Утро следующего дня было серым и хмурым.
– Тоскливый пейзаж, – посетовала Дела, глядя в окно. – Какой замечательный день был вчера, а сегодня – морось и туман.
Кристина поднесла чашечку кофе ко рту и, отпив глоток, прикрыла глаза от блаженства.
– Чудесный напиток! Нечего киснуть, подруга. Просто погода дает нам передышку после шумного праздника. Если бы утро было солнечным, ты уже с рассветом умчалась бы на Шторме. Отдохни. Последние дни были так насыщены подготовкой к празднику!
– Зато все прошло замечательно, весело и с азартом. По-моему, все остались довольны.
– Сегодня только и разговоров, что о твоем выступлении, дорогая. Своим мастерством ты повергла в шок всех без исключения, даже меня. Честно говоря, было страшновато наблюдать за твоими трюками.
– Пустое, – Делайт лукаво блеснула глазами. – Годы тренировок – вот и весь фокус. Алекс, кстати, отчитал меня по первое число.
– Очень его понимаю. Я тоже… – начала было Кристи, но Делайт перебила ее.
– Мне ничего не угрожало, и давай не будем больше об этом. Скажи лучше, чем займемся сегодня.
– Алекс утром прислал записку и просил помочь составить каталог его семейного архива. Им и займемся.
Дождь зарядил на долгие три недели. Все эти дни подруги работали в кабинете, упорядочивая архив. Иногда, когда на непродолжительное время солнце проглядывало из-за разорванных облаков, они прогуливались по аллеям парка. Делайт обычно сама катила кресло-каталку с Кардейлом, а он развлекал сопровождающих его дам историями из жизни своего рода и поместья. Круг их общения сузился. Эндрю сразу после праздника уехал в Лондон продолжать поиски, а Фредерик пил беспробудно в своей комнате.
По истечении положенного срока в имение прибыл доктор Грин и, к радости хозяина и гостей, объявил, что шины можно снять. Алекс тут же избавился от надоевших пут и резко встал на ноги. Боль и ограниченная подвижность пострадавшей ноги заставили его быть осторожным. Леди Юджиния с сомнением посмотрела на первые неуверенные шаги Алекса и покачала головой.
– Как бы ни хотелось вам, Александр, побегать после столь длительного бездействия, без трости не обойтись, – назидательно произнесла она.
– Помнится, у деда была такая, – ухватился за эту мысль Алекс. – Надо поискать ее на чердаке. – И тут же отдал распоряжение найти трость.
Спустя некоторое время лакей принес трость с серебряным набалдашником в виде головы волка. Слуги уже успели начистить старинное серебро волчьей головы, и оно сияло тусклым светом. Все принялись разглядывать свирепого хищника и высказывать свое мнение.
– Обратите внимание, – Дела поднесла трость к глазам, – волк совсем нестрашный. Он оскалился, да, но его оскал, скорее всего, предупреждение, а не угроза.
– Дай-ка взглянуть, – трость перекочевала к Кристине. – Пожалуй, ты права, милочка. Кроме того, у него не злые, а очень мудрые глаза, тебе не кажется?
Глядя на их сосредоточенные лица, Алекс расхохотался и несколько раз хлопнул в ладоши.
– Аплодирую вашей проницательности, милые дамы. Именно такими качествами руководствовался мой дед, когда заказывал эту вещицу. Мудрость и предостережение. Чем вам не девиз рода?
Польщенная Дела не удержалась от шпильки:
– Ну что ж, мужчины, бойтесь женской прозорливости...
– ...которая всегда выведет вас на чистую воду! – с триумфом закончила ее мысль Кристи.
С этого дня Кардейл начал тренировать свою ногу. Он много ходил, регулярно делал изматывающие физические упражнения и через неделю почувствовал себя гораздо увереннее. Они с Делайт осмотрели местную церквушку и решили венчаться здесь. Свадьбу решено было назначить на начало сентября. Тем временем Фредерик получил известие, что его яхта освободилась и стоит на рейде, готовая к новым странствиям.
