Раннее утро. Три байдарки острыми носами разрезают отдохнувшую за ночь гладь воды. Туристы- три семейные пары- не спеша взмахивают вёслами, направляя лодки вниз по течению Ахтубы - младшей сестры Волги, текущей ей параллельно почти до самого Каспия.
Туман, поднимающийся от воды, приятно бодрит, а первые лучи южного солнца пробиваясь через мглу, рассеивает ее и согревают кожу.
Байдарки загружены по самые борта всем необходимым для жизни в отрыве от цивилизации, лишь в центре немного свободного места, где устроились дети – сын Алексей трёх лет и пятилетняя Марина. Оба стойко переносят трудности походной жизни вместе с родителями. Сооружён навес, который укрывает их от солнца. Мы с женой на веслах, и еще тащим на буксире живого сома килограммов на пять. Тот спокойно поглядывает своими умными маленькими глазками из воды, и только иногда пошевеливает длинными усами, чем вызывает огромный восторг у детей. Так что вниманием он не обделён и принят в детскую компанию безоговорочно.
Поймали его, когда было много рыбы, потому и оставили на потом. Но клев на всех стоянках был хороший, и это "потом" все никак не наступало, и вот сом уже неделю сопровождал нас в походе. На стоянках дети развлекались, таская его по отмели на поводке. Кормили, гладили, дёргали за усы, а сом спокойно всё переносил и, кажется, даже был доволен. По сходству игры с дворовой собачкой имя ему дали Шарик. Хлопот Шарик нам не доставлял, а дети полюбили его и сильно привязались. Мне иногда казалось, что сом мог спокойно удрать от детей, но по какой то причине он не делал этого. А причина в том, что любовь у них случилась взаимная.
Каждый вечер перед сном дети желали ему доброй ночи, а утром, едва открыв глаза, спешили его проведать.
Во время путешествия Шарик вел себя хорошо: днём на стоянках играл с детьми, а ночью охранял байдарки, оправдывая собачью кличку - плавал на длинной верёвке, изредка ударяя хвостом по воде, как бы предупреждая: я здесь и не сплю. И если мы, взрослые, уже несколько огрубели сердцами, толкаясь локтями за место под солнцем в городской жизни, то детские сердца были открыты и любили без оглядки.
Мы приближались к конечной точке нашего маршрута и с Шариком надо что то было решать. Вариант взять с собой в Москву отпадал сразу из-за невозможности осуществить его технически. Ехать на поезде в купе с живым сомом, - такого ни в одна инструкция не выдержит.
Второй вариант - это отправить на сковородку, ведь для этого его и ловили. Тем более, что клев в последние дни был вялым, - даже мелочи на уху не собрать, потому и тушенка накануне закончилась, осталась на последний день только гречка да пшено. А мясо у сома нежное, белое, совсем без костей - такой шашлык можно приготовить, что пальчики оближешь. Но было жалко и стыдно съедать одного из участников экспедиции, хотя и подневольного.
Я представил, как мы, пока дети спят, уезжаем на какой-нибудь остров поблизости и разделываем Шарика, а утром готовим жаркое. На вопрос детей, а где Шарик, показываем на сковородки. Первое - это крики, плач. Сломается доверие между нами и детьми, которое так окрепло за время совместного путешествия, и может быть, сломается навсегда. Я уже не говорю о том, что они не будут есть Шарика, но как бы не отбить у них аппетит на рыбу до конца жизни.
Долго не раздумывали, поскольку природа за время нашего путешествия сумела, насколько это можно, сделать нас добрее.
Мы решили отпустить Шарика и стали готовить детей к расставанию. Проводы были со смехом и со слезами, но это от радости за Шарика, который снова обрел свободу, и от печали, что всё-таки это расставание навсегда. Шарик некоторое время уже без поводка весело плыл рядом с лодкой, но затем резко отвернул в сторону и сильно ударил хвостом по воде. Прощальные капли воды упали на нас.
- До свидания, Шарик – закричали дети.
- Удачи тебе, и ни сетей, ни крючков - сказал я со вздохом.
И подумал, что когда дети вырастут, возможно, в каждом пойманном соме они станут видеть нашего Шарика. А если не видеть, то уж точно вспоминать.