Глава 7. Год великого перелома - 1932
Годом великого перелома Сталин объявил 1929г. С ним можно согласиться условно, если считать этот год, годом политического решения, когда Партия решительно пошла на слом и разрушение устоявшихся принципов хозяйствования в сельском хозяйстве. Но перестроить за один год экономику страны ещё никому не удавалось, для этого требовалось время.
Коллективизация, которую большевики хотели закончить в течение одного года - провалилась. На переустройство сельского хозяйства потребовались годы напряжённого труда, политических и экономических лишений – вылившихся в национальную трагедию.
Годами трагического перелома в сельском хозяйстве страны стали 1932-1933. Годы массового голода, годы политического шараханья от «неонэпа» к окончательному порабощению Крестьянина, годы потери юридического и экономического лица сельским жителем.
Тема голода начала 30-х годов в СССР была запретной темой, хотя по архивным данным мы его наблюдаем постоянно вялотекущим и перманентным. Обзорных информационных справок или докладных записок, аналитических материалов о ходе и последствиях голода на Урале в партийных архивах нет.
О положении сложившемся в области можно судить по разрозненным сведениям и фактам, присланным из разных районов Уральской области или обращениям обкома к своим подчинённым и в ЦК ВКП(б).
Докладная записка секретарю ЦК Сталину от секретаря обкома Кабакова. «На протяжении всего 1931г. из квартала в квартал выделенные Уралу промтоварные фонды по городу и селу не соответствуют росту хозяйства Урала. Так, в четвёртом квартале 1931г. отгружено только 75,3% запланированного. Недогруз за 1931г. выразился в сумме – 48090 тыс. руб.
.… Из запланированного Уралу годового завоза хлеба в размере 436 тыс. т., завезено на двадцатое февраля 1932г. – 287 тыс. т. За январь-февраль следовало отгрузить 123 тыс. т. Фактически отгружено – 75 тыс. т.».
«Всем секретарям РК ВКП (б). 7 апреля 1932г. № 424/СС. Вследствие необходимого первоочередного обеспечения возросших потребностей в семенном материале для весенней посевной кампании, а также неудовлетворительного хода заготовок сельхозпродуктов по Уралу, в рабочем снабжении второго квартала ожидаются серьёзные затруднения, к серьёзному преодолению которых партийным организациям на местах необходимо готовиться заранее.
Несмотря на рост контингентов второго квартала по области, отпускаемые нам фонды по хлебу, на рабочее снабжение сокращены на 30% против первого квартала, ввиду крайней ограниченности хлебных ресурсов страны.
Разрыв между урезанными фондами и потребностями приходится покрывать сокращением норм потребления некоторых категорий, принятых на снабжение (прежде всего иждивенцев, т.е. не работающих членов семьи – В. Г.).
.… Положение может усугубляться, в связи с разворотом в мае-июне капитального строительства (заявки на хлеб на второй квартал увеличились на 1086 человек, или на 40% больше чем в первом квартале – В.Г.), следовательно, новых требований на хлебные дополнительные фонды, между тем, как на их получение нет никаких видов».
Даже такая сухая информация даёт представление о действительном положении в деле снабжения населения области хлебом.
Политика раскулачивания и раскрестьянивания всей страны привела к потере стимула качественного труда и безразличию к его результатам – это ещё более усложняло экономическую ситуацию.
«Из других областей хлеб везут некондиционный, - информирует ОГПУ обком партии, - высок процент влажности, сгнивший от самовозгорания.
На мельницу № 1 по нарядам Москвы поступило ржи 600 т., испорченной – 235 т. Всего поступило ржи – 1500 т., в т.ч. испорченной – 550 т.».
Но и на местах дело хранения зерна обстояло не лучшим образом. «В Свердловске на мельнице №1 от самовозгорания испорчено 70 т. ржи, из которых 10 т. превратилось в уголь. Такая же картина хранения вскрыта в Добрянском, Тавдинском, Миньярском и др. районах».
