Это затянувшееся межсезонье действовало на Старого опера угнетающе. Осень уже закончилась, а зима так и не началась. Хотя, в этих краях, она часто была именно такой: бесснежной, сырой, с редко появляющимся солнцем, с уныло протянутыми к серому небу голыми ветвями деревьев. И только сосны и ели гордо поглядывают на своих сиротливо стоящих лиственных родственников, потерявших всю свою красоту и привлекательность.
Особо отчетливо это ощущалось, когда Опер уходил гулять в лес, или ехал по горной дороге. Вот и сейчас, воспользовавшись тем, что ему надо было съездить по делам в небольшой курортный городок, находящийся в 25 километрах от его дома, он решил ехать не по автобану, с которого ничего не увидишь, а по дороге, идущей среди гор.
- На чем поедем? – деловито осведомился Внутренний голос, - На «Lancie», или своего маленького "поника" прогуляешь?
"Поником" Опер называл "Rover", который верой и правдой служил ему с того момента, как он переехал в этот небольшой европейский городок, раскинувшийся у невысоких, лесистых гор. Был даже момент, когда купив другую машину, Опер хотел расстаться с ним, но потом передумал. Он привыкал к предметам и вещам, потому тяжело расставался с ними. А этот небольшой, но мощный автомобильчик, который никогда не подводил его, стал ему особенно дорог, словно живой. Старый опер даже разговаривал с ним.
- Пожалуй, на "понике"… - Опер обулся, надел куртку и, положив в карман портмоне и ключи, вышел из дома.
"Rover" приветливо мигнул ему, откликаясь на нажатие кнопки на ключе, и зажег в салоне свет.
- Ну что ты… - улыбнулся ему Опер, распахивая дверь и усаживаясь в удобное кресло, - Светло же…
- Ну, ты вообще…. – откликнулся вместо автомобиля Внутренний голос, - Он же не разговаривает.
- Иногда мне кажется, - хмыкнул Старый опер, - что было бы лучше, если бы вы поменялись местами.
- Ты хочешь на мне ездить?! – изумился Голос, - На мне же где сядешь, там и слезешь….
- Да нет… Я о том, что было бы лучше, чтобы «поник» мог говорить, а ты бы молчал…
Голос обиженно засопел и демонстративно полез в подсознание.
- Ну и ладно.… И разговаривай со своим «поником», хоть с коником, а я и без этих разговоров обойдусь… - бурчал он оттуда.
Опер завел машину и погладил слегка покатый верх приборной доски. Затем направил поток теплого воздуха в ноги и медленно вырулил со стоянки. Выехав на дорогу, надавил педаль газа, с удовольствием почувствовав, как "поник" резво откликнулся на желание хозяина.
- Ага.… Давно штраф не платил за превышение скорости? – ехидно поинтересовался Внутренний голос.
Опер ничего ему не ответил, но скорость сбросил и, лишь выехав за черту города, он опять ускорил автомобильчик. Каждый поворот был ему знаком и, поворачивая небольшой, пухлый руль, он проходил их не притормаживая, наслаждаясь прекрасной управляемостью своего "поника". А вот и поворот направо. Дорога начала круто карабкаться вверх в гору, повторяя изгиб ущелья. Третья скорость и мотор довольно заурчал, чувствуя достаточно мощности, чтобы вскарабкаться на подъем.
"Как же красиво.… Какие поразительные места. И эта серая, мокрая лента дороги, что вьется среди гор и леса.… Как хорошо.…" - думал Старый опер, глядя на открывающийся вид через лобовое стекло.
- Так…. Со мной, значит, уже и не разговаривают?! – вконец разобиделся Голос.
- Разговаривают, разговаривают…. – успокоил его Опер, - Это я специально, чтобы тебя вызвать….
- Ладно, прощаю…. – довольно хмыкнул его вечный оппонент, - И не больно-то отвлекайся на красоты эти. За дорогой следи.
Спорить с ним по этому поводу было бессмысленно. Да Опер и не спорил. Он включил диск с любимой музыкой, чтобы она дополнила восприятие этих гор, сырого от влаги леса, низкого, серого неба и летящего под колесами «поника» серпантина дороги.
И что с того, что этот фрагмент у Вивальди назывался "Зима"….