Наконец утомительная поездка осталась позади. Проливной дождь, как и накануне, стоявший стеной, заставил взять крытый экипаж и не дал возможности наслаждаться видом из окна по пути с вокзала в имение. Женщины были разочарованы и опасались, что карета не сможет проехать по раскисшим дорогам. К изумлению обеих, булыжная мостовая уверенно довела их до самого хозяйского дома.
– Вы удивлены отличным состоянием тракта в этой глубинке? – усмехнулся Джайдев, заметив приподнятую бровь глядящей на дорогу Делы.
– Да, как-то неожиданно, – кивнула девушка.
– Слава Богу, что это приятный сюрприз, – облегченно вздохнула леди Юджиния. – В последнее время таковых, к сожалению, было немного.
– Вас ожидает немало приятных сюрпризов, – заверил доктор. – Мутха-Ривер не вписывается в обычный индийский быт. Это своего рода конгломерат востока и запада. Ваш батюшка, юная леди, и мой брат сделали достойный вклад в развитие имения и налаживание быта вопреки общепринятым нормам.
– Но вымостить дорогу стоит слишком дорого для такого маленького владения, – усомнилась Делайт.
– Вы правы, миледи, – не мог не согласиться молодой управляющий. – Мы своими силами никогда не смогли бы осуществить подобные строительные работы. Но дело в том, что чуть выше по течению Мутхи некогда стоял военный гарнизон. Дорога была вымощена для их нужд. Позднее воинскую часть перевели в город, а нам осталось только проложить полмили от поворота до дома. Согласитесь, хорошее сообщение с городом дает немало привилегий.
Между тем экипаж подкатил к самому крыльцу. Встречающая хозяев прислуга сгрудилась на крытой веранде с зонтами наготове. Спустя минуту женщин провели в гостиную, где и началось знакомство с челядью. Заметив настороженные взгляды, украдкой бросаемые в ее сторону, Делайт постаралась не выказать своего страха, примут ли они ее как хозяйку, и неуверенности от обилия трудно запоминающихся имен. К окончанию церемонии знакомства искренность и добрая улыбка молодой хозяйки растопили чувство недоверия и опаски у большинства слуг. Дела и ее тетушка были покорены открытостью красивых лиц и вдохновлены первыми ростками взаимопонимания. Девушка от души поблагодарила всех за теплый прием и заверила, что будет прилагать все свои силы для процветания имения, основой которого она видит благополучие каждой семьи. Ее слова разрядили напряженность и послужили маячком надежды опасающимся перемен людям. Почтительно поклонившись молодой хозяйке и ее тетушке, слуги тихо покинули гостиную. Джайдев, распорядившись насчет обеда и ванн для дам, пожелал им хорошего отдыха и отправился заниматься делами, прихватив с собой доктора.
Когда все ушли, Делайт прижалась к тетушке.
– Ах, тетя, честно тебе признаюсь, что только теперь я твердо уверовала в правильность своего решения приехать сюда. Если бы ты только знала, как страшно мне было! А сейчас просто камень с души упал. Они все такие милые…
Леди Юджиния ласково улыбнулась племяннице и шутливо щелкнула ее по носу.
– Глупышка! Неужели ты думаешь, что ввела меня в заблуждение своей показной бравадой? Твое потрясающее самообладание не мешает мне читать тебя как открытую книгу.
– Неужели настолько все очевидно?
– Только для меня, не сомневайся. Для остальных ты леди твердых убеждений.
– Вот и не будем их разочаровывать.
Робкий стук прервал их откровения. После разрешения войти в дверях показалась хрупкая грациозная девушка с подносом.
– Ваш чай, мэм-саиб. Ванны будут готовы через двадцать минут, а потом – отдых и обед, – чинно произнесла она, не поднимая глаз.
Дела приняла из ее рук чайные приборы.
– Спасибо, милая. Напомни, как тебя зовут?
– Гаури, мэм-саиб.
– Красивое имя. Что оно означает?
Потупленные глаза девушки взметнулись вверх.
– «Гаури» значит «белая», мэм-саиб.
– Тебе очень подходит это имя, Гаури, – заметила Юджиния. – Какую же работу по дому ты выполняешь?
– Помогаю на кухне и прислуживаю в столовой, мэм-саиб.
