Она вытащила тело бывшей колдуньи в коридор подземелья, положила возле стены и накрыла куском найденной старой ткани. На этом погребение посчитала законченным. Хотела прочесть молитву, но идея была мимолетная, неохотная и вскоре забылась, после того, как девушка успела удивиться самой себе, произошедшим с ней внутренним переменам. Ведь до этого ее отношение к религиозным обрядам было более уважительное. Мысли суетились теперь, вытесняя одна другую, как будто вместе с хозяйкой кто то еще поселился у нее в голове. Это не был именно голос, но некоторые соображения как будто спорили одни с другими, казались чужими и незнакомыми девушке, которая и без того еще не успела привыкнуть к неведомым воспоминаниям своей второй жизни. «Час от часу не легче»,- подумала она и решила, что пора поскорей выбираться на поверхность, а там уже все обдумать…
Новоявленная волшебница быстро шла, прижав светильник и наматывая спасительную «нить Ариадны», предусмотрительно оставленную своей предшественницей по новому для нее, сомнительному ремеслу. Страха от вида подземелья не было, или не в такой степени, как могло быть при подобных обстоятельствах. Да и вообще, она стала более смелой, дерзкой и безумной, чем раньше, до посещения жуткого места. В теле также чувствовались изменения, поначалу непривычные. Ее походка, ранее воздушная, стала сильной, пружинистой, более весомой, так что каблук подаренных туфель немного погружался в землю, когда она ступала, при этом когда отталкивалась, то едва не взлетала, рискуя удариться о загадочные, мрачные своды.
Недолго повозившись, она наконец открыла долгожданную дверь и вздрогнула… Перед ней, вальяжно раскинувшись на стуле, оставленном ее подругой в напоминание о ларце, сидел сам господин тайный советник, сверлящий прибывшую девушку глазами. Ее схватили тут же стоящие наготове солдаты. Она даже не сопротивлялась, шокированная своей внезапной поимкой, эффект от которой усиливался гадким взглядом ядовитых глаз советника. Он неторопливо начал свою язвительную речь…
- Эге… Не иначе, как наша маленькая цыганочка уже успела кое кого обокрасть… А труп где?
Она машинально кивнула за спину, в сторону открытой двери подземелья. Тут же осеклась, мрачно глядя на допросчика, солдат, и старшего офицера, тоже знакомого по аресту мужа.
- Как ты убила богатую госпожу?.. Где награбленное?- продолжал свои вопросы неприятный человек в темной одежде, похожей на штатскую. Он перехватил ее взгляд, вдруг наткнувшийся на портьеру, за которой стояла заветная шкатулка.
- Так… Посмотрим, а что у нас тут?.. – протянул советник, вставая и подходя к окну. Он отдернул портьеру, открыл шкатулку, вытащил крест на длинной цепи, брезгливо бросил на подоконник. Подошел, держа открытый ларчик в руке.
- Где остальное?..- уже нетерпеливо спросил дознаватель,- куда спрятала?!. Отвечай!..
Он повернулся спиной, суетливо оглядывался по сторонам, как будто ища что то, процедил сквозь зубы:
- Не хочешь… Ну ничего… Скажешь.… И не таких обламывали.
Девушка молчала, на этот раз не от смущения или страха, но чувствуя поднимающуюся у нее внутри какую то недобрую, пьянящую волну. Снова понеслись мысли, теперь подсказывающие, что надо делать… И странная, непоколебимая уверенность, что она это сможет…
- Спать! – гаркнула новоиспеченная знахарка, как гипнотизер на массовом сеансе, виденном по телевизору в той, другой жизни. Толкая держащих ее двоих солдат на пол, в разные стороны, тут же без труда вырвалась из мигом ослабевшей хватки. Она простерла освободившиеся руки вперед, к остальным непрошеным визитерам.
- Спать!..- с удвоенной силой повторила та, кто теперь была ведьмой. Все присутствующие попадали, остался только тайный советник, несколько удивленно глядя на нее своими глазами буравчиками, кривя губы в невеселой усмешке серой физиономии, перекошенной от злости.
- Ты меня своими цыганскими штуками не проймешь, соплячка!.. - он шагнул к ней, хватая за вытянутую руку. Девушка быстро подняла согнутую ногу и выбросила вперед, целясь в уязвимое место противника. Каблук стукнулся о неожиданно твердую поверхность… Под одеждой у тайного советника были надеты скрытые латы. Упустив от удара ларец, он уже выкручивал ей руку, нагибая головой вниз, лишал возможности движения. Она свободной рукой подобрала опустошенную при падении шкатулку, являющую собой увесистое, грозное оружие. И вовремя… Валявшиеся перед ее лицом на полу высыпавшиеся карты Таро, руны, китайскую «Книгу перемен», разбившийся при падении хрустальный шар, еще какие то магические атрибуты, кристаллы и драгоценности… Все это вдруг заслонил башмак тайного советника. Она дернулась вбок, успела заблокировать страшный удар, обрушив ларец ребром на голень взлетающей ноги, вкладывая вес опускающегося тела. Оппонент издал какой то звук, на мгновение ослабил хватку. Девица крутнулась корпусом, вырвалась и встала, в спешке промазала ногой назад. Махнув перед лицом противника шкатулкой, скакнула с разворотом, спасая опорную ногу от последовавшей вражеской атаки. Тут же контратаковала ею, одновременно целясь в неприятное, серое лицо пустой рукой, продолжающей круговое движение. Наша героиня на ходу спонтанно вспоминала навыки, заложенные во время шутливых спортивных игр с мужем на стадионе в той, далекой жизни, а также во время детских забав со здешним братом. Только теперь дралась она злобно, неистово, с неведомой прежде силой… Отвлеченный промелькнувшей мимо шкатулкой, тайный советник вскрикнул, когда каблук женской туфельки достиг незащищенной латами цели, травмируя ему вторую ногу. Он успел как то поймать летящую в него заготовленную «лапу тигра», одной рукой схватил, другой на ощупь начал искать ее пальцы… В предчувствии ужасной участи, девушка инстинктивно дернула руку на себя, подтягивая противника этим движением, которым тот воспользовался и уже летел головой вперед, ей в лицо. Она мгновенно изменила направление усилия, отклоняясь в одну сторону и пропуская атаку мимо себя в другую, нырнула под наспех выплюнутый вбок большой мужской кулак и ударила стыком трех граней шкатулки, глубоко пронзая висок жестокого обидчика. Тот на мгновение завис, и обмякнув, сползло вниз уже безжизненное тело. Она принялась молотить ногами по его голове, по туловищу, яростно крича:
- Умри, гадина!.. Умри! Твое место в аду!..
