«НА ПОСОШОК»
В России существует поговорка: «что русскому - хорошо, то немцу — смерть». Но её тонкий иронический смысл понятен, пожалуй, только русским, немцы эту утончённую народную мудрость воспринимают с определённой долей обиды. Если - честно, то в европейцы издревле относились к нашей стране с большой предубеждённостью, настороженностью и страхом.
Как, собственно, и мы к ним...
Но инженер Генрих Мюллер - главный герой этого рассказа, являлся редким исключением из общего правила. Он провёл детство на территории бывшей ГДР, неплохо говорил по-русски и считался большим любителем славянской культуры. Однако даже он, получив приглашение на работу в Россию, не сразу дал своё согласие. Дело осложнялось тем, что жена его категорически отказывалась сопровождать его в эту дикую страну, где «по улицам бродят стаи белых медведей». Коллеги Мюллера так же отговаривали его от поездки, утверждая, что он погибнет там от холода и пьянства, поскольку все местные мужики - алкоголики, а бабы мечтают только о том чтобы выйти замуж за иностранцев. На самом же деле, они тайно завидовали своему сослуживцу за то, что он сможет получить возможность вдоволь пообщаться с сексапильными русскими барышнями, которые вскружили голову ни одному немецкому парню.
В конце концов, Мюллер соблазнился на высокий оклад, большие командировочные и подписал контракт, согласно которого должен был в срочно отправляться в Россию для наладки оборудования на одном из пищевых комбинатов под Москвой.
***
В аэропорту Мюллера провожали жена с детьми и лучший друг. Жена умоляла его поменьше употреблять спиртного, а друг, лукаво улыбаясь, незаметно всунул в его карман пачку презервативов.
До рейса на Москву оставалось ещё больше часа, и Генрих решил провести его у стойки бара. Там он познакомился с солидным мужчиной, который оказался русским бизнесменом Николаем Орловым. Он так же летел в Москву и предложил Мюллеру пропустить «по-рюмочке» перед полётом:
Нам ещё три часа болтаться в воздухе, - сказал он, - чего время даром терять...
Спасибо, - вежливо отказался Мюллер, помня напутствия жены.
Спасибо, - да, или спасибо, - нет? - Сострил Николай на ломанном немецком.
Спасибо, - нет...
Обижаешь, - не отставал от него русский, - давай хотя бы по пиву, - в Германии его считают — немецкой водой, а в России называют жидким хлебом.
По бескомпромиссному взгляду русского бизнесмена Генрих понял, что от его предложения будет трудно отказаться. После того, как они опорожнили по парочке бокалов пива, была объявлена посадку. Случилось так, что их места в бизнес-классе оказались рядом, и случайные попутчики смогли чуть ближе познакомиться друг с другом. Три часа пролетели очень быстро: сначала они накатили шампанского — за удачный взлёт, затем коньячка - за благополучный полёт, а двойной порцией виски отметили мягкую посадку.
В самолёте они обменялись визитными карточками, чтобы продолжить приятное знакомство. Орлов должен был лететь дальше — в Сибирь на своём частном самолёте, а Мюллера уже ждали в московском аэропорту российские компаньоны. Расставаясь с Генрихом, Николай обещал обязательно найти его в Москве через пару дней, чтобы показать ему настоящую красоту России.
***
Мюллера радушно встретили представители комбината и повезли в отель на «Мерседесе» самой последней модели, которая ещё не появилась в Германии. Москва поразила Генриха праздничной атмосферой, яркой иллюминацией, широкими проспектами и современной архитектурой. Белокаменная столица России совсем не напоминала убогую окраину Европы, да и стаи медведей ему на глаза почему-то не попадались.
В роскошном номере - люкс Мюллера тоже ждал сюрприз: там уже был накрыт стол, ломившийся от изысканных яств и дорогих напитков. За ним сидел крупный, представительный мужчина средних лет.
Это был сам Игорь Иванович Иванов - директор будущего комбината и его непосредственный начальник.