– Господа, не засиделись ли вы в деревне? Я приглашаю всех присутствующих отметить помолвку на моей яхте. Она отремонтирована и может принять самую изысканную публику.
Дела оцепенела: «Вот оно, начинается». Кристина бросила на нее настороженный взгляд и успокаивающе похлопала ее по руке.
– Не думаю, что это сейчас уместно. Предстоит серьезная подготовка к свадьбе, а времени осталось немного.
– Не вижу проблемы, – не сдавался Фред. – Для чего тогда существуют секретари и слуги? Кузен, – он обратился к Кардейлу, – не думал, что ты такой эгоист. Вместо предсвадебного веселья твоя невеста ухаживала за тобой, как самая усердная сиделка. Неужели ты лишишь девушку радости беззаботного светского общения?
– Я провинциалка, и мне чуждо «беззаботное светское общение», – Делайт прилагала усилия, чтобы голос ее звучал спокойно и не сорвался в волнении, – тем более что, будучи гостьей маркизы Обри, я получила его вполне достаточно.
Фредерик интуитивно чувствовал, что Алекс колеблется, и решил надавить на него.
– Александр, после возвращения ты стал отшельником. Неужели ты не представишь свету Делайт в качестве будущей герцогини, прежде чем запереться с ней в деревне? Такой скрытностью ты только разожжешь пересуды. Не думаю, что это пойдет на пользу твоей невесте. Я же предлагаю вечеринку в тесном кругу на яхте и хотя бы один бал, чтобы ты лично объявил свету о своем выборе и тем самым пресек гнусные инсинуации.
Александр, вспомнив о прежних слухах, гуляющих вокруг имени его возлюбленной, не мог не согласиться с такими доводами.
– Ну, поскольку неотложные дела все равно требуют моего присутствия в Лондоне, почему бы не принять твое приглашение, кузен. Завтра – день сборов, а послезавтра с утра пораньше выезжаем.
– Но, Алекс, – попыталась возразить Делайт, – мне совсем не хочется возвращаться в город.
Алекс приобнял ее за плечи и завел за ухо выбившуюся прядку волос.
– Малышка, мне в любом случае необходима эта поездка. Ты, конечно, можешь остаться здесь, но я не хочу расставаться с тобой. Составь мне компанию, прошу.
Делайт кивнула, не поднимая головы, избегая смотреть ему в глаза.
– Я поеду, – едва слышно прошептала она, чувствуя, что внутри все сжимается от страха за него. – Я поеду, милый.
Фредерик торжествовал. Каждая клеточка его тела дрожала от возбуждения и предвкушения. Прикрыв веки, он притушил зловещий блеск своих глаз, пока никто не успел его заметить. «Вот и все, дорогие мои, вы уже не сорветесь с крючка», – подумал он.
Поздно вечером Делайт постучалась в дверь Кристины.
– Кристи, ты не спишь? Можно войти? – легкой тенью она проскользнула в комнату и замерла перед подругой. – Я, наверное, вовсе не смогу уснуть. Что делать, если Алекс не понимает, что там его ждет ловушка? Может, сказаться больной и отложить поездку?
Кристина в бледно-зеленом пеньюаре сидела перед зеркалом и расчесывала свои роскошные косы. Невозмутимая, как всегда, она отложила в сторону щетку для волос и вскинула брови.
– Ты меня удивляешь, Дела. Откуда это упадническое настроение? Кардейл – мужчина. Ты никогда не удержишь его у своей юбки. Да и зачем прятаться? Надо просчитать степень опасности и принять необходимые меры. Посуди сама, в дороге на нас ни один здравомыслящий наемник не нападет, так как мы будем в сопровождении целого эскорта слуг. В городе Алекс тоже ни на минуту не останется без охраны, равно как и Фред – без надзора.
Делайт сникла от сурового поучения. Она упала на софу и разрыдалась. Кристина тихо присела рядом и в полном молчании ждала, когда иссякнут слезы подруги. Выплакавшись, Дела подняла голову и стукнула кулачком по подушке.