На полу растекалась лужа крови, захватывая карты Таро… Руны… «Книгу перемен»… Все остальное бывшее содержимое шкатулки, которое теперь топтала, перемешивая с кровью, не помнящая себя в ярости девушка, бегающая вокруг трупа, непрерывно осыпая его ударами и проклятиями. Тут в глаза ударил свет из окна, ее взгляд наткнулся на крест. Она быстро подбежала к подоконнику, взяла святыню, часто дыша… Положила в шкатулку, шатающейся походкой подошла к стулу, села. В голове стучал пульс, шумело… Перед глазами плыло… Тело плохо повиновалось… Молодая колдунья достала крест, надела. Постепенно возвращалось нормальное состояние… Когда обрела возможность мыслить, удивилась такой своей жестокости, неукротимой злости, что была ей раньше не присуща. Теперь она начинала бояться сама себя… По новому открылся смысл слов, сказанных на площади подругой, пребывающей теперь где то в мире неземном: «Учись владеть чувствами, может пригодиться в жизни».
Крест помог, но казался теперь невероятно тяжелым. Цепь как будто обжигала, как раскаленная. Девушка с немалым усилием сняла святыню, сразу стало легче.
Тут ее внимание привлек угол шкатулки, предварительно убивший противника, столь грозного и страшного. Там разорвалась материя, обнажился металл… Она принялась машинально теребить лоскуты ткани, отрывала куски, думая о своем, пока полностью не освободила поверхность. Ее глазам открылся знакомый с детства ларчик, стоящий в коридоре далекой квартиры будущего, на сундуке, с тех самых пор, как похоронили бабушку. Тогда его поначалу поставили в гроб, но в последний момент выложили, уже при выносе тела. Наша героиня держала ящичек в руках, намереваясь унести, вместе с крестом. Подбирать остальное содержимое шкатулки ей не пришло в голову, глядя на рассыпанные в крови руны, карты Таро, обрывки «Книги перемен», а только подумалось, что отныне ее дальнейший жизненный путь будет отмечен кровью.
«Ты сама этого хотела, знала на что идешь»,- вспомнились ей предсмертные слова ведьмы. Тем не менее, жизнь продолжалась и надо было что то делать. Оставаться здесь долго нельзя, в конце концов придут искать отсутствующих представителей власти, что все лежали на полу, в гипнотическом сне, вокруг одного, уснувшего вечным сном. Тут она увидела знакомого уже офицера, подошла со словами: «А с тобой разберемся позже». Зачем то вырвала клок его бороды, хозяин которой, при этом, начал как будто просыпаться, но был тут же оглушен ударом увесистой шкатулки по лбу, плашмя. Девушке больше не хотелось никого убивать, во всяком случае сейчас, и здесь, хоть и вновь поднималась мутная волна нечеловеческой злости. Справиться с ней стоило немалых усилий, вновь надев крест, который после опять сильно мешал. Она сняла его, положила в ларец, не выпуская из рук. Успокаиваясь, вспомнила про дверь, подошла, заперла подземелье и задернула занавеску, засунула ключ в тайник.
Нетрудно было догадаться, что их с «госпожой» выследили от самой площади, впоследствии направив бригаду для поимки подозрительных женщин, одна из которых, к тому же, недавно была участницей очередного конфликта с властями, соплеменницей схваченного убийцы, и вообще цыганкой. Представители власти пришли, видимо, незадолго до ее возвращения из подземелья, судя по отсутствию беспорядка, характерного для обыска. Наверное, они услышали звук открывающегося замка и устроили эффектную встречу, столь печально закончившуюся кое для кого.
Составленный предшественницей наряд необходимо было сменить, поскольку в нем юную волшебницу видели солдаты, которые когда ни будь очухаются… К тому же одежда была кое где разорвана и забрызгана кровью, как и туфли, которые она тут же вытерла снятой юбкой. Мелькнула мысль надеть обратно родное, цыганское, но так идти было рискованно.
Самостоятельно исследуя ближе содержимое гардеробной, наследница обнаружила там японское кимоно в мужском и женском варианте, индийское сари, какие то еще красивые наряды со всех концов Света. Кем же все таки была по происхождению их загадочная бывшая хозяйка? Теперь неважно, надо было срочно уносить ноги из этого роскошного жилища, оставляя его со всем богатством. Наспех переодевшись, девушка посмотрела в зеркало и ахнула… Внешность ее изменилась. Теперь она казалось несколько старше, суровее, со странным взглядом зеленых глаз, как у ее недавно ушедшей из жизни подруги… Как у ее давно ушедшей в будущем бабушки …
Усыпить встретившуюся снаружи охрану не составило особого труда. В наряде, наспех составленном так, чтобы походить на виденных ей до этого горожанок, из предметов одежды разных стран, времен и стилей, она шла по городу, пряча на себе найденный в доме у «богатой госпожи» дамский кинжал. Лицо было закутано платком, якобы от ветра, и чтобы не узнали те, кто уже знаком с ней, как родственницей убийцы и женой дезертира. Под мышкой у нее был заветный ларчик, обернутый в тряпье, для маскировки. Уже на окраине попался ей навстречу воин, пристально посмотревший из под козырька шлема, прямо в глаза, каким то знакомым взглядом. Она не осознала, где могла видеть его раньше, прибавила шагу, инстинктивно пытаясь скрыться от солдата, возможно знавшего ее по упомянутым выше обстоятельствам, портящим репутацию. Тот развернулся, пошел за ней. Она еще ускорилась, намереваясь свернуть за угол, где можно было неожиданно и внезапно расправиться с преследователем, который вдруг окликнул ее на цыганском. Девушка обернулась и обрадовалась, узнав брата. Тот приподнял шлем, показались веселые глаза, белозубая улыбка.
- Как ты здесь оказался?!.
