Филька на селе был первый парень. Хоть и ростом не вышел, но мужик. Метр с кепкой, но горячий и весёлый. Филя никогда не спорил, хохотал на смешинки вокруг, страстно обнимая девчат по вечерам возле клуба. Они липли к нему, как мухи на сладкое. После войны в деревню живыми явились только он и сосед Митька, у которого на войне оторвало левую руку.
А девушки к этому времени подросли, кровь загуляла, замуж хочется, но парни на войне погибли. Вот Филька и стал всеобщим вниманием пользоваться. Уже не одну девку испортил, а жениться не хочет.
- Рановато ещё, - говорит он Митьке, - давай погуляем вдоволь за всех своих дружков, которые сложили головы.
- Девок жалко, - отвечает Митька, - вон Манька вся извелась, на тебя поглядывая, а ты, кобель, с Нюркой крутишь.
- Так жалко-то. И Маньку жалко и Нюрку, а какая из них лучше, никак не разберусь.
- Конечно, не разберёшься, когда на сеновал таскаешь их по очереди. Все девки сладкие в постели. Вот обрюхатишь обеих сразу, так разберёшься в миг. Что делать тогда будешь?
Филька на минуту призадумался, а потом засмеялся:
- Обеих к мамке приведу и буду с ними, как султан в гареме.
- Дурак ты, Филька, делай, что хочешь, а я жениться надумал.
- На Тоньке?
- Да, на ней. Душа у меня к ней лежит. На таких, как ты, Филя, она и в ту сторону не смотрит.
- Девка серьёзная, та прав, хорошая и ладная. Попляшем на твоей свадьбе. Я на гармошке Ваньку, брата своего, обучил играть. Так что буду свободен, а братец пусть задаёт огонь в танцах, растягивая меха.
- А ты видел новую фельдшерицу?
Нет, ещё не видел.
- А Тоня с ней уже подружилась. Её на постой к ним определили.
- Так сегодня в клубе танцы, вот и познакомимся.
Вечером крутили фильм в клубе. Собралось почти всё село. Сначала показали хронику войны. Всплакнули бабы по своим мужикам, вытирая слёзы кончиками платков, покрывающих головы. А потом со смехом смотрели «Весёлых ребят» о беззаботной и радостной жизни до войны.
После фильма старшее поколение заторопилось домой спать, уводя с собой детей, которым тоже очень хотелось остаться на танцы.
Подростки, Митька с Филькой и девчата быстро убрали стулья с середины зала на края, готовя площадку для плясок.
Филя ещё до фильма увидел новенькую. Высокая, худенькая и, главное, не такая, как местные девушки. Русая коса лежала спереди на груди, голубые глаза смотрели внимательно, оценивая всё вокруг. Но какие-то чёртики играли в них, притягивая своей добротой и задорной молодостью.
Филька усадил Ваньку на стул, вручил гармошку, что-то шепнул ему на ухо и, когда полилась музыка, выдавая «Страдание», как петух пронёсся мимо Маньки и Нюрки, остановившись возле Полины. Так звали молоденькую фельдшерицу.
Она, явно, оказалась почти на голову выше Фили. Но его это нисколько не смутило. Вот такой он и представлял себе в душе русскую красавицу. Она должна быть статной и привлекательной, с толстой русой косой.
Девушку тоже не очень-то огорчил столь неказистый рост жениха, ведь других-то не было. А этот хоть и маловат, но на лицо красив. Карие глаза на смуглом лице Фильки и тёмные волосы придавали ему вид жгучего сердцееда, напористого и смелого.
После этих танцев Филя уже не отходил от Полины, забыв о Мане и Нюре. Вскоре сыграли на селе две свадьбы. И дни потекли своим чередом.
Полина работала в медпункте, была уважаемым и востребованным человеком в округе. Все величали её Полиной Ивановной. А Филя в совхозе крутил баранку на полуторке. Подряд ,через два года, родились у них мальчики: Лешка и Мишка.
Подрастало поколение молодёжи. Больше свадеб стало в округе. Появились по распределению молодые специалисты, техника работала на полях. Так что народу прибавлялось, и жизнь стала кипеть вокруг.
