Дефектный

 

     – А что если мы канарейку подарим? – Макс испуганно посмотрел на брата.
     – Канарейку? Птицу что-ли? – ответил Ральф, презрительно поджав губы.
     Уже несколько дней мальчики пытались придумать, что подарить дедушке на день рождения. Завтра ему исполнялось семьдесят пять лет.
     – По-о-омнишь, он рассказывал... у него когда-то жила канарейка, ну и...
     – Не помню! – грубо перебил его Ральф. Он не привык церемониться с младшим братом, который раздражал своей манерой говорить медленно и невнятно.
     – Ладно, давай канарейку, а то мы уже целую неделю решить не можем.
     – Пойдем завтра утром покупать? – вжав голову в плечи, спросил Макс.
     – Твоя идея, ты и покупай! – рявкнул Ральф. – Все, иди давай!

     Рано утром Макс отправился в зоомагазин. Он часто захаживал сюда просто так – посмотреть на рыб в аквариумах, на птиц, кроликов и всякую мелкую живность, сидящую в клетках и вольерах. В первый раз он зашел в магазин покупателем.
     – А родители тебе разрешили купить канарейку? Тебе сколько лет-то? – с напускной строгостью спросил продавец. Звали продавца, как можно было узнать из криво пристёгнутого бейджика, герр Шпац.
     – Двенадцать, герр Ш-шпац, – ответил Макс и покраснел. – Конечно, мне разрешили!
     Продавец открыл дверцу вольера с канарейками и шагнул внутрь. Птицы, по крайней мере три десятка, разом вспорхнули и заметались в тесном для полета помещении.  У Макса зарябило в глазах от мельтешивших золотистых комочков.  Взмахнув наугад сачком, продавец поймал одну канарейку, ловко, но бережно схватил её, осмотрел.  И отпустил. Поймал другую и, едва взглянув, снова отпустил. Опять замахал сачком.
     – У первой крыло повреждено, – пояснил мальчику продавец, – а у второй глазик только один... Ага, вот эта вроде бы нормальная! Смотри, нравится?
     – Какая красивая! Жёлтенькая! – пролепетал Макс.
     – Ах, жаль, и эта тоже с дефектом! – скислившись, сказал продавец. – Смотри-ка, у нее на одной лапке только два пальчика – и оба в одну сторону. Она будет с жердочки падать! Продавец отпустил птицу. Вспорхнув, она уселась на пол.
     Четвертая канарейка оказалась нормальной. С двумя глазами, нормальными крыльями и полным набором пальчиков. Продавец осторожно посадил ее в коробку и вышел из вольера.
     – А что это они у вас почти все дефектные? – спросил Макс.
     – Да просто здоровых мы распродаем, а с дефектами остаются. Вот и накопились со временем, – ответил продавец.
     – А можно я и эту тоже куплю? – Макс указал на птичку, всё ещё сидящую на полу. – Которая с жердочки падает. Сколько она стоит?
     – Нисколько! Можешь так забирать, её же всё равно никто не купит. Берёшь?
     Макс закивал, его длинный рот растянулся в улыбке.
     Потом он купил клетку и пакет корма, потратив почти без остатка сорок пять евро, которые они с братом скопили на подарок деду. Довольный, потащил свои покупки домой.

     – Ты что, двух, что ли, купил? – вглядываясь в клетку, процедил Ральф.
     – Мне вторую так отдали! Бесплатно! Красивые птицы, правда? Деду понравятся!
     – А почему бесплатно-то ?
     – Потому что вон та – дефектная! Она с жердочки падает, у нее пальчиков не хватает!
     Макс попытался улыбнуться, но вышла дурацкая гримаса.
     – А вот у тебя мозгов не хватает! – усмехнулся брат. – Кто же это дарит подарки с дефектами? Это все равно что ну... как торт тухлый подарить! Придурок ты! Ничего по-человечески сделать не можешь! Сам ты у нас дефектный! Дефективный! Урод!
     Ральф презрительно смотрел на брата, на его длинный рот, такой же, как и у него самого. Они были похожи внешне и оба были некрасивые. Однако Ральф становился все более рослым и крепким, а Макс оставался долговязым дохляком, нескладным и нелепым.
     Ральфу нравилось, что младший брат боялся и робел перед ним. Может быть оттого, что Ральф сам боялся и робел многих своих приятелей? Всякий раз, находя повод поорать на брата, а повод находился часто, Ральф с наслаждением отдавался гневу. Вот и сейчас он уже приготовился выпалить пару обидных фраз, но в комнату вошла мама, нарядная и благоухающая.
     – Какие милые птички! – воскликнула она, присев перед клеткой. – Молодцы мальчики, отличная идея!
     – Да он дефектную птицу принес! –  прошипел Ральф. – Вон ту, без пальцев...
     – О-о-о, Макс, ну что же ты... Смотреть надо, что покупаешь! И поменять уже времени нет. Жаль, жаль... Ну ладно, идемте, пора!
      Мама сокрушённо покачала головой вышла, за ней молча удалился Ральф. Макс подошел к клетке, хотел было взять её, но опустил вдруг руки и уставился на «дефектную» птицу. Гневная гримаса исказила его лицо. Шумно задышав, он плотно сжал губы. Резко открыл дверцу клетки и схватил пытавшуюся взлететь канарейку. Подбежав к окну, распахнул и, словно мячик, выбросил наружу крошечную птичку. Она закувыркалась в воздухе, но лишь на мгновенье, и быстро-быстро замахав крылышками, полетела прочь. Ярко-желтый комочек быстро исчез за деревьями. Макс схватил клетку с единственной канарейкой, сидевшей на жердочке, и сбежал вниз по лестнице.

