За разговорами и обсуждением поездки обратный путь показался вдвое короче. Совершенно не чувствуя усталости, Делайт решила закончить с финансовыми вопросами безотлагательно. Джайдев предоставил приготовленный заранее план финансирования хозяйства, который и был принят после небольшой корректировки.
– Сезонные рабочие и люди из миссии торопятся вернуться домой до праздника, поэтому не следует задерживать расчет с ними, – Дела обвела в кружочек сумму, определяющую их зарплату. – Пожалуй, можно добавить несколько рупий в качестве премии за добросовестный труд или праздничного подарка.
Управляющий еще раз просмотрел расчеты и кивнул, соглашаясь. «Смотри-ка, он не следует слепо моим указаниям, все перепроверяет. Ну не молодец ли!» – мелькнуло в голове Делайт.
– Джай, насколько мне известно, у нас есть пустующие домики. Распорядись, чтобы один из них срочно отремонтировали и подготовили для проживания. Хочу поселить там подобранную на дороге вдову. Не знаю, что она умеет делать, но лишние руки не помешают, – распорядилась Дела вслух, а сама подумала: «Знал бы ты, кто там еще будет жить».
– Все домики готовы принять жильцов, миледи. Единственное, что не помешало бы сделать, – это побелить.
– Попроси женщин как можно быстрее побелить и благоустроить домик.
– Это не займет много времени. Если я вам больше не нужен, миледи, пойду выдам деньги и сделаю распоряжения на завтра.
– Ступай, и не забудь о домике.
Получив причитающиеся им деньги, обитатели поместья приступили к подготовке праздника Дивали. Согласно лунному календарю, в этом году он выпадал на второе ноября. За шесть оставшихся дней нужно было успеть многое: навести порядок в жилищах, подготовить, как положено, новую одежду, посуду и подарки, сплести гирлянды и украсить ими дома и улицы.
Утром накануне праздника Дела с Юджинией решили осмотреть дом для вдов. Небольшое, в три оконца строение утопало в цветах. Кто-то уже расставил заправленные дипа при входе и на подоконниках, наполнил вазы осенними букетами и зажег ароматические палочки в алтаре. Два спальных места были застелены веселенькими лоскутными покрывалами, поверх которых горкой возвышались цветастые подушки.
Юджиния приподняла крышку сундука в углу комнаты.
– Только одно белое сари? Но их двое!
– Надеюсь, Нилам не долго осталось носить этот ненавистный цвет, – Делайт задумчиво провела рукой по нарядной оранжевой подушке. – Ох, как я волнуюсь, тетушка! Что, если Нилам вовсе не является девушкой мечты Джая?
– В любом случае ты спасла девушку от незавидной участи.
– Несомненно, но так хочется помочь им стать счастливыми!
– Ну а это, дорогая моя, мы узнаем совсем скоро.
С минуты на минуту ожидали прибытие женщин. Наконец в конце улицы показалась повозка. Дела с Юджинией нетерпеливо вглядывались в приближающиеся фигуры. За несколько дней, проведенных в миссии, они изменились до неузнаваемости. Это было не просто преображение, это было возвращение к жизни. Отмытые и отдохнувшие, в свежевыстиранных сари, обе они выглядели замечательно. Ану, старшая из женщин, как оказалось, вовсе не говорила по-английски и после каждой фразы беспомощно оглядывалась на свою молодую напарницу, ожидая перевода. Нилам рассказала, что Ану, тридцатишестилетняя вдова из Бомбея, была изгнана из своего дома родственниками покойного супруга. Сразу после кончины мужа ее заставляли взойти на костер, а после категорического отказа выставили за порог. Трое осиротевших детей несчастной были оставлены на попечение семьи.
– Что ты умеешь делать, милая? – поинтересовалась Юджиния.
Женщина что-то пролепетала в ответ, а Нилам успокаивающе похлопала ее по плечу.
– Она говорит, что вела дом и помогала своему мужу-гончару.
– Хочешь помогать местному мастеру?
В ответ Ану заговорила извиняющимся голосом, размахивая руками и качая головой.
Выслушав ее, Нилам пояснила:
– Она не может работать бок о бок с чужим мужчиной и просит дать ей гончарный круг и глину для самостоятельной работы. Если это невозможно, она с радостью возьмется за любую работу в хозяйстве.
– Понятно… Надо посоветоваться с Джайдевом, – Делайт заметила, как вспыхнула девушка при упоминании этого имени. «О-о-о! Значит, я была права!» – обрадовалась Дела.
Стараясь выглядеть невозмутимой, она пригласила Нилам и Ану войти в дом.
– Здесь вы будете жить. Нравится?
Неожиданно обе женщины пали ниц перед молодой хозяйкой и стали целовать подол ее платья.
– Встаньте немедленно! – возмутилась Делайт и, не видя ответной реакции, строго повторила: – Я сказала «немедленно». Нилам, говорю тебе и переведи своей приятельнице, чтобы это было в первый и последний раз!!! Ты меня поняла?
– Да, мэм-саиб, – ответила она, поднимаясь с колен, – в последний раз.
– Вот так-то, – миролюбиво добавила Дела. – Устраивайтесь, посмотри, всего ли хватает, а вечером решим, как с вами поступить.
Ожидая окончания рабочего дня, Делайт не находила себе места. Как пройдет встреча двух влюбленных?
– Хватит метаться по дому, – рассердилась Юджиния. – Скоро все решится. По-моему, ты за себя так не переживала.
– Все понимаю, тетя, – пыталась оправдаться девушка, – но не могу с собой справиться.
– Тогда нужно пустить твою энергию в другое русло. Написала бы лучше письмо в Биг-Ривер. Как там? Что там? Столько времени без новостей!
– У самой душа болит, милая тетушка, но еще слишком рано: Алекс может узнать, где я. Не думаю, что Кардейл ищет меня до сих пор, но все-таки береженого Бог бережет. Подожду до Рождества, и тогда напишу Биллу. Очень надеюсь, он поймет, что мы в Индии, как только получит посланные вчера деньги, ведь сумма значительно больше обычной. Как здорово, что в этом году мы наконец-то собрали свой первый хлопок! Все-таки приятно чувствовать себя богатой!
Леди Юджиния взяла ее лицо в свои ладони и пристально посмотрела в глаза племяннице.
– Девочка моя, ты еще думаешь о нем?
– Об Алексе? Нет… Днем даже не вспоминаю, но во снах он сам является мне. К сожалению, тетушка, я не могу управлять своими снами.
– Возможно, пришло время простить?
– Я давно простила его. Пусть живет счастливо, только без меня. Простила… но не забыла и не забуду никогда его предательства. Я с радостью забыла бы и его самого, но кое-кто, – она положила руку на живот, – не дает мне этого сделать.
– Не будем о грустном. – Юджиния окинула взглядом ее округлившуюся фигуру и улыбнулась. – Как же ты прекрасна в своей беременности, моя милая!
На закате усталые мужчины потянулись с полей. Пока погода благоприятствовала, решено было начать подготовку к следующему севу. Сегодня вспахали первую делянку. Джайдев занял свое обычное место под мурайей и быстро распределил участки на завтра. Как только с делами было покончено, и управляющий собрался уходить, к нему подошла Делайт.
– Джай, у меня небольшой вопрос. Куда нам направить Ану, вдову с дороги?
– А в чем она могла бы себя проявить?
– Она без особых притязаний, рада будет любой работе, но…
– ???
– Если дать ей глину и гончарный круг, могла бы лепить посуду. Говорит, что помогала мужу-гончару.
– Ну что ж, посуда так посуда. Скажу нашему умельцу Прану, чтобы обеспечил ее всем необходимым. Он же будет забирать у нее изделия для обжига. Кстати, – искорка улыбки мелькнула в глазах Джайдева, – Пран вдовец и очень хороший человек. Может, сговорятся?
– Все может быть… О, Джай, – не удержалась от смеха Дела, – неужели вы решили попробовать себя в качестве свахи?
– Можете назвать и так, миледи, но наше поместье слишком изолировано, а контингент, увы, слишком специфичен, чтобы не иметь проблем в этом вопросе. Браки здесь заключаются не часто, а жаль. Хочется видеть больше счастливых лиц вокруг.
– Рада, что мы с вами думаем одинаково. И прежде всего я хочу видеть счастливым ваше лицо. Пойдемте, сами скажете вдове свое решение.
Подспудно чувствуя какой-то подвох, Джайдев сделал слабую попытку отказаться, но молодая хозяйка была непреклонна.
– Ваше присутствие необходимо, господин управляющий.
Скамейка перед вдовьим домиком была пуста. Делайт приказала Джаю остаться здесь, а сама вошла в дом. Женщины занимались штопкой. Иголки так и мелькали в их умелых руках. Увидев хозяйку, они отложили свое рукоделие и настороженно замерли.
– Ану, завтра наш гончар принесет все необходимое для изготовления посуды и объяснит условия работы. Он же будет забирать изделия для обжига.
Выслушав перевод, женщина попыталась поцеловать руку своей мэм-саиб, но была остановлена суровым взглядом.
– По-моему, я вас уже предупреждала, Ану.
Тут Делайт повернулась к Нилам, и взгляд ее смягчился.
– Пойдем со мной, девушка, хочу познакомить тебя с хорошим человеком.
На пороге она помедлила и, выглянув из дверей, окликнула молодого Парка:
– Джай, закройте глаза, у меня для вас сюрприз.
Подождав, когда повеление будет исполнено, она вывела трепещущую от страха Нилам и поставила ее перед Джайдевом.
– Можете смотреть, молодой человек.
Когда глаза открылись, Дела испугалась, что ее управляющего хватит удар, настолько он был поражен присутствием девушки. Но вот временное непонимание происходящего сменилось удивлением, переросшим сначала в радость, потом в восторг, и, наконец, счастье затопило все существо юноши. Не менее стремительно сменялись чувства на лице Нилам: быстро утихнувший страх стал простой настороженностью, да и та скоро растаяла, освещенная лучиком надежды, вслед за которым разгорелся свет любви и озарил собой, казалось, весь мир. Но ни одного движения не было сделано навстречу друг другу, только два пристальных взгляда глаза в глаза смотрели и не могли насмотреться на черты любимого лица.
Тихо отступив назад, Делайт вошла в дом. Ану, отложив шитье, печально смотрела в окно. Завидев свою госпожу, она поднялась и, указав на молодую пару, что-то грустно пробормотала. Было понятно, что она сочувствует юной вдове.
Дела в ответ кивнула.
– Да… Самые прекрасные годы девичества она пребывала в аду. Поражаюсь, как столько лет унижений и отчуждения не сломали ее, – проговорила она вслух скорее себе, чем своей не понимающей ни слова собеседнице. – Но девочка заслужила это счастье – быть любимой, – с надеждой добавила Делайт и, махнув на прощание рукой, медленно направилась домой.
Пребывая в приподнятом настроении, она решила прогуляться по деревне. Всюду чувствовалось приближение праздника. Дома поселенцев сверкали чисто вымытыми окнами и свежей побелкой. Палисадники радовали глаз обновленными клумбами осенних цветов. Кое-где на деревьях уже начали развешивать разноцветные фонарики, которые предполагалось зажечь в первую праздничную ночь. Во дворах молодые девушки и девочки постарше плели гирлянды для украшения жилищ и улиц, а женщины хлопотали вокруг своих вернувшихся с работы мужчин. В общем, обычный день обычной колониальной деревни. Тем не менее было одно важное отличие, которого Делайт не заметила ни в доме Гопала, ни на улицах города, – местные мужчины ценили и берегли своих женщин. Жизнь в деревне никогда не была легкой, тяжелой работы хватало всем, но нельзя было не заметить, что самое трудное мужчины брали на себя. За все свое недолгое пребывание здесь Дела ни разу не видела праздношатающегося главу семейства, в то время как его покорные жена или дочь надрываются с неподъемной ношей. Молодая хозяйка не могла дать этому объяснения: то ли покойные родители в свое время установили здесь такие порядки, то ли люди сами понимали, что Мутха-Ривер не совсем обычное имение, но у женщин поместья отсутствовала затравленность во взгляде. Конечно, для каждой из них, как для любой индийской женщины, муж был одновременно царем и богом, но нельзя не признать, что и она чувствовала себя богиней рядом с ним.
Торопливые шаги за спиной заставили Делайт оглянуться. Взволнованный Джайдев остановился в двух шагах от нее.
– Вы сотворили чудо, миледи. Я обескуражен… Как вы могли узнать мою так тщательно хранимую тайну? Ни один человек не был посвящен в мир моих душевных переживаний… Вы случайно не ясновидящая?
Дела небрежно пожала плечами и звонко рассеялась.
– Скажете тоже! Просто у меня был прекрасный консультант по физиогномике, – хитринка мелькнула в ее взгляде, она понизила голос и заговорщеским тоном прошептала: – Я действовала исключительно в своих интересах: уверена, что счастливый управляющий принесет больше пользы моему имению.
– Вы даже представить себе не можете, – задумчиво протянул он, – насколько счастливыми сделали нас… Ведь до этого момента я не жил, а медленно умирал от безысходности. Теперь же… весь мир изменился для меня. Для нас.
– Именно поэтому я втройне рада своему вмешательству. Научитесь просто наслаждаться жизнью, мой друг.
– Я был воспитан в преданности своему делу и имению, но отныне я всецело предан лично вам, миледи. Распоряжайтесь мною по своему усмотрению, я ваш раб.
– Вот еще, – фыркнула девушка. – Ненавижу рабство и подобострастие, а вот верные друзья мне действительно необходимы. Надеюсь, найти таковых в вас и Нилам. А теперь ступайте с Богом и начинайте подготовку к свадьбе. Сразу после праздника обвенчаем вас или вы желаете сочетаться браком по местным обычаям?
– Я хотел бы провести оба обряда как дань уважения моим родителям, принадлежавшим разным конфессиям.
– Так тому и быть, – Делайт довольно потерла руками, – нас ожидают приятные хлопоты.
Познакомившись с традициями празднования Дивали, Дела с тетушкой решили четко придерживаться обычаев своей новой родины. В первый день праздника при свете звезд, как и было положено, они приняли ритуальные ванны, смывающие грехи прошлого и сулящие надежду на лучшее будущее в новом году. В эту ночь местные жители медитацией, а молодая хозяйка и ее тетушка молитвами очистили свои души перед встречей нового года, отринув прочь все обиды прошлого и простив своих недругов. На следующий день Делайт, смеясь, торжественно вручила Джайдеву новые гроссбухи.
– Пусть в этих приходно-расходных книгах, господин управляющий, активы многократно превышают пассивы.
На третий день праздника после наступления темноты во всех домах и на улице засветились, придавая деревне сказочный вид, зажженные дипа и фонарики, развешенные на деревьях. То тут, то там слышался звук взрывающихся петард, сопровождаемый радостными визгами детворы, а в полночь все жители поместья с восторгом наблюдали настоящий фейерверк, устроенный Джайдевом. В эту ночь чествовалась Лакшми – богиня плодородия, богатства и благоденствия.
Накануне днем Нилам внесла в хозяйский дом очень красивую глиняную чашу с молоком.
– Ану передает вам свою первую работу, мэм-саиб. Опустите сюда несколько монет в дар богине Лакшми. После захода солнца зажгите все дипа и свечи – богиня не любит темноты – и не закрывайте на ночь окна и двери, чтобы она могла легко проникнуть в дом.
В четвертый день праздника – первый день нового года по индуистскому календарю – полагалось надевать новые наряды и украшения, разносить подарки и сладости, делиться свечами. По такому случаю, изрядно помучавшись, Делайт облачилась в яркое сари и надела на руки и ноги многочисленные браслеты.
– Ну вот, тетушка, я готова начать церемонию вручения подарков.
– А тебе идет этот наряд, дорогая. Выглядишь как истинная дочь Индии.
– Отчасти это так и есть, ведь я родилась здесь.
Вручение подарков молодой хозяйкой работникам сопровождалось аккомпанементом небольшого деревенского оркестра. Деле с трудом удалось выучить названия музыкальных инструментов. С детства она помнила только ситар, струны которого так любила перебирать ее матушка тихими семейными вечерами, а вот бамбуковую дудочку бансури, маленький барабан дамару и смычковый рабанастр видела и слышала впервые. Ритмичные, веселые мелодии, воспроизводимые сельскими музыкантами, собрали у колодца всех жителей деревни. Молодые девушки тотчас закружились в любимом всеми народном танце с палочками, а с его последними аккордами на импровизированную площадку вышли юноши и парни постарше. Заиграла новая мелодия, и они начали демонстрировать свою молодецкую удаль в танце с элементами акробатики. Зрители, подбадривая земляков, отбивали ритм хлопками и притопами, от души радуясь празднику. До поздней ночи продолжалось веселье, а завершением торжества стал завораживающий женский танец со свечами.
– Индусы умеют танцевать, – наклоняясь к Деле, прошептала Юджиния.
– Да, тетя, и делают они это с удовольствием. Ты только посмотри, какая грация и чувство ритма, какое великолепное владение телом, как будто все эти люди только и делали, что учились искусству танца, а ведь это обычные труженики!
Наступил последний, пятый день праздника. На этот раз решено было отступить от принятых канонов и вместо обычного семейного застолья отпраздновать свадьбу Нилам и Джайдева. Поутру, используя хну, на руки и ноги невесты женщины нанесли сложные узоры мехенди и одели новобрачную в расшитое золотом ярко-красное сари. Джай в белых с золотым шитьем одеждах, повязанных огненным кушаком, и ярком тюрбане на голове повел Нилам в церквушку при миссии. Их сопровождали только Делайт с Юджинией и Майлз. По добровольному согласию, все жители поместья занялись подготовкой свадьбы своего управляющего. Приготовив пять бамбуковых палок и тент, мужчины приступили к сооружению небольшого храма для проведения обряда бракосочетания по местным обычаям, а женщины занялись свадебными угощениями.
А в это время все обитатели миссии собрались на лужайке перед церковью, приготовив рис и мелкие монеты, чтобы с пожеланиями плодовитости и благополучия осыпать ими новобрачных. С минуты на минуту ожидалось появление молодых. Наконец двери распахнулись, влюбленная пара застыла на крыльце, и в тот же миг водопад риса и сверкающих на солнце монеток обрушился на них.
Стараясь перекричать друг друга, люди желали новоиспеченной супружеской паре побольше детишек, семейного благополучия и милости Всевышнего. Дети миссионеров с веселым смехом кинулись собирать поблескивающие в траве монеты. Здесь все давно знали Джайдева и уважали его семью, а потому искренне радовались счастью молодого управляющего.
Парк-старший, смахнув слезу умиления, подошел к Делайт и Юджинии.
– Леди, как мне отблагодарить вас за ваши великодушие и доброту? Вы не только смогли сделать счастливыми этих двоих, но заставили меня, старого скептика, поверить в чудо. Я ведь уж совсем отчаялся увидеть своего мальчика вновь таким веселым и полным жизни. Как вам, такой юной женщине, удалось за столь короткий срок понять то, до чего не мог додуматься я, старый дурак, целых пять лет?
– Давайте назовем это провидением, мистер Парк, – счастливо улыбнулась Дела. – Слава Богу, что все закончилось так замечательно. Посмотрите только на свою красавицу невестку, доктор. Девочка просто светится любовью. Это будет прекрасный союз, поверьте мне.
– Не сомневаюсь ни на йоту, миледи.
Ближе к вечеру началась церемония по индусскому обычаю. Все, млад и стар, разместились вокруг возведенного храма, увитого гирляндами и украшенного цветами. Брахман начал с чтения священных мантр жениху и невесте, затем взялся за край сари Нилам и кушак Джая, связал их и подвел молодых к огню, разведенному в центре храма.
– Что означает этот обычай? – поинтересовалась Юджиния.
– Я где-то читала, тетя, что сейчас они должны семь раз обойти огонь, который символизирует божественное начало. Вот смотри, они начинают обход.
После завершения седьмого круга на лоб невесты и пробор жениха нанесли специальную краску.
– А это зачем? – шепотом спросила тетушка у племянницы.
– Чтобы все видели, что они теперь муж и жена, – пояснила Дела. – У индусов очень интересные свадебные обряды, тетя. Видишь красные браслеты у нее на руках? Их теперь нельзя снимать целый месяц. А золотое ожерелье, которое сейчас надевает на новобрачную Джай, вообще нельзя снимать до конца своих дней. Если это украшение потеряется или просто расстегнется и упадет – очень плохая примета, вот почему все замужние женщины берегут его пуще ока.
– Как все сложно! – пробормотала Юджиния.
– Что ты, тетя, вот если бы Нилам отдавали замуж из родительского дома, все было бы гораздо сложнее. У нас же тут все упрощено до предела. Давай поздравим молодых еще раз и пойдем домой. Пусть веселятся без нас, я устала безмерно, день был слишком долгим.