Вступление в колхоз и жизнь в колхозе не гарантировали крестьянину спокойного обеспеченного существования.
Напротив жизнь Крестьянина усложнилась, после того как ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли в июле 1931 г. и начали внедрять в жизнь постановление «О развёртывании социалистического животноводства». Постановление ставило задачу перед сельским хозяйством в 1931-32гг. решить проблему животноводства путём создания колхозных ферм и увеличение поголовья скота за счёт колхозников и индивидуальных хозяев. В деревне вновь начались перегибы в принудительном обобществлении скота, извращения в вопросе контрактации скота, налогового обложения.
В Курганском районе принудительное обобществление скота доходило до того, что забирали последнюю корову, мелкий скот, овец, птиц. «Применял меры физического воздействия председатель Марковского сельсовета Курбатов, при проведении скотозаготовок, отказывавшихся от сдачи последней коровы женщин, брал за горло, затем у семьи, у которой белые убили отца, насильно увел корову. Этот же председатель обыскивал всех колхозников, отбирал последнюю овцу. Обыскивал даже рабочих проезжающих через сельский совет. Создавал такое положение, что через этот сельский совет никто не имел права проехать и пройти без того, чтобы не обыскали. Если находили деньги, забирали деньги, отбирали продовольствие, если вели корову, отбирали корову».
Очередное шараханье Москвы закончилось новым постановлением одернувших головотяпов в марте 1932г. «О принудительном обобществлении скота» Новое постановление запретило проводить прежние методы обобществления скота, потребовало вернуть награбленное и предложило приобрести всем бескоровным колхозникам по корове.
На село вновь направили комиссии исправлять очередные перегибы. «Как мы исправляем эти перегибы, - писал уполномоченный, - на первое июня возвращено колхозникам крупного рогатого скота – 1809 голов, в т.ч. коров – 988, овец – 2600, птиц – 978, в живых осталось мало. Это, между прочим, принесло огромный ущерб в убыли скота, и внесло очень серьёзную поправку в экономику сельского хозяйства района».
Но это ещё не всё. Если бы крестьянину вернули весь скот, то его душа поболела бы от обиды и со временем успокоилась. При разборе жалоб комиссия вникла в такие проблемы местного значения, что не могла из них выйти с каким-то окончательным решением. Оказалось, «что Заготконтора, которая осуществляла «обобществление» уже ликвидирована, расчёты своевременно не были проведены. Банк закрыл счёт, скот взят и сдан, а расчёт не произведен. Это соответственным образом повлияло на осложнение политического настроения среди колхозников. Чуждые элементы заявляют: «Сталинское учение – пришей кобыле хвост. Сталин не является теоретиком»».
- Слушай, Курсор, ну как тут опять не вспомнишь Бориса Годунова, тот при освоении уральских земель приказывал обеспечить крестьянина всеми видами скота, а здесь при образовании колхозов забирают последнюю курицу.
- Видишь ли, Файл, разные цели стояли у наших государственных мужей в разное время. В 1930г. крестьянину вообще запретили продавать, дарить и забивать домашний скот. Разрешалось только кормить и ухаживать. А сейчас изъяли скотину с крестьянского подворья почти полностью. Это ещё не всё, фиксируй дальше, что произошло.
В 1932г. среди коммунистов всё ещё не утих спор о том иметь или не иметь колхознику приусадебный участок, пока основатель ВКП(б) не определился окончательно в этом вопросе, на местах происходили самые не предсказуемые явления. Секретарь обкома Мирзоян писал в докладной записке Кабакову: «В Меховском сельсовете Талицкого района в коммунах у колхозников выломали малинник: «чтобы не было у отдельных лиц». Запретили иметь свои огороды, изгородь в огородах сломали и загнали в огороды скотину. По объяснению председателя и его заместителя сельсовета «изгородь ломали потому, что жерди являются обобществлёнными, а нам они нужны для постройки сараев». Тоже в Грачёвском сельсовете сломали изгородь, и сараи колхозников сожгли на дрова».
Колхозники начали коллективно покидать колхозы.