     Идти было недалеко – дом дедушки находился на параллельной улице, в двух минутах ходьбы. Впереди, с большим букетом выступала мама, рядом шёл отец. Он с пыхтеньем тащил коробку с французскими винами. За отцом налегке топал Ральф, а замыкал шествие Макс с клеткой. Никто не заметил, что в ней сидит только одна птица.
     Макс еле сдерживался, чтобы не расплакаться. Он ненавидел и эту улицу, и всех людей вокруг, и себя самого. Особенно себя самого – за то, что он такой трусливый и слабый. За то, что смалодушничал, потерял контроль и совершил подлость.
     «Птицу, наверняка, теперь сожрёт  кошка. Я убил бедную канарейку. Это всё Ральф... Ненавижу...», – бормотал Макс.
     Он решил – как только сможет, уйдет потихоньку и будет искать канарейку. Дефектную, как он сам...

      – Мальчики для тебя подготовили сюрприз! – с радостной маской на лице объявила мама. – Ну, где вы там?
     Дедушка, которому уже вручили и большой букет, и коробку с винами, стоял посреди гостиной и смущённо улыбался. Братья двинулись к нему. Ральф – протягивая руку и широко улыбаясь, за ним ковылял Макс со своей клеткой. Он тоже пытался улыбаться.
     – Вот...
     Макс поставил перед дедом клетку с канарейкой. Все ждали поздравительных фраз, но мальчик молчал.
     – Мы подумали, одной птичке будет скучно, и взяли сразу... – бодро начал говорить Ральф и вдруг запнулся, увидев, что в клетке сидит только одна канарейка.
     – Канарейка! Ну и день у меня сегодня! Что за день! Что за день!– всё повторял старик. Казалось, он не слушал, что говорит Ральф.
     Появилась бабушка и пригласила всех к столу, завершив тем самым – к великому облегчению для всех её участников – торжественную часть юбилея.
    Макс промучился с полчаса за столом, механически жевал и ждал, когда подвернётся удобный момент улизнуть и отправится на поиски канарейки. Сначала надо пробраться на чердак – кажется, у деда есть сачок, да, вспомнилось – они когда-то давно ловили бабочек. Не найдётся сачок – всё равно, снимет футболку, можно и футболкой попытаться... главное – найти её! Живой!
     За столом между тем начался бестолковый и шумный разговор. Макс встал и пошёл прочь. Никто никак не отреагировал. Он вышел из столовой и вот – уже на чердаке, и странным образом, сразу нашёлся сачок. Макс хватает его, спешит к лестнице... и вдруг в проёме двери появляется дедушка.
      – Кого это ты собираешься ловить, мальчик?
     Дед всегда обращался к Максу не по имени, а именно так: мальчик.
     – Я скоро вернусь, – сказал Макс, заливаясь краской.
     – Что-то с тобой не так. Ну-ка, выкладывай. Давай, присядем. Да положи ты свой сачок!
     Макс со злостью бросил сачок. Отвернулся, плотно сжатый рот начал кривиться, глаза наполнились слезами. Дед протянул руку, хотел дотронуться до плеча Макса, но тот дёрнулся, отступил в сторону.
     – Мальчик!
     – Я не мальчик! Я – урод! Я – дефектный!
     – Боже мой, что ты такое говоришь!
     – Это Ральф говорит! Он говорит, я дефектный... Ненавижу его. Ненавижу!
     Злобно щурясь, Макс выпаливал каждое слово со страстью, впервые в жизни он говорил так, и сам удивлялся, и наслаждался тем, что он на такое способен.
     – Н-ненавижу, у-у-у, до чего я его ненавижу! Вырасту, стану сильным, он у меня получит! Отколошмачу! До смерти!
     Макс умолк, успокоился вдруг, и слёзы уже высохли. 
     – Значит, ты сачок взял, чтобы Ральфа забить до смерти? – спросил дед. – Да сядь ты, наконец.
    Макс криво улыбнулся. Они уселись на старый диван, и Макс рассказал деду историю про канарейку. 
     – Это всё из-за Ральфа. Зачем он меня дефектным назвает? Разве я дефектный, дедушка?
     – Конечно, дефектный. Тихо, сядь, пожалуйста! Сейчас объясню, ты погоди обижаться!
     Макс хмуро смотрел на деда.
     – Знаешь, мальчик, когда кого-то ненавидят, сильно ненавидят, и желают ему смерти, или хотят избить, изувечить, – тогда становятся дефектными. И начинают делать разные глупости. Вот, смотри, ты в ненависти когда был – взял, да птицу-калеку на улицу выкинул. Да что там птицу, брата убить захотел... верю, не сделаешь такое никогда... а вдруг?... Не надо никогда и никого ненавидеть – ни других, ни себя. Не надо, мальчик!
     Макс  молчал, но хмурость уже сошла с лица его. Дед вдруг хлопнул себя по лбу и, поднимаясь с дивана, громко произнёс:
     – Ай, забыл совсем! Я же за тобой пошёл, чтобы кое-что интересное показать! Иди-ка за мной!
     Загадочно улыбаясь, дедушка привел Макса к спальне, приоткрыл дверь. Макс заглянул в комнату. Там, на ковре, сидела ярко-желтая канарейка.
     – Представляешь: открываю утром окно, проветрить хотел, и вдруг залетает канарейка! Полетала по комнате и на пол села. Посмотрел внимательно,  а у птички ножка повреждена... Зато как поёт красиво! И что сегодня за чудный день!

...Может быть, читатель, тебе покажется странным и нереальным, что канарейка залетела в окно дедушки Макса? Уверяю вас друзья, именно так и случилось! Почему? Потому что мир у нас чудный. Не правда ли?