Павел Александрович тоже Любаней любовался, но вынашивал и другие планы на нее. Ему нужны были деньги, аппетиты его по мере закрепления в директорском кресле росли. Товаров в Райпотребсоюз приходило все больше и больше. Жена требовала купить «нормальный» телевизор, пианино для дочек, сервант, как у председателя райисполкома, хрусталь, ковры, не говоря уж о пальто из джерси или болоньевых плащах для всей семьи.
Однажды, когда все вышли на ленинский субботник по уборке территории, Павел Александрович велел секретарше Верке пригласить к нему Любу - ему нужны сведения по ее складам.
Любаня была одета в рабочую одежду, и ей в таком виде не очень хотелось идти к любимому мужчине. Подойдя к зеркалу, она сняла платок, поправила просто заколотый пучок, покусала и облизала губы, чтобы придать им чувственный вид, и пошла в кабинет.
Павел Александрович вышел ей навстречу и, будто угадав ее мысли, сказал:
- Какая же ты красивая женщина, Любовь Макаровна, даже в рабочей одежде! Как же я тебя обожаю, булочка ты моя!
- Ну уж, скажите тоже, булочка, - зарделась от счастья Люба.
- Красивая, красивая, сама знаешь.
Сделав комплимент, Павел Александрович усадил Любу на стул, а сам встал сзади, положил ей руки на плечи, и перешел к главному:
- Люба, я вот чего тебя вызвал: как ты думаешь – нужны нам деньги? – и сам ответил, - конечно, нужны! Поэтому ты не все накладные по первому складу подшивай.
- Что Вы, Павел Александрович, - Любаня не верила в серьезность его слов и глупо улыбалась, - за это же посадят нас. У меня муж, дети. – Продолжая улыбаться, она охватила ладонями свои покрасневшие щеки.
При словах «посадят нас» Павел Александрович скривился и подумал: «Ну, только не меня!».
- А это уже, Любовь Макаровна, не твой, а мой вопрос. И мне его решать. Ревизор в областном Управлении свой человек, прокурор здешний, судья и начальник милиции мои друзья-товарищи. Тебе будет говорить, какие документы уничтожать Кудеяр, так, кажется, вы его зовёте. Остальное тебя не касается. Концов никаких не найдут, все продумано, - Павел Александрович сильно надавил Любе на плечи, как бы закрепляя разговор и давая понять, что все так и будет, как он сказал.
Наконец Люба поняла, что директор вовсе не шутит с ней. Сердце забилось быстрее обычного, ее зазнобило:
- Я не знаю, я не воровала никогда. Может быть Вы переведете меня на место Конихиной? – язык у Любы отчего-то стал заплетаться.
Павел Александрович еще сильнее сжал плечи Любы:
- Нет, не переведу. Ты что, не слышишь что я тебе говорю. Никто ничего не узнает.
- А главный бухгалтер?
- Не твое дело, сказал же – все продумано. Зерна на складах много, а мы не все деньги себе брать будем, а только чуть-чуть, государство не обедняет. И тебя не обделю.
В коридоре послышались чьи-то шаги. Директор отошел от Любы к окну и это время в кабинет вошел главный инженер. Директор, не обращая на него внимания, а, будто, продолжая начатый разговор, посмотрел на Любу:
- Если еще раз допустишь подобную ошибку, Любовь Макаровна, пеняй на себя. Сейчас иди, думай. Пока предупреждение делаю.
Любаня встала на свои ватные ноги и поплелась к выходу. Уже выйдя за дверь, она услышала, как Павел Александрович говорил главному инженеру:
- Невнимательная Любовь Макаровна наша, мать её так, главбух жаловалась на нее.