МАМАША
I. Гость в провинциальном семействе
Когда Кристина Герасимова училась в третьем классе, она заявила:
- Мам, ну на что мне учить этот английский? Я же никогда не поеду за границу, так и останусь в нашем Перфильевске!
- Ничего, выучишь как миленькая! - сказала мать. – Будешь учить то же, что и все, а о твоих жизненных планах тебя там никто и не спросит!
*
А когда Кристине исполнилось 19 лет, в городе появилось брачное агентство, и бойкая ухоженная женщина в очках с тонкой оправой знакомила девушек с потенциальными мужьями из стран Западной Европы через сеть Интернет.
*
- Имя-то у него какое-то нехристианское: Ульв! - оценила мать, когда Кристина наконец объявила домашним о первых результатах переписки. – Хотя о себе пишет-то вроде ничего. И работа у него там, и жильё, и страна спокойная… Но если где чего, помни, деточка, что ты всегда сможешь вернуться домой. Если вдруг выяснится, что ты наошибалась, тебя тут никто пинать не будет.
*
Через месяц выяснилось, что Кристине вовсе не нужно на свой страх и риск ехать в неизвестность. Наоборот, Ульв Мидфьорд, гражданин одной из скандинавских стран, электрик по профессии и романтик в душе, собирается сам приехать к своей суженной, познакомиться с её роднёй, посмотреть, чем они живут и дышат в своём загадочном городе. Он один раз ездил в Петербург, в короткую туристическую поездку, а в российскую глубинку это был его первый визит.
- Боже! – сказала мать. – Как же мы с ним тут? Он же, небось, и квартиры такой никогда не видел, как у нас! А вдруг ему наша еда не понравится? Или улицы? А добираться-то до города: они же в своей Швеции понятия не имеют о наших дорогах! Они же там у себя привыкли к порядку да аккуратности. Ты уж, Кристька, объясни ему как-нибудь, когда он приедет, что это всё пока ещё пережитки наших тяжёлых времён, а так у нас вот-вот всё наладится… А пока нам хоть линолеум бы на кухне поменять, что ли, чтоб не так стыдно было перед заграничными гостями! Боже!
*
В прихожую ступил тихий русоволосый юноша с рюкзаком. Его лицо могло бы принадлежать любому парню из тех, что живут в неошкуренных деревнях близ Перфильевска, а такую же одежду, как у него, без труда можно было найти на любом городском рынке. От местных жителей его отличало лишь одно – взгляд. Водянистые светло-серые глаза медленно, осторожно скользили по предметам. Они явно привыкли к скромному серому небу и скупой подтянутой северной растительности, а может, к глади моря, а может, и к улицам – но тоже строгим и голым, - и теперь взгляд юноши с трудом продирался сквозь щедрую мусорную пестроту этой квартиры и этой страны.
- Хэллоу, - с наигранной радостью распахнула объятья мама Кристины. – Велькоммен! … Кристька, я правильно сказала: «Добро пожаловать в Россию!»? Здравствуйте, Ульв, ай эм Кристинас мама, ну, муттер, понимаете? … Давай я сперва покажу ему комнату, где он будет спать, а потом мы поедим, его же, небось, в дороге ничем путным не покормили! –
И она размашисто зашагала по коридору, путаясь в бархатном платье на своём неловком теле, привыкшем к халатам и сарафанам.
*
На видавшем виды семейном холодильнике утвердился новёхонький крестик-флаг на плоском магните, а на полке – упаковка заграничного сыра, кровяная колбаса и пластмассовая банка с какой-то диковинной рыбой, способ приготовления которой остался тайной даже после подробных объяснений.
- Кристька, да объясни ты ему, что он зря это всё привёз. Скажи, что с едой у нас сейчас всё нормально! Это в девяностые годы, да, продуктов не хватало, скажи, что вот тогда действительно было тяжело, зарплаты не платили, скажи, очереди везде были, - а сейчас всё давно наладилось, всё о;кей, скажи! … Ой, слушай, а вдруг он это не нам, а для себя привёз! Может, они в своей Норвегии думают, что у нас тут не еда, а отрава?! Я же не знаю, что у них про нашу страну в новостях показывают! … Что он сам-то говорит?
