Колобок, И ложь бывает настоящей, Почти по Дюма
Про Колобка
Колобку нравилась его оперская жизнь. Он с детства любил азарт, погони, интриги, а здесь, в новой жизни, их было с избытком. Вот и сегодня, получив жёсткие указания от своего руководства (назовём его просто, без регалий: Дедушка и Бабушка), Колобок,особо не задумываясь,сразу же бросился их выполнять.
"Так,-повторял про себя Колобок, застёгивая на ходу бронежилет, обязательный атрибут оперской жизни,-первое—это статистика, затем — результат, а главное — источники необходимой информации. Вот с них,"ненаглядных",и начнём выполнение поставленных задач"...
В назначенное время эти "ненаглядные" особы (назовём их Волк и Медведь), гордость и личное приобретение самого Колобка, с нетерпением ждали его на опушке леса. Однако,источники,по неизвестной Колобку,причине были настроены к указаниям высшего руководства крайне агрессивно. "Хороши себе помощнички", — подумал Колобок, но решил на эти капризы сегодня не отвлекаться. Стоящие перед ним задачи были выше и важнее личных обид. Поэтому, пока Волк с Медведем соображали, что за манипуляции производит с ними Колобок, последний с достоинством провёл сложный оперативный эксперимент по выживанию в экстремальных ситуациях, доказав на практике своим оппонентам, что безвыходных ситуаций даже в диком лесу не бывает.
Источники были ошарашены дерзостью своего "бронированного" шефа, который им пришёлся далеко не по зубам, и они с понурым видом приняли жёсткие правила новой игры, которые им здесь же с победным видом объявил Колобок. Как никак, а он — власть, законник. Прощаясь с ними,Колобок всё же дружелюбно улыбнулся и громко сказал: "И помните,други мои, не будете стучать, будете перестукиваться. Я сантиментов не люблю". И покатился, то есть продолжил свой путь, оставив Волка и Медведя в полной прострации.
Мысленно Колобок уже представлял как будет докладывать своему руководству о ходе выполнения данных ему указаний, как его будут хвалить, но тут на мобильный телефон пришло экстренное сообщение :"Прошу срочной встречи, Лиса".
В душе у Колобка всё затрепетало. Ещё бы, Лиса была для него не только самым любимым и самым информированным источником,но и самым недоступным,Да-да,самым недоступным даже для его необузданной страсти и фантазии. С другими ведь Колобок делал всё, что хотел (в рамках законов, разумеется), а с ней ему приходилось держать строгий официоз. И вдруг — удача, Лиса сама просит его о встрече. "Неужели наши чувства стали обоюдными,-внезапно размечтался наш герой,- и нас влекут друг к другу не только профессиональные обязанности?" Странно,но сегодня Колобок был в этом почти уверен,и он,нарушая все мыслимые и немыслимые инструкции по вопросам безопасности,и ,даже особо и не раздумывая, снял с себя и спрятал в укромном месте бронежилет,иное специфическое имущество,положенное оперу,и помчался на встречу с вожделенной его сердцу Лисой совсем налегке.
Когда на освещённой солнцем поляне Колобок увидел обнажённую до искренности Лису, он понял всё. А главное, что навсегда теряет свою бестолковую голову.
Здесь уместным будет,конечно,сказать,что нашему главному герою это чувство искренне казалось обоюдным.Наверное,именно потому он и слился с Лисой в одном любовном порыве.А её поцелуи с каждым разом становились всё более долгими и страстными.Однако,уже после очередного из них Колобок остро ощутил, что ему не хватает воздуха. А потом горе-оперу стало темно и неуютно. Вероятно и нам,дорогой читатель, будет весьма неуютно, если и нам вдруг "посчастливиться" оказаться в чьём-то желудке. Но даже в нём Колобок думал не о трагическом закате своей недолгой служебной карьеры.И даже не о работе.Он сладострастно думал о том, как прекрасен и романтичен настоящий засос, который увлёк его за собой в неизвестность...
Да, Колобка в первый и в последний раз в жизни засосало по настоящему. Рассказывать о том, что было дальше, не буду. Скажу только, что конец профессиональной карьеры Колобка действительно оказался грустным и печальным. Даже очень печальным. А может,конечно,и поделом, потому как нарушил он старые оперские заповеди.А они коротко и понятно гласят,что не стоит класть глаз на жену боевого брата, секретаря и сотрудницу негласного аппарата (в смысле, Лису). А выходя на боевое задание, не стоит ни при каких обстоятельствах, а тем более личных,забывать про бронежилет,ведь в оперской жизни очень часто бывают ситуации, когда только он и может стать единственным спасением от очень больших неприятностей.
Скажу и о том, что нарушать или не нарушать оперские заповеди — сие личное дело каждого. Хотя встаёт вполне резонный вопрос: у оперов хоть заповеди есть, а другие (увлекающиеся и влиятельные жители леса) вообще не по понятиям живут, не говоря уже о несоблюдении ими законов.А если по их вине настоящие Колобки вообще переведутся, что делать то будем? Как говорят, хороший вопрос,но не по окладу. Хотя, думаю, что делать что-то будем. Только об этом позже. А пока всё, до новых сказок.
