На производственную практику на цементном заводе в городе Краматорске я ехал с особым интересом. Это был мой первый дальний самостоятельный выезд. Кроме того, я мог основательно изучить работу завода, на одном из тех, где через год мне предстоит трудиться.
В нашу группу практикантов кроме меня входили: мой приятель Слава и две девушки, Ира и Катя. Они выехали раньше меня, поэтому мне пришлось догонять их в одиночку на поездах с тремя пересадками.
Руководителем нашей практики на заводе стал молодой парень, недавний выпускник технического вуза. К нам он обращался по-свойски и расписал, чем следует заниматься в течение месячной практики. Наставник по совместительству оказался и инженером по технике безопасности. Потому и провёл с нами инструктаж по технике безопасности. Когда девушки ушли, руководитель для меня и Славы открыл главное правило техники безопасности. Для лучшего запоминания он привёл его на украинской мове: «Нэ чипай, бо на**нэ!» (Перевод: не трогай - надаёт!) Тогда я не представлял, что в недалёком будущем это правило коснётся меня непосредственно.
Потянулись дни, когда мы прилежно знакомились с заводом, проходя по технологической цепочке, начиная от поступления сырья с последующим завершением в виде готовой продукции. Вначале нас сопровождали девушки, но потом они охладели к заводским делам, доверив их мне и Славику. А мы добросовестно тянули практическую лямку, приставая к рабочим с вопросами и записывая их ответы.
В один из дней мы, юноши-практиканты, знакомились с цехом обжига, с его громоздкими вращающимися печами, где дроблёное сырьё спекалось в круглые окатыши, именуемые клинкером. Потом его измельчали до порошка, и он превращался в цемент.
Здесь мои пути со Славиком разошлись: он пошёл в механический цех, а мне надо было кое-что уточнить на месте. Через открытую дверь цеха я увидел внизу склад клинкера, а за ним дробилку. Вот к ней я и захотел пройти.
А теперь немного отвлекусь на обувь, которую носил в то время. Днём ходил в парусиновых тапочках белого цвета, а вечером – в ботинках. Перед сном я начищал тапочки зубным порошком. К утру они высыхали, и я весь день щегулял в ослепительно белых тапках. В те далёкие годы подобная обувь была чрезвычайно популярна. А наилучшим пожеланием считалось - чтобы я видел тебя в гробу в белых тапочках!
Можно не говорить, что в тот момент я был именно в этой обуви.
Так вот, стою перед открытой дверью и решаю, каким путём пройти мне к дробилке: длинным, через весь цех и двор, или коротким, прыгнув на клинкер, откуда рукой подать до цели. Высота немногим больше двух метров, так что не опасно, но можно повредить тапочки. Моё колебание заметил работяга внизу и что-то прокричал мне. Из-за заводского грохота я едва разобрал, что он кричал, но мне показалось, что последние слова были «Прыгай!»
И я прыгнул. В миг прикосновения с кучей окатышей почувствовал дикую боль, словно ноги ступили на раскаленную печку. Моментально я взвился, выскользнул из тапочек и длинными скачками помчался на свободное пространство. Стою босой, а ноги жжёт. Осматриваю подошвы и убеждаюсь, что они нисколько не пострадали. Вероятно, от того, что быстро скакал по горячему клинкеру. Начинаю соображать, что место моего падения находилось недалеко от выгрузки злополучного клинкера из печи. Верхний слой успел остыть, а снизу ещё раскалённый, который я и пробил при прыжке.
Надо было как-то спасти тапки, которые так беспечно зарылись в горячий клинкер. Однако вскоре убеждаюсь, что эта затея бессмысленна. В том месте, где находилась моя обувь, потянулся сизый дымок. Прощайте, мои белые тапочки!
Хочу найти того работягу, что стоял внизу и что-то кричал мне. Но его след простыл. Если он кричал «Не прыгай!», тогда я глухой и глупый. А если он кричал «Прыгай!», тогда он злой и глупый. По-любому я ещё легко отделался. А всё из-за того, что быстро бегаю, когда приспичит.
