Райнер Мария Рильке
Название этого стихотворения я придумала сама для удобства поиска. В оригинале у него нет названия. Это восемнадцатое стихотворение в разделе «Книга о монашеской жизни» сборника «Часослов». Немецкие комментаторы пишут, что им смысл стихотворения не совсем понятен и оно допускает вольную интерпретацию. Один канадский комментатор написал, что за подобные стихи в Средние века монахов отправляли на костер, однако, по его мнению, подобное состояние души при длительном пребывании в одиночестве в монастыре возможно – возникают галлюцинации. В моем понимании главная мысль стихотворения – в том, что автор-художник является последним пристанищем Бога, а в прочем мире, видимо, Бог уже умер в том смысле, что люди перестали в него верить. Это видно из предпоследней строки, где написано, что небо Бога находится в самом авторе. И именно поэтому последнее пристанище Бога скромно – это все лишь тело автора. Что до желания Рильке слушать тишину, то это, по сути, идефикс. У Рильке есть целое стихотворение, посвященное слушанию тишины («Остров сирен»). В моем понимании, этот идефикс Рильке – в каком-то смысле аналог соотношения неопределенностей Гейзенберга в физике. Согласно этому соотношению, в вакууме, т.е. в пустоте, на очень короткое время могут появляться частицы, которые затем исчезают. Эти частицы называются виртуальные. И Рильке мрак представляется полным «виртуальных образов», а тишина – полной «виртуальных мелодий».
ПОСЛЕДНЕЕ ПРИСТАНИЩЕ БОГА
Моя кисть не тверда – отчего?
Что рисую тебя, не заметишь, о Боже!
Но я чую тебя - вне ума своего,
Как картину, на ряд островов что похожа.
Ощущаю очей не моргающих взгляд,
Будто я стал пространством для них.
Ты утратил сиянье и блеск дней былых:
Тогда, встарь, в пляс шли ангелы, вставшие в ряд,
И, как музыка, заполоняли просторы.
Ты в последнем пристанище: стал я опорой,
И прислушалось небо твое, что во мне,
К моих дум о тебе гробовой тишине.
Was irren meine H;nde in den Pinseln?
Wenn ich dich male, Gott, du merkst es kaum.
Ich f;hle dich. An meiner Sinne Saum
beginnst du z;gernd, wie mit vielen Inseln,
und deinen Augen, welche niemals blinseln,
bin ich der Raum.
Du bist nicht mehr inmitten deines Glanzes,
wo alle Linien des Engeltanzes
die Fernen dir verbrauchen wie Musik, -
du wohnst in deinem allerletzten Haus.
Dein ganzer Himmel horcht in mich hinaus,
weil ich mich sinnend dir verschwieg.
Rainer Maria Rilke
***
Ниже переводы для сравнения, которые мне удалось найти в Интернете. В оригинале не упоминаются птичьи стаи.
Перевод А. Прокопьева:
С какой за кисти я хватаюсь блажи?
Когда пишу, не замечает Бог.
Тобой дышу. На грани чувств, далек,
Ты островками проступаешь. Я же -
Твоим очам, и не мигнувшим даже -
пространства ток.
Отныне нет Тебя в Твоем сиянье,
где даль мелодией в напоминанье,
как ангелы, еще Тобой звучит...
Живешь в последнем Ты своем дому:
во мне - ждать эха небу Твоему.
А сердце умное молчит.
***
Персты в кистях — как в дебрях птичья стая.
Пишу Тебя, а Ты как в полусне.
Но чувствую за гранью чувств, вовне
Встаешь Ты, островами вырастая.
А глаз Твоих недвижных тьма густая
живет во мне.
И больше нет Тебя во древней славе,
где в музыке, как в некоей оправе,
пляс херувимский в далях тих и глух.
Живешь в последнем доме на краю.
Себя, как думу, от Тебя таю,
и небеса в меня вонзают слух.