Шёл 1987 год. Сорок лет, а денег нет. Олег Николаевич Палей совсем опустил руки. В 1974 году его взяли в группу Лунный проект, где он стремительно делал карьеру. Американцы первыми высадились на Луне. Русские опоздали на четыре месяца. Финансирование закрыли. Ракету отдали военным. Лунную капсулу законсервировали на заводе в Самаре. Половина исследователей и конструкторов разбрелись кто куда.
Палей с трудом преодолев депрессию ушёл из науки в промышленность. Сделал в реакторостроении неплохую карьеру и тут взорвался атомный реактор в Чернобыле.
«Партия и правительство» дали указание перезагрузить четвёртый блок АЭС за пять дней вместо девяти. Сократить простой подачи электроэнергии на четыре дня. Директору станции Тарханову обещали орден Ленина и большую премию.
Друзья Палея, инженеры физики, работники АЭС, рассказывали потом по приятельски:
- Представили Тарханову все расчёты. Ну нельзя ускорить процесс перезагрузки активной зоны по законам природы.
Можете беременную женщину носить на руках. Дарить ей цветы каждый день. Кормить её шоколадом или чёрной икрой, а она такая сякая всё равно тянет с родами девять месяцев.
– Что же мужики из вас двенадцати человек, кого я знаю, не нашлось ни одного героя.
За два дня до экспериментальной остановки реактора все разбежались за тысячу километров вместе с семьями. Кто в отпуск. Кто уволился.
В США в Чикаго, при аналогичной аварии, нашёлся порядочный физик, забыл фамилию, схватил ведро жидкого лития, вбежал на блок и вылил на атомный реактор. Успокоил медленные нейроны. Остановил цепную реакцию.
Погиб почти мгновенно, но спас миллион человек, а на вашей совести почти полтора миллиона инвалидов и полмиллиона медленных, мучительных смертей.
Реактор будет гореть 40 лет, а тлеть ещё 3 000 лет и все эти годы будут умирать люди по вашей вине.
А вдруг сформируется критическая масса?
В неуправляемой реакции в четвёртом блоке 386 тонн урана, а для атомной бомбы нужно всего 51 килограмм.
– Слушай Палей заткнись, не доставай. Весь вечер испортил. Водка в глотку не лезет. Да я, например, не герой.
Я вообще старший инженер отдела генерации и к реактору не касался. – Психанул Миша Жданов.
- Вот если бы академик Пегасов, сволочь, который придумал сэкономить на стальном корпусе реактора, на две недели раньше застрелился, другое дело. Он фигура. - Добавил Серёга Садовский.
Уже год, как Палей начал попивать водочку один по вечерам, не видя перспективу в жизни.
Зарплаты у Палеев на Атоммаше упали вдвое. Атомные реакторы вдруг стали никому не нужны.
В главы семьи незаметно перебралась Мария Николаевна Палей. Двоих детей чем-то надо кормить.
Она убедила мужа, что каждой женщине нужна чёрная юбка. К такой юбке шёл и свитерок и любой расцветки блузка.
Сшив на пробу три штуки Маша их продала в субботу на рынке за полчаса.
Сразу купили тюк чёрной ткани, Маша сделала выкройки юбок трёх фасонов всех размеров. Подключился муж.
Олег, ползая по полу большой комнаты, за два дня разрезал тюк ткани на детали.
Мария за неделю сметала сорок восемь юбок.
Олег договорился в ателье, где ему за три рубля с юбки втачивали молнию и делали оверложку подола.
Вложив по восемнадцать рублей в изделие, Палеи продавали юбки оптом по сорок пять рублей.
Дело пошло. Супруги повеселели. Провернули за месяц три тюка, которые покупали с машины, приезжавшей в Волгодонск по субботам на рынок с тканями из Грузии два раза в месяц.
Маша Палей даже выпросила у торговца, турка месхетинца его домашний телефон в городе Сенаки.
Прошёл месяц, как закончилась ткань. Дело остановилось. Мария позвонила Пайкрату Измаилову в Сенаки.
Он путая русский язык с неизвестным для Палеев сообщил, что между Грузией и Абхазией началась война, идут жестокие бои.
Чеченцы бригады Басаева, ударная сила абхазских войск вроде побеждают, но турок-месхетинцев притесняют и те и другие и третьи. Он сворачивает торговлю и уезжает навсегда в Сирию.
Если Олег Николаевич сможет пробраться в Сухуми, Лиселидзе или Сенаки в течении недели, он отдаст ему контрабандный сирийский бостон втрое дешевле, чем в магазине. (В Волгодонске его продают раз в год по блату.)
Олег Николаевич почесал затылок и взял отпуск на неделю.
Растолкал деньги по потайным кармашкам в расчёте на два тюка, больше ему просто не поднять, и выехал в Сочи.
В Адлере он два дня искал оказию до Сенаки. Наконец, какой – то молодой русский парень согласился перевести его на машине скорой помощи с грузом медикаментов через линию фронта.
За двести километров пути по горным ущельям, их останавливали шесть раз вооружённые люди.
