Ежедневно, когда включаю телевизор, ощущение такое, что живу в столице. Однако не так давно понял: лучше изредка бывать там, чем ежедневно видеть и слышать.
Приехал в Москву 21 марта днём. Сразу отправился в Центральный дом литераторов (ЦДЛ), куда был приглашён на "День Поэзии". Но оказалось – слишком рано, в обоих гардеробах все вешалки были пусты. Вышел из здания и решил немного прогуляться. Погода стояла мерзопакостная, это когда валит снег вперемежку с дождём. Поэтому, дойдя до перекрёстка, повернул налево, в сторону Поварской, и зашёл в кафе напротив высотки, чтобы убить время.
На входе спросили: «Вам зал для курящих или некурящих?».
Выбрал – для курящих.
За столиками молодёжь студенческого возраста. Почти у каждого рядом с тарелками планшеты и смартфоны, при помощи которых во время приёма пищи успевают ещё и в интернете полазить. Мне есть не хотелось, поэтому заказал чашечку чая, но меню просмотрел. Немного был удивлён тому, что в ценах две последние цифры никакими знаками не отделены. А когда предъявили счёт на 500 рублей, оставалось только спросить: сколько же тогда за одну выкуренную сигарету? Вежливо улыбнувшись, официант сказал, что за дым платить не обязательно, но если пожелаю, то можно оставить чаевые, то есть на чай обслуге.
Да!.. Заглянул снова в меню, чтобы ещё раз уточнить стоимость. Самый дешёвый чай – 500. Кофе – 800. Солянка простая – 900. Цены почти как у нас в провинции, только в наших меню перед двумя последними цифрами всегда запятые.
Вернувшись в ЦДЛ, для себя сделал вывод: "налево" лучше не ходить. Хотя в самом здании прямо и направо – тоже, но к этому выводу пришёл уже поздно вечером, после награждения и дружеского посещения ресторана. Там скромный ужин, без спиртного, не менее пяти тысяч в любом зале. И столько же требуется выложить чаевых, начиная с метрдотеля (чтобы попасть), заканчивая официантками. Воистину, как в песне – дорогая моя столица...
А ещё сравнительно недавно, в конце 80-х годов ушедшего столетия, находясь в Москве на учёбе, мы с друзьями месяцами не вылазили из Центрального дома литераторов. Учитывая, что в других местах, при Горбачёве, спиртное более 100 грамм на человека, не наливали. Здесь же ограничений не существовало ни в Пёстром зале, ни в Дубовом. Червонца хватало, чтобы и наесться, и упиться каждому. Только столики следовало заказывать заранее, и хотя бы одному иметь при себе писательский билет. Чаевые оставляли исключительно в виде монеток. Выходя из ресторана, душа всегда пела: «Страна моя, Москва моя, – ты самая любимая!».
Но вечного ничего нет. Всё меняется, как и настроение от чаевых.