– Ты права, права, сто раз права. Все, больше никаких слез, – она шмыгнула носом. – Не знаю, что придумал Фред на этот раз, но ему никогда не победить.
– Ну, вот так-то, милочка. Соберись и покажи всем, что ты сильная женщина. Пусть мужчины считают нас слабыми, но мы-то знаем, что это миф. Оглянись. Все, что составляет мир мужчины, фактически держится на женщине: его душевное равновесие, его мудрые решения, его устроенный быт, рождение и воспитание его детей. Женщина просто не имеет права быть слабой. Запомни это на всю жизнь и никогда не сдавай своих позиций. Дай Бог тебе выстоять и не потерять себя, несмотря ни на какие перипетии. А теперь ступай, отдохни как следует, чтобы завтра у тебя на все хватило сил, – Кристина крепко обняла подругу и подтолкнула к двери. – Спокойной ночи, дорогая, и пусть тебе приснятся добрые сны.
Здравые рассуждения Кристи дали Делайт пищу для ума. Всю дорогу до Лондона она неоднократно мысленно возвращалась к этой теме. Ей вспомнилось, какой решительной и независимой она была до знакомства с Кардейлом. «Влюбившись, я стала уязвимой. Так дело не пойдет. Любовь любовью, но раскисать и закатывать истерики не в моем характере. Необходимо срочно брать себя в руки!» – рассуждала Делайт.
Лондонский особняк Кардейла, лишенный орнаментации и скульптуры, поражал своим величием и серьезностью. Здание из серого камня состояло из главного корпуса с парадными помещениями и двух жилых павильонов, связанных с ним галереями. Прекрасный парк с геометрически правильными цветниками и извилистыми аллеями, ведущими к лужайкам и беседкам, скрашивал аскетичность самого дома. Разместив гостей в предназначенных им апартаментах, Александр сам провел Делайт и леди Юджинию с экскурсией по всему особняку.
Алекс смущенно признался, что не успел еще досконально изучить историю дома, так как лишь недавно принял новый титул.
– Кардейлы и герцогская ветвь семьи не общались по неизвестным мне причинам. Я никогда не предполагал, что судьба сделает такой финт и вложит высокий титул мне в руки. Мне еще предстоит освоиться в новом статусе и вплотную заняться полученным наследством. Знаю только, что дом был построен по чертежам Уильяма Кента во второй половине прошлого века. Прадед последнего герцога Хеттингерского приобрел его для своей молодой жены в честь рождения их первенца. Думаю, что с тех пор здесь мало что изменилось. Холл, выложенный старинной мраморной плиткой, привезенной из Италии, высокие дубовые панели, мебель в стиле королевы Анны – все осталось в неприкосновенности.
Делайт с интересом разглядывала портреты предков Александра, в которых угадывалось некоторое фамильное сходство с мужчиной ее грез. Нет, это было не сходство черт лица, а мощь и сила, сквозившие в фигурах и суровых взглядах. Кроме семейных портретов, в доме было очень много картин. Среди них Дела узнала пейзажи отца и сына Козенс, пару чудных детских портретов кисти Рейнолдса, а также жанровые сценки Гейнсборо.
– Я думаю, дорогой, представители этой ветви вашего рода являлись истинными англофилами, – видя недоумение на лице любимого, она рассмеялась. – Обрати внимание, что среди художников, представленных здесь, нет ни одного немца или, скажем, француза. Нет ни одной комнаты, оформленной в каком-нибудь модном, например египетском, стиле. Даже посуда – сугубо веджвудский фарфор, без единого вкрапления китайского, а серебро – только с отечественных рудников. Ковры, статуэтки и прочие приятные мелочи так или иначе отображают сцены из английских мифов, легенд, исторических событий, а также нежные виды наших парков, усадеб, замков. Интересно, имеются ли в библиотеке произведения иноземных авторов?
– Никогда не перестану удивляться вашей наблюдательности, мисс. Честно говоря, то, что здесь все проникнуто духом старой доброй Англии, прошло мимо моего внимания, но в библиотеке, смею тебя заверить, ты найдешь любую книгу, какую душа пожелает.