Российский шеф показался Генриху очень симпатичным и воспитанным человеком. После знакомства, он предложил выпить за российско-германскую дружбу и взаимовыгодное сотрудничество, затем: за жён, детей и друзей, после чего они чокнулись - на посошок.
Тогда Мюллер ещё не знал, что истинного значения этого магического русского слова, но, борясь с головокружением от опьянения, поднял свою рюмку. Игорь Иванович извинился, что не сможет продолжить застолье дальше в связи с тем, что у него на сегодняшний вечер было назначено ещё одна важная деловая встреча.
Прощаясь, Иванов сообщил Мюллеру, что по плану на завтра у них намечена рыбалка.
- Ры- рыбалка? - Промямлил, заикаясь, Мюллер. - Завтра же пя- пятница — рабочий день?!
- Пятница — это уже начало субботы, - похлопал его по плечу Игорь Иванович, - да и, какая может быть работа после дальней дороги. К тому же, нам следует поближе узнать друг друга.
- В каком смысле? - Смутился изрядно охмелевший Мюллер.
- Чтоб бизнес удачно продвигался и «капусты нарубить». - Туманно ответил директор и уверенной походкой удалился.
- Капусты!? - С удивлением произнёс немец.
***
Утреннее пробуждение инженера Мюллера было тяжёлым: его голова раскалывалась после вчерашних возлияний. Но, как человек привыкший к порядку, Генрих встал как всегда рано и направился на завтрак в ресторан. После чашки крепкого кофе ему стало легче, но его чуть не стошнило от одной мысли об алкоголе, бутылки которого были выставлены на стойке бара. Именно тогда Генрих с ужасом вспомнил о приглашении на рыбалку, а что значило, - снова придётся пить.
Тогда Мюллер решил не ударять лицом в грязь и как следует подготовиться к предстоящему уик-энду. Генрих приобрёл в киоске отеля бутылку дорогой водки, но, немного подумав, решил раскошелиться и купил ещё одну.
«Мало ли, что, - прикинул он, - вдруг, будет мало на двоих».
Хотя, - произнёс вслух он, - едем на два дня. Пусть, на всякий случай, будет третья - запасная?!
***
Купленная Генрихом водка пригодилась быстрее, чем он мог предположить.
Вскоре в номер пришёл Игорь Иванович, и не один, а под ручку с двумя очаровательными спутницами. Он назвал их Машей и Дашей — сотрудницами его фирмы, которые будут сопровождать их во время предстоящей поездки к озеру. Обе выглядели как супер-модели - настоящие русские красавицы.
Улучив момент, Мюллер, смущаясь, спросил у своего шефа:
Они, что — есть пу... путаны...?
Боже упаси, - рассмеялся Иванов, - это мои лучшие специалисты по маркетингу, большие умницы, причём, у каждой из них по два блестящих «верхних» образования и по три языка...
В каком смысле? - Удивился Генрих.
Перфект английский, немецкий и свой собственный! - Лукаво улыбнулся он.
Когда «поляна была накрыта», директор предложил выпить за будущий комбинат, затем за удачную рыбалку, за хорошую погоду, за весёлую компанию и каждого из присутствующих персонально, потом пришло время для посошка - на дорожку.
Когда они покидали номер, Генрих ненароком посчитал то количество бутылок, которые они опорожнили, их оказалось ровно три...
***
По пути было выпито не мало: в диких городских пробках, на выезде на кольцевую. Однако в просторном салоне джипа всё было приспособлено для промежуточного дорожного застолья. Где-то в Подмосковье - у памятника героям великой отечественной войны, Игорь Иванович предложил сделать короткий привал. Там директор комбината провозгласил тост за вечный мир между народами, а так же за тех немецких и русских солдат, которые погибли на полях былых сражений.
Ну, как можно было их не помянуть?!
После трогательных речей, всеобщих братаний и дружеских объятий компания свернула свой временный лагерь и отправилась дальше. В машине Мюллер сладко задремал на мягком плече Даши или Маши.
Ему снился осаждённый Берлин и здание поверженного Рейхстаг,а над куполом которого он вместе с Ивановым водружал опалённый в боях красный флаг.