- Говорит: В нашей стране такое каждый день не едят, только на Кристмас и на другие праздники… Это он про рыбу. Это, говорит, вам подарок, сувенир!
Мама бросила суетиться и насторожилась:
- А? В их стране такое не едят, говоришь? Что же это: сами в рот не берут, а нас угощают? Кристька, ты объясни ему, что мы не какие-нибудь такие, что наш народ уважать надо!... Ну да ничего, пообвыкнет, ещё изменит своё отношение. Это в ихней Дании, небось, все такие сухие да расчетливые, а как он увидит, что мы к нему со всей душой, так и сам будет так же!
*
Ещё целых три недели Кристина была обречена каждую свою фразу начинать со слов: «Ульв говорит, что…», «Ульв считает…», «Ульв хочет спросить…». Семейство Герасимовых без устали расспрашивало своего зарубежного гостя обо всём на свете, да и само собиралось многое сообщить ему. У Кристины по вечерам уставал рот от непрерывной артикуляции иностранных слов. Несколько лет назад совестливая пожилая учительница в перфильевской школе действительно дала ей сносное знание английского языка. Но почему-то девушке было сложно переводить заботливые разъяснения матери о том, что берёза – это национальное дерево России, что у бревенчатых изб бывает по два-три окна на фасаде и крыльцо сбоку, что у перфильевских бабушек есть обычай целыми днями сидеть на лавочке во дворе и разговаривать… Мать нервничала, когда юноша со светлыми северными глазами фотографировал щербатые тротуары, глухие дворы, заросшие лопухами; когда он разглядывал уличных дворняг. Обычно мать никогда не замечала этих пятнистых, с сальной шерстью, псов, разлёгшихся, словно императоры, на всех перекрёстках; не замечала замызганных мужичков с бутылками, блеска и нищеты разномастных ларьков на перфильевском базаре… А теперь она чувствовала, будто именно она в ответе за этих собак, этих пьяниц и беспардонных торговок, - и досадовала, что не может перед приходом гостя прибрать и украсить улицу так же, как собственную квартиру. И она пыталась переключить внимание чужеземного юноши на более возвышенные предметы: городской сад на живописном обрывистом берегу, скромную, но опрятную галерею местных художников… А самым главным её козырем был уникальный перфильевский краеведческий музей в резной кружевной избушке.
В краеведческом музее иностранец равнодушно пробежал взглядом по самым пёстрым экспонатам, а возле витрины со стоптанным кожаным башмаком пятнадцатого века и парой других старинных лоскутов радостно подтолкнул Кристину в бок и что-то прокомментировал.
- Ульв говорит, у них в стране в те времена носили точно такую же обувь! – перевела Кристина. – И что он не ожидал, ну, увидеть в России вот то же самое! Говорит, значит, есть между Скандинавией и вот Россией такая… ну, культурная связь, что ли…
- «По родине тоскует! - беспокойно думала мамаша Герасимова. – Не нравится у нас, значит, а своё родное, вишь, интереснее!»
*
Заморский гость побывал и на маленьком загородном участке Герасимовых. Рано утром в нерабочий день всё семейство село в «Жигули», колёса зашуршали по неровному шоссе, за окнами поползли дряблые придорожные рощи и запылённые поля…
- Вот они – русские просторы! – обратилась мать к своей домашней переводчице. – Хоть весь свет объезди, а такой природы, как у нас, нигде не найдёшь! Да, Кристька, скажи ему, правда ведь?
Кристина не стала переводить.
