Ранним утром ее осыпает золотом. Горячие монеты жгут кожу и сверкают так ярко, что слезятся глаза. Она просыпается плотно окутанная светом взошедшего солнца, до головной боли согретая его пронзающими лучами. В ее комнате всегда душно, и хотя окно держится открытым, ленивый восточный ветер лишь слегка проводит иссушенными ладонями по тонким бежевым шторам. Каждый день, она подолгу не встает с кровати, пусть даже у нее не так много времени. Она смертельно больна.
Только после того, как неизбежно, с неизменным год от года скрипом, пробивают полдень старенькие, запыленные часы, она решается сделать первый за пришедший день, неустойчивый шаг. Прикосновение ступней к холодному дереву пола неприятно ей. Она бегом пересекает комнату и прижимается к закрытой двери. Встав на носочки, нервно ищет в кармане шелкового халата, спрятавшийся между фантиками от ирисок, маленький ключ. Ей осталось жить, быть может, немного больше месяца.
Распахнув дверь, она в надежде осматривает гостиную, но находит лишь оставленную вчерашним вечером молчаливую пустоту. Доставшийся ей от матери, блеск души в выразительных, нефритового цвета глазах, меркнет в эти минуты и она сжимает губы в тонкую линию, чтобы сдержать надоедливые слезы, готовые вот-вот заскользить вниз по ее щекам, чуть задетым нездоровым румянцем. Она трясет головой из стороны в сторону, прогоняя ненужные мысли, и ее жесткие, постриженные ровно по плечи угольно-черные волосы, щекотят ей уши и шею. Снова уголки ее губ приподнимаются в измученной улыбке и она неуверенно выпрямляется, вздернув подбородок. Желание жить изо дня в день лишь возрастает внутри нее лишь потому, что она все еще надеется дождаться его возвращения.
Он исчез прошлой зимой. Без долгих прощаний, без напоминаний. Просто растворился в будничной суете, в лицах тысяч спешащих людей, в мириадах попавших в пробки машин. Никто не заметил его отсутствия, никто кроме нее. Так много времени прошло, быть может, пройдет и еще больше до тех пор, как он снова переступит порог ее дома, вернется к ней и близким присутствием своим вдохнет совершенное счастье в осиротевшие стены маленькой квартирки, в нее. Так мало знает она о нем, а ведь и те, кому отведено в разы больше лет дышать этим миром, не могут полностью разгадать даже своего близнеца.
Она снова трясет головой.
Тепло покидает ее тело, но внутри все еще бьется ее сердце. Пусть даже медленнее, чем тикают часы, но оно все еще бьется.