***
К озеру они подъехали, когда уже смеркалось.
На опушке леса стояли несколько современных коттеджей, а прямо на берегу под лёгким навесом размещалась лётняя кухня с барбекю. Какой-то человек шарил шашлыки, и всё уже было подготовлено для вечернего банкета.
Черед пару минут вся компания собралась за столом и внимательно слушала хозяина комбината, который призвал всех отключить сотовые телефоны и предложил выпить за это сказочное место, которое в будущем станет базой отдыха для работников строящегося комбината.
После нескольких оптимистичных тостов про жизнь, дружбу и хороший улов, Мюллер спросил у директора:
- Извините, Игорь Иванович, а когда мы будем рыбалить?
- Давай, без официоза, бюргер, - ответил он, обнял Генриха за плечи и, улыбнувшись, добавил, - ты можешь звать меня просто - «Иванычем». Что касается, рыбалки, то удочки и раколовки уже установлены, место прикормлено макухой, так что клёв нам гарантирован, но только ранним утром, не раньше. А перед рыбалкой мы должны слегка «принять на грудь», чтобы поднять настроения.
***
Доза, которую Генрих был вынужден «принять на грудь» в этот вечер, оказалась для него почти смертельной.
После «посошка» на сон грядущий Мюллер отрубился.
Ему снились возбуждающие ведения на эротические темы, очень похожие на явь.
Очнулся Генрих на широкой кровати в незнакомой комнате, а рядом с ним лежала какая-то обнажённая женщина. Сначала он не понял, где он и как он сюда попал. Только выйдя из дома он вспомнил, что находится на рыбалке вместе с директором комбината и, по всей видимости, провел ночь с сотрудницей Дашей, или Машей.
В этот момент ему сильно захотелось отлить, и он еле успел дойти до угла дома. Освобождая мочевой пузырь, Мюллер почувствовал ни с чем не сравнимое удовлетворение. Однако удовольствие было омрачено тем, что он не увидел струи, - вместо этого между ног его стал вырастать какой-то прозрачный объект, похожий на надувной шар. Он стремительно увеличивался в размере, кока не исчез под ногами испуганного инженера.
Гондон нужно снимать, бюргер. - Раздался из кустов чей-то незнакомый голос
Это ты — господи!? - Произнёс Мюллер, испуганно взглянув на небо.
Скорее чёрт, - послышалось совсем рядом, - которому нужно срочно опохмелиться.
Из темноты появилось монументальная фигура Иванова. Он, качаясь, направлялся в сторону летней кухни. Затем Иваныч остановился и властным басом обратился к Генриху:
Гер Мюллер, а вас я попрошу срочно проследовать за мной.
***
Все дальнейшие события больше напоминали изощрённые пытки инквизиции. Инженер Мюллер яростно сопротивлялся и категорически отказывался выполнять требования своего начальника.
Однако директор комбината был непреклонен.
- Пойми бюргер, - настаивал он, - это надо сделать, иначе тебе — кранты.
- Крант... ты? - Промычал тот.
- Да, - мой хороший! Давай, не упрямься! - Уговаривал его Иваныч, держа в руках стакан с водкой.
- Ну, тогда я точно буду умирать... - сопротивлялся он.
- Ничего подобного, - уговаривал его Иванов, - это верное народное средство, проверенное веками, это, брат мой Генрих, — производственная необходимость, приказ! Если, не выпьешь, я тебя уволю! Фирштейн!?
- Я...Я воль...- выдохнул из последних сил Мюллер.
- Вот и хорошо: типа «зер гуд», хер инженер!
- На посошок! - Обречённо промямлил Генрих.
После этих слов Иванов резко влил в рот Мюллера водку и заткнул его ноздри своей ладонью. Тот начал яростно брыкаться в крепких объятиях директора комбината, но его протест был абсолютно бесполезным: Игорь Иванович держал его мёртвой хваткой и только приговаривал:
Ничего, дорогой фроинд Мюллер, эта спасительная жидкость вылечит твою поверженную печень и она начнёт вырабатывать фермент алкогольдегидроденазы, после чего тебе сразу станет легче...