– А просвети-ка ты нас, Гаури, что это за лакомства? – поинтересовалась Дела, разглядывая блюда на подносе.
– Банановые блинчики, к ним подается бурфи – помадка из свежего молока, в блюдце – мед, а это – гулабджамуны, – она указала на сладкие шарики в сиропе, – они очень хороши к чаю. В кувшинчике – гхи.
– Гхи? – переспросила тетушка.
– О, это я помню, – воскликнула Делайт. – Гхи – это топленое молоко. Очень вкусное, рекомендую попробовать, тетя.
– Выглядит аппетитно, – леди Юджиния принялась разливать чай. – Какой аромат у чая! Уверена, нам непременно все понравится. Гаури, передай нашу благодарность поварихе, пожалуйста.
Покоренная добротой и уважительным отношением к себе и поварихе, девушка поспешила на кухню, а леди поддались искушению и попробовали все яства.
– Если дальше так пойдет, племянница, – вздохнула тетушка, вытирая салфеткой губы, – боюсь, что не влезу ни в одно платье. Придется менять весь гардероб.
– Тогда купим по двенадцать ярдов тонкой хлопчатобумажной ткани и соорудим себе сари, – усмехнулась Дела. – Ты обратила внимание, тетя, что местные женщины оборачивают сари так, что получаются широкие штаны? В Бомбее так не носят. Местная мода диктуется особенностями климата. Помнится, мама очень любила такой наряд. Не знаю, как ты, а я попробую научиться заворачиваться в сари.
– Вот уж уволь, дорогая. А гардероб, так или иначе, менять придется. Наш-то совсем не годится для местного климата.
– С этим проблем не будет, здесь есть вполне приличные портнихи, – Делайт взяла руку Юджинии и слегка потянула. – Тетушка, давай перед приемом ванны пройдемся по дому. Я, страшась болезненных воспоминаний, всячески оттягивала этот момент, но больше не могу. Внутри все дрожит от нетерпения.
– Ну-ну, не нервничай так, малышка. Воспоминания должны быть не болезненными, а светлыми, – она умолкла на мгновение, а потом бодро добавила: – Что ж, веди меня.
Женщины неспешно осмотрели немногочисленные комнаты, заставленные ротанговой мебелью ажурного плетения, останавливаясь у родных портретов и миниатюр, выполненных в свое время Джулианой. Вглядываясь в любимые лица и смахивая невольные слезинки, Делайт в очередной раз убедилась в подтвержденной жизненным опытом правоте своей тетушки. Воспоминания были полны не боли, а светлой радости от вновь обретенного дома и легкой грусти о былом.
Хозяйские покои, детская комната, а также гостиная и три гостевые содержались в первозданном виде и безупречном порядке.
Юджиния провела белым платочком по фортепиано.
– Надо отдать должное Джайдеву, дорогая. Он оказался хорошим управляющим. Дом в прекрасном состоянии.
– О том, какой он управляющий, рано говорить, – парировала Дела. – Дом – это еще не все имение. Посмотрю расчетные книги, тогда скажу свое мнение. – И, заметив нахмуренные брови своей родственницы, спокойно возразила: – Не смотри так укоризненно, тетя. Джайдев производит вполне благоприятное впечатление, и я надеюсь, что мое мнение о нем не изменится. Ты знаешь, что я ценю человека по его деловым качествам. Чтобы успокоить тебя, добавлю: все, что мне до сих пор удалось увидеть, говорит в его пользу.
– Вот и ладно. Пойдем-ка, а то вода в ванной, наверное, уже остыла.
Лежа в двух ваннах, перегороженных ширмой, женщины делились своими первыми впечатлениями. Обеих приятно удивил тот факт, что вся прислуга вполне прилично говорит по-английски.
– Помню, здесь была начальная школа при миссии. Судя по всему, она продолжает свою работу. – Делайт вдохнула аромат запаренных трав. – Знакомый запах. Наверняка один из маминых рецептов.
Юджиния вылила кувшин отвара на голову.
– После него волосы становятся шелковистыми и легко расчесываются. Ты обратила внимание, какие холеные женщины в твоем имении, даром что простые работницы? Вопреки расхожему мнению, что индусы не очень чистоплотная нация, вся прислуга, представленная нам сегодня, отлично выглядит.