Осмотрев дом, женщины вернулись в свои комнаты и решили передохнуть с дороги. Вышколенная прислуга уже приготовила горячие ванны и распаковала чемоданы. Молли помогла Делайт принять ванну и уложила ее в постель.
– Боже, как меня вымотало сегодняшнее путешествие, – вздохнула Дела. – Никогда прежде я так не уставала. Не иначе как нервное напряжение последнего месяца выходит боком. Молли, голубушка, принеси мне чаю с каким-нибудь печеньем и передай, пожалуйста, его сиятельству, что я не выйду к обеду.
Не заметив подозрительного взгляда своей горничной, она повернулась на бок и тут же забылась глубоким сном.
Утром следующего дня Дела по-прежнему чувствовала себя весьма разбитой, но старалась не подавать виду, чтобы из-за нее не изменились планы Кардейла. В полдень, как было оговорено ранее, к ним присоединилась Кристина, и Кардейл повез женщин на яхту Фреда.
Хозяин провел гостей в отведенные им каюты и дал команду отчаливать. Убранство яхты, всех ее отсеков и кают-компании свидетельствовало о тяге к помпезности и полном отсутствии вкуса у ее владельца. Бордовый бархат и чрезмерная позолота повсюду утомляли взор. Фред был учтив до назойливости и раздражал своим подобострастием. Дела была напряжена, как струна. «Добром это не кончится. Слишком уж он угодлив, пытается всем понравиться, изображая гостеприимного хозяина», – думала она.
Между тем яхта медленно шла вдоль побережья. На верхней палубе был накрыт стол. Стюарды в белой униформе разливали вино. «Не похожи на головорезов, – мысленно отметила про себя Делайт. – Лощеные, с холеными руками, они действуют со знанием дела. То, что Фредерик что-то замышляет, – это однозначно, но его помощником будет кто-то другой. Кто же это? Кто?»
– Расслабься, подруга, – шепнула ей Кристи и обратилась к Фредерику: – Я смотрю, ты отремонтировал яхту, Фред. Впечатляет! Кто помогал с эскизами интерьера? Очень богатое убранство.
– О-о-о! Спасибо за комплимент. Реконструкция обошлась мне в копеечку, – Фред горделиво напыжился. – Но я не жалею денег на свою ласточку, ведь это основной источник моих доходов. Я, знаете ли, сдаю ее в аренду высокопоставленным лицам для морских прогулок до континента и обратно. А дизайнерские советы дала мне одна светская львица. Но дама просила не называть ее имени.
Делайт мысленно усмехнулась: «Как будто это для кого-то является тайной. Кто, кроме Эмили, додумается до плавучего борделя?»
Тут Фредерик постучал серебряным ножом по хрустальному бокалу:
– А теперь, господа, позвольте представить вам чудо человеческой мысли.
Он с заговорщицким видом хлопнул в ладоши. Стюард внес небольшой красного дерева ящик с рупором конической формы, поставил его на стол и повернул какой-то рычажок. Вдруг из рупора полилась музыка, и похожий на детский голосок запел песенку «У Мэри был барашек». Все замерли в изумлении. Как такое возможно? Фреда прямо-таки распирало от гордости.
– Эта диковинка не что иное, как устройство, способное записывать и воспроизводить живой человеческий голос и музыку. Его автор – американец Томас Эдисон.
– Ух ты! Настоящий фонограф? В газетах было много сообщений об этом изобретении, но воочию вижу впервые, – Алекс тщательно осмотрел прибор. – Видите этот валик? На него-то и записывается звук. Очень занимательно! У тебя, кузен, только один валик или есть еще?
– Целых три, – похвастался Фредерик. – Не желаете послушать Шопена?
– Конечно, желаем, – хором воскликнули Дела и Кристина.
– Милые дамы, – расшаркался Фред, – на моей яхте исполняется любой ваш каприз.
До самого вечера гости слушали музыку и восхищались гениальностью Эдисона, а с наступлением сумерек все перешли в кают-компанию. Хрустальная люстра ярко освещала стол для карточной игры. Стюарды подали кофе с ликером и удалились.