Михаила Смирнова, водителя, знали в каждом ауле в каждой аптеке и они отделывались десятком пузырьков иода, бинтами и аспирином. Палей представлялся экспедитором.
Огромный трёхэтажный дом Пайкрата Измайлова в Сенаки он нашёл быстро. Пайкрат обрадовался Олегу как родному. Даже обнял.
Палей объяснил, что купить он может только два тюка, но Пайкрат пусть едет с ним вместе до Лиселидзе, на границу Грузии и России. Только там он отдаст ему деньги.
«Газель» с таблетками и пузырьками ушла в сторону Тбилиси, и Палей остался без колёс.
Тут Пайкрат Измаилов ему очень помог.
Он привёл его в брошенную Россией на произвол судьбы воинскую часть на окраине города.
Офицеры уже полгода не получали зарплату и втихую распродавали оружие и технику.
Голодные солдаты разбрелись по окрестным сёлам. Собирали мандарины, виноград. Рыли колодцы. Строили дома.
Платили своим командирам за самоволку, а те тихо спивались от безделья.
Слоняясь по территории военного городка между складами, ржавыми танками и казармами Олег Николаевич с Пайкратом наткнулись на капитана с более менее осмысленным взглядом и трезвого. Объяснили ему ситуацию.
Нужно доставить дорогой товар в Адлер. Офицер посмотрел их документы и поцарапал затылок.
– Сделаем. У меня в роте четверо белорусов дембельнулись. Отправить не на чем. Начальство не просыхает.
Боюсь, поедут автостопом на родину. Да ещё стволы прихватят. А я отвечай.
Приказали перегнать технику в Россию, а денег на солярку не приказали.
Дам я вам новейший бронетранспортёр, но солярка и «подогрев» на вас, господа коммерсанты.
Короче, двести литров солярки, десять литров чачи и двадцать тушек курей. Согласны?
Коммерсанты переглянулись.
– Нормальный бартер. Согласны, - Палей не стал торговаться.
- Подходите завтра утром.
Когда они вышли с воинской части, Олег обратился к Измайлову.
– Слушай Пайкрат у меня бабок на два тюка не хватает.
- Я вот, что подумал, Олег Николаевич. Вывези в Россию, в Волгодонск весь мой чёрный бостон, восемнадцать тюков.
- Да это полтонны! На чём?
- На танке! С твоей головой и деньгами довезёшь. Документы на товар я тебе дам. Денег мне сейчас не надо. Меня здорово прижало, а ты вроде мужик нормальный
Сам я приеду к тебе в Волгодонск, где то через полгода.
Если все восемнадцать тюков изрежешь на юбки, рассчитаешься со мной по половине магазинной цены.
Компаньоны ударили по рукам и зашли в кафе обмыть сделку.
Утром Палея на базе уже ждала БМП-80, глухо сотрясая воздух мощным дизелем. Олег Николаевич слегка опешил, разглядывая скорострельную пушку на башне и ракеты земля-воздух на бортах.
– Слушай капитан, да эта махина на двадцати колёсах две полосы займёт на трассе.
– Это не твоя забота господин бизнесмен. За вождение отвечает экипаж. Только прошу тебя. Ты вроде человек серьёзный.
Не давай пацанам денег пока они не сдадут технику на базу баллистических ракет «Голубые дали» майору Круглову.
Эти шахты стратегических межконтинентальных ракет в семи километрах от Адлера в горах. Напьются и улетите в пропасть.
Солдаты дорогу знают. Я Круглову радировал о тебе и твоих делах. Он тебе поможет, если не будешь жадничать. –
Олег у Пайкрата загрузил тюки ткани в десантный отсек. Они обнялись и расстались....навсегда.
На выезде из города у рынка бронетранспортёр остановился.
Солдаты чуть не плача стали выпрашивать у Палея денег авансом, что бы купить чачи.
– Пойми земляк, дембель святое дело. Отец ну не жмись. –
Олег, матерясь про себя, сам купил литр чачи (самогон из винограда, градусов 85) и, чтобы солдаты не опьянели, две курицы гриль и четыре лаваша.
Дальше поехали с песнями и непрерывным хохотом над очередной шуткой или анекдотом.
Редкие машины шарахались на обочину от громады бронированной машины, несущейся по шоссе с расчехлёнными стволами.
На постах ГАИ вооружённые люди вытягивали полосатые палочки, но весёлые белорусские дембеля, только громче ржали.
Неожиданно, после третьего поста за ними увязался американский вездеход «Хаммер».
Над ним развевался красный флаг с белым кругом в центре. Пассажиры, размахивая автоматами, требовали остановиться.
– Ребята, какие-то артисты хотят с нами познакомится. – Озабочено прокричал Палей, сквозь рёв дизеля.
- Это отряд «Белый Круг», мегрельские партизаны. Они эту войну и затеяли.
Пошли они…. Эти мегрелы всех достали. – Отмахнулся чернявый сержант.
«Хаммер» легко обошёл бронетранспортёр и съехал в сторону на пригорок.
- Пацаны, да они собираются нас атаковать! – Крикнул белобрысый сержант.
– А вдруг у них гранатомёт или подствольники заряжены?
