1945 год. Уже прошло немало лет. Для истории это всего лишь небольшой отрезок времени и пространства, а для человека это почти вся жизнь. Очень мало, но еще живы участники тех страшных событий – ветераны Великой Отечественной войны, но время идет и их становится все меньше и меньше. До наших дней дожили лишь самые юные ее солдаты.
Война оставляет след в генетической памяти человечества. И в мирное время проявляется страхом, ненавистью, агрессией среди людей.
Миллионы погибших не рождались с мечтами быть пешками в играх тиранов.
Никто не знал, что придет время, и они станут песчинками в жерновах тоталитарных механизмов.
Мальчишкам, о которых я хочу рассказать, в начале войны было по 16-17 лет. Их выбрала война и поставила по разные стороны. Дмитрий и Рудольф. Одного война застала на Украине, другого в Германии.
До начала войны Дима Попенко жил в Херсоне, на «военке», так и сегодня называют частный сектор, выходящий к Днепру. Это название осталось со времен основания города. Часть Херсона, где располагались крепость, арсенал с оружием, казармы солдат, называлась военным форштадтом, а впоследствии упрощенно - военкой. Город был основан в 1778 году по указу императрицы Екатерины ІІ, которая в подражание Петру І планировала сделать его третьей столицей государства – духовной. Летом сюда, в маленький, уютный городок, съезжалось много отдыхающих. Так было и в 1941-м.
Диме было 16-ть, когда днем, 22 июня, он услышал по радио сообщение Молотова о внезапном нападении Германии на Советский Союз. Это было воскресенье, жаркое лето, пляжи на Днепре были переполнены. Дима, с мальчишками, сразу же побежал в центр. Там только и говорили о войне. Никто ничего не мог понять. Как же так? У нас ведь с немцами договор о не нападении. Всех волновал один вопрос: что же теперь будет?
Информацию о том, что готовится война против Советского Союза, И.В. Сталин получал неоднократно и намеками и прямо и из самых разных источников. Это были: и премьер-министр Великобритании У.Черчиль, и разведчик Рихард Зорге, и германский посол в СССР Ф.Шуленбург и многие другие. Сталин не хотел верить предупреждениям, потому, что ему казалось, что он лучше всех разбирается в обстановке и сумеет перехитрить ситуацию. Так, что внезапной война оказалась только для миллионов простых советских людей, таких как Дима Попенко.
На следующий день, 23 июня, возле здания городского театра, в центре города состоялся многотысячный митинг. На митинге говорили, что «каждый честный человек должен встать на защиту Родины, что враг будет разбит, победа будет за нами». Там же шла запись добровольцев. Чтобы лучше все услышать и рассмотреть, Дима забрался на дерево. Поразили глаза людей. Они были тревожные и растерянные. У многих на лицах был страх и отчаяние. Всю свою последующую жизнь Дима помнил ужас тех трагических минут. В его сознании никак не связывался радостный, солнечный, летний день и гробовая тишина, затаивших дыхание людей на площади. Казалось, что все оцепенели и слились в одну трепещущую душу. Дома, для себя, он сделал зарисовку этого митинга, чтобы никогда не забыть этот день.
Фашистские войска быстро и стремительно продвигались по Украине, осуществляя план молниеносной войны. Уверенность в победе была настолько сильной, что не заготавливались зимние вещи. Зачем? К зимним холодам все закончиться.
Всего восемь недель Гитлер отводил на эту войну, однако этих недель хватило только на то, чтобы дойти до маленького, южного городка, где жил Дима.
В то время, когда фашисты рассчитывали быть в Москве, они стояли у Херсона.
Это были отборные части дивизии СС «лейбштандарт СС Адольф Гитлер». Атаки эсэсовцев сдерживала горсточка моряков Дунайской Военной флотилии, которая в двадцать раз уступала по численности. Все дни шла эвакуация населения и оборудования предприятий города. Частые налеты авиации, бомбардировки, отсутствие информации – все это затрудняло эвакуацию. Семья Димы Попенко приняла решение оставаться в городе. Эвакуироваться из города было не так-то просто. Бежала номенклатура с женами и добром. Для них готовили целые вагоны. Простые же граждане могли пристраиваться на открытых платформах, возле заводского оборудования.