Как ни странно, но буквально через пару минут Мюллеру, действительно, стало намного лучше: он смог открыть глаза и вернуться в атмосферу реальной действительности. Сначала немец просто растерянно глядел на Иваныча, затем громко икнул и произнёс на чисто русском:
- Алкогольдегидрогиназа...! Давай — давай, товарищ!
***
Только после третьей порции, Мюллер, наконец, заметил всю первозданную красоту того места, в котором он находился со вчерашнего вечера. В кристально чистом воздухе слышалось утреннее многоголосье птиц, где-то за верхушками деревьев занималась летняя зорька, а над гладкой поверхностью озера стелился молочный туман.
Каким-то чудом Мюллер исцелился от жестокого похмелья, а упадок его физических сил резко сменился на состояние радостной эйфории и куража. Душа его ликовала, а организм был готов к новым испытаниям и чувствовал себя восхитительно. Перед Мюллером открывалась совершенно новая жизнь: лихая, незнакомая и непредсказуемая. Массивный стол под белой скатертью ломился от охлаждённой выпивки, свежих закусок и солений. Напротив него сидел хмельной начальник комбината, - и теперь лучший друг «Иваныч», а рядом с ними находились две неотразимые дамы, напоминавшие чудесных ночных фей.
Одна из них, по всей видимости, - Маша, а, быть может, Даша, нежно прошептала ему на ухо:
- Прошлой ночью ты был великолепен!
- Я? - Удивился Генрих.
- Да! - Ответила она со страстью, и глаза её заблестели. - Не давал мне уснуть до утра.
- Неужели? - Воскликнул он и на его довольном румяном лице появилась блаженная улыбка победителя.
- Ты настоящий мачо! - Тихо произнесла она, потупив взгляд.
Инженер абсолютно ничего не помнил, но этот момент в его голове звенели победные марши триумфа, и ему вдруг казалось, что он находится в раю...
- Клюёт! - Радостно закричал Иванов. Он прислушался и вновь закричал. - Клюёт!!! Бюргер, айда за мной!
- Кто? - Испуганно прошептал Генрих Мюллер. - Кого клюёт?!
Иваныч не ответил, а резко сорвался с места и побежал к озеру.
Мюллер автоматически последовал за ним.
***
Только на берегу Генрих понял, что в голове его звучали не райские трели, - это звенели колокольчики на установленных у воды спиннингах.
Иванов уже успел подцепить рыбу и медленно тянул добычу к берегу. Он был внешне спокоен и через плечо прошептал:
- Генрих, неси сюда подсак, он лежит у порога моего домика.
- Какой подсак? - Не понял его Мюллер.
- Вот басурманин ! Сачок, которым рыбу из воды тащат! Мухой лети!!! Да возьми самый большой — немецкий...
- Да! Да!
Через минуту Мюллер вернулся с сачком. Иванов уже травил леску катушкой мощного спиннинга и медленно подтягивал рыбу к камышам.
Когда на поверхности показалась её огромная спина, рубаки не поверили собственным глазам.
Это был настоящий водный монстр — ихтиозавр какой-то!
Сначала это чудовище упорно сопротивлялось, а затем вроде бы успокоилось. Иванов натянул леску, а Мюллер ловко подвёл под рыбину сачок.
Теперь тяни в сторону! - Приказал Иванов. - Только не суетись — это озёрный карп — он очень хитёр...
Когда Мюллер начал поднимать сетку, он понял истинные размеры и вес рыбины. До берега оставалось буквально чуть - чуть, когда железная рукоятка на подсаке начала гнуться. На помощь пришёл Иванов, который залез в воду и стал вытаскивать рыбину на песок.
Но это было только начало её настоящей борьбы за жизнь!
Гигантский карп бился о землю, его могущее сильное тело то взметало вверх, блестя чешуёй, то на мгновенье замирало на самом краю озера, чтобы сделать решающий бросок и вернуться на глубину спасительной стихии.