В первом квартале 1932 г. из колхозов области по данным ОГПУ вышло 16179 хозяйств. В области отмечались массовые антисоветские выступления. В октябре-декабре 1931г. было 46 случаев выступлений. За январь-март 1932г. уже было отмечено – 73 выступления. ОГПУ сообщало в ЦК о существовании 24 группировках и контрреволюционных организациях с 327 участниками, при этом ОГПУ уже ликвидировало к первому марта шесть группировок и арестовало 74 участника.
В области стал наблюдаться рост с продзатруднениями в колхозах. В декабре 1931г. были отмечены случаи голода в 20 колхозах в 10 районах. В январе 1932г. в 146 колхозах в 18 районах, в феврале в 202 колхозах в 22 районах.
Вновь потребовались меры исправления ситуации и вновь потребовались постановления ЦК и СНК с громкими обещаниями «О плане хлебозаготовок из урожая 1932г. и развертывании колхозной торговли хлебом», «О плане скотозаготовок и о мясной торговле колхозников и единоличных трудящихся крестьян». Очередные постановления предполагали развитие торговли и рыночной цены. Хлебозаготовки для колхозов были сокращены 1367 млн. пудов в 1931г. до 1103 тыс. в 1932. По Уралу новый план 48 млн. пудов, вместо 71 млн. пудов в 1931г. Мясозаготовки сокращались в два раза с 1414 до 716 тыс. т. Отменялись все республиканские и местные налоги и сборы с торговли колхозов и единоличников. Доходы колхозов и колхозников от продажи продукции на рынке не облагались сельхозналогом, а с единоличников обещали брать только 30% от доходов рыночной торговли.
Реально ли это?
Не очередная ли это политическая сказка?
Задуматься над этим принуждает нас заявление Михаила Лукича Лукина из колхоза «Красный земледелец» Еловского района в «Крестьянскую газету», в нашу защитницу, как он её называет. «Третья большевистская весна на носу, - пишет Лукич, - на дворе апрель месяц, а у нас на посевную кампанию зерна нет. Почему так случилось? А вот почему: хлеб, заготовленный у нашего колхоза, взяли всё, а именно весь урожай нынешнего 31г. … Семян нет, и колхозники едят с февраля суррогат, а некоторые ушли просить милостыню в другие районы.
Лишили нас всех льгот, которые указаны в законе от 12 апреля 1930 г., которые должны существовать для предстоящей посевной, а также указаний в статье товарища Сталина. Советское государство предоставляло колхозам большую льготу в 1931г., что в распоряжении колхозов оставляется производящей полосы 2/3, а в потребляющей 7/8 урожая этого года. Всё это говорит за укрепление колхозов, а у нас осталось ни зерна, это уже говорит за реорганизацию колхоза. Вот что сделали наши низовые руководители».
Это письмо действительно заставило задуматься над обещаниями власть предержащих. Оказывается для того, чтобы остановить развал колхозного движения и предотвратить взрыв крестьянского восстания Сталин, как помнит читатель, издал постановление о льготах на 1931г., и вот мы обнаруживаем его выполнение в реальной жизни.
Главный способ не допустить дальнейшего сползания в голод и сохранить колхозы – это своевременно и качественно провести весеннюю посевную кампанию.
Для контроля за ходом сбора семян и весенних полевых работ на Урале в качестве уполномоченного от ЦК ВКП(б) прибыл Рудзутак. На совещании, которое провёл Рудзутак, вскрылись дополнительные подробности о хлебозаготовках в 1931г. и реальных возможностях весеннего сева.
Оказалось, что со слов Рудзутака, заготовки проводились не по заранее обдуманному плану, «а заготовляли в зависимости от того, где по физическим и другим условиям можно было больше взять». Какая проницательная наблюдательность со стороны представителя ЦК, областные руководители и без него знали, что делали, но тактично молчали.
Вождь и его представитель продолжали настаивать на дальнейшем расширении посевных площадей без учёта материальных и человеческих ресурсов, без учёта психологического настроения крестьянства.