На даче мать нервничала так же, как и в тот день, когда ей в первый раз пришлось водить гостя по городским улицам. О боже, разве можно показывать такую дачу тому, кто приехал из аккуратной Финляндии! Вместо широкооконного коттеджа на участке - диковинной планировки хибара с толевой крышей; под стеблями сурепки и тимофеевки не прячутся такие модные нынче фигурки лакированных пёстрых гномов… Кафельных плиток на раскисших тропках - и то нет! Господи!
Светлоглазый юноша резво подошёл к дому прямо по лопухам и принялся критически осматривать облупившуюся краску на стене, провисшие грубые провода…
- Ульв говорит, что хотел бы покрасить этот дом и подвести новую проводку, потому что старая стала плохая, - честно перевела Кристина. – Он сделает нам всё это забесплатно: он умеет.
Мать отвела взгляд в придорожные кусты и с тоской вспомнила изображения ладных белых строений из рекламных газет…
А заграничный гость тем временем бродил в своих отглаженных брюках по травяным глинистым закоулкам, открывал двери сараев, похлопывал руками стволы деревьев и улыбался, улыбался…
Вечером отец разжёг в старом железном ящике на краю участка костёр. Убогое развлечение для отпрыска передовой европейской цивилизации – костёр! И наверняка противоречит западным нормам противопожарной безопасности. Нет, решила мама Герасимова, эти мужчины совсем не понимают, чем надо занимать опрятных зарубежных гостей!... Ой, погодите: ведь и сам зарубежный гость, кажется, не понимает, что именно должно быть ему интересно! Ульв охотно помогал собирать ветхие деревяшки на растопку; он свистнул вдогонку порхнувшей из кустов пичуге; он испачкал свою заграничную рубашку в какой-то гнили. А когда костерок запылал, он радостно плюхнулся на землю возле ящика и спел несколько неспешных торжественных песен на своём птичьем тюленьем языке, а потом одну английскую – Кристька подпевала.
Матери показалось, что она долго шила платье и разучивала этикет для аудиенции в тронном зале, - а король вышел к ней в тренировочных штанах и с возгласом: «ЗдорОво!» Хотя кто их разберёт, может, сейчас у этих датских королей как раз и принято именно так?
- Ульв говорит, это ему напоминает, как они с братьями в детстве ездили на хутор к бабушке, - растолковала Кристина такое неожиданное веселье короля. – Он удивляется, что в другой стране всё оказалось такое похожее… ну, как бы… родное, что ли…
*
На вокзал заграничного гостя провожали все родственники, даже те, кто ни разу ни сводил его ни на базар, ни в музей. Большинство из них в глубине души радовалось тому, что теперь, как и месяц назад, сможет заходить в квартиру племянницы запросто, без костюма с галстуком. А больше всего они радовались избавлению кое от чего другого, стеснявшего их больше, чем самые неудобные костюмы: избавлению от чужого взгляда, - от неизбежности того, что все их мысли будут переведены на другой язык, - от невидимой бирки «Русский, типичный представитель города Перфильевска». Они предвкушали, что скоро вновь превратятся из «представителей» сами в себя.
Невидимая бирка осталась только на Кристине. Родная дочь, внучка, племянница – так и осталась не-совсем-собой, и похоже, навсегда: её овеяло дыхание чистых и холодных зарубежных ветров. После того, как Ульв обнял девушку на прощание и заскочил в зелёный поезд, родственники наперебой стали уговаривать Кристину не забывать родной город, когда она поедет в свою Исландию, - словно провожали не чужого зарубежного парня, а её.
Но Кристина никуда не поехала.
В синей открытке, затрёпанной руками российских почтальонов на нелёгком пути до Перфильевска, Ульв сердечно благодарил за гостеприимство, звал к себе – и в туманных выражениях намекал, что из-за каких-то неблагоприятных внешних обстоятельств они с ней так и не узнали друг друга как следует…
- Ишь, какой! – фыркнула Кристинина мама. – Не понравилось всё-таки ему у нас: обстоятельства, вишь, какие-то для него не те! А я-то старалась, всюду его водила, готовила каждый день, из парадных платьев не вылезала… А ещё чего пишет: мол, не узнал тебя… Чего захотел! Я догадываюсь, какое такое знание ему надо! Они у себя в Европе, небось, думают, что все русские девушки проститутки, а как наткнулся на порядочную, так сразу на попятный! Слушай, Кристька, я тебя к нему в эту Норвегию не пущу! Не надо тебе приключений на свою голову! Жизнь у тебя впереди, а хороших парней и у нас в городе полно!