Сначала Генрих растерянно глядел на предсмертный танец пойманной ими рыбины, но, вдруг, в нём пробудились какие-то незнакомые животные инстинкты. Некая неведомая сила заставила Мюллера броситься на карпа сверху, придавив его всей массой собственного тела.
Так они лежали, пока Генрих не услышал голос Иваныча, который стоял над ним с лодочным веслом в руках:
- А сейчас, бюргер, резко поднимайся и отходи в сторону!
- Да, - прошептал Генрих, - считай до трёх.
- Раз! - Произнёс. Иванов.
- Два!!
На счёт: «три» Миллер резко вскочил на ноги и боковым зрением увидел, как Иваныч с размаха ударил рыбину веслом по голове. Та ещё раз высоко подскочила в воздухе, после чего грохнулась на землю и затихла, беспомощно раскрывая свой огромный рот.
Счастливые рыбаки обнялись, радуясь фантастическому улову.
Им в самом деле очень повезло — вес рыбины оказался рекордным - более 17 килограмм!
Однако не обошлось без травм.
В борьбе с карпом Иваныч получил от него удар хвостом, который вылился в большой синяк под глазом.
С немцем дело обстояло более серьёзно: когда он навалился на рыбу, то напоролся на несколько стальных крючков, которые пропороли ему щёку. Пришлось останавливать кровь и немного повозиться с ранами. Но с этой процедурой прекрасно справилась Маша и Даша, которые ко всем своим бесспорным достоинствам ещё имели дипломы медсестёр.
Иванов тоже не сидел без дела и провёл общую анестезию израненного Генриха изрядной дозой ледяной водки, после чего тот почти не чувствовал боли.
***
Не смотря на ранения, рыбаки были с лихвой вознаграждены за свои утренние подвиги. Более мелкая рыба, а так же голова и хвост поверженного карпа были пущены на уху. Остальная его часть была разрублена на крупные куски и вместе с икрой поджарена на подсолнечном масле.
Обед напоминал настоящее пиршество.
На столе рядом с жареной рыбой дымилась кастрюля с молодой картошкой, сдобренной укропом, благоухали завалы свежих овощей, крынки с мочёными яблоками, солёными огурцами и квашенной капустой с клюквой.
После того, как Генрих попробовал всего понемногу, подали огромное блюдо с варёными раками. Мюллер раньше слышал о существовании этого экзотического русского деликатеса, но никогда прежде его не ел. Иваныч обучил Мюллера мудрёным секретам по поеданию раков, в сложной технике которой он быстро преуспел. Через какие-то пол-часа тот уже мастерски вскрывал их панцири, легко ломал клешни и освобождал белую шейку от всего лишнего. Сам того не заметив, Генрих Мюллер впал в состояние какого-то гастрономического оргазма, потеряв счёт времени и выпитой водки. Вся их сплочённая компания, объединённая неторопливой совместной трапезой, получала огромное удовольствие от изысканных блюд, смена которых прерывалась блатными песнями под гитару, рассказами всяких небылиц и смешных анекдотов. Для Миллера стало полной неожиданностью, когда Иваныч начал декламировать стихи Есенина, Омара Хайяма и Генриха Гейне на языке автора, а Даша и Маша великолепно пели в два голоса русские романсы и даже исполнили старую немецкую колыбельную, которую Генрих помнил ещё с детства. Это привело Мюллера в полный восторг, и он прослезился от умиленья.
Никто не заметил, как затяжной обед плавно перешёл в ужин, и на столе появилась наваристая уха, которая поразила всех своим живописной прозрачностью, костровым ароматом и необыкновенным вкусом.
Генриху всё это очень нравилось и даже показалось, что он начал-было разгадывать тайны загадочной русской души. Он полностью расслабился, громко смеялся и уже вовсю пел хором застольные песни из народного фольклора. Ближе к ночи Генрих уверился в том, что нет на свете ничего лучшего, чем запивать горячую ушицу холодной водочкой, любуясь закатом солнца в кругу друзей и подруг.
