-Я родила ее, когда мне было за сорок. Так жизнь сложилась. Она всегда была очень ласковая и тихая девочка. С рождения. В роддоме подала голос только при рождении, после шлепка акушерки. Спокойно вела себя и в грудном возрасте: пососет грудь и спать. Головку стала рано держать, садится тоже… И всегда внимательно смотрела на окружающих, словно хотела всех запомнить. – Марина Петровна (так назвалась моя случайная собеседница) мечтательно задумалась на мгновение. – А когда научилась ходить, играла только в «маму и дочку». При этом «дочкой» могло быть что угодно: палочка, завернутая в лоскуток материи, голый пупс или столовая ложка. Оля постоянно разговаривала с ними на правах «мамы».
Пожилая женщина с любовью смотрела на фотографию, которую держала в руках, где была запечатлена девочка лет пятнадцати, с короткими косичками и конопушками на курносом носу. Мама выглядела устало – спокойной. Особенно это подчеркивал ее взгляд – с затаенной болью, но уже какой – то равнодушный.
- Ласковая была, всех жалела и справедливая до крайности. Однажды принесла домой полудохлого воробышка, которого их рогатки подбили дворовые мальчишки. Он прожил всего несколько часов, но Оля ни на секунду не оставляла попытки его спасти: согревала своим дыханием, закутала в детское одеяльце, баюкала. Когда же бедная птичка закатила глазки и затихла, еще долго не хотела верить, что птенчик умер. Но знаете, она не плакала. Просто поджала губки и уставилась в одну точку. Так и просидела до вечера, не проронив ни слова. Наутро, выйдя во двор, увидев хулиганов – мальчишек побежала к ним и отлупила их обоих… штакетиной от забора. Потом, правда, пришлось объяснятся с их родителями.
Любимая игрушка была кукла Барби. Как – то поинтересовалась – почему именно Барби, а не наши - отечественные? Услышала оригинальный ответ: «У нее такие красивые туфельки, платье, бантики в волосах. Таких у нас не встретишь… и не заработаешь».
Практичная, все понимала по взрослому. Хотя было тогда ей всего двенадцать лет. Может быть поэтому, с восьмого класса стала подрабатывать со мной на пару – я «челночница» была. Ну и она моталась со мной в бывшие «братские» республики и ближнее зарубежье. Пропускала занятия, конечно. В школе директор пугал выгнать из школы. Но вскоре он попал в больницу (какие – то отморозки напали на него на улице, избили и ограбили) и об исключении Оли никто не вспоминал.
Да, забыла сказать, мужа у меня никогда не было - не судьба. Мужики были, но все какие – то временные, не домовитые. Да и дочка к ним была совершенно равнодушна. В общем, ко двору ни один не прибился.
Вскоре переехали в Краснодар – там умерла дальняя родственница, и мне достался ее домик на окраине города. Олюшка совсем стала взрослой, рассудительной. Красотой, правда не блистала, но ума – палата. Я всегда советовалась с ней - на каком рынке торговать, по какой цене, платить ли за «крышу» тому или иному бандиту. Дочка всегда давала обстоятельные и дельные советы. Наш малый бизнес процветал.
Спортом стала заниматься. Ходила в секцию по стендовой стрельбе. И там проявила себя с лучшей стороны. Чемпионкой стала. Вот только с тренерами и товарищами по команде ей не повезло. Постоянно все придирались к ней, даже насмехались… по поводу отсутствия ухажеров. Ушла она из этой секции к другому тренеру. Там ее уважали и хвалили. Домой стала приносить деньги. За призовые места. Иногда даже в иностранной валюте, говорила, что это спонсоры дают. Медалей было много. Они до сих пор висят на стене в доме. Часто уезжала в командировки. Бывало, вернется через неделю, а бывало и месяца три ни слуху, ни духу. Куклу, свою, Барби, всегда с собой брала. Говорила, она ей приносит удачу. Приедет усталая, нервная. Я уж на цыпочках по комнатам хожу, не дай бог, заругается. Отойдет через пару дней и опять все идет по – старому: я на рынке торгую, она любимым спортом занимается.
Последний раз уехала полгода назад. Сказала, что в последний раз выступает на соревнованиях и, если займет первое место, много денег заработает. И пропала. А недавно пришла повестка из прокуратуры. На допрос вызывают. Говорят о каких – то «белых колготках» хотят побеседовать. И просили принести фотографию Олюшки. А у меня только школьная есть. Не любила она фотографировать, не фотогеничная была…
Мы сидим на скамейке недалеко от здания городского суда и прокуратуры и ждем, когда нас вызовут. Марину Петровну по делу девушке – снайпера, воевавшей на стороне бандформирований на Кавказе, меня в качестве потерпевшего – мой сын погиб от пули обвиняемой...