*
Синяя открытка, оставшаяся без ответа, как-то сама собой сгинула в бездонных семейных шкафах.
II. Интервью молодёжной программе
-… Скажите, Ульв, Вы женаты?
- Сейчас нет. Но примерно год назад я был обручён с одной девушкой помладше меня.
- Это здесь, у нас в столице?
- Нет, в России.
- Невероятно! А что подвигло Вас на поиск, так сказать, второй половины в такой далёкой стране?
- Я… эээ… ну, вы, наверно, и сами знаете, как оно у нас… Короче: ведь считается, что если ты себе ещё в старших классах не нашёл пару, то должен найти в колледже. А если и там никого подходящего не встретил, то тогда уже в университете. Считается, что, как бы, с этим надо поторопиться, пока ты ещё учишься, потому что потом, на работе, обустраивать свою личную жизнь будет уже некогда. Ну а я, видите, до университета не дошёл, сразу устроился работать… А тут как раз это брачное агентство в Интернете. Из России.
- Значит, через агентство? Неужели Вы не боялись, что Вас обманут, предложат какие-нибудь, - я не знаю, - сомнительные кандидатуры?
- Скорее, я боялся, что это меня заподозрят в нечистых намерениях. Ведь обычно кто ищет жену за границей по Интернету? Тот, у кого на родине уже никаких шансов не осталось: или он хронический алкоголик, или неоднократно разводился, или он попросту гнусный тип, которому на самом деле требуется не жена, а рабыня или ещё хуже… Одно время я корил себя: «Вот придурок, ввязался на свою голову, а теперь опозорюсь в международном масштабе!» Хотел бросить. А потом пообщался со своей будущей невестой подольше – и решил идти до конца.
-Вы, конечно же, общались через посредников?
- Нет, сами переписывались: Кристин знала английский примерно так же, как я. А потом я уже и в гости к ним приехал.
- Как интересно! Вы были в Москве! Расскажите нам об этом, пожалуйста, поподробнее.
- Нет, они живут в одном небольшом городке в полутора сутках езды от Москвы. Я жил там целый месяц и, наверно, с радостью прожил бы дольше…
- А как же бытовые проблемы? Вот гость нашего предыдущего выпуска, который ездил в Гватемалу…
- Нет, с особыми трудностями в быту я не сталкивался. Всё необходимое для жизни там было.
- Вы говорили, это был маленький захолустный городок…
- По местным меркам он действительно маленький, а в нашей стране, наверно, считался бы городом средней величины. Там есть завод, автокомбинат, несколько школ и музей.
- Что Вас больше всего удивило в этом городе? Наверняка там всё сильно отличалось от нашей страны, и в повседневной жизни Вы буквально на каждом шагу сталкивались с неожиданностями…
- Как бы сказать… Там вот совершенно другой ритм жизни. Всё очень спокойно, нет такого стресса, как у нас. По вечерам никто не работает сверхурочно, люди просто сидят во дворе на скамейках и общаются. На улицах лежат бродячие собаки, и их никто не гонит, а наоборот, даже подкармливают… Что мне больше всего запомнилось из быта? Знаете, там на центральных улицах старинные одноэтажные дома, сложенные из брёвен. А окна и мансарды у них украшены очень красивой резьбой; я думаю, и нам надо бы научиться украшать окна таким, как бы сказать, кружевом: это так радует глаз! Правда, жаль, что большинство этих домов обветшало; их бы подкрасить да подправить… В общем, уютный городок, хотя он и замусоренный, и дороги в нём разбитые… Но так в целом всё приемлемо для нормальной жизни.