- Тише… Я за тобой. Ну и вырядилась ты, прямо клоун в юбке.
- Ты тоже хорош! Откуда все это?
- Не шуми… Одолжил. У конвоиров твоего благоверного. Им больше не понадобится.
- А где он?!.
- Не ори… В лесу. Там же, где все, кому посчастливилось уцелеть после битвы.
- Почему он сам не пришел?- боялась догадаться девушка.
- Он ранен. Над ним колдуют, как могут… Наши все тоже там, бабушка сказала мне, что ты в город пошла.
- Бабушка в лагере повстанцев? Как она там оказалась?
- После схватки с охраной колонны заключенных нельзя было родственников оставлять в степи. За цыганами теперь начнется охота, если не началась уже. Что с глазами у тебя? Еле узнал… Где ты была, вообще?
По дороге она поведала ему о своих приключениях. Цыган в одежде солдата только слушал мрачно… После завершения рассказа долго молчал.
- Да, вляпалась ты, ничего не скажешь более…- наконец высказал он свое резюме. Она ответила быстро и сразу…
- Я вляпалась, мне и расхлебывать! Что сделано, то сделано. Не суди, да сам целее будешь. Лучше расскажи, как ты выпутался из всего…
- Случайно!..- веселый от природы парень снова улыбался,- просто мне повезло! Все как по картам сложилось! Сначала привели в тюрьму, там посмотрели, что молодой и сильный, долго разбираться не стали. Решили, что пусть работает и отправили в лагерь, к прочим будущим каторжанам. Когда вели всех, налетели повстанцы. Все по плану, что рассказывал тебе при последней встрече. Только не думал тогда, что окажусь в колонне, которую я же собирался освобождать.
Он смеялся, она улыбалась.
- Да, везучий ты, брат!..
- Да!.. Показательно казнить посчитали ненужным. Все равно никто из горожан толком не видел убийства солдат.
- Так уж и никто,- загадочно сказала собеседница.
- Ну да. Никто. Как и убийство бывшего палача. Тоже на меня повесили, хоть я и ни причем.
- А что с ним?
- Темная история... Нашли зарезанного, в собственных покоях, при запертой входной двери. На самоубийство не похоже, слишком жестоко расправились. Туда ему и дорога. Негодяй был редкий.
Девушка ничего не ответила, тревожась о дальнейшей судьбе мужа, оставшегося в лесу, куда им предстояло добраться в недалеком будущем.
Вот они уже на опушке, далее среди высоких деревьев сразу нашлась оставленная братом пара добрых коней.
В лагере их встретила старуха, посмотрела пристально.
- Ох, дочка!.. Недоброе ты затеяла…
- А ты почем знаешь, бабушка?..
- Вижу!.. Я сразу поняла, как тебя увидела.. Печать хозяйки на твоей чужой одежде, а значит и на тебе!.. Напрасно ты связалась. Та женщина очень злая!
- Просто очень несчастная… Была… Ее больше нет.
- Она передала тебе?!.- старая цыганка оторопела.
- Ничего не изменить, бабушка!..- уже на ходу бросила наша героиня, в спешке утаскивая за руку брата, показывающего дорогу к месту, где лежал раненый муж.
Она сразу всех присутствующих удалила, принялась разглядывать лежащего молодого человека сверхфизическим видением, что у нее тут же открылось. Неведомые ранее способности показывали ей внутренние органы его, здоровые и не очень, все повреждения, которые пассами рук, делаемыми по наитию, молодая волшебница удаляла, разглаживала и залечивала… Так она старалась некоторое время, до тех пор, когда наконец пациент открыл глаза.
- Суслик,- прошептал он. Она обнимала его, целовала, плакала от счастья.
- Сусличек, да перестань же… Вот он я. Живой.
Не спеша он рассказал ей, как освободители напали на охрану. Юноша, бывший не робкого десятка и в той своей далекой жизни третьего тысячелетия, здесь также отличался смелостью в сражениях. Это двойное безстрашие, плюс очень сильный мотив к освобождению, сыграли с ним недобрую шутку в бою, где он принял участие не задумываясь, несмотря на то, что безоружный, совершенно забыв об опасности. Не сразу, но все же был смертельно ранен, и наверное, не выжил бы, даже несмотря на старания цыганских знахарей, если бы не сверхспособности, которыми теперь обладала вернувшаяся жена.
- Ты то как?- спросил он, внимательно разглядывая жену, которую в этом времени толком еще и не видел,- ты какая то другая тут. Не пойму, вроде ты, и еще не твое что то, но знакомое очень…
- Молись теперь за меня.
Она поведала ему о своих приключениях, утаив кое что. Он слушал внимательно. По окончании рассказа решил ее подбодрить.
- Не переживай!.. Выкрутимся как ни будь. И не в такое попадали, вспомни…
- Как раз помню, очень даже хорошо,- она помолчала,- я тебе главного не сказала. Там в подземелье видела ее.
- Кого?
- Та тень на стене, это была она!
Парень вздрогнул, теперь четко вспомнив события, на которые сам только что намекал… Скороговоркой молвил:
- Час от часу нелегче!..
- Именно! Только все даже еще хуже… Я теперь знаю, кто она.
- Кто?
Девушка обрисовала словами виденную в подземелье тень: три головы, одно общее туловище зверя… Он слушал, глаза его становились все больше… Перебивая ее, спросил:
- Так это он?.. Получается, что она, это и есть враг рода человеческого!.. Падший ангел…
- Или кто то приближенный… Похоже на то… Теперь ты понимаешь, какую именно силу я получила? Ту, что называют нечистой силой.
- Попали мы, ничего не скажешь…
- Не мы, а я…
- И я с тобой!.. В огонь и воду! В преисподнюю и в рай!
- В рай, пожалуйста. А в преисподнюю насчет тебя не было договора. Только я и мои будущие поколения будем платить.
- Наши поколения… Теперь понимаю, откуда у твоей бабки это было там. Только, почему ты не обладала тогда всем этим? Вроде что-то было, но не так! Теперь меня вон, практически уже из могилы вытащила…
- Я сама об этом думала. Понимаешь, то что экстрасенсы, суггестологи называют энергией, или энергоинформационным потоком, на самом деле это духи, темные или светлые, уж кому как повезет. Нам с мамой не повезло, но поскольку бабуля тогда прикоснулась к ней, а я у нее в животе была, все это хозяйство досталось нам обоим. И разделилось между нами.
