Литературный обзор пилотной серии «Дракулы» -- «Жизнь есть кровь»
В октябре 25 прошёл показ пилотной серии нового «Дракулы» с Джонатаном Рис Майерсом в главной роли кровавого графа, фильма ожидаемого, и, уже известно, что собравшего перед экранами телевизоров канала NBC весьма неплохую аудиторию (особенно для нового сериала). Буквально через день фильм вышел сначала с субтитрами, потом в переводе (для русских зрителей) на порталах http://www.mekc.info , http://newstudio.tv и http://notabenoid.com. Спасибо ребятам-переводчикам за их старания и оперативность. Какие бы разноречивые мнения по поводу переводов и оригинала ни звучали, перевод, без сомнения, необходим. И голоса для озвучки фильма подобрали вполне достойно. Есть небольшие разногласия в переводе имён, но это пустяки. Основные персонажи и так всем известны, их не спутаешь.
Можно с уверенностью сказать, что фильм заинтересовывает. Основная зрительская аудитория отреагировала на первую серию весьма положительно, по интервью и предварительным обзорам не ожидая от этого сериала точной интерпретации книги Стокера. Хотя некоторых зрителей разочаровало сотрудничество Дракулы и Ван Хельсинга. Но, уже точно можно сказать: сюжет фильма по книге предугадать невозможно. В фильме много новых персонажей: леди Джейн, члены Ордена Дракона (главного врага Грейсона-Дракулы), совершенно другой Ренфилд.
Остановимся чуть подробнее на некоторых персонажах картины.
Ренфильд, так же как по книге, слуга Дракулы, но он не безумен, не адепт (по крайней мере пока что). Здесь Ренфилд более чем слуга, он ближайший помощник, сподвижник своего господина. Характер и облик Нонсо Анози, исполнившего Ренфилда, прекрасно контрастирует с характером Грейсона (Рис Майерса). Спокойствие и просто давлеющая сила Ренфилда – с резкой стремительностью Грейсона-Дракулы.
Леди Джейн, необычный новый персонаж. Она светская дама и охотница за вампирами. Возможно, она жена главы Ордена Дракона, но это пока что не ясно, чья она жена и кто глава Ордена. Ясно (к концу серии) только то, что леди Джейн становится любовницей промышленника Александра Грейсона. Леди Джейн новый и весьма выигрышный персонаж, который придаёт дополнительную интересную динамику и интригу картине. Виктория Смёрфит в роли леди Джейн великолепна. Она, действительно, леди, так свободно она носит эти сложные наряды, и с такой по-настоящему лёгкой светской иронией отвечает Грейсону. В ней море шарма. Леди Джейн стройна и подвижна как 20-летняя девушка, но у неё есть мудрость и опыт (в том числе и сексуальный) зрелой женщины. Любовная интрига между Грейсоном и Джейн притягательна, зажигает.
Образ профессора Ван Хельсинга разительно поменяли. Здесь он союзник Дракулы в борьбе с жестоким Орденом Дракона. На время действия фильма это союз бизнесменов-олигархов, 500 лет назад – хищный и жадный рыцарский и церковный Орден. Орден Дракона действительно существовал в реальной истории Влада Цепеша. Но в фильме, конечно, нельзя проводить столь прямые, явные параллели. Детали вражды Грейсона и Ордена пока ещё не известны, хотя постепенно проясняются.
Союз Дракулы и Ван Хельсинга – это союз Воина и Учёного, подобный союзу Короля и Мага из сказок и легенд. Не дружба, а именно союз в военных дествиях. Потому что, без сомнения, несмотря на внешне спокойную обстановку, праздники, красивых женщин, любовные интриги – внутренне идёт война. Более того, война идёт постоянно, всегда и во все века, на поле битвы, или на ниве жестоких бизнесс-законов, ещё более беспринципных, чем поле битвы. Войну ведут мужчины, и некоторые женщины (в лице, к примеру, леди Джейн).
Орден Дракона (стоит ещё раз заметить – на момент действия фильма Орден олигархов, бизнесменов) ведёт войну за своё господство в мире. А Дракула (именно Дракула, не Грейсон, и не Влад Цепеш) порождение этого беспринципного, неутолимого и жестокого стремления к абсолютному господству – над всеми, над всем.
Уже одно это вносит в данную историю о Дракуле совсем другие интонации, совсем другую философию. Действие фильма происходит как бы в викторианском Лондоне. Но очень хорошо, что съёмки проходили в Будапеште, в Венгрии, и есть эта приставка «как бы». Это даёт создателям фильма необходимую свободу.