А вскоре Полина родила ещё дочку, Ниночку. Аборты по сталинскому указу были запрещены, так что бабы пополняли население, уничтоженное войной.
Как-то с города через родственников обратилась к Полине женщина, у которой было уже пятеро детей. Муж бросил семью и ушёл к другой, оставив её беременной. Не хотела женщина рожать этого ребёнка. Долго уговаривали фельдшерицу сделать аборт и уговорили.
Всё, вроде, обошлось нормально. Уехала женщина домой к детям, отлежавшись пару часов у родственников. А дома ночью у неё открылось кровотечение. В городской больнице сделали чистку, сообщив в органы.
Вот так жалость подвела Полину. Заложила её женщина, и осудили Полю на пять лет колонии. Остался Филя с малолетними детьми один. Мать недавно умерла, помочь было некому. Месяца три маялся, еле управляясь дома с детьми и хозяйством. А потом уговорил Маню и привёл к себе в дом. Да и крепко уговаривать не пришлось. Жила Маня одна и ещё не забыла крепкие Филькины объятия. Всякий раз краснела, когда встречалась с ним.
Ниночка только начала говорить и сразу признала в Марии маму. Протянет ручонки и лепечет:
- Мама, мама…
Маня добрая, сердце не каменное, своих детей Бог не даёт, вот и прикипела к девочке. Сложнее было с семилетним Лёшкой и пятилетним Мишкой. Они-то мамку хорошо знали. Но вскоре привыкли, видя, что Маня их не обижает.
Да и Филька был мужиком покладистым. Пять лет прошло незаметно, дети подросли. Полина писала письма, отвечали ей всей семьёй. Филя решился и сообщил в одном из них, что сейчас в доме мамкой живёт Маня.
Расстроилась сначала Полина, а потом решила, что детям так лучше:
- Приду домой, всё станет на свои места, - думала она.
И вот настал этот долгожданный день. Переступила порог своего дома Поля, сердце бьётся в груди, чуть не выскочит.
- Тётя, вы к кому? – говорит шестилетняя белокурая девчушка, - мама с папой на работе.
- К тебе, доченька, к тебе. А Лёша с Мишей где?
- В школе, тётенька.
Расплакалась Полина, не признала её родная дочь. Спряталась за угол комода и не выходит.
Вскоре пришли со школы сыновья.
- Мамка, мама приехала, - и бросились в её объятия.
Сыночки маму не забыли. Письма, которые читал отец, всегда ждали. Маню называли тётей. Ниночка же на все уговоры братьев не реагировала, насупилась и не подходила.
Вечером явились с работы Филя и Маня. Обрадовался Филька жене, хоть и смутился больно.
Нина, уткнувшись в подол Мане, обнимала её и шептала:
- Ты моя мамочка, правда?
Вот так оказался Филя в положении султана, как когда-то в шутку посмеялся другу Митьке.
Обе женщины стали жить в одном доме, ожидая его решения. И главное, не ругаются между собой, спокойно управляются с хозяйством и детьми.
Филе не хочется обидеть Маню, ведь помогла она, как мать, поднять ему трёх ребятишек. Никого не обижала. А Полина законная жена, мать его детей. Не сама она от них съехала, жизнь их разлучила надолго. Тянет его и к одной женщине и к другой. Что грех таить, приласкает и сейчас по очереди то одну, то другую в укромных местечках, наговорит им ласковых слов, какие только знает…
Время шло. На селе уж посмеиваться стали о его многожёнстве, а Филя не знает, как разрешить сложившуюся ситуацию.
Ниночка стала привыкать к родной матери, видя, что братья называют её мамой. Тоже стала звать одну мамой Маней, а другую мамой Полиной.
- Маня, дети мои, муж мой, пора тебе уходить, - решила Поля сама поставить точку в их странной семейной жизни, когда они оказались вдвоём дома.
Заплакала Мария и уступила. Собралась и ушла в свой дом, пока не было Фили и детей.
Ниночка скучала и постоянно бегала к маме Мане. Всю жизнь у неё так и было две мамы. Поговаривали, что и Филя не забывал её. Полина знала всё это, но молчала.
Так сложилась у них судьба.