- Вы говорите «Приемлемо». Но ведь Вы сами только что сказали, что там был мусор, безнадзорные собаки…
- Я не считаю, что среда обитания человека должна быть абсолютно стерильной. К тому же, если посмотреть, как выглядит наш родной город по утрам после больших праздников…
- Ну, достаточно; я думаю, Вы уже дали нам хорошее представление о месте, в котором Вам довелось побывать. А как же происходило Ваше общение с Вашей избранницей?
- Кристин живёт с родителями в трёхкомнатной квартире. В России взрослые дети не уезжают из родительского дома так рано, как у нас: в городах народу много, и жилья на всех не хватает. Там были мать и отец, а ещё иногда дядя, тётя и бабушка заходили в гости и расспрашивали меня про мою родину.
- Они все знали английский?
- Нет; Кристин им переводила.
- Вы ездили в страну, настолько непохожую на нашу, к тому же, не зная её языка. Наверняка у Вас были какие-нибудь курьёзные недоразумения в общении, так сказать, kultursammenst;d, cultural gap…
- Да, были. Я с самого начала не понял одного: Кристин писала, что у них обыкновенная простая семья, отец работает на автокомбинате… А когда я приехал, оказалось, что у них дома строго соблюдается какой-то старомодный этикет: к обеду выходят в парадной одежде, на стол ставят хрустальную посуду, скатерть вышитая, изысканные блюда чуть ли не каждый день… Ну, в первые дни это ещё можно было объяснить тем, что они вот специально в мою честь устраивали такие торжества, - но потом? Я намекал им, что я человек без претензий, что мне не требуется особых приёмов, как, скажем, в королевском дворце, - а они всё продолжали… Значит, они и сами для себя так привыкли, если не собирались по-другому? Я пытался помогать им по дому, ходить с ними на рынок… (Знаете, у них в городе такой любопытный базар, там деревенские старухи в пёстрых платках продают овощи прямо со своего огорода и всякие деревянные изделия). Я же видел, что им сложно вот так изо дня в день таскать с рынка продукты, - а они отказывались от моей помощи… Мать Кристин – не иначе как урожденная герцогиня: натянутая, строгая, чопорная. Когда она наблюдала обычную жизнь на улицах своего родного города, она морщилась. Когда я интересовался, ну, скажем, теми же бездомными собаками или жизнью в деревне, она хмурилась: ей, видимо, такие интересы казались слишком низменными. Она вообще всегда за всех решала, кому куда идти, куда смотреть и что думать. Фактически нам с Кристин так и не удалось пообщаться с глазу на глаз ... Я старался доказать, что я не какой-нибудь дармоед, а действительно хочу быть полезным их семье… У них есть маленький загородный домик: оригинальная постройка, но видно, что давно не ремонтировался. Я предложил помочь им с ремонтом, сказал, что сам покрашу стены и починю проводку, - а мать Кристин почему-то обиделась…
- Что и говорить, странное семейство. Но как же сама Ваша русская невеста: неужели она так и отказалась от дальнейшего общения с Вами?
- Трудно сказать… Собственно, мы с ней так и не успели обсудить наше будущее. Как я уже сказал, мы почти не оставались наедине. Хотя ей, вроде, было со мной не скучно… Потом я послал ей открытку, но ответа так и не получил…
- Может быть, Ваша открытка просто затерялась на почте?
- Может быть… Но ведь и сама Кристин тоже не писала мне, хотя я оставлял ей свой адрес. Я до сих пор вспоминаю её, даже не знаю, жива ли она…
- Как мы видим из этой увлекательной истории, знакомства через Интернет порой могут приводить к самым загадочным результатам!... Спасибо Вам, Ульв, за Ваш впечатляющий рассказ. Благодарим за внимание, до встречи на следующей неделе!
Весна 2009, Москва