Игра в карты не прельщала Делайт, но она не могла позволить себе покинуть Алекса. Леди Юджиния, сославшись на усталость и избыток впечатлений, ушла до полуночи. Вскоре засобиралась Кристина.
– Я проверю, на месте ли наши люди, – шепнула она подруге и оставила игроков.
Дела чувствовала себя на грани срыва, прислушиваясь к каждому постороннему звуку и вздрагивая при малейшем колыхании легких занавесок. Она не спускала глаз с Фредерика, но тот вел себя невозмутимо, не нервничал, много пил и болтал без умолку. Полчаса спустя Кардейл встал из-за стола. Делайт тут же поднялась, чтобы следовать за ним, но была остановлена взмахом его руки.
– Подожди меня здесь, любимая, я отлучусь на минутку.
Взволнованной девушке показалось, что Алекс сильно покачнулся в дверях. Она уже была готова устремиться за ним, но Фредерик удержал ее едким замечанием:
– Будущая герцогиня так опекает моего бедного кузена, что он, бедолага, даже не может ни на миг уединиться. Делайт, дорогая, Александр уже взрослый мальчик.
– Никакая я вам не дорогая, – фыркнула девушка, сердито сверкая глазами.
Фредерик умиротворяюще поднял руки:
– Простите, милая леди, если я невзначай обидел вас. Мне не хочется ссориться, ведь скоро вы станете моей кузиной. Нам придется часто встречаться. – Он взял с подноса два бокала белого вина. – Давайте лучше выпьем на брудершафт.
– Вот уж увольте!
– Ну что ж, тогда я выпью за ваше здоровье, леди Вингз! – сказал Фред и осушил оба бокала.
Делайт опять села в кресло и стала нервно постукивать ногой. Алекс задерживался. Фредерик пьяно развалился в кресле напротив, его явно тянуло на разговор, но язык уже начал заплетаться.
– Не отказывайтесь от братской помощи, милая барышня. Возможно, когда-нибудь вам захочется поплакаться в жилетку другу, – он замолк на мгновение, видя, что Делайт вздернула бровь. – Что вы так удивляетесь? Да, мы, мужчины, иной раз невзначай обижаем тех, кого любим. Или вы думаете, что ваша жизнь с моим кузеном будет усыпана розами? Мужчины – это особый мир. А женский удел – снисходительно прощать наши шалости. У нас иные приоритеты, интересы и потребности. Да, потребности, – он пьяно хохотнул и развязано подмигнул ей. – Вот вы, к слову сказать, блюдете себя, не спите с женихом. Откуда мне известно, спросите вы? Так Алекс сам неоднократно жаловался, что столь длительное воздержание убивает его и он уже готов уложить в постель первую попавшуюся женщину.
– Замолчите немедленно! Не желаю больше слушать ни слова, – Делайт рванулась к выходу, но захмелевший собеседник удержал ее за руку.
– Юная леди, я просто хотел дать дружеский совет не держать моего родственника в черном теле.
Звон пощечины заставил замолчать разошедшегося Фреда.
– Растленный тип! – Делайт собрала всю силу воли и произнесла ледяным тоном: – Ваше выходящее за рамки приличия поведение не может оправдать даже тот факт, что вы пьяны.
Она расправила плечи и вышла, не оглядываясь.
Только за ней закрылась дверь, с Фредерика тут же слетел образ пьяного гуляки.
– Иди, иди, детка, тебя ждет бо-о-ольшой сюрприз, – хмыкнул он, потирая след от пощечины.
«Господи, ну куда делся Алекс?» – думала Дела. Она была слишком обеспокоена его длительным отсутствием, чтобы дать волю своей злости на Фреда. Делайт подошла к каюте Кардейла и замерла в нерешительности. Там ли он? Девушка припала ухом к двери. Тишина. Осторожно отворив дверь, она перешагнула порог. Каюта была погружена во мрак. Подвесной фонарь почти не давал света. Делайт подождала минутку, пока глаза не привыкли к темноте. Вдруг раздался протяжный стон. «Ему плохо!» – мелькнула мысль. Она устремилась к алькову, где была прикручена кровать, и замерла. Картина, открывшаяся ее глазам, едва не лишила ее сознания. Обнаженный Кардейл лежал на совершенно нагой женщине, извивающейся под ним в экстазе. Бедра Кардейла неутомимо поднимались и тут же опускались на белую женскую плоть.