Зритель не может сказать, что это конкретно Лондон, или – конкретно Венгрия. Думается, что какие-то исторические детали будут, но в повествовании о жизни реального лица, Влада Цепеша. Всё остальное действие перенесено в область художественной материи. То есть всё действие нельзя воспринимать, как что-то происходившее (или происходящее) в Англии, в Америке, в Лондоне… Тогда придётся ставить в этот же ряд несуществующее в реальности поместье Александра Грейсона Карфакс. Нельзя воспринимать и Орден Дракона как нечто конкретное и историческое, на момент повествования.
Но стиль викторианской эпохи выдержан великолепно. Опять же, нельзя сказать, что воссоздан. Нет, создан особый мир самого фильма, «Дракулы», в викторианском стиле, и в индивидуальном стиле художников, работавших над фильмом, и в стиле (современном) стимпанк. Но самое главное, что создать индивидуальный мир именно этого фильма – получилось. И в этом плане съёмки в Венгрии были очень выигрышным решением.
Картины природы, быта, архитектуры, внутреннее убранство комнат – очень красивы, непривычны, особенно для интерпретации «Дракулы». Они пышны и тяжеловесны, и мрачны (интерьеры), но в необыкновенном, и ярком – и мрачном, в своей тяжёлой яркости, стиле. Чему так же способствует электрическое освещение, на самом деле, более мертвенное и холодное, чем освещение живое, от огня.
Дракула приносит в это (вымышленное) викторианское общество холодный свет. И в фильме проводятся (я думаю, и будут проводиться) эти параллели. Воспоминания Влада Цепеша освещены живым огнём, даже самые трагические воспоминания, смерти Илоны-Мины. А граф Дракула живёт – вернее, уже существует, как не-человеческое нечто – при мертвенном электрическом свете.
Бал в доме Александра Грейсона напоминает и сцены из фильма «Граф Монте-Кристо» (с Жераром Депардье в роли графа, тоже графа), вызывающе-роскошные праздники мстителя-Кристо. Но русскому зрителю, по самому настроению, всё это напоминает так же бал у Воланда. Дракула и есть Воланд, иноземец, иностранец, как на Руси называли чёрта. Иностранец. Не ясно к какой он принадлежит национальности. Он просто иное, и какой у чёрта акцент, ей-богу, это совершенно не важно. Но этот акцент, определяющий его иность, у него есть. И это отражено у Булгакова, у Гоголя, если не акцентом, то какой-либо другой чертой – чёрта.
Но кроме того у чёрта (у Воланда, у Дракулы…) есть Маргарита (Илона, Мина… ), как его вечное воспоминание о былой и утерянной человечности. Его вечная тоска по этому, и вечная жажда обретения, хотя бы на миг, этой человечности чувств, сил, жизни – подобна жажде вампиризма. Дракула уже нечто, уже иность, и ему никогда не стать прежним. Но это не значит того, что он этого прежнего не помнит, и не хотел бы к этому вернуться.
Рис Майерс показывает эту жажду человечности (знак равенства – любовь к Мине-Илоне ) очень сильно. Дракула чудовище. Зритель видит это чудовище, даже без особых прикрас и спецэффектов – в глазах, в движении (не только в крови на лице, и вампирских клыках). Во взгляде, в лице, вдруг, когда, например, Дракула следит за Миной… И его жажда любви к этой чистой, простодушной, ни о чём не подозревающей девушке – равна, подобна его огромной звериной жажде крови. И то, и другое жизнь, настоящая, истинная. Так вдруг это понимаешь. Особенно в той сцене, когда Дракула из-за колонны тайно следит за Миной. Девушка ничего не знает, она только чувствует что-то, но определить что чувствует – не может. И отмахивается от этого чувства, обращаясь к привычному себе, книжному (научному) миру.
История о Дракуле, на самом деле, глубоко трагическая история. Это ведь и любовь, пережившая века, любовь вопреки – Богу, и даже самим законам мироздания. Но недостижимое так и остаётся абсолютно и совершенно недостижимым.
В сюжете, в данном фильме, много красивых и сильных театральных моментов, греческой, высокой трагедии. Герой спускается в Ад, чтобы найти свою Эвридику. И – найдя её – не может ни подойти, ни прикоснуться к ней, ни обладать ею, её душой. И потому сама жизнь для него сублимируется в жажду – крови, или чего угодно другого, от чего можно стать зависимым так же сильно. Неутолимую, как верно замечает (с другой женщиной) Грейсон-Дракула. Если уж невозможно утолить жажду обладания истинной и настоящей жизнью.