Как-то осенним вечером я возвращался из очередной командировки. Уже совсем стемнело, когда посадка была закончена. Пассажиры расселись по своим местам, пристегнули ремни, и самолёт двинулся на взлёт. Вырулив на взлётно-посадочную полосу, он стремительно увеличил скорость и, наконец, оторвавшись от земли, стал набирать высоту.
Вдруг из глубины самолёта донёсся ревущий звук, затем ещё и ещё раз.
- Что это? - ни к кому не обращаясь, произнёс сидевший справа от меня парень лет тридцати, которого я за испуганный вид про себя назвал «Пугливым».
Также, ни к кому не обращаясь, я неожиданно сказал:
- Хвалёная западная техника.
- Как вы думаете, что это было? - после некоторой паузы спросил меня «Пугливый».
- Отказало переднее шасси, - уверенно ответил я.
- А это опасно? - спросила сидевшая слева от меня женщина неопределённого возраста, мысленно названная мной «Дамой».
- Кто знает? Всякое может быть, - напустил тумана я и, выдержав паузу, продолжил:
- Всё зависит от решения командира самолёта. А он может либо совершить аварийную посадку в аэропорту вылета, предварительно выработав всё топливо, либо попытаться устранить неисправность и продолжить полёт. В первом случае авиакомпании грозят большие убытки, а пассажирам - неопределённая перспектива с повторным полётом. Во втором случае, если удастся устранить неисправность, экипаж может получить премию. Если же попытка ремонта окажется неудачной, то всегда можно перейти к первому варианту.
По проходу в хвостовую часть самолёта прошли два крепких с виду мужика в форме экипажа.
- А ребята в экипаже не хлипкие, смогут обойтись собственными силами, без привлечения пассажиров, - сказал я.
- А пассажиров-то куда привлекают? - спросил «Пугливый».
- В бригаду для устранения неисправности, если в составе экипажа нет таких же парней, - кивнув головой в сторону прошедших, ответил я.
- А вы откуда всё это знаете? - спросила «Дама».
- Где-то с полгода назад я возвращался из командировки на однотипном самолёте и был в составе такой бригады, - ответил я.
Покосившись на меня, и, видимо, сравнив с прошедшими членами экипажа, «Дама» язвительно сказала:
- Что-то вы не очень похожи на Илью Муромца.
- Командиру того самолёта было видней, - парировал я.
- И что же ваша бригада? - примирительным тоном спросила она.
- Бригада состояла из четырёх человек, которых пригласила к командиру стюардесса, - ответил я, и продолжил:
- Командир сказал, что экипаж нуждается в нашей помощи и попросил следовать за ним. Пройдя по внутреннему лабиринту самолёта, мы оказались в тесном отсеке. Командир достал из шкафа два внушительного вида торцевых ключа с рукоятками и установил их на каком-то выступающем механизме. По его команде мы по двое, взявшись за рукоятки, попытались повернуть ключи в указанном направлении. После нескольких попыток нам это удалось, и переднее шасси самолёта было убрано. Командир от имени экипажа поблагодарил нас, достал из кармана металлическую фляжку, а из ящика для инструментов, который он принёс с собой, четыре стакана и бутерброды. Разлив содержимое фляги, и предупредив, что это чистый спирт, предложил отметить успешное завершение работы. Выпив по сто грамм и закусив бутербродами, мы вернулись на свои места.
И всё прошло бы тихо и незаметно, если бы только не жена одного из членов нашей бригады - богатырского вида мужика по имени Пётр.
Она учуяла, что от него попахивает спиртным, и начала шипеть на весь салон самолёта, честя его за выпитые сто грамм. Но тут подоспел ужин, после которого гнев её утих.
- И что же было дальше? - спросил «Пугливый».
- После ужина я уснул. Разбудила меня стюардесса незадолго до посадки и сообщила, что командир вновь приглашает к себе. Все члены бригады, кроме меня, уже собрались. Вместе с ними была и жена Петра, которая верещала, что непременно будет с ним и больше не допустит, чтобы её мужа спаивали. Все уговоры Петра и командира, чтобы она вернулась на своё место, оказались безуспешными. Она твёрдо стояла на своём. Командир, который был со знакомым ящиком для инструментов, не устояв от напора упрямой бабы, махнул рукой и, обращаясь к членам бригады, сказал, что перед нами стоит обратная задача - выпустить переднее шасси. Мы проследовали за ним по старому маршруту и оказались в известном нам отсеке. Командир установил знакомые ключи на прежнее место, и мы попытались провернуть их в обратном направлении. Однако все наши попытки оказались безрезультатными. Тогда командир сказал, что придётся действовать по-другому. Оставив двух человек продолжать попытки провернуть ключи он, прихватив из шкафа монтажный пояс и связку верёвок, в сопровождении меня, Петра и, конечно же, его жены переместился в соседний отсек. Здесь он попросил Петра надеть монтажный пояс со страховочными верёвками, концы которых закрепил на корпусе самолёта. Нас и себя он также для страховки обвязал верёвками, после чего открыл люк в отсек шасси. По воздушному потоку, возникшему в нашем отсеке, мы поняли, что внешние створки отсека шасси открыты и страховочные верёвки очень кстати. Осторожно заглянув в открытый люк, я увидел сложенное шасси, а в чёрном проёме открытого отсека - редкие огни на земле, над которыми мы пролетали.
Командир объяснил Петру, как спуститься вниз, вручил кувалду, принесённую в ящике для инструментов, и лазерной указкой показал точку на шасси, по которой ему надо нанести удар.
Не успел Пётр и шага ступить, как жена вцепилась в него и завопила:
- Не пущу, ни за что не пущу тебя!