Как же складывалась третья большевистская весенняя посевная кампания на Урале?
В докладной записке начальник ЭКО ПП ОГПУ балансирует, как эквилибрист на канате, он боится сказать правду – это оппортунизм и стремиться сохранить своё рабочее кресло. Поэтому его информация двояка: «Краснополянский район. Продовольственные затруднения в отдельных колхозах и селениях сопряжены с голодовкой. Крестьяне употребляют в пищу суррогат и картофель, в отдельных колхозах питаются жмыхами, отрубями, отходами с мельниц, которые переназначались скоту.
Одновременно с этим в ряде колхозов хлеб имеется, т.к. при распределении урожая колхозникам было выдано сверх нормального потребления до трёх и выше пудов на едока в месяц, без подразделения возрастного состава.
Обеспеченность с фуражом на сегодня ещё хуже, чем хлебом. Скот гибнет, выходит из строя и в посевную кампанию район останется без лошадей.
Некоторые колхозы обеспечены фуражом выше нормы».
Далее начальник приводит совершенно неудовлетворительные цифры сбора семян по основным районам области и объясняет, почему так происходит: «1. Паническое настроение районных работников, что хлеба в районе нет. 2.Бездействие руководителей на этом фронте и ставка на самотёк. 3. Иждивенческое настроение, что семена отпустит государство».
Положение с семенным материалом в области складывалось действительно напряжённо. Не случайно секретарь обкома Кабаков обратился 6 апреля 1932г. с письмом № 421/сс по этому вопросу к Сталину: «В нашем распоряжении имеется: пшеницы вместе с отпущенной нам ссудой на 2242 тыс. га, вместо намеченных 2620 тыс. га. …Другими словами не хватает семян на посев около 800 тыс. га. На посев овса нет семян на один миллион гектар.
Сейчас у нас работает на местах по сбору семян около 1000 человек, предполагаем в ближайшие дни для подготовки и организации посевной кампании из промышленных районов послать дополнительно около 4000 человек, с тем, чтобы эти рабочие были в деревне до окончания всей посевной кампании.
Тяжёлое положение с подготовкой к севу лошадей. Очень сильно потрёпан различными гужевыми повинностями лошадиный состав области. Недостаток фуража на стройках, на предприятиях в лесу, неумелый уход в колхозах сильно обессилил лошадь, кроме того, немалое количество лошадей за этот год, вследствие бескормицы потеряли.
Если можно, то было бы очень хорошо ещё подкрепить лошадей кормами, и возможно, в июне месяце, кое-что понадобиться для питания колхозников».
Секретарь обкома робко просит кое-что на пропитание людей и лошадей и посылает тысячи человек в деревню с производства для выбивания семян, отрывая их от производства и естественно нанося ущерб промышленности.
Временщики-уполномоченные, вооружённые классовой идеологией, смотрели на Крестьянина не только как на зажимщика семян, но и как на личного врага, из-за которого им приходилось уезжать из города отрываться от семьи и насиженного места. Сбор семян весной 1932 г. вновь породил «новые» перегибы в деревне.
Башкильский район. Село Филимоново. Даны твёрдые задания по засыпке семян 28 хозяйствам, среди них середняки. За невыполнение пятикратка, опись имущества и распродажа, скот забирали в колхоз.
Село Сарафаново. В колхозе доведено до каждого колхозника твёрдое задание по засыпке семматериала в размере от 1 до 15 пудов.
Красно-Каменский сельсовет. Избач Гарифуллин, председатель колхоза Катаев, председатель сельсовета Юзеева Зоя ходят по дворам, производят обыски со взломом дверей у амбаров. Бедняков за невыход на работы закрывают в амбары. Когда исполнителям воли партии указывают на ошибки, у них есть готовый заготовленный ответ: «Ничего не ошибаемся, никакого перегиба не будет, потому что мы сейчас строим бесклассовое общество».