Солдаты не перестали улыбаться, но в их глазах заблестела злость.
– Ребята, давайте переговорим, что им надо. Зачем нам эта война. –
Пытался образумить солдат Палей. Но на Олега Николаевича никто уже не обращал внимания.
Со стороны Хаммера раздались автоматные очереди. По броне застучали пули. В бронетранспортёре стоял сплошной мат.
Наконец белобрысый сержант развернул башню, загрохотала пушка и тут же умолкла.
– Ты что там Серый заткнулся.
– Снаряды кончились. Всего двенадцать штук было.
– Салага, козёл. Выплюнул весь боезапас за один выстрел. Одиночными надо было. -
Смуглый сержант ударил белобрысого сержанта в лицо. Началась потасовка, но быстро закончилась.
– Мужики, а Сопилка то попал. –
Палей посмотрел в смотровую щель на пригорок.
На месте Хаммера высилась груда металлолома и поднимался то ли пар то ли дым и никакого движения.
– Парни, я пойду посмотрю. Может, есть раненые. – Белобрысый открыл люк, выскочил и побежал в горку.
Когда он вернулся, лицо его было серым.
– Всем пипец. Там каша из железа с мясом и говном. Такая вонь.
Снаряды в кассете были бронебойный, осколочный, шрапнель, бронебойный, осколочный, шрапнель.
В общем пацаны, рвём когти отсюда быстрей.
Остальные три часа до Адлера ехали молча.
За ворота базы межконтинентальных баллистических ракет «Голубые дали» их не пустили, а бронетранспортёр забрали.
Олег Николаевич обнялся с каждым из белорусских дембелей, дал пятьдесят рублей и сел в машину к майору Круглову.
Тот начал сразу по делу.
– Симаков по рации мне всё объяснил. Кстати завтра будет борт до Волгограда. Пролетает над твоим Волгодонском.
Сможешь договорится с диспетчерами своего аэродрома, присесть на полчаса?
– Без проблем. – Обрадовался Палей.
– У нас там паркуются два заводских самолёта ЯК-40.
Я всех диспетчеров знаю. Раз в два месяца летаю. То в Питер, то в Киев. Меня в любую погоду примут.
Засовывая 200 рублей в карман, майор добавил.
- По погрузке я решу, а о посадке с летунами договаривайся отдельно. -
Самолёт оказался вместительный, АН-24 на 52 кресла. Палей, покидав ткань на какие-то ящики в салоне, пристроился на один из своих тюков у кабины.
Самолёт был неухоженный, фюзеляж помят, дверь в салон из кабины пилотов вообще отсутствовала.
Взлетели грубо. У Олега Николаевича аж голова закружилась.
– У вашей старушки «Аннушки» крылья не отвалятся.
– А нам, господин бизнесмен по хер, у нас парашюты есть.
Нас когда без пассажиров на этой развалюхе отправляют, выдают парашюты.
– А мне, что делать?
– Молится. –
Экипаж из трёх человек заржал как рота новобранцев.
Настроение у Олега Николаевича испортилось. Полный краснощёкий капитан выставил машину на курс.
Включил автопилот и отвернулся от приборов.
– Петро. Доставай карты. –
Худощавый сержант в лётной форме вытащил из под своего кресла фанерный ящик и открыл. Палей обалдел.
В ящике лежали два топора с укороченными деревянными ручками, бутылка водки, две баржоми и колода карт.
Командир раздал товарищам по бутылке минералки и стал откручивать пробку с бутылки столичной.
– Мужики, а топоры то вам зачем.
– Полагается. – Пояснил штурман.
– Это чтоб вырубаться сквозь стеклянный фонарь кабины, в случае аварийной посадки.
Самолёт то горит две минуты, а двери у АН-24 вечно клинит.
Когда лётчики сложили пустые бутылки обратно в ящик и сдали карты, Палей достал бутылку коньяка. Отхлебнул третью часть в два глотка и протянул её командиру.
– Нет мужик. Нам хватит. Гвардейская норма. –
Олег Николаевич глотнул ещё, поперхнулся и, вытирая слёзы, пробормотал про себя.
– Ё…ная Красная Армия, обдолбаные лётчики-танкисты, чтоб я когда ещё с вами связался. -
Правда долетели и сели отлично. Выкинув тюки на лётное поле и спрыгнув на твёрдую землю, счастливый Палей протянул штурману в люк сто рублей и початую бутылку коньяка.
– Чистового неба. Спасибо мужики. -
За четыре месяца Палеи разрезали, сметали в юбки и продали всю ткань.
На вырученные деньги сразу купили трёхкомнатную квартиру и купили доллары на долю Пайкрата.
Измайлов не объявился через полгода, как обещал. Турки месхетинцы, по слухам, теряя имущество и хороня убитых ушли из Мегрелии в Турцию.
Прошло уже 22 года. Если ты жив и прочитаешь эти строки дорогой Пайкрат, заходи в гости. Я зарабатывал своим умом и характером и мне в кайф вернуть долг порядочному коммерсанту.
Живу я теперь в Москве, в Сокольниках на Оленьем валу. Надеюсь, найдёшь через интернет по фамилии и прописке.