Опять зашел я в дом, где никого,
Где по углам растрепанные тени,
Где стол пустой и ясень вековой
Кистями рук полощет алым стены.
По тротуарам каблуки стучат,
И голубь крохой совершает тризну
И выводок закутанных внучат
Оценивает друг друга с укоризной.
На пол наброшен сумрачный килим,
Трясину прячет слепо поволока,
И месяц, как усталый пилигрим,
Уснул в ладони хлипкого порога.
В том доме стынь, с брусчатки суховей
Лишь изредка мне губы потревожит.
В китайской клетке молча соловей
Щегла изводит скорченною рожей.
Там часовым стоит далекий гул,
Не проворонят его хмурые гардины,
И колченогий одинокий стул
Заманчиво стоит посередине.