Семена собирали путём перемолачивания соломы, перевейвания мякины, начались подсчёты кто, сколько из колхозников получил хлеба, куда дел, сколько сдал семян?
К третьей большевистской посевной кампании Уральская область была совершенно не готова.
Не хватало не только семян, но и рабочей и тягловой силы. Идеологические установки Партии бежали впереди технического и экономического прогресса. Земля, вовлечённая в сельскохозяйственный оборот, была обескровлена, наилучший работник и знаток аграрного ремесла находился не в поле, а в спецпоселениях и занят был лесозаготовками.
Основная тягловая сила в деревне – лошадь хищнически использовалась в лесу и на производственных работах. Кормовое фуражное зерно наравне с продовольственным было изъято из товарного обращения и его потребление в сельском хозяйстве сократилось с 23,3 млн. т. в 1927/28гг. до 13,8 млн. т. в 1932г., что отразилось на поголовье, количество лошадей в указанные годы сократилось с 27,4 до 17,9 млн. голов.
Широко распропагандированная тракторизация страны, но не подтверждённая реальными поставками машин в сельское хозяйство в совокупности с массовой потерей лошадиной тяглой силы поставили в Уральской области, как и во всей стране, весеннюю посевную кампанию 1932г. на грань полного провала.
Поставки тракторов в пересчёте на лошадиные силы не перекрывали убыль от реальных лошадиных сил. За время весенней посевной кампании колхозные лошади области должны были выполнить 14639 тысяч трудодней. Наличие же тракторных и реальных лошадиных сил могли обеспечить объем работ только 13168 тыс. трудодней. 1461 тыс. трудодней оставались не закрытыми.
На повестку дня встал вопрос об использовании в полевых работах крупного рогатого скота (далее КРС)
Наблюдательный читатель наверно уже заметил, что коров при вспашке полей на Урале начали применять уже в 1930г. В 1932 и последующих годах корова стала неотделимой частью сельскохозяйственных работ в Уральской области.
Применение КРС на сельхозработах на Урале, по существу, дело новое. И как любое новое дело оно приживалось трудно и, конечно, с перегибами.
В посевной 1932 г. было пущено в работы по области несколько десятков тысяч быков, коров, нетелей. Так, в Ишимском районе использовалось 900 голов, Звериноголовском 1200, Подовниковском 1450 и т.д.
В посевной 1933г. применяли КРС в 95 районах области в количестве 155600 голов. (126)
Использование КРС в сельскохозяйственных работах в мировой практике общеизвестно. Но там, в работах использовались откормленные быки и волы весом до 800 кг. На Урале же в поле выгоняли заморённый измождённый скот весом 100-150 кг., т.е. малосильный и малопроизводительный.
Посевная 1932г. затягивалась, секретарь обкома Кабаков объехал десятки районов и по итогам поездки докладывал Сталину 23 апреля №497/с «Партийные, советские организации по сравнению с прошлыми годами, несравненно выросли и окрепли. Но этот рост сильно отстаёт от запросов по целому ряду вопросов. Есть детские площадки и ясли. Дети обуты и одеты неважно, но зато чистые, весёлые и радостные.
В колхозах строительная сторона продвинулась далеко вперед. В редком колхозе не найдёшь нового утеплённого скотного двора, которых на Урале никогда не было. В редком колхозе не найдёшь породистых свиней, породистых быков, лошадей. Есть колхозы, где куры поголовно укомплектованы из-за граничной породы».
Прямо тишь и благодать, но это, по-видимому, чтобы подготовить к следующей информации.
«В Шадринском районе построен птицеводческий совхоз (гуси). Инкубатор, громадное сооружение дворов, теплицы для воспитания гусенят. Это действительно по всему объёму представляет гусиную фабрику. Есть технический персонал. …Но из рук вон плохо поставлено дело руководства и воспитания живых людей. Рабочие в совхозе большинство выходцы из деревни и всё худшее, что есть в деревне, перенесено в совхоз. Устроены великолепные выгоны для гусей, отгорожены плетнями, но за 3-4 месяца уже успели плетни свалить. Гуси на выгонах смешиваются, кормят всё стадо сразу, в результате корм достаётся более сильным, слабые отторгаются, топчутся, голодают и, наконец, помирают. Это тянется целыми месяцами.