– Так было всегда. Мама не допускала наличия насекомых на теле и в жилищах работников. Ее методы борьбы со всякого рода паразитами были основаны на народных средствах и без особого труда укоренились здесь. Весь приходящий люд получал работу только в случае неукоснительного выполнения ее требований к гигиене тела, содержанию жилища и употреблению только кипяченой питьевой воды. И, как итог, имение избежало страшных эпидемий, свирепствующих в этих краях. К сожалению, это не уберегло их со Свитнесс от заразы, подхваченной на одном из праздничных шествий в городе.
Юджиния запахнулась в легкий халат и подала полотенце племяннице.
– Знаешь, что поразило меня больше всего? Потрясающая красота всех слуг – как женщин, так и мужчин. Их кожа гораздо светлее, чем у индусов, которые встречались нам прежде, все такие статные, ухоженные.
– Этому приятному факту есть, увы, печальное объяснение, тетя.
– Не понимаю.
– Наши «доблестные» войска за десятки лет наведения порядка в колонии наплодили немало бастардов. Они брали женщин силой или покупали себе в утеху юных девочек, проданных нищенствующими семьями, чтобы выжить остальным.
Глаза старой дамы округлились.
– Ты хочешь сказать, что…
– Да, все наши работники – внебрачные отпрыски британцев, поэтому они так хороши собой. Дети от смешения рас всегда очень красивы.
– Поверить не могу... – Юджиния покачала головой. – Неужели все? Как в таком случае они попали сюда?
– Разве папа тебе не рассказывал? – удивилась девушка. – Ты же знаешь, что Индия – страна каст. Их тут бессчетное количество, но, какое бы низкое положение ни занимала каста, дитя от колонизатора будет в ней отверженным. Когда такой ребенок вырастает, его положение становится еще более тяжелым. Ему нет достойного места в его родном племени. И, если первые поселенцы поместья оказались здесь волею случая, остальных привела народная молва. Здесь они больше не чувствуют себя изгоями, создают свои семьи, и у них есть уверенность в завтрашнем дне. Так что все наши работники, как говаривал папа, оевропеенные.
Леди Юджиния недоуменно развела руками:
– Поверить не могу, что Френсис, мой брат, а твой отец, просветил юную леди, свою несовершеннолетнюю дочь, в этом вопросе.
Дела лукаво улыбнулась в ответ:
– Все было несколько иначе. Вообще-то, папа рассказывал о национальном составе своего индийского поместья старшему Джордану за очередной порцией виски, а мы с Эндрю добросовестно подслушивали под раскрытым окном кабинета отца.
– Сколько ж тебе тогда было лет?
– Лет двенадцать, наверное, – хихикнула девушка. – Потом мы перелистали все каталоги, наши и Джорданов, в поисках имеющихся книг об этой стране и, кстати, перечитали их от корки до корки.
Пожилая женщина сокрушенно вздохнула.
– А я должна была лепить из этого сорванца, – она погрозила пальцем племяннице, – настоящую леди.
Делайт засмеялась и чмокнула тетушку в щеку.
– И ты вполне преуспела в этом, милая наставница, – тут она глянула в окно. – Ой, дождь закончился так же внезапно, как и начался! – Дела потянула тетушку за руку. – Пойдем скорее, навестим маму и Свитнесс.
Выбрав самые красивые цветы из расставленных по всей гостиной букетов, они вышли на улицу. Парило, но дышалось гораздо легче, чем в Бомбее. Неизвестно откуда появился Джайдев:
– Я провожу вас до кладбища, леди.
Женщины удивленно переглянулись, поняв, что молодой управляющий предугадал их маршрут.
– Не стоит, мистер Парк, я помню дорогу, – сухо ответила Делайт. Ей не хотелось присутствия постороннего человека при первой встрече со святым местом.
– Не беспокойтесь, госпожа, я не буду вам досаждать, – мягко и в то же время твердо произнес юноша.
Дела вспыхнула от недовольства и, сжав локоть тетушки, повела ее знакомой тропинкой.
– Как он посмел оспорить мое решение? – сквозь зубы прошептала возмущенная девушка, скосив взгляд на отставшего на несколько шагов Джайдева.
– Не вредничай, девочка! – голос Юджинии был полон укора. – Сопровождение нам необходимо, по крайней мере в первое время.
Делайт поджала губы, но промолчала. И только когда молодой человек остался у кладбищенских ворот, черты ее лица разгладились, а в глазах сверкнула подозрительная влажность.
– Вот они, мои милые, – прошептала она через несколько шагов, останавливаясь у памятника из белого мрамора.
«Джулиана Вингз. Свитнесс Вингз. Возлюбленные жена и дочь», – гласила надпись. Любимые лица с двух барельефов печально смотрели прямо в душу Делы. Постамент из черного мрамора был уставлен вазами со свежесрезанными цветами. Юджиния пристроила среди них принесенные букеты и присела на мокрую скамейку. Делайт опустилась на колени перед могилой и любовно смахнула капли дождя с плиты.
– Здравствуй, мамочка! Сестричка, здравствуй! Вот мы и свиделись!
Долго сдерживаемые слезы хлынули из глаз обеих женщин. Наплакавшись вволю, они, притихшие, молча взирали на выполненные с поразительной точностью лица.
– Барельефы потрясающие, – прочистив горло, наконец выдохнула тетушка. – Лица списаны с того семейного портрета, что в гостиной.
– Да, я тоже так думаю. Только выражение взгляда другое. Опечаленное. Хороший мастер выполнил портреты. Куда бы я ни переместилась, они все равно смотрят прямо на меня.
Старушка сделала несколько шагов в сторону.
– Так и есть. Поразительно.
– Здесь все сделано с любовью. Ни травинки лишней, ни соринки, ровные газоны, присыпанные песком тропинки и всюду роскошные цветы. Нет заброшенных могил.
– Еще одно очко в пользу молодого Парка. Пойдем, дорогая. Тучи опять сгущаются.
Тихо переговариваясь, они медленно брели по утоптанной дорожке, когда какое-то движение впереди заставило их остановиться. К ужасу обеих, всего в нескольких шагах впереди них огромная кобра распустила свой капюшон. Страх, казалось, парализовал женщин.
– Не двигайся, тетя, – сквозь зубы процедила девушка. Не шевелясь, Дела судорожно оглядывала обочины со скошенной травой в поисках чего-нибудь похожего на палку. Тщетно. Вдруг камень просвистел над их головами и упал в паре футов от гадины. Змея свернула свой устрашающий капюшон и, извиваясь, скрылась в зелени травы. Ноги Юджинии подкосились, и бедная старушка осела на землю. Джайдев, как и прежде, следовавший за ними на расстоянии, подлетел и подхватил женщину на руки.
– Не бойтесь, госпожа, все будет хорошо, – сделал он попытку успокоить хозяйку и быстрым шагом направился к дому.
Благо, что старший Парк был дома. Майлз дал старой леди успокоительное, и та вскоре уснула у себя в комнате. Дела, врач и Джайдев собрались в гостиной. Делайт на правах хозяйки предложила мужчинам выпить. Подавая своему управляющему бокал, она помедлила, но потом заглянула ему в глаза и призналась:
– Я была не права, мистер Парк. Простите. Я так хотела уединения у могилы, что не подумала об опасностях такого рода.
– Я понимаю вас, миледи. Вы самостоятельная женщина и привыкли обходиться без излишней опеки, но к местным условиям надо привыкнуть. В конце концов, мы с дядей ответственны за вашу безопасность и не простим себе, если с вами что-нибудь случится.
Майлз Парк усадил девушку на плетеный диванчик и успокаивающе сжал ей руку.
– Все образуется, миссис Гардиан, уж поверьте моему слову. Я сам, помню, едва не дал деру при первом столкновении со змеей, но быстро научился избегать неприятных встреч. Вы и ваша тетушка скоро свыкнитесь с «прелестями» индийского колорита, а пока, пожалуйста, не отказывайтесь от провожатого.
Чувство вины не отпускало Делайт.
– Так и будет, мистер Парк, – подавленно пообещала она. – Я еще раз прошу прощения за свое легкомыслие и недопустимый тон, Джайдев.
– Извинения приняты, леди. Позвольте на будущее предложить вам свою кандидатуру для сопровождения по имению.
– С радостью воспользуюсь вашим предложением, сэр.