Последнее, что помнил Мюллер, - это, как он сам предложил выпить на посошок и удалился в свой домик в сопровождении Маши или Даши. Дальше у него произошёл провал в памяти, и он погрузился в состояние глубокой летаргии.
Ему снилась, что он тонет, а сексапильная русалка спасает его, обвивая своим гладким хвостом.
***
Мюллера разбудил взволнованный голос Петровича:
- Бюргер, - трепал он его за плечо, - просыпайся скорее, слышишь, чёрт, не русский!
- Вас? - По-немецки промычал Генрих.
- Керогаз! - Передразнил его Иванов и резко потянул его за руку.
Только после этого, Генрих начал приходить в себя, а когда осмотрелся, то понял, что он находится в своей комнате, туловище его лежит на кровати, а голова покоится не на подушке, а на чьей-то мягкой попке. По идеальной форме этих гладких ягодиц трудно было определить, кому они принадлежали: Маше или Даше...
Иваныч уже стоял в проёме двери, шестами призывая его подняться и следовать за ним:
- Иди со мной, бюргер, - не пожалеешь... - шептал он с загадочным видом.
- Куда? - жалобно промычал Генрих, с большой неохотой поднимаясь с постели.
- На кудыкину гору!
- На гору? - Переспросил Мюллер.
- Да, - рассмеялся Иванов, - Эверест будем брать, блин — корявый.
- Корявый? Блин...
- Да, иди, уже, - оборвал его Иваныч, - сейчас сам всё увидишь!
Когда они вышли на улицу, было ещё темно. Где-то далеко на востоке только занималась робкая зоря. Иваныч уверенно шёл по тропинке в сторону озера. Мюллер не понимал смысл этой утренней прогулки, но покорно плёлся за ним.
Когда они достигли густых зарослей камыша, Иваныч остановился, приставил к губам указательный палец и тихо произнёс:
- А теперь, бюргер, - смотри!
Он раздвинул камыши руками и указал рукой в сторону озера...
На его поверхности, покрытой утренним туманом, плавали два лебедя. Один из них был белый, а другой — чёрный. Они исполняли брачный танец и в лёгкой дымке казались двумя ангелами, спустившимися с небес.
- Какая красотища!? - Восторженно прошептал Иваныч.
- Да! - Произнёс Мюллер, любуясь влюблённой парочкой.
- Ради таких моментов стоит жить! - Сказал Иваныч.
- Да!
- Лебединое, блин, озеро!
- Да!
- За это надо выпить!?
- Да!
- Так пошли, не будем им мешать!
- Да! - Ответил Генрих.
- Вот таким ты мне нравишься, бюргер.
- Да! - Кивнул тот, завороженно глядя на эту сказочную картину.
***
Сегодня пивной день — завершающий. - Констатировал Игорь Иванович, открывая запотевшие бутылки с пивом.
- Да! - Ответил Мюллер, расставляя стаканы.
- Не надо посуды. - Улыбнулся Иваныч. - Похмеляться следует прямо с горлышка, - вкус совсем другой.
- Да, - покорно ответил Генрих и безропотно начал пить из бутылки.
Когда он вливал в свой рот холодную янтарную жидкость, она вызвала в нём ощущение абсолютного блаженства и полного расслабления, граничащего с нирваной. Мюллер как будто бы прозрел после длительного сна и перед ним начала открываться какая-то старая, но давно позабытая истина. Он с удивлением для себя отметил, что голова его совершенно не болела, давление стабилизировалось, и в организме напрочь отсутствовали какие-либо неприятные явления. Более того, он ещё никогда в жизни не чувствовал себя так легко, беззаботно и гармонично. Алкоголь теперь не вызывал в нём отторжение, совсем наоборот, он доставлял ему огромное удовольствие.
«Быть может, это и есть настоящее счастье»? - Подумал он и, испугавшись своих мыслей, добавил:
- По-моему я становлюсь горьким пьяницей?!
- Разумное пьянство — это божий промысел! - Сказал Иваныч, отхлебнув из бутылки. - Оно помогает человеку увидеть мир менее грязным, злым и скучным.
- Но ведь так можно стать алкашом? - Возразил Мюллер.