Свиноводческий совхоз в Микшино. Упустим, что о нем хорошего писал Кабаков Сталину, но резюме такое: «На улице свиньи по брюхо стоят в холодной грязи целыми днями и неделями. Корм кладут в 2-3 корыта, и свиньи штук по сто из одной кормушки получают корм. Слабые гибнут».
«Та же неумелость выпирает со всех щелей в колхозах: лошади, коровы, овцы, свиньи в значительной части колхозов в тяжело истощённом состоянии. Причина, как правило, выставляется – отсутствие кормов. Кормов достаточно. Но этот корм преподноситься скоту в таком виде, что скот лишен возможности потреблять его: солому не распаривают, не солят, не режут на соломорезках, и дают сразу на целые сутки. Корм топчется. По целым суткам скот не поят. Рационального постоянного ухода, внимательного отношения не хватает.
Коровы стоят по колено в грязи. В результате скот заболевает.
Организация труда никуда не годится…».
«…Запоздали с подвозкой семенного материала. Семена подвезены на железнодорожные станции – переброска затруднена – распутица. Тягловая сила истощена, на одну лошадь приходится до 20 гектар. За взятый скот у колхозников государственные организации не платят, не платят за использование тягловой силы, за работу в совхозах.
Замеченные недочёты выправляются».
Прямо таки правооппортунистическая записка, но всё это откладывалось в голове вождя и воспринималось не только как информация объективно сложившейся ситуации…
Посев картофеля весной 1932г. во многом зависел от централизованных поставок. Но кто же мог их выполнить в полном объеме в условиях надвигающегося голода.
Секретарь обкома Мирзоян телеграфировал Кагановичу: «Отгрузка семенного картофеля Уралу проходит совершенно неудовлетворительно. Ивановская область отгрузила – 1851 тонну вместо 7000. Нижегородская 750 вместо 5000. Башреспублика 1500/5000. Средняя Волга 10000 т. отгрузке не приступила. Татария предлагает по 200 руб. за тонну».
Весенняя посевная кампания затягивалась, измождённые полуголодным существованием люди, и животные были равнодушны к результатам своего труда. Сама природа усложняла ситуацию с 15 по 20 мая 1932г. по всей области шли проливные дожди, а с 20 мая наступили холода. Во время весенней посевной кампании 1932г. пало около 100 тыс. измождённых лошадей, от 30 до 56% тракторов не участвовало в севе из-за отсутствия запчастей и ГСМ, качество собранных и завезённых семян было низкого качества. Качество предпосевных и посевных работ в значительной степени было понижено по сравнению с 1931 г.
На 20 июня план посева в области был выполнен на 90,1%. Область не досеяла против задания ЦК – 410 тыс. га.
Какой урожай после такой посевной мог ожидать Уральский областной комитет ВКП(б)?
Умный Крестьянин давно понимал значимость севооборотов, качество обработки земли и удобрение Земли для повышения урожая. Большевики игнорировали эти неотложные истины. Главная задача для них была повысить товарную отдачу от образованных колхозов и совхозов. Массовое расширение посевных площадей нарушило севооборот, резкое сокращение поголовья скота лишило Землю удобрений, некачественная мелкая вспашка и нарушенная база районированных семян привели к засорению полей и снижению урожайности. Расширение посевных площадей не привело к росту сбора урожая.
Крестьяне давно предупреждали, что посев пшеницы по пшенице, смешивание разных сортов семян, применение нерайонированных семян приведет к снижению урожайности.
На них не обращали внимания.
К Сталину с письмами обращались специалисты, пытались достучаться до его сознания, но такие письма оседали в архивах партии и НКВД.
Вот яркий пример. Письмо Сталину от Ветлугина Г., проживавшего в г. Свердловске по ул. Малышева, дом 12, квартира 25.