- Но тогда вы должны иметь различные сверхспособности, каждая свои, так?
- Не совсем… Это не так работает. Оно вместе должно быть, как его определил хозяин… Или хозяйка… Ну ты понял, о ком я…
- Да. Так что?..
- Так вот. Не работает оно по отдельности. Это как ключ и замок, примерно… Потому и было такое, вроде что-то есть, и ничего нет. У мамы тоже, только еще менее явно… Видимо оттого, что я как-то всем интересовалась, пыталась развить то, от чего теперь не знаю, куда деваться.
- Да брось ты! Ведь можно и добро делать. Людей лечить…
- Ты не понимаешь!.. Что такое злоба, с которой справиться не просто, знаешь? Тебя ведь не было там, когда я убивала тайного советника. Ты бы прозрел, посмотрев на один только труп, что от него осталось!..
Она замолчала, словно поперхнулась. Глядела вдаль злыми глазами щелочками, с потемневшим лицом… Когда овладела чувствами, продолжила…
- И потом… А как же мама и папа, что остались там? И вся жизнь вообще! Я не могу бросить все просто так. Очень многое связывает… Не знаю, как тебя.
- А меня в основном ты связываешь! Здесь тоже можно жить!..- он обнял ее за плечи, ласково протянул:
- Сусличек… Ну, ты то как не понимаешь, что ничего этого еще нет, а только будет когда ни будь там, в далеком будущем…
- И что? Это не меняет дела. Как они все будут жить там? Мы с тобой как дальше будем там?!.
Парень призадумался, почесал затылок…
- Да, действительно… А если все вообще иначе сложится в будущем?
- Невозможно. Есть пространственно временной континуум, он един. Тому несложно найти подтверждение.
- Какое?
- Твои воспоминания. Ты помнишь себя там? Студент заочник… И потом, ты здесь принял хоть одно решение самостоятельно? Или попал в обстоятельства, от которых просто спасу нет?
- Да… Скорее второе, чем первое.
- Ну так вот… Если бы не было воспоминаний той, второй жизни, возможно тогда и будущее не было бы запрограммировано. И могли бы мы сами творить свою жизнь, как это делали там, в будущем. А так, пожалуйста! Ешьте то, что дают и не жалуйтесь, будьте любезны… Здесь приготовься и дальше быть жертвой обстоятельств.
- Слушай, у меня уже голова кругом идет от всего этого! Например, где мы вообще? В какой стране? В каком веке? Ты можешь знать?
- Ты у меня спрашиваешь… Я думала, тебе лучше знать. У меня здесь кроме цыганской жизни вообще никаких воспоминаний нет. Это же ты солдат. Только чей?..
- Да я и сам не пойму!.. Вроде римского легиона форма, но не совсем. Язык что то напоминает… Итальянский, или испанский, может их смесь… Может латынь… Карту видел когда то, перед очередным сражением, случайно. Теперь вспоминаю, ничего не разобрать. Все незнакомое…
- История тотально искажается. Многие карты были ошибочные… Границы государств другие… Иди знай теперь. Какое то море тут недалеко… Ты сам откуда родом, помнишь?
- Нет. Практически ничего не помню, кто и откуда. Ту жизнь помню прекрасно, а эту нет. Особенно детство, совсем не помню. Может, последствия контузии в последнем сражении?
- Вполне возможно.
Она прижалась к нему, поежилась. Продолжила…
- Да ладно! Какая разница. Летопись ты собрался писать, что ли… Я думаю, мы где то на краю Римской Империи, или какой то ее колонии. У моря.
- А может, снова попали в альтернативную реальность, как тогда?
Она вскинула на него свои большие зеленые глаза.
- Нет, что ты!.. Вспомни, какое там было все. Мрачное, словно тень. Материальный мир это и так тень от мира духовного. Альтернативная же реальность, это тень от тени… Даже не параллельный мир. Скорее, перпендикулярный, что ли… А здесь все настоящее.
- Но ведь там и люди были… Они тоже ненастоящие?
- Настоящие. Мы же с тобой настоящие, других нет. Просто это были люди, так же заблудившиеся в царстве Гекаты, неизвестно за какие грехи, каждый за свои…
- Но ведь у них тоже семья, работа, жизнь. Как же все это?
- А что, разве мало пропадает людей без вести, неизвестно куда… Вот и собрались там те, кто пропал за время, условно отсчитываемое от начала возникновения альтернативной реальности, которое тоже меняется… Ты помнишь, как там все меняется?..
- А крест?!. Там же был крест! Он то настоящий!..
- Конечно. Святыни неподвластны силам тьмы. Крест настоящий. Да не только он. Фонари, помнишь? Это как точки пересечения миров, любые источники света.
- Как перекрещивающиеся линии, но только пространства…
- Именно перекрещивающиеся! Все порождения тьмы боятся крестного знамения! – говорящую девушку как будто подхватило и понесло, речь лилась рекой. Она продолжала:
- От реальной реальности там осталось лишь то, что было выгодно темной богине, именно источники искусственного света. И то, что ей неподвластно. Святыни, то есть… Все остальное как бы устарело, многое пришло в негодность за промежуток времени, условно начатый в момент возникновения тени теней миров и увеличивающийся при каждом нашем неудачном слове, с последующим катастрофическим падением всей возникшей мрачной реальности в прошлое. Тогда впервые нас крест спас. Помнишь?..
- До креста с каждым неосторожным словом, а надев крест, с каждым пройденным шагом…
- Ну да. Она же поймала нас в свою тень сразу, как мы расслабились, надев крест.
- Интересно, если бы не крест и не храм, где бы мы оказались, в конце концов?.. Что нас ждало там, в прошлом?
- Тебе интересно, да?!. Думаю, ничего хорошего нас не ждало там. Рыцарей, появившихся сразу же, помнишь? Все виденные неприятности коснулись бы нас, доставили мучения… То был ад.
- Да… Крыша может поехать от всего этого…
- Я уже не боюсь. Гораздо хуже, когда совесть грызет, поверь…
- Почему?..