Город остался без власти. Началась, никем не контролируемая, паника и беспорядок. Люди громили магазины и склады, тащили все, что могли унести.
Стало известно, что отступавшие советские войска сбросили из элеватора в Днепр весь, собранный там, урожай пшеницы, чтобы он «не достался врагу». Об оставленных в городе жителях никто не подумал.
Вначале пытались взорвать элеватор, но не смогли. Здание было очень прочным. По иронии судьбы, в 30-е годы его строили немецкие специалисты. Построили качественно, на века. Оно и сегодня служит по назначению. Весь урожай оказался в воде. Впоследствии этот момент станет выигрышным аргументом фашистской агитации и пропаганды против советской власти. Они будут писать и говорить о том, что «вас бросили большевики, а кто вас будет кормить?»
Но, в день паники, все - и взрослые и дети бежали к Днепру. Там, набирали мокрую пшеницу, кто во что мог. Дома сушили, чтоб в голодную зиму не умереть с голоду. Но сколько пшеницы могли унести в тот день люди? Конечно, ее не могло хватить надолго. Зимой 1941 года сюда будут снова приходить, рубить проруби и черпаками на длинных палках вылавливать пшеницу в ледяной воде.
Вместе со всеми бегал и Дима. Пронесся слух о том, что на конфетной фабрике стоит цистерна патоки. Сломя голову, с ведрами, все бросились на фабрику. Патоку черпали прямо из цистерны. Под вечер Дима узнал, что одна из женщин пытаясь зачерпнуть, этой самой патоки, не удержалась и упала прямо в цистерну. Спасти ее не смогли, но и патоку черпать не прекратили.
В тот день Диме удалось принести домой ведро этой злосчастной патоки, которая действительно сильно выручила его семью зимой. Экономя каждую каплю, ее старались растянуть как можно дольше.
И вот, 19 августа, в день православного праздника, Дима впервые увидел немецких солдат. Они въехали на улицу на мотоциклах и остановились у колонки с водой. День был жаркий, но солнца не было видно. Небо заволокло густым, едким дымом пылающей нефтебазы. День был похож на ночь, и что-то очень зловещее в этом было.
Немецкие солдаты пили воду и, обливая друг друга, громко хохотали. Вся округа молниеносно узнала об этом. Любопытство пересилило страх, и люди стали выходить из домов на улицу, чтобы рассмотреть их поближе.
Солдаты были словно на подбор - высокие, широкоплечие, светловолосые. Рукава рубашек закатаны выше локтей, пуговицы расстегнуты на груди, автоматы через плечо. Они непринужденно переговаривались, осматривались. Когда люди осмелели и стали подходить ближе, немцы обращались к ним знаками, особенно пытались знаками разговаривать с местными девушками.
Дмитрию казалось, что этого не может быть, что это кадры из какого-то фильма. Все было слишком невероятным.
Три дня гитлеровцы праздновали победу. Они ездили по городу на машинах с громкоговорителями, из которых доносились немецкие маршевые песни и объявления, на ломаном русском, о том, что отныне в городе установлен новый немецкий порядок. Вскоре исчезли рослые рыжие солдаты, их сменили другие, больше похожие на чиновников. Им помогали румыны и полицаи. Эти не знали ни жалости, ни пощады, пытаясь, все, что можно вывезти. Вагонами вывозили даже чернозем, не говоря уже о людях и технике.
Наступил самый мрачный период в жизни Димы Попенко - оккупация. Новая власть меняла все, изменила даже название улицы, на которой он жил. Она получила название Офицерштрассе.
До войны Дима ходил в школу. С приходом фашистов о школе пришлось забыть. В городе были закрыты, практически, все школы, уничтожались учебники..
