Четверг, 28 июня
Мои соображения насчет Миши постоянно меняются: то он кажется мне стеной, от которой отскакивают все мои подачи, то в его молчаливом присутствии я нахожу что-то интригующее и привлекательное, то я проникаюсь к нему любовью и обожанием, когда он говорит, что ему очень интересно меня слушать (хотя по его виду я бы ни за что не сказала, что это правда).
Недавно Миша поразил меня "интеллектом": он прочел 12 томов "Всемирной истории", 2 тома "Все о всех", 6 томов "Все обо всем" и знает прогноз погоды на ночь, предшествующей рождению Ивана Грозного.
Я далека от таких познаний и поэтому, мне было приятно вспомнить, как кто-то когда-то говорил, что самое неблагодарное и глупое занятие — это разгадывать кроссворды и читать энциклопедии. У меня хватило ума не сказать об этом вслух. Я просто вежливо ошалела.
Он, наверное, быстро читает — этим все и объясняется (и Б.К. в том числе). Вот только, куда эта информация у Миши утилизируется? Может, он не с проста обучается на сантехника...
Вечер вторника продемонстрировал моего слушателя с еще одной стороны. Какой же он разноплановый, мой собеседник.
Я покинула свой Сарай, чтобы пройтись с Мишей по берегу. Сидеть в Сарае целый день довольно утомительно. Возле олешника нас окликнули. Мы подошли к костру.
Там были: Кристина с чахоточно-желтым цветом лица, Марина, искусно орудующая матом и усердно посещающая воскресную школу; Леша Михеев, которому бабка сама покупает сигареты; прошлогодняя подруга Валя, с этого сезона посещающая дискотеки — а это в местных кругах признак "взрослости", а ведь ей всего 12 лет; и, наконец, два брата из большой семьи — из-за количества детей качество их пострадало, главным образом это отразилось на размерах: Женя и Максим, несмотря на их 18 и 15 лет, одного роста с десятилетками.
Возле костра мне стало не по себе. Всех их я знала не один год, но в это лето, в лето, когда меня тяготило к Сараю, меня тяготила их компания. Я приветствовала их. Женьке не понравилось, что Марина и Кристина продолжали шумно болтать несмотря на наш приход, и он сделал им замечание:
— А вы, блять, суки ****ые, не слышали, что с вами поздоровались!?
Марина тут же отвлеклась от Кристины и красочно парировала:
— Заткнись, блять, урод! Или в ****у дам!
Я тут же представила, как в воскресной школе батюшка приходит к детям и говорит: "Ну, блять, суки ****ые, повторяйте заповеди, или глаз на жопу натяну!" Странно, что Марина не усвоила, что у мальчиков ****ы нет, видно пропускала занятия в воскресной школе.
Костер разжигать они не умели, поэтому хором сокрушались над затухающими поленьями. Я слушала их матопонос. Даже пожалела, что не взяла диктофон, чересчур выразительны были некоторые матосочетания. Надо будет взять как-нибудь в другой раз, вдруг пригодится.
Но тогда я выдержала не более десяти минут. Кажется, гримаса моего лица выражала то, что меня сейчас стошнит, поэтому я беспрепятственно ушла. Меня, действительно, сбило с волны Человека-Сарая эти десять минут.
А Миша остался. Я рассчитывала, что он уйдет со мной, потому что я как раз, когда нас отвлекли, собиралась поведать ему очень тайные тайны относительно моих отношений с Сараем. Оказалось, что не так ему это интересно.
Это был день великого разочарования Человека-Сарая в своем единственном слушателе и почитателе.
И с того вечера Миша ко мне не приходит. Хотя о причинах этого я не догадываюсь.
Но, именно, сейчас я понимаю, как мне необходим слушатель.
Остались только я и Сарай.
А вот и потерянный друг сидит на берегу, дымя сигарой... Авось, сгинет в пучину речную... Или "в клокотанье собственной утробы!" (цитирую Данте)
Когда много говоришь, а потом замолкаешь, сразу образовывается пустота в голове, и тишина, которая раньше заполнялась собственным голосом, начинает давить на уши. И вот так я и сижу в своем Сарае. Тихо-тихо. А потом постепенно становится слышен шум ветра, стрекотание кузнечиков, звуки из деревни, и вот уже вспоминается школа, появляются мои герои, начинает вырисовываться сюжет. И я уже полностью им поглощена. И я совсем не замечаю, где я нахожусь.