Слава сгонял в общагу за моими ботинками, пока я размышлял на скамейке. Об этой истории с благополучным исходом стало известно только ему и нашим одногруппницам. Если бы не угоревшие тапочки, мне бы ни за что не поверили.
Дальнейшая наша практика прошла без приключений, если не считать одну забавную историю. У Славы был фотоаппарат «Смена», и он захотел к своему отчёту приложить несколько снимков завода. При первых же съёмках его засекли бдительные местные работники и заставили засветить плёнку. А потом ещё Славик получил нагоняй от руководителя практики за фотографирование, не имея на то особого разрешения. Интересно, что было секретного на цементном заводе?! Я же нарисовал завод вроде с птичьего полёта. Мой рисунок секретным не посчитали.
Спустя много лет мне снова пришлось бегать босиком, на этот раз по горящей траве. Это произошло в одном пансионате на южном берегу Крыма.
Пансионат располагался на лесистой горе, от которой шла лестница к морю. После купания я поднялся на верхнюю площадку. И тут заметил, что снизу по сухой траве быстро распространяется огонь. Медлить было нельзя, потому что пока огонь не сильно разгорелся, и его ещё можно было обуздать. Горела только трава, но могут загореться и сухие кустарники. А это может стать опасным.
Недолго думая, я перемахнул через ограждение, сломал ветку с дерева и ринулся сбивать огонь с травы. Вместе со мной в борьбе с огнём участвовало несколько таких же отважных добровольцев-огнеборцев. Под нашими дружными усилиями огонь начал постепенно отступать. Большинство отдыхающих пансионата скопилось на верхней площадке и давало оттуда ЦУ о том, где огонь надо сбивать в первую очередь. Перемещаться по крутому склону по колкой траве было неудобно, но мы не замечали таких мелочей. И тут я обратил внимание, что в спешке и горячке одет неподобающим образом – в одних плавках и босой. Но отступать было некогда. Наконец, разгорающийся пожар удалось укротить. Напряжение спало, а я почувствовал сильное жжение в ступнях. Задрал ноги и обнаружил, что ступни в волдырях и на них больно ступать. Пока гасил огонь ходил по обгоревшей траве, не чувствуя боли. Жаль, что сверху мне не сбросили какие-нибудь тапки, хоть белые, хоть любого цвета.
Как я узнал позже, неизвестная компания внизу развела костёр, и уходя не погасила его. Ветерок с моря раздул огонь, и он побежал наверх. Если бы мы не дали огню разгореться, был бы большой пожар.
С трудом я поднялся на верхнюю площадку, и меня сразу стали лечить водочным компрессом и листьями подорожника. Благодарность отдыхающих значительно снизила мои мучения от ожогов, полученных из-за своей опрометчивости.
Приобретённая в молодости огневая закалка, а также вовремя принятая водочно-подорожная процедура, поставили меня на ноги уже на следующий день.
Мне случилось участвовать в тушении большого лесного пожара в горах над Ялтой. Собственно, не самого пожара, а его последствий. Имея за плечами некоторый опыт борьбы с огнём, я добровольно записался в пожарное ополчение. Какие задачи будут поставлены перед нами, мы ещё не знали, но готовы были их выполнить.
Когда мы прибыли на место, выяснилось, что пожар уже погасили, но остались отдельные его очаги в виде тлеющих пней и стволов деревьев. Сгоревший лес производил угнетающее впечатление. Сапёрными лопатками мы сбивали остатки огня и присыпали их землёй. Иногда приходилось взбираться наверх по крутым косогорам. Через два дня наша работа была завершена, за что получили благодарность от высокого начальства.
На этот раз я был подходяще экипирован. На мне были не какие-нибудь белые тапочки на босую ногу, а горные ботинки с шерстяными носками. В такой обуви можно было смело шагать не только по сияющим горам, но и задымлённым.
Фото из Интернета