Семья жила впроголодь, перебиваясь кое-как. Отец Димы столярничал по людям, мать шила-перешивала для людей, но заработка все равно не хватало. Дима пошел работать помощником столяра на фабрику. Получал небольшую зарплату, но благодаря ей смогли выжить и не умереть с голоду.
Все чаще приходили сообщения о расправах над местным населением, об облавах и публичных казнях, о еврейском гетто и других ужасах оккупации.
Настроение было подавленное, перспектив никаких, кроме самых печальных. Спасало природное творческое начало, страсть к рисованию и поэзии. Перед войной он посещал Дворец пионеров, где учился живописи. Хотя и работал Дмитрий по 12-16 часов в сутки, все равно находил время писать стихи, рисовать. Сейчас, это драгоценные свидетельства отражения внутреннего мира Дмитрия Попенко на события, очевидцем которых он был.
Шло время, и отчаяние стало сменяться надеждой. Как ни запрещали фашисты радиоприемники, грозя смертной казнью за хранение, все равно люди узнавали правду о событиях на фронте из сводок Совинформбюро. Правда просачивалась в город и передавалась из уст в уста.
Особенно невыносимо было смотреть по вечерам осенью-зимой 1944 года на левый берег Днепра. Там горел свет в окнах, уже освобожденного городка. Здесь же, еще слышна была немецкая речь и приказы: один страшнее другого.
Самым ужасным стал приказ о выселении всех жителей Херсона за пределы города. И это зимой 1944-го. Немцы готовились круговой обороне. Заминировали все подходы к Днепру. Дома у реки превратили в укрепленные доты и дзоты, а вся прибрежная местность была заминирована и запутана колючей проволокой.
Выселение жителей из города проходило улица за улицей. Тех, кто не повиновался, расстреливали, а тех, кто прятался в подвалах или тайниках «выкуривали» смертельным газом. Среди людей началась паника, думали, что ведут на расстрел. В суматохе Дмитрий потерял семью, и решил пробираться в Николаев, там жил брат отца. В Николаеве не удалось задержаться надолго, немцы зверствовали, а документов соответствующих у Дмитрия не было. Показалось, что безопаснее будет в Одессе. И найдя себе попутчика, он ушел в Одессу. Удалось найти старого друга отца, но, не успев даже отдохнуть с дороги, Диму арестовали как «подозрительного типа».
Он вспоминал: «Держали нас во внутреннем дворике какого-то здания. Помню, что арестовывали меня румыны, неопрятные, грязные и очень злые. Немцы же спешно куда-то уходили, было понятно, что наши войска на подходе к городу. Уже слышны были раскаты взрывов. Друг отца спас мне жизнь, выкупив меня у охранника-румына за пару сапог».
Дмитрий был измучен, но счастлив, что остался жив. И хотя очень ослаб, но вместе со всеми бежал встречать советских воинов, что входили в город. Люди плакали, обнимались, поздравляли друг друга. Старались дотронуться до уставших советских солдат, поцеловать, накормить. Радость объединила всех. Хотелось петь и плясать. Тут же возникали импровизированные танцплощадки. Люди истосковались по своим песням, их пели все вместе громко, никого уже не боясь. Получился такой большой хор, но лучше его Дмитрий никогда не слышал на свете.
Вскоре объявили о мобилизации и Дмитрий, став солдатом, прошел ускоренные курсы подготовки молодого бойца. Попал на передовую. Был дважды ранен. Одно ранение – крайней степени тяжести, чуть не привело к гибели. Это ранение в голову. Оно лишило его практически всей нижней части лица. Но врачи сотворили чудо. Дмитрий выжил, ему сделали пластическую операцию, и только посвященный мог увидеть следы его тяжелейшего ранения.
После войны он окончил архитектурно-строительный институт в Одессе. Работал в Киеве и неоднократно участвовал в творческих выставках. Его работы оценили – он стал лауреатом Государственной премии им. Т.Г.Шевченко.