- Все время думаю: что я натворила... Как теперь выпутываться?.. Чтобы спасти все последующие поколения…
- Так их же нет еще.
- Так будут!. В том числе и мы с тобой… Забыл?!.
Парень ошалело на нее смотрел. Он или забыл, или не понимал…Так они сидели некоторое время. Девушка начала разматывать лохмотья, окутывающие принесенный ларец. Вытащила крест на длинной цепи. С хитрым прищуром спросила:
- Узнаешь?
- Ага…
Лицо собеседника понемногу начало проясняться, но смотрел он не на крест, а на ларец. Глаза расширялись, на лице расплывалась улыбка…
- Знаешь,- начал он издалека,- мне прикольно все это! В любом случае, я ни о чем не жалею!.. И ты не жалей, дорогая… Проживем эту жизнь здесь, по накатанной заранее колее. Даже интересно! Как будто смотришь кино и в нем участвуешь. По заранее подготовленному, неизвестному тебе сценарию! Неужели не интересно?!.
- А как же мы там? Что будет с нами, с нашими родными и близкими?
- А мы поможем сами себе здесь… Кажется, я знаю, что делать!..
Она смотрела на него с надеждой, он с восторгом глядел на ларец. Девушка не вытерпела…
- Ну говори, не томи…
- Слушай… Надо послание оставить всем, кто нас может найти там, дома, «скованных одной цепью»,- он улыбался, постукивая по крышке шкатулки. Она поняла и просияла. Поцеловав его, похвалила:
- Умница!.. Да ты просто гений, не меньше! Только, как? Я имею ввиду, надо что то придумать, чтобы наше послание потомкам дошло, никуда не делось за эти много веков, разделяющих нас и… Тоже нас.
- Потомками этими будут, скорее всего, твои родители. Небось, уже трезвонят, или даже приехали со своей дачи, встревоженные, почему мы на звонки не отвечаем.
- «Уже»?.. Ты сам говорил, что ничего этого пока нет!..
- Так будет!.. Ты сама говорила только что...
- Да уж… Действительно крыша может поехать…
- Так значит, все-таки боишься,- он смеялся, она улыбалась.
- Я знаю, как оставить послание,- наконец смилостивился юноша «выложить все карты».
- Как же?!.
- Нацарапать на крышке. Можно на стенках… Можно вообще со всех сторон нацарапать, или отчеканить, еще лучше.
- Царапать замучаешься. И ненадежно это. Надо чеканить,- девушка закусила губу, погрустнела. Он спросил:
- Ты чего?
- Кузнеца нашего убили.
- Кто?.. Какого?
- Нашего, цыганского кузнеца. Вы же, солдаты и убили. Чтобы оружие не ковал. На прошлой неделе, когда нас еще не было здесь. Вернее… Ну, ты понял, короче…
- Да, вроде что то было… Но я ни причем. А ты откуда знаешь про оружие?
- Брат рассказал. Еще тогда, на прошлой неделе сразу и сказал.
- Нас же тогда здесь не было!
- Не тупи.
Парень смутился…
- Извини. Я должно быть, еще не оправился от ранения.
Он прилег, положил голову на ее колени. Она гладила его по волосам. Он ее утешал…
- Ничего… Что ни будь придумаем… Кого то найдем… Или сам все сделаю… Чеканку делать, не оружие ковать…
Когда он проснулся, жены рядом не было. Она тихонечко ушла, положив полено мужу под голову, подстелив тряпье, которым раньше был укутан ларец. Обойдя лагерь, молодой мужчина увидел ее, беседующую со старой цыганкой, курящей трубку. Он все равно не понимал на цыганском, и решил оставить женщин, говорящих наверное, о чем то важном, очень темпераментно.
- Мы, цыгане, такого себе не позволяем никогда! - ругала внучку бабушка,- ты понимаешь, что сила имеет разную силу?!. Чем больше сила, тем труднее с ней справиться. Есть предел, за который идти нельзя! А ты, никого не спросив, не посоветовавшись…
- У меня на это не было времени, бабушка.
- Как жить будешь теперь?.. Сама от себя не спасешься!
- Спасусь. Это поможет,- она показала крест, открыв шкатулку.
Старуха покачала головой, часто и глубоко затягиваясь.
- Это не наше, дочка… Чувствую, сила в нем есть. Скорбь на нем есть. Не будет с ним покоя…
- Будь, что будет, бабушка. Это мое по праву. Мы венчались в нем. Его муж носил раньше. Святой человек носил после... Я крещеная, ты же знаешь. В нем спасение мое… Уже почувствовала один раз.
- Когда же?
- Не знаю, как тебе и сказать… Я человека убила. Впервые в жизни.
- Какого?!.
- Тайного советника.
Старуха помолчала, затянулась не спеша…
- Сильный был человек,- продолжила она после паузы,- очень плохой, и очень сильный… Но ведь это доблесть, дочка!.. Не всякий на такое способен, даже мужчина… Гордись!..
- Нечем тут гордиться, бабушка.
- Он был наш враг!..
- Врагов нет. Все кругом едино… Все одно целое…
Встав, старуха безнадежно махнула рукой и удалилась.
Ночь была неспокойной. Долго не удавалось уснуть, а последовавший сон был некрепким. Все время беспокоили кошмары, оставляющие при пробуждении неприятное впечатление своей реальности. Во сне молодая волшебница гостила у какого то знатного князя, который все время отсутствовал, лишь суетилась прислуга вокруг нее, словно госпожи. Ей показывали дорогое убранство жилища, предлагали яства и напитки, последние особенно в обильном количестве, все из чаш невероятного размера, одна больше другой.
Проснувшись в очередной раз, женщина (а она этой ночью стала ею в очередной раз) взяла ларец, открыла и на ощупь нашла цепь. Попутно рука наткнулась на что то мягкое. Это был клок бороды старшего офицера, что выдрала она и машинально положила в шкатулку, которую тогда держала в руках. Тут же позабыв про крест, не вполне отдавая себе отчет в своих действиях, женщина шла по ночному лесу, прихватив кинжал, пока не оказалась у болота, без труда ориентируясь в темноте. Она быстро накопала глины, слепила некое подобие человека, воткнула пучок офицерской бороды в лицо куклы. Все это время приговаривала какие то заклинания, иногда кричала, иногда как будто пела… И кровь застыла бы в жилах у того, кому не посчастливилось услышать эти звуки…
Она достала кинжал, принялась втыкать в разные места куклы.