* * *
А мне не жалко Колобка,
Его помятые бока,
Фиглярство,и,конечно,блуд...
Всё это понтами зовут.
Да и Лисичка не права.
Кто крал зимой с избы дрова?
Кто кур исподтишка таскал?
Не там наш Колобок искал...
А был бы он чуть поумней
И до врагов из леса злей,
Глядишь,и жив остался он,
А так лишь плач да бабкин стон.
* * *
И ложь бывает настоящей
В одном дремучем лесу жили да были Дед с Бабкой. И была у них не то дочка, не то внучка по имени Машенька. Дед с Бабкой, как полагается, души в ней не чаяли. И баловали,естественно,как могли. Но в дремучем лесу, как понимаете, особо не побалуешь. А здесь и Машенька, извините, как бы уже из ясельного возраста выросла, а потому решили старики отправить Машеньку поучиться уму-разуму в соседский сосновый бор. Там, в отличии от их дремучего леса, и грибы, и ягоды всякие есть. И красота — ну просто неописуемая. Сами то Дед с Бабкой там ещё по молодости были, а помнили про ту красоту до сих пор. Вот и Машенька пусть на неё полюбуется. А чего на печи сидеть, бока отлёживать. Лёжа на печи науку жизни не познаешь.
Короче говоря, снарядили Дед с Бабкой Машеньку и в сосновый бор направили уму-разуму набираться да красоту всякую в себя впитывать. И всякие строгие наставления ей дали: как себя вести, как дорогу обратно найти. А Машенька как покинула свой дремучий лес, так все советы-наставления Деда с Бабкой и забыла. Да и ни к чему они ей, сама уже взрослая. А когда попала Машенька в сосновый бор, так и вообще обо всём на свете забыла:красотища то какая кругом! А грибы то красненькие с белыми та чёрными точками на шляпках так и сами в лукошко просятся...
Долго ходила Машенька по сосновому бору и заблудилась. Плачет, кричит — ни звука. Пытается советы Деда с Бабкой вспомнить, да куда там. Имя своё от страха и то забыла. И вдруг смотрит Машенька сквозь слёзы — избушка стоит. Не их с покатившейся крышей,а чужая,но весьма и весьма добротная. Машенька схватила лукошко и бегом к избушке. Постучала — никого, зашла вовнутрь — тоже никого.
"Чудно!"— подумала Машенька, а потом осмотрелась и увидела на столе большую краюшку хлеба и чугунок с кашей. А Машенька голодная была, да и покушать ох как любила, а потому и приговорила, в смысле — съела то, что увидела. И только последнюю крошку хлеба в рот забросила, дверь в избушку открывается и Медведь заходит. И ну ругаться на Машеньку, что та без спросу в его избушку с мухоморами зашла и всё съела. И хотел тот Медведь вместо каши Машеньку съесть, а она и говорит:" И не съешь, потому что придут мои Дедушка с Бабушкой и сделают из тебя чучело".
"Чудное слово какое-то, — подумал про себя медведь, — а то, что у Машеньки Дед с Бабкой есть — это хорошо". "Ладно, — говорит Медведь, — не буду я тебя пока есть, отведу к Деду с Бабкой, а потому и дорогу показывай".
Посадил Медведь Машеньку себе на шею, а той сверху всё сразу и видно стало. По пенькам они быстро дорогу к Деду с Бабкой и нашли. А Медведь их увидел и очень обрадовался. Дед с бабкой хоть и старенькие были, но весьма упитанные. В общем, съел их медведь. А потом и Машеньку съел. А почему съел — да просто голоден был. И к тому же в дороге на шее с Машенькой ещё больше аппетиту нагнал.
А над словами Машеньки наш насытившийся злодей ещё долго смеялся. Вот с тех пор и говорят, что не дели шкуру неубитого медведя. И не ходи в чужую избу со своими правилами, даже если очень кушать хочется. А если незнакомца к себе домой приглашаешь, то хотя бы о намерениях его узнай или о состоянии желудка, а то вдруг и он тоже голоден. А это уже серьёзный сигнал. О возможных последствиях, разумеется.
Да и красота, кстати, тоже очень обманчивой бывает. И опасной. Не говоря уже о красивых грибах, которые мухоморами называются. Вот и получается, что если бы Машенька вовремя уму-разуму научилась, а не на печи валялась, то вместо мухоморов набрала бы в лукошко правильных грибов и ягод. Глядишь, их бы и съел Медведь вместо Деда с Бабкой и Машеньки. Или пирожков Медведю напекла бы, как в настоящей сказке. А в ней ведь всё по другому. И плохо это или хорошо, во многом будет зависеть от нас. Во всяком случае очень хочется в это верить. В смысле, в красивую сказку, а тем более в её хороший конец…
* * *
Эх,"Машеньки",за много лет
Вы столько принесли нам бед,
Что хватит на большой роман,
Где ни строка-сплошной обман.
Где ни страница-горечь слез
От детских и наивных грез...