Но вот резкий шум с берега. Я опять в Сарае и вижу, как там, на берегу собралась та же орава. Они размещаются возле воды, присаживаются на корточки и закуривают и даже не подозревают, что только что меня сбили. И Миша стоит в виде столба и, видно, слушает.
Пришла сеньора Соsa con Ко. Марта, Борька и Борька принялись жевать, повторяя за козой. Член Общества шмелей-холостяков долго жужжал возле меня, но я сидела неподвижно, в какой-то прострации, что даже видела себя со стороны и как возле меня кружит шмель и не могла оторваться от этого видения, и после улета шмеля тоже.
Мне постоянно чудится, что позади меня кто-то топает ногой, гулко и редко. Сначала я подумала на Сеньору, но она паслась слишком далеко от меня и ноги не поднимала. А топали прямо за спиной. Надо думать, что это дух Сарая. Наша компания, однако, увеличивается.
Суббота, 30 июня
Я скучаю с самого утра. В Сарае по-прежнему замечательно, но ни читать, ни писать мне не хочется. Я слоняюсь по Сараю, и даже внутри как-то зудит оттого, что заняться совершенно нечем.
Я совершенно не против оказаться сейчас среди здешних моих товарищей. Чисто ради разнообразия. Понаблюдать за ними, позапоминать — было бы тогда, что написать...
Какое-никакое, а местное развлечение. Но сама я к ним ни за что не пойду, не известно, что они между собой обо мне думают, тем более этот сон... Вот если бы ко мне пришел кто...
Наконец, я поняла, почему Миша перестал ко мне приходить. Оказывается, он гуляет с Кристиной или с Мариной. Дурацкое слово — "гуляет", но каким его заменишь? Я сама видела подтверждение этому со своего наблюдательного поста — Сарая. Меня это обстоятельство сильно задевает и обижает. Меня тревожит, что у Миши сложилось обо мне неправильное впечатление.
Мне не хватает здесь друга, каким за два три дня стал для меня Миша. Мне хочется с кем-нибудь побеседовать.
Вот, о чем я хотела написать. Мне приснился забавный сон. Он такой насущный, что предопределил настроение мне на этот день.
Деревня, олешник, костер, я подхожу к ребятам. По-дружески. Вперед ко мне выходит Марина и говорит, поставив руки на пояс:
— А ты чего приперлась? Ты нам здесь не нужна!
И кидается на меня с кулаками. Я делаю блок, которым отбивают прямой удар цки, идущий от уха, как меня недавно обучили на карате. Не давая опомниться, ударяю ей под коленку ногой и со всего размаха ее падающего тела врезаю ей кулаком в лицо. Она падает на землю. Все подбегают к ней. А я ухожу прочь, потрясенная сама собой. Вдруг оборачиваюсь, а за мной идет Миша. Я победила!
К счастью или к сожалению, но это только иллюзия, мое подсознательное.
Лучше мне сидеть в Сарае и не выходить из образа Человека-Сарая.
Еще вот, что вчера случилось, помимо того, что я углубилась в чтение. Миша приходил в мой Сарай. Лучше бы он вообще не приходил, потому что я уже настроилась на состояние "без слушателя и почитателя", то есть в режим внутреннего диалога.
Я заметила его, когда он шел по берегу, у меня, конечно, промелькнула надежда, что он зайдет, но я так и сидела с книгой, повернувшись вся во внутренности Сарая.
Без привета и вступительной речи, хотя какая от Миши вступительная речь(?), он спросил:
— Ты будешь тут сидеть?
Во-первых, я испугалась, потому что он неожиданно и резко подошел (как понос), во-вторых, я не поняла, к чему вопрос, а, в-третьих, мой говорильный аппарат уже атрофировался, был наглухо закрыт и не подготовлен к произношению звуков. Поэтому, когда я разлепила губы и пробормотала: "Да, а что?", я даже не узнала свой голос.
— Я тебе сейчас книгу принесу.