– Так, милый, так… Еще, еще… О-о-о, Алекс!
Дела узнала голос Эмили. Ноги стали ватными и отказывались повиноваться. «Бежать, бежать отсюда немедленно!» – подумала Делайт, но не могла сдвинуться с места. Наконец она нашла в себе силы сделать шаг, еще один и еще несколько… Выйдя из каюты, Делайт перевела дыхание и прислонилась к стене. Все плыло перед глазами, а стены коридора сузились и накренились. «Не хватало еще упасть в обморок!» – мелькнуло в голове. Девушка помассажировала виски и сделала глубокий вдох. Тихо, по стеночке она добралась до каюты Кристины и вошла без стука. Подруга лежала на кровати с томиком Байрона в руках.
– Я жду тебя, дорогая, – она оторвалась от чтения и глянула на Делу поверх книги. – Что стоишь в дверях? Проходи.
Стоило Делайт выйти на освещенное место, Кристи в волнении вскочила с кровати.
– Что случилось? На тебе лица нет! – она усадила похожую на зомби девушку на свою кровать и заставила ее выпить воды. – В чем дело? Не молчи, милая, не молчи, скажи что-нибудь!
Но Дела была безучастна. Кристина уложила ее на свою кровать и поспешила за тетушкой Юджинией. Перепуганной старушке хватило одного взгляда, чтобы поставить диагноз.
– У моей малышки такая реакция на сильные потрясения, – тихо заплакала она. – Ручки, ножки ледяные, сердцебиение замедленное…
– Леди Юджиния, возьмите в баре виски и дайте мне.
Получив бутылку, Кристина отлила себе в ладонь немного содержимого, взяла безвольную руку девушки и стала растирать. Глядя на нее, тетушка принялась растирать стопы племянницы. Спустя некоторое время краски вернулись на щеки Делайт. Взгляд стал осмысленным. Она сделала глубокий вдох и прошептала:
– Спасибо, мне стало лучше.
– Господи, милочка, как ты нас напугала! – Кристина прижала ее к себе. – Тебя кто-то испугал? Я сейчас же пойду за Кардейлом.
– Нет! – взвизгнула Дела, потом виновато добавила: – Извините. Никакого Кардейла. Кристи, ступай к Фреду и потребуй зайти в ближайший порт. Мы сходим на берег.
– Что, ночью? – возмутилась тетушка. – Но…
– Да, и как можно быстрее, – твердо заявила Делайт.
Кристина, недоумевая, что могло случиться, отправилась на поиски Фреда. Но, проходя мимо каюты Алекса, решила все-таки ослушаться подругу и заглянуть к нему.
– Алекс, ты спишь? – она на цыпочках подошла к кровати и увидела два спящих сплетенных тела. «Так вот где собака зарыта! Кардейл и Эмилия! Бедная моя девочка!» – догадалась Кристина.
Долго искать Фредерика не пришлось. Он курил на верхней палубе, глядя на горящие огни какого-то города.
– Где мы находимся? – жестко спросила Кристина.
Фред от неожиданности вздрогнул, но, узнав маркизу, оскалил зубы в улыбке.
– Не спится, леди?
– Кажется, я задала вопрос, сэр.
– Мы стоим на рейде Портсмута, миледи. А в чем дело?
– Велите причалить, сэр. Немедленно.
– Но, Кристина…
– Никаких «но». Впредь прошу называть меня леди Обри. Мы покидаем яхту, вас и вашего кузена, и не дай Бог, сэр, вы когда-либо встретитесь на моем пути. Отныне воздух Лондона вреден вам и вашей «светской львице» – уж я позабочусь об этом.