- А ты не злоупотребляй, бюргер! Пей в меру, только когда душа болит...
- А если она всегда есть болеет? - С издёвкой в голосе пробурчал Генрих. - Каждый день надо бухает?
- Натюрлишь! - Ответил Иваныч по-немецкий.
***
Утро прошло в приятном времяпрепровождении.
Компания купалась в озере, дурачилась, озорничала. У Мюллера было прекрасное настроение, он много плавал, смеялся и научился «лускать» семечки по-русски, выплёвывая шелуху прямо на землю.
Уезжать решили засветло, поэтому обед был более ранним и прошёл относительно скромно: на стол подали килограммовую банку белужьей икры и пару бутылок одноимённой водки.
На посошок пили розовое французское шампанское, после которого сознание Генриха заметно просветлилось, и он окончательно протрезвел.
Алкоголь немца уже не брал...
По дороге в город он получил возможность ознакомиться с чудесной природой средней полосы России. Джип медленно двигалась по просёлочной дороге, и Генрих получил возможность полюбоваться красотами уникальной флоры и фауны. Смешанные леса с их высокими соснами и тенистыми дубами сменялись полями пшеницы и кукурузы, над которыми летали соколы, зорко наблюдавшие за пугливыми зайцами и королевскими фазанами.
Иванов включил свой сотовый телефон и постоянно с кем-то разговаривал, возмущался, кричал и давал указания. Даша и Маша дремали, положив свои головы Мюллеру на плечи. Он же восхищённо смотрел в окна машины, поскольку ему ещё никогда в жизни не приходилось видеть таких дивных пейзажей и представителей животного мира в их естественной среде обитания.
Заметив в кустах лисицу, Генрих воскликнул:
- Боже, дас ист — фокс - живой!
- Здесь и волки встречаются! Хотя в нашем городе их значительно больше, они злее и коварней... - Философски ответил Игорь Иванович.
***
У гостиницы Мюллер расставался с Иванычем, Машей и Дашей, как с близкими людьми.
Они обнялись и расцеловались, как родственники.
- Ну, бюргер, - произнёс Иванов, прощаясь - встретимся через неделю!
- Как, через неделю? - Произнёс Мюллер, широко открыв глаза.
- А работа?
- Работа — не волк! - Ответил Иваныч и добавил. - Да и оборудование на комбинат ещё не пришло: застряло, блин, на таможне, надо «бабки» собирать, готовить «откат»...
- Какой откат? - Возмутился Генрих.
- Тебе этого не понять! - С грустью в голосе сказал Иванов. - Встретимся через неделю.
- А, что мне есть делать целую неделю. - Растерянно спросил Мюллер.
- Уверен, что скучать тебе не дадут, - улыбнулся Иваныч, садясь в машину, - тебя ждёт сюрприз...
***
В номере Мюллеру стало немного грустно.
Он переговорил с женой, после чего его охватило чувство ещё большей меланхолии.
Ему смертельно захотелось выпить.
Генрих начал изучать содержимое мини-бара, когда в его номер кто-то постучал.
Когда он открыл дверь, то на пороге увидел мужчину с многочисленными пакетами в руках.
Это был Николай Орлов — бизнесмен из Сибири, с которым он летел вместе в Москву.
- Что, Генрих, - не узнал? - Радостно воскликнул тот.
- Узнал! - Ответил Мюллер, пропуская гостя вовнутрь.
- Ну, так накрывай на стол, — накатим перед дорогой.
- Дорогой? - Насторожился Генрих.
- Я же обещал тебе показать настоящую Россию?
- Настоящую?
- Да, мы сегодня летим на охоту!
- Охоту?
- Ну, конечно! - Произнёс Орлов. - С твоим начальником я уже договорился. Вернёмся через неделю. Самолёт ждёт! А, сейчас «бахнем по-полтинничку» и вперёд, если не возражаешь!?
Мюллер поймал себя на мысли, что он и не думает возражать, более того, он внутренне обрадовался этой новости, улыбнулся и весело сказал:
- Давай, давай, - на посошок!!!