В это же время, где то далеко в городе, воинское подразделение было разбужено предсмертными воплями старшего офицера.
Молодая ведьма выкрикивала проклятия, как и при убийстве тайного советника. В конце процедуры бросила куклу подальше в болото. Тут же в очередной раз ей стало страшно себя самой. Поспешила обратно в лагерь, там надела крест, долго не спала, глядя на взошедшую Луну, пока не рухнула прямо у костра, обезсиленная.
- Суслик,- разбудил ее знакомый голос. Муж стоял рядом, держа в руке снятый с жены крест на длинной цепи. Он продолжал говорить…
- Я не понимаю, почему здесь он не обладает такой силой. Дома пока влез в цепь, измучился…
- Наверное, разница во времени как то сказывается. Настоящие святыни с годами только набирают силу. Да и сейчас в нем немало силы, поверь.
- Ты почему здесь? Я тебя искал…
- Мне плохо было.
- Со мной?
- Не с тобой, а с ними со всеми…
- С кем?..
- Мыслями неспокойными… Невеселыми… Только вот этим и спасаюсь теперь,- она кивнула в сторону креста. Муж вернул его и тот занял свое место в шкатулке.
- Я думал, тебе понравилось…
- А тебе?..
- Да у меня восторг, вообще! Дважды венчанную, вдвойне законную жену второй раз девственности лишил! Кому еще так посчастливилось?..
Они щебетали, как ни в чем не бывало. Лучшее лекарство, это любовь.
Следующей ночью жажда мести снова не дала ей спать. Захватив нож и зеркало, своим видом наводя ужас на панически убегающих диких зверей, наша героиня безшумно двигалась к болоту. Там она погрузила зеркало в тину, пробормотала заклинание, достала обратно и омыла водой от грязи, сделала несколько пассов. Теперь у нее в руках было открытое окно в параллельный мир. Она стояла, с горящими глазами, оскалившись, держала в руке обнаженный кинжал наготове. И душа бы ушла в пятки у незадачливого зрителя, если бы кто видел все это!..
Молодая колдунья замолчала, прекратив заклинания, которые просто шли на ум, как будто были заранее известны ей, произносившей их первый раз в жизни… Громовым голосом гаркнула на весь лес:
- Палача!.. Явите мне палача!
В рамке зеркала появились лицо и торс мирно спящего детины, назначенного палачом из солдат, взамен убитого прежнего. Женщина узнала того, кто казнил отца Валентина. Ступая по траве, она подошла ближе к его голове, занявшей теперь всю рамку зеркала, которое держала в руке, другую руку с кинжалом просунула туда. Из перерезанного солдатского горла ударила струя крови.
Цыганка бежала через лес, не помня себя от ужаса и омерзения, бросив на болоте зеркало, потеряв кинжал. В лагере отдышалась, села у костра, думая о своем. Она теперь догадывалась, кто убил прежнего палача, только не знала, за что именно. Был у того весьма обширный послужной список.
- Это уже становится традицией,- говорил муж наутро, стоя у костра с крестом в руке, который снял со спящей жены.
- Прости. Я не могла иначе.
- А я ничего такого и не говорю. Мне вообще никогда не придет в голову тебя ругать. Наверное…
- Никогда не говори «никогда»,- она улыбнулась загадочно. Фраза, произнесенная на родном языке, напомнила им обоим прошлое, оставшееся в неизмеримо далеком будущем.
- Все таки, странно получается,- говорил молодой человек,- вот мы вместе… И там, и здесь…
- Похоже, мы очень связаны в карме. Наверняка вместе были не только здесь и там, а где то еще в истории. Но здесь особенно интересно!.. Ты мальчик, я девочка… Как и там… Расклад в точности такой же, вот это и правда удивительно!..
- Что же тут удивительного?.. Это нормально. Здесь, как и там…
- Нет, это редкое совпадение! Понимаешь… Мужчина или женщина, мать или ребенок, или супруг… Все это настолько безразлично душе… Примерно как цвет волос. Только быть рядом с теми, кого любишь, вот чего желает душа, выбирая очередное воплощение…
- Ну, даешь!.. Ты помнишь все это, что ли?..
- Не помню, а знаю. Вернее, не знаю наверняка, но рассказывали в одной эзотерической школе.
Он обнял ее, прошептал в ухо:
- Ты моя целительница… Только следующей ночью не убегай, ладно?
Жена ничего не ответила, лишь искоса посмотрела куда то в землю, странным взглядом...
Ночью она кралась по лесу, к болоту, прихватив негласно заимствованный у кого то из повстанцев меч и длинную веревку. Достигнув места назначения, срубила несколько молодых деревьев, очистила от веток. Получились четыре палки. Молодая колдунья связала их поочередно, поправляя в процессе. Когда последний кол занял свое место, образовалась рамка, больше той, что была у потерянного где то тут зеркала, минувшим утром уже лишенного своих чар очередным состоявшимся восходом Солнца… Женщина привязала конец веревки, обернутой вокруг дерева, положила рамку на воду и принялась носиться по берегу, читать заклинания, падать и кружиться на земле, иногда истошно выть, чем вынудила скрытого свидетеля похолодеть от ужаса… В конце встала во весь рост, проголосила:
- Доносчика сюда!.. Явите того, кто донес на отца Валентина!
Внизу, в ограниченном рамкой пространстве появилась большая комната. Схватив одной рукой свободный конец веревки, с мечом в другой руке, воительница спрыгнула прямо туда, разбудив обитателей боевым криком. Она неистово рубила все, что шевелилось, без разбора кромсая присутствующих, как вдруг единственный оставшийся в живых назвал ее имя, но не цыганское… Она опешила, узнав мужа.
- Дурак!.. Я же могла тебя зарубить!
- Сама дура! Ты ад какой творишь, вообще?!.
Она без сил опустила меч. Стояла, глядя на возлюбленного удивленно.
- Ну вот… А говорил, что ругать не будешь никогда…
- Извини!.. Но это ни в какие рамки не лезет!