Взяв её за плечи, Пётр сказал:
- Люся, если мы не выпустим это шасси, то скорей всего погибнем.
Отодвинул её в сторону и стал спускаться в отсек с кувалдой в руке, но неожиданно сорвался и полетел вниз. Немыслимо извернувшись в полёте, он нанёс кувалдой удар точно в указанное командиром место, после чего повис на страховочных верёвках. Шасси стало медленно выпускаться из отсека.
В это время его жена, отвязавшая свою страховочную верёвку, с криком:
- Петя, я иду к тебе! - проскользнула мимо нас в открытый люк, причём так быстро, что мы даже ахнуть не успели. Также как и Пётр, она сорвалась, полетела вниз и была выброшена потоком воздуха из самолёта.
- Ё-моё, - с отчаяньем сказал командир вдогонку улетевшей бабе, как-то вдруг обмяк и осел на пол. Тем временем я с большим трудом вытащил Петра, усадил его рядом с командиром и закрыл люк. Посмотрев на сидевших, я понял, что они находятся в ступоре, и необходимо что-то срочно предпринять.
Выйдя в соседний отсек, я отправил двух находившихся в нём членов бригады назад в салон самолёта, чтобы позвать кого-нибудь из экипажа, лучше мужика. Они ушли. В это время самолёт приземлился. Несколько минут он двигался по рулёжным дорожкам и наконец, остановился. Спустя некоторое время в отсек вошёл, как позже выяснилось, второй пилот.
- Водка или ещё что-нибудь из крепкого спиртного есть на борту? - спросил я.
- Есть, но всё у командира, - ответил он. Однако посмотрев на него, сказал:
- Сейчас спиртное недоступно.
Тогда я предложил ему срочно пройти в багажный отсек и найти мой чемодан, в котором была водка, купленная по просьбе сослуживцев. Чемодан был найден быстро, и мы вернулись назад.
Наполнив водкой походный стакан, извлечённый из недр чемодана, я поднёс его к губам командира и влил содержимое ему в рот. От выпитой водки он начал оживать, а выпив второй стакан - окончательно оклемался.
То же мы проделали с Петром. Придя в себя после первого стакана, он произнёс:
- Хорошая баба была Люська.
Выпив второй стакан, после некоторой паузы сказал:
- Но страшно ревнивая была. Подчас хотелось её прибить.
- Так может, что Бог не делает всё к лучшему? - сказал второй пилот.
По лицу Петра было видно, что однозначного ответа у него нет.
Командир, окинув взглядом набившийся в отсек экипаж, предложил переместиться в салон самолёта. Когда экипаж с остатками бригады расположился в опустевшем салоне, командир поручил стюардессам организовать закуску, а сам принёс свой неприкосновенный запас спиртного - три литровых бутылки водки, которые в сумме с моими пятью бутылками образовали внушительную батарею.
Помянув безвременно ушедшую жену Петра, а затем, выпив за здоровье экипажа и присутствующих членов бригады, обеспечивших успешный полёт и посадку самолёта, плавно перешли к обсуждению текущих событий, в ходе которого Пётр дважды сопровождал сидевшую рядом с ним стюардессу в хвостовую часть самолёта. После того как была выпита вся водка стало ясно, что надо разъезжаться по домам.
Была уже глубокая ночь, когда мы покинули аэропорт. Дежурный автобус, развозивший нас, наконец, подъехал к дому Петра, который, несмотря на свой богатырский вид, учитывая произошедшие события, сильно подустал. Командир и я, поддерживая Петра под руки, доставили его к двери квартиры. Пока Пётр пытался найти ключи, я автоматически нажал на кнопку звонка.
Внезапно дверь открылась. Я и командир от изумления оцепенели, увидев представшую перед нами жену Петра. Она сразу начала причитать, что уже давно его ждёт, а он опять набрался и от него снова несёт какой-то бабой. Пётр, промычав что-то неразборчивое, стал медленно падать в открытую дверь. Жена, проявив удивительную изворотливость, поднырнула под него и, взвалив мужа на плечи, понесла его вглубь квартиры. Звук её шагов постепенно стих. В установившейся тишине командир чуть слышно прошептал:
- Ведьма, - и перекрестился.
- Что же было дальше? - после небольшой паузы спросил «Пугливый».
- Мы ушли тихо, по-английски не прощаясь, - ответил я.
- Чудеса! - сказал «Пугливый» после продолжительной паузы.
- Враки всё это! - безапелляционно заявила «Дама».
- Вот то же сказал мой начальник, выслушав такое объяснение причины большого опоздания на работу, - сказал я.
- И что? - спросил «Пугливый».
- Лишил премии, за прогул, - ответил я.
- Молодец! - сказала «Дама».
- Это я о начальнике, - уточнила она.
Искоса посмотрев на неё, не без ехидства я продолжил:
- Правда месяца два назад он вызвал меня и сказал, что должен извиниться передо мной, так как, возвращаясь из командировки на самолёте, он был в составе такой же бригады. И сообщил, что мне будет выплачена удержанная премия и ещё дополнительно в порядке компенсации за моральный ущерб премия в размере двух должностных окладов.
Посмотрев на соседей, я понял, что они сильно изумлены.
Вдруг мужик, сидевший в кресле передо мной, громко захохотал, выкрикивая сквозь смех:
- Вот загнул…
- Начальник…
- Премию…
- За прогул…
- Компенсацию…
- Моральный ущерб…
- Вот уморил…
- Нет таких начальников…
- Не бывает…
- Вот загнул.
Его весёлый и задорный смех сразу привлёк внимание пассажиров и был так заразителен, что сначала засмеялись соседние ряды, а уже в скором времени неудержимо хохотали все. Так в атмосфере веселья, то затихающего, то вспыхивающего с новой силой, прошёл наш полёт.