«Жуть берет от того положения, в котором это хозяйство находится, оттого, что там делают и делается!
Земля обрабатывается кое-как, тягловой силы не хватает, сеем не вовремя и не то, что следует, о каких-либо агрокультурных мероприятиях никто как будто не думает – даже навоз не вывозится, земля не перепаривается и т.д. Во многих селениях, где я жил, сеяли ещё тогда, когда надо было косить траву на сено, косили, когда надо убирать хлеб и т.д. При недостатке тягловой силы, а иногда и рабочих, должны были засевать столько, как будто в колхозах и того и другого было достаточно. Это неизбежно отразилось на качестве обработки, а, следовательно, и на урожае. В погоне за количеством гектар, мы проиграли в качестве центнеров. В дополнение ко всему, колхозник и единоличник редко когда знают, что же из урожая останется на их долю. В общем, деревня саботируется, но в большей степени задёргана, как заезженная неумелым кучером лошадь. Оба друг на друга злятся, и оба друг друга не понимают. В результате имеется всё, чтобы засыпаться сельскохозяйственными продуктами, живут впроголодь, а зачастую и вовсе голодают.
Я не знаю, так же ли плохо дело обстоит в других районах СССР, но, судя по газетам Урал, не является исключением».
Впервые после посевной 1932г. областные руководители так же заговорили не о классовой борьбе в деревне, не о лошадях, не о качестве семян и тракторах, не о хлебозаготовках. Областные руководители заговорили - о качестве обработки Земли, как источнике повышения урожая.
Областные руководители стали понимать абсурдность своего лозунга: «Мы большевики в лесу посеем, и в лесу вырастет!».
Секретарь обкома Мирзоян писал 6 августа 1932г. «Осмотренные поля выглядят очень плохо – заросли полынем, лебедой, молочаем, осотом, дикой горчицей и др. сорняками. Таким образом, где поля не прополоты, трудно установить, какие культуры на данном месте посеяны. Хлебные культуры заглушены сорняком, остались в подгоне, очень плохо выколосились, а сорняки растут значительно выше хлебов. Почти все хлеба яровые очень редкие, особенно редкие засорённые участки.
Такое резкое понижение в оценке урожая получилось вследствие того, что колхозы давали сельским советам данные о предполагаемом урожае, «из промфинплана», не осматривая действительное состояние хлебов. По заявлениям самих же председателей колхозов и сельсовета они не были в полях в течение последнего месяца».
Кажется, о таких полях в Уральской области писал ещё предоблисполкома Ошвинцев и тот же Мирзоян в прошлом году, но ни каких мер не приняли для исправления ситуации. Ошвинцев и Мирзоян проявили равнодушие и определённую робость и не поставили такой важный вопрос на разрешение ЦК ВКП(б), как и председатели колхозов и сельсоветов перед областным комитетом партии.
Однако секретарь Средне-Волжского крайкома ВКП(б) Хатаевич не остался равнодушен к данной проблеме и 12 августа 1932г. направил Сталину докладную записку с полным перечнем мероприятий, направленных на повышение урожайности полей. Без всяких ссылок на партийную идеологию, которая осталась без ответа, судя по тому, как Сталин оценил работу деревни после хлебозаготовок по итогам 1932г.
Он заявил: «Мы виноваты в том, что не разглядели отрицательных сторон колхозной торговли хлебом…
Мы виноваты в том, что целый ряд наших партийных организаций оторвался от колхозов…
Мы виноваты в том, что целый ряд наших товарищей всё ещё переоценивает колхозы…
Мы виноваты в том, что не разглядели новой обстановки и не уяснили себе новую тактику классового врага, действующего тихой сапой».
Сталин всё ещё продолжал мыслить категориями классового врага, и был далёк от понимания политических и экономических причин надвинувшегося голода.
Сталину потребовалось ещё два года, чтобы понять тупиковость своей политики и пойти по пути уступок крестьянству и объявить о необходимости повышения культуры земледелия на XVII съезде ВКП(б).