- Именно в рамки лезет,- она показала наверх, откуда спускалась веревка.
- Чего ты пошла сюда?!.
- А ты чего пошел за мной…
Так молодые стояли, пререкаясь все слабее, пока за дверью не послышался шум стражи, привлеченной звуками побоища. Они быстро вылезли по веревке обратно в лес, и женщина вытащила за собой рамку, сразу поломала ее, ударив о дерево. Вытащила веревку, вытирая от болотной грязи.
По дороге обратно муж снова принялся вычитывать жену…
- Ты можешь прекратить свои вендетты, наконец?..
- Не могу. Неужели ты не понимаешь, что я просто не могу?..
- Кто следующий?
- Не знаю… Это не совсем от меня зависит. Тот, кто на брата донес, наверное…
- Так ведь братец твой жив и здоров!
В лесной тьме она посмотрела на него странным взглядом светящихся глаз. Отважному воину стало жутко…
Следующей ночью женщина усыпила мужа гипнозом, прежде чем идти вершить очередную расправу. Повторив ритуал, она спрыгнула в небольшую комнатку, где видно было спящее тело доносчика. Ослепленная гневом не заметила находящееся там еще одно живое существо… Лишь когда прозвучал ее крик мести, вдруг раздался детский плач.
Проснувшиеся сидели в кровати, глядя на вооруженную фурию: голосящий от ужаса ребенок и онемевшая няня. Наша героиня стояла перед ними, совершенно растерянная, раздираемая противоречивыми чувствами, боясь пошевелиться, чтобы не потерять контроль над собой и не навредить ребенку. За дверью послышался топот стражи. Так и не зарубила никого в эту ночь мстительница. Так и стояла, оцепеневшая, когда ее схватили, тут же ударили по голове и мир погрузился во тьму.
Очнулась цыганка на полу темной камеры, закованная в кандалы. Голова болела в месте ушиба. Она провела рукой, там запеклась кровь. Во рту пересохло, и в этом было ее спасение.
- Пить!..- хрипло кричала она в узкое зарешеченное окошечко, из которого пробивался тусклый свет,- дайте пить!.. Воды!..
Открылась дверь, вошел охранник с кувшином, пробасил:
- На!.. Только не утопись. Ты еще для суда нужна живьем. Пей скорей, да я кувшин приберу, а то как бы чего не вышло…
Она обхватила кувшин обеими руками, с жадностью хлебала воду, настолько тухлую, словно та была из болота. Страж не выпускал емкость из рук. Внезапно женщина вырвала у него глиняный сосуд, с размаху грохнула о стену и просияла. Охранник ударил ее, разбив лицо в кровь.
- Тьфу, дура!..- гаркнул он и выругался,- больше ничего не получишь, хоть подохни здесь…
- С тобой сочтемся после,- прорычала ведьма, и звеня кандалами отползла в угол. Оттуда на стражника уставились два горящих глаза.
- Ну ты и нахалка,- испуганно проговорил тот и поспешил удалиться, даже не прибрав осколки кувшина. Как только закрылась дверь, колдунья быстро подобралась к стене, мокрой от выплеснувшейся воды, стала пристально вглядываться, пока не нашла то, что сгодилось быть рамкой окна в параллельный мир. Несколько полностью мокрых камней из кладки вполне могли служить ей. Женщина принялась бормотать заклинания, время от времени оглядываясь на окошко. Но стражника и след простыл. И так напуганный своим неудачным визитом, он предпочел уйти подальше, заслышав из камеры бормотание, леденящее в жилах кровь.
- Мужа!.. Верните мне мужа!- затем раздалось в подземелье. Страж окончательно уверился, что под его охраной находится опасная сумасшедшая и ушел еще дальше.
Тем временем на стене камеры образовалось окно, где было видно спящего мужа. Она протиснулась, насколько позволяли цепи, позвала его тихо, предварительно сняв с того свои гипнотические чары. Он открыл глаза, глянул удивленно.
- Суслик!.. Что это с тобой?!.
- Тсс!.. Охрана может услышать.
Он окончательно проснулся и теперь разглядывал жену, закованную в цепи, сидящую в мрачной камере, которую было видно в окошко, странным образом возникшее прямо внутри цыганской кибитки.
- Ты не перестаешь удивлять своими чудесами, дорогая,- ошалело молвил муж.
- Ладно, лучше помоги…
- Я сейчас,- засуетился он,- пойду подниму наших, что ни будь сделаем!..
- Погоди… Не надо никого поднимать, будет много шуму, охрана может услышать. Лучше сходи, принеси оборудование от кузнеца. Эх, жаль его самого нет!.. Там должно было уцелеть то, что удалось спрятать.
- Ага!.. Я сейчас! Брата позову, все сделаем… Потерпи…
- Поспеши… Иначе, когда взойдет Солнце, будет поздно.
Растормошенный среди ночи, цыган недобро глядел на человека, которого и так недолюбливал, ревнуя к названной сестре…
- Тебе чего надо?!.- он сверлил разбудившего злобным взглядом.
- Сестра в опасности,- наш герой принялся наспех объяснять. Гнев брата как рукой сняло. Был он в душе хороший человек, хоть вспыльчивый и диковатый.
- Идем!- перебивая собеседника вскочил брат,- идем скорей!.. Там кузнец новый, поздно вечером из города явился. Сам! Еще и с инструментом... Как нашел нас, неизвестно. Говорит, хочет быть с повстанцами, делать оружие. На предателя вроде непохож… Да и нелепо слишком… Проще расправиться сразу со всеми, если бы нашли.
В импровизированной кузнице новоиспеченный хозяин стоял спиной и сразу показался знакомым нашему герою. Когда медленно повернулся, показались длинные волосы, борода, усы, знакомая добрая улыбка. Молодой воин вдруг упал на колени, прошептал громко, с придыханием:
- Святой старец!..
- Ну, ну…- тот принялся поднимать юношу,- я же говорил, чтобы ты не называл меня так. Не положено. Понимаешь?
Брат с удивлением смотрел на них, говорящих на незнакомом языке. Тот, кто назвался кузнецом, продолжал…
- Да я много чего говорил, только не слушаете. Теперь гоняйся за вами, по всему пространственно временному континууму…
- Скорее, почтенный!.. Идемте!..
Под руководством старца они быстро собрали мешок с какими то принадлежностями, затем поспешили освобождать заключенную, которой в противном случае была уготована весьма незавидная участь.
Наутро молодая пара сидела в кузнице, как будто в гостях у давнего знакомого. Старец продолжал свои беззлобные наставления…
- Понимаете, нельзя вмешиваться так грубо в ход истории. Что значит, взять и надпись написать на ларце? Вы представляете, какие последствия могут быт от каждой мелочи?.. В истории нет мелочей, все едино.
- А как же память? Мы ведь помним нашу прошлую… Нашу будущую жизнь, до мелочей…
- Ну, это пока… Вы что, никогда ничего не забывали, что ли?
Молодые молчали смущенно, испуганно… Очевидные истины открывались им в новом свете, как будто и правда были начисто забыты. Слова старца поражали своей простотой и многозначностью одновременно. При этом, с ним было спокойно. Молодожены словно знали откуда то, что теперь все будет хорошо, однако были также изрядно смущены своей легкомысленностью и неосмотрительностью. Бледная тень сомнения все же кралась к их душам.
- Так мы что же, никогда не вернемся?!.- с отчаянием воскликнула молодая женщина. Старик молчал некоторое время, прежде чем сказать:
- Вернетесь. И не вернетесь.
- Как это?!.- в один голос молвили молодые. Старик снова помедлил с ответом, глянул назидательно…
- Будете обе жизни отрабатывать. Здесь и там.
Он и она глядели недоуменно. Давний загадочный знакомый пояснял…
- Останетесь тут, доживете в правде, по возможности…
- А там?!.
- И там продолжите… Как ни в чем не бывало… Как уже не раз бывало.
- А когда?!.
Старик прищурился нарочито хитро, затем улыбнулся, говоря игривым, заговорщицким шепотом:
- Сразу, как только будет готова надпись на шкатулке…
- Вы нам сделаете?!.
- Еще чего… Сами сделаете!.. Вот, его научу, так уж и быть. Была, не была!- он смеялся глазами.
- А история как же?- робко спросила женщина.
- История потерпит,- как то очень компетентно и убедительно заверил покровитель.
- Кто Вы?!.- почти крикнула она.
- Какая разница. Не надо вам этого знать. Да и не поймете. Может, когда ни будь… До всего нужно дорасти. А вы вон какие еще, совсем зеленые! - сказал кузнец и улыбнулся по отечески.
- Благодарю за все!.. Мы благодарим…- сбивчиво начали молодые люди. Он остановил их жестом.
- Послушание будет лучшей вашей благодарностью. Это доблесть молодых, утешение стариков…
Вдруг юноша встрепенулся и проголосил:
- Я напишу книгу обо всем этом! Помнишь дорогая, ты спрашивала риторически, не собираюсь ли я писать летопись? Это как раз в самую точку! Я напишу летопись!
- На шкатулке?- шутливо спросила жена.
- На шкатулке напишу место, где спрячу рукопись… В конце жизни.
Молодой мужчина вдруг погрустнел, женщина задумалась, прикусив губу... Старший друг вернул молодым бодрость духа…
- Да, бросьте!.. Вам ли грустить о смерти?!. А как же память? Забыли кто вы, и откуда свалились?!. Сама память говорит вам, что смерти нет! Душа безсмертна!
Его последние слова странным образом совпали с последней речью отца Валентина. Молодые посмотрели, лицо старика сияло! Они спросили:
- Как зовут Вас?!.
- А как вам нравится. Все равно меня надо как то величать, пока буду здесь жить.
- Валентин!- крикнула женщина.
- Пойдет,- улыбнулся старец.
- Вы что, правда будете нам оружие делать?- спросил парень.
- Кто то же должен. Иначе не было бы истории. Давно бы уничтожил враг рода человеческого. Падший ангел.
- Как часто происходит подобное вмешательство в историю?
- А что такое «часто»? Вы сейчас не в состоянии этого понять. До всего нужно дорасти. Когда ни будь обо всем узнаете…
- Как мне дальше жить?!.- в отчаянии крикнула волшебница.
- Живи, как жила. Только не греши больше.
- А как же… Это? Как мне справиться с этим?.. Моими свойствами приобретенными…
- Молись.
- Я не могу! Пробовала, не получается. Сразу плохо становится. Что делать, когда плохо?!.
- Ты знаешь,- старший наставник показал на ларец, который она не выпускала из рук, словно с ним срослась. Он продолжал…
- Видно, такая судьба. Или карма, назови как хочешь, но через это надо пройти. Ты сильная, справишься.
- А мои последующие поколения?!.
- Всему свое время. У тебя детей даже нет еще. Сперва роди, воспитай в правде, остальное не твоя забота.
- А чья же?!.
- Да успокойся ты! Знаешь, сколько таких на Свете? Тебе не потянуть, не справиться. «Нельзя объять необъятное». Работай над собой, это немало, поверь… Остальное приложится… По мере твоего развития. Не переживай, все будет хорошо. Неприятности преходящи, но Благодать вечна!
Число повстанцев росло. К ним присоединялись жители близлежащих городов и селений. В конце концов, под напором сил сопротивления пал бессовестный режим в большом городе у моря, где то на краю Римской Империи… Это было началом конца последней, то ли по стечению обстоятельств, то ли в результате местного восстания, давшего толчок восстанию всеобщему… О том история умалчивает. И только поселившийся в городе с женой цыганкой бывший солдат, добровольный летописец, повествует о том, как умирает ослабленная восстаниями Великая Римская Империя, чью гибель завершают варвары, потомки когда то цивилизованных, впоследствии одичавших кельтов. Их племена по прихоти судьбы мстят за уничтоженную культуру своих предков. Когда то римляне решили, что невозможно победить несносный северный народ, пока жива их древняя культура. Но этот непокорный и великий народ оказался непобедимым даже в одичавшем состоянии.
Если изучать историю на большом промежутке времени, так сказать: «приведя к общему знаменателю»… Тогда она справедлива. И порой получается в точности, как говорил китайский философ:
«Имея разум, чтобы обрести, но не имея человечности, чтобы сохранить, непременно потеряют, даже если обретут.»
КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.