Размышляя о судьбах советских людей, столкнувшихся с великой бедой, которую называют священной войной, мне всегда хотелось знать, а что чувствовали немецкие солдаты, солдаты вермахта, которые непрошеными пришли на наши земли. Все ли они были такими, какими мы привыкли их воспринимать с экранов телевидения? Ведь среди них были и простые люди, которые подверглись массовой тоталитарной мобилизации.
Все ли они были зомбированы гитлеровскими идеями нацизма, мирового господства и прочей мутью. Случай представился, мне в руки попал интересный материал о немце Рудольфе Хаймеце, который воевал на территории Украины. Знакомство с этим материалом дало основание для подтверждения мыслей многих философов и моих размышлений о том, что самая печальная фигура на любой войне это фигура солдата, который должен выполнять чужие приказы и стрелять в такого же солдата, как и он, сам, не испытывая лично к нему никакой неприязни. Рассовая ненависть – это продукт искусно сделанной политической отравы для народа.
Рудольф попал на Восточный фронт. Это был простой немецкий парень из многодетной, небогатой семьи. Его мобилизовали 17 января 1941 года. К тому времени Германия уже 17 месяцев вела ІІ-ю мировую войну. И лет этому парню было 17. Он не успел окончить школу, ему формально выдали аттестат и отправили на военные курсы. Там изучалась новая для него наука – наука убивать.
Но даже у самого вышколенного солдата любой армии, никто не может отнять свободу совести. А когда говорят, что не было выбора, просто выбор совпал.
Делать добро нас учит опыт человечества. Но, делать добро на войне, своему врагу это уже высочайшая христианская мораль. И никто не знает, чем и когда добро возвращается. Не думал Рудольф, когда делал добро, что оно спасет ему жизнь.
Зимой 1942 года немецкая часть, в которой служил Рудольф Хаймец, остановилась в селе Графовка. Его и еще нескольких солдат разместили в доме русской женщины по фамилии Козина. У нее было пятеро детей. Дом заняли, а семью выгнали жить в сарай. Зима была, на редкость, лютой. Из пропитания у семьи оставалось всего несколько кур и небольшой запас картошки. Вскоре они закончились.
Рудольф видел, что дети с матерью голодают. Украдкой, когда никто не видел, Рудольф носил в сарай детям еду. Иногда это была буханка хлеба, иногда тушенка, иногда, даже конфеты. Поначалу мать боялась принимать такие дары, потому, что понимала: рискуют все. Помогать населению, солдатам строжайше запрещалось. И, несмотря на голод, женщина долго не решалась принимать подарки, а вдруг провокация? Если найдут тушенку, обвинят в краже и расстрел.
Но дети тянулись к хлебу и мать, не выдержав, принимала его, готовясь к худшему. Однако проходили дни, а тайна между немецким солдатом и русской женщиной оставалась тайной. Каждый день, улучив удобный момент, Рудольф приносил детям еду.
25 января 1942 года недалеко от Графовки прошел страшный бой. Рудольф получил тяжелое ранение в ноги. Санитаров пришлось ждать долго и раненные получили еще и обморожение. Когда же их привезли в село, то оставили на ночь в доме Козиной. Бой продолжался, и врачи прибыли только утром.
Ночью, незаметно пробравшись в дом, Козина как могла, оказала Рудольфу помощь. Перевязала его раны и также незаметно покинула дом.
Приехавшие утром врачи осмотрели раненных. Некоторые уже были мертвы, а у остальных, кроме Рудольфа началась гангрена. Всю свою жизнь Рудольф будет вспоминать русскую женщину, спасшую ему жизнь. Думал ли он об этом, когда спасал от голодной смерти ее детей? Вероятно, он просто проявил человеческие качества, а это обернулось ему жизнью.
Это поучительный случай. Спасая других, мы спасаем себя.
После выздоровления Рудольфа отправили в район Сталинграда. Здесь произошла историческая битва, вошедшая во все учебники истории.
Но важнейшим уроком войны является состояние душ солдат, участвующих в этих сражениях. Важнейшим является переплавка, переоценка ценностей и мощная тяга к истинным, вечным ценностям, к миру. Но какой же ценой.…