.
Доктор, вжавшись в кресло, молча, разглядывала его.
- С добрым утром Галина Сергеевна.
Дамочка покраснела и опустила ресницы, но в её коротком взгляде утром было больше любопытства, чем отчаянья.
Она с усилием натягивала короткое платье на босые поджатые ноги.
- Подол не оторвите. -
Палей положил папку с делом № 87 ей на колени и вышел из квартиры.
Его «Жигулёнок» стоял у подъезда. Он обошёл его и направился по просыпающемуся городу в сторону своего дома пешком.
Утренняя прохлада понемногу выветривала головную боль и настроение становилось радостней.
Махнуть бы на рыбалку, на старицу Дона. Смотреть бы только на поплавок. Слушать бы только треск кузнечиков.