Я не за то,чтоб не мечтать,
Но правду жизни надо знать,
И слушать мудрые слова,
Что жизнь,увы,не трын-трава.
Вся наша жизнь-как лесосплав:
Не доглядел-и ты не прав.
Не досмотрел-и ты в воде.
И быть тогда большой беде...
* * *
Почти по Дюма
В одном дремучем лесу жил да был учёный Медведь. Все медведи как медведи: рыбку в реке ловили, ульи пчелиные разоряли, а зимой забирались в берлогу и лапу до весны сосали. В общем, всё у них было запрограммировано лет этак на "цать" вперёд.
Короче, скукатища или застой,как кому нравится. А наш Медведь мало того, что в очках был да с отметиной на голове, так и речи ещё разные мудреные говорил о красивой жизни, к которой все должны стремиться. И слово для этой жизни мудрёное придумал — перестройка. Жители леса послушали его, послушали да и говорят: "А что, может и вправду Потапыч прав. Может действительно эта перестройка вещь хорошая…".
Погудел лесной народ да и выбрал Потапыча главным по этой перестройке. Спросите почему его. Да потому, что никто больше в этой перестройке ни бум-бум. Грамотных то в том лесу мало было: Потапыч да трое поросят — близняшек: Нуф-нуф, Наф-наф и Ниф-ниф.Вот именно их наш учёный Медведь, который вдруг себя Людовиком возомнил, к себе в помощники и взял. В личную,так сказать, гвардию. И понеслось...
Чего понаделал тот ветер перемен, который Потапыч поднял, наверное и жизни не хватит, чтобы всё рассказать. А мы как бы сказку рассказываем, короткую и ясную.А потому на всякие там детали отвлекаться не будем. Скажем только о том, что от той перестройки все в лесу проснулись, даже те неправильные и старорежимные медведи, которые в спячке были и лапу сосали. И решили они на тайном совете своего собрата угомонить, то есть на место поставить или в берлогу затащить, чтоб заснул, как все.И надолго.
Да вот беда.Больно ретивым Потапыч оказался. "Свободу душат!", — кричит. И свою гвардию на помощь зовёт, в смысле поросят учёных. Но ведь поросята чаще бывают запечённые, чем учёные. А потому Ниф-ниф, Наф-наф и Нуф-нуф быстро смекнули, что к чему и гордо заявили: "Не знаем мы такого, мы сами по себе, то есть самостоятельные".
В общем, опростоволосился наш Мишка. Пока он перестройкой занимался, то за этим занятием и не заметил, как из розовых поросят порядочные свиньи выросли. А народ лесной гудит, крайнего требует назначить. Видят поросята, что дело плохо, потому как жареным запахло, и говорят :"Не хотим мы быть крайними, пусть Потапыч таковым будет, раз он сам всё это затеял. А мы уходим из леса. Сами будем жить — самостоятельно". "А что ж вы делать то умеете, — смеётся лесной народ, — песни только и поёте: нам не страшен серый волк. А если он и впрямь появится, что тогда?"
"Вот когда появится, тогда и разберёмся", — запальчиво ответили поросята и ушли из леса. И им казалось, что навсегда...
Прошло время,а много или мало,не в том суть.Главное,что закончились запасы питания, которые поросята прихватили с собой из леса. Потом закончилось и само лето, и с каждым днём становилось всё холоднее и холоднее. "А может вернёмся в лес, братцы — спросил как-то у братьев Нуф-нуф,- Самостоятельно жить конечно хорошо, но кушать тоже хочется. Да и холодает". "Не бывать этому, — завизжали братья,- Мы вот возьмём сейчас и построим себе тёплые жилища, и будем опять жить припеваючи. А ты, если хочешь, возвращайся в свой дремучий лес!"
Подумал Нуф-нуф,а потом взял и послушался их совета. Вернулся он в лес, покаялся перед честным лесным народом, а раз покаялся, то его и простили. Народ то он понятливый и мудрый. И зажил Нуф-нуф прежней застойной жизнью: дом себе каменный построил, огород с капустой зелёной посадил… В общем, всё у него стало как у людей, что в переводе на лесной язык означает хорошо.
А что ж Ниф-ниф с Наф-нафом. А они продолжали бегать по чужим садам-огородам: там картошки своруют, там яблок примороженных пожуют, там у трубы отопительной погреются.А однажды видят, идёт по дороге Осёл, гружённый корзинами с разными овощами и фруктами. Завидел он поросят и кричит: "А я к вам, братцы!". "Не поняли", — отвечают удивлённые поросята. "А чего здесь не понять, — говорит осёл, — Слава о вашей мудрости и геройском поступке (в смысле, когда поросята из леса ушли) и до нашей заграницы докатилась. У нас таких героев любят. Вот я и решил вам помочь,а знать и все принесённые мной угощения уже ваши".
Как их увидели голодные поросята, так и набросились всё поедать без разбору. Особенно "капусту" зелёную. Долго ели. Животы их от "капусты" раздулись, щёки разрумянились, шёрстка и поросячьи хвостики в колечки закрутились от удовольствия. "Вот житуха подвалила", — подумали поросята и сладко заснули под тихