Поехали с Натальей по ягоды. Доехали до станции без названия – какой-то там километр. Электричка остановилась посреди леса, у насыпи - бетонная площадка. Ещё возбуждённые от разговоров в вагоне, бодрячески энергичными голосами и жестами пытались развеять тишину, надавившую на уши после ухода электрички. Потом, зайдя на десяток метров в лес, начали успокаиваться. Сначала ещё перекликались, переговаривались незначащими фразами. Потом полностью погрузились в транс безмолвия.
Собирала ягоды машинально, отмахивалась от насекомых. Свобода поиска приводила то к куче валежника, то в сырую низинку. Вновь, как во сне выходила на поляны. С сомнением брала завлекательные сыроежки – представлялось, какими поломанными они потом будут в ведёрке. Обычно, уже дома, с сожалением выбирала обломки сыроежек, оставшиеся среди ягод.
В раздумье поднесла ягоду к губам. Крупная, почти перезрелая, она одурманивала ароматом. В ведёрке потеряет свою форму, раздавится, а если начать есть – не остановишься…
Рука с ягодой уже опускалась в ведёрко, но внезапно вмешался батюшка – подчинил мою руку и, мягко толкнул мне ягодку в губы:
- Ешь! Не надо терять такие драгоценные моменты жизни, они уже не вернутся.
Я рассмеялась, смущённо почувствовав себя ребёнком, которого кормят. Насладилась вкусом и ароматом тающей во рту ягоды. Взяла другую – но чувства вдруг затуманились и я не ощутила ничего.
- Извини, это я насладился ягодкой, забрал твои ощущения. Ты не представляешь себе, сколь лет я не был в лесу! Дай побыть рядом.
- А мошкару Вы тоже хотите ощутить? – пошутила я.
- А зачем? Это удовольствие я тебе оставлю – улыбнулся он внутрь меня.
День осветился необыкновенной теплотой детства. Я впервые угощала не ягодами, а их вкусом и ароматом! Как когда-то подружка детства угощала меня ароматом конфет от фантиков.
- А я подарю тебе сегодня что-то иное. Оглянись вокруг.
Я подняла голову, и мне захотелось сморгнуть. Вокруг был тот же лес, но что-то в нём сдвинулось, сместилось… Чувства ворвались во внутрь меня необыкновенным светом и покоем. Это был сад, который Господь посадил для меня давным–давно! Этот сад был наполнен щебетом птиц, ароматом трав и цветов, капельками ягод. Деревья колыхались от лёгкого ветра и убаюкивали, успокаивали, вводя в состояние, близкое к ощущению полёта.
Я – дома.
Я живу.
Я – живая.
Жизнь.
В этот момент я поняла, что почувствовала моя сибирская бабушка, впервые увидев огромный совхозный яблоневый сад.
Она такие большие яблоки видела только в посылке или маринованными в трёхлитровой банке. У нас в деревне росли мелкие ранетки и те считались большой ценностью.
Она у старшей дочери, тетки моей, напросилась к младшей дочке приехать в среднюю полосу.
- Хочу перед смертью в церкву сходить, - твердила бабушка. Там, в далёкой зауральской деревушке, она не была в храме с молодых лет, с тех времён, когда церковь в её родной деревне разрушили в период коллективизации.
Взрослые были коммунистами и не решились везти её в церковь, отправили с нею меня, тогда школьницу. Я впервые тогда вошла в притвор храма и дождалась, пока бабушка сделает там, что надо, помолится.
А когда мы вернулись домой, мама приказала:
- Своди бабушку в сад, она же сада такого никогда не видела.
Поддерживая под руку спотыкающуюся маленькую старушку, я подвела ее к дороге, проходящей вдоль сада:
- Вот он, бабушка, смотри.
Она разогнула спину, подняла глаза, опущенные на дорожку, и остановилась. Перед нею вдаль тянулись ровные ряды яблонь, как новогодние ёлки игрушками, увешанные большими яблоками.
- Это же Рай! – растерянно проговорила она, - Это же Рай!..
А я снисходительно улыбалась, дурочка, думая, что у бабушки от старости с мозгами плохо. Приторно сладким голосом, каким говорят с детьми или больными, приговаривала:
- Нет, баба, это сад! А это настоящие яблоки, пойдем, пощупаешь. Можем даже сорвать, если хочешь!
- Нет! – твердым голосом, заявила она, - Я все поняла! Пойдём!
Сейчас я стояла, на фоне обычного леса видела Райский сад и улыбалась от счастья. Мешало полному ощущению блаженства, только чувство стыда за ту минуту с бабушкой.
«Так вот что она увидела в земном саду! Она, как в далёкое паломничество приехавшая в обычную для здешних людей церковь. Она, упорно державшая в углу икону, несмотря на то, что председатель колхоза не раз обещал бросить эту иконку в печку. Та, которой дети запретили рассказывать внукам о Боге. Та, чей дом, стоявший на краю деревни, был бесплатным ночлегом для всех, кто в пути…»
- Ау! – послышался голос Натальи, - Ау! Эге-гей! Ты где?
Мы сидели на насыпи у бетонной площадки. Ждали электричку. Показывали друг другу собранные грибы и ягоды.
- Ты чего такая тихая? Сидишь вся в себе, как беременная. Что случилось?
- Батюшка мне Рай показал.
Я пыталась описать свои ощущения. То и дело замолкала, не в силах говорить, а не то, чтобы описывать подробности. Боялась расплескать, затушевать чувства…