Я только и успела, что сделать так: "Э-э а-а...", выразить на лице недоумение, потому что я напрочь не поняла, о какой книге идет речь, а Миша уже шел от меня. Я так и просидела, ничего не понимая и не соображая, что бы мне сказать, пока он не появился с "Божественной комедией".
— Отличная вещь. Почитай!
Он положил ее рядом со мной, потому что я не догадалась ее взять, когда он мне протянул книгу. Нужно было срочно как-то отреагировать, и я спросила:
— А ты, что всю прочитал?
— Нет, но я завтра в город уезжаю. Через два дня вернусь. Потом опять возьму.
— А...а....а... — протянула я. Кажется, я в упор на него глядела, и глаза у меня были безумные, безумные (от долгого чтения). Потом он сказал:
— Пойдем с нами купаться.
— Я боюсь акул, — первое, что пришло мне в голову, я, естественно, только подумала, а изобразила что-то вроде: "Ну я ... это... не хочу чего-то..." Ну понятно, вчера мне не хотелось, зато сегодня хочется — неужели до меня так долго доходит, если я поглощена чтением.
— А пойдешь сегодня к нам на костер?
Я снова скривилась при мысли об этом костре, который меня уже сбил с настроя. Тем более я читала о жизни Шри Ауробиндо, и костер перед сном помешал бы мне и Шри Ауробиндо.
И Миша ушел, даже не спросив, чем обусловлено мое желание. Я бы ему рассказала...
В общем, ерунда какая-то получилась. Снова недосказанность. Наверняка, после такого приема Миша больше никогда ко мне не придет. Он тоже виноват — пришел в неподходящий момент. Лучше бы он, действительно, не приходил. Он сбил мне весь сегодняшний день! Я сегодня только и думаю о том, как было бы здорово сходить к ним развеяться.
Прочь-прочь! Никуда я не пойду. Ко мне уже пришли. Силой моей мысли появились новые друзья.
Таня, работница Изы. Ей где-то десять лет. Она меня развлекает, пока Иза не орет на нее, чтобы Таня что-то делала в огороде. Она строит презабавные ужимочки, когда болтает о какой-то ерунде.
Еще Артем, младший брат Вали, приезжает к Сараю на большом ржавом велосипеде с рамой, я бы на такой не села, а Артем ездит, хотя учится всего во втором классе. Мы подружились. Он поверил в духа Сарая и проникся любовью к Обществу шмелей-холостяков и сеньоре Козе.
С ним приезжает Димка. Ему пять лет. Он верит каждому моему слову, что мне льстит. На самом деле, они единственные воспринимают меня всерьез.
Сегодня приехали Павлик с Сережей. С Павликом мы вроде дружим. Мы с ним в прошлые сезоны так разговаривали, так разговаривали. Часами... Но обо что не помню.
Оба прошли мимо Сарая, с разницей в десять минут. Сережа поздоровался, а Павлик либо не заметил, либо не узнал.
Одним словом, либо сегодня магнитная буря, либо еще чего, но я вся в расстройствах, ощущение, что я вся покинута, вся такая отшельник. Прямо настоящий Человек-Сарай.
И ко всему еще, Таня рассказала мне, что спрашивала у Максима, почему они со мной не дружат, а Максим ответил: "А на фига она нам?!"
Я так удивилась. Я и не думала, что за несколько дней моего пребывания в Сарае ко мне сложилось такое неадекватное отношение.
Воскресенье, 31 июня или все же 1 июля?
Я смирилась со своим статусом отшельника, сходив-таки в общество деревенское, расположившееся на пляже за разговором о вчерашней дискотеке.
Ну, блять, ох..еть можно от услышанного. Меня чуть, блять, не стошнило, блять. В рот им ноги!
Я наведалась туда с Павликом и ушла с ним же, не то, что с тогда с Мишей. Снова не взяла диктофон. Хотя на х..я он мне, я и так все помню. Все слова знакомые, доступные и распространенные.
Но признаюсь, слушать это невыносимо. Смешно, естественно, но невыносимо!
Наслушавшись их разговора, я заметила за собой, что, если слово "блять" мне даже в мыслях трудно было произнести, то теперь я свободно думаю, выражаясь им. Только оно у меня в голове и вертится, когда я о чем-то вспоминаю. Я в шоке, блять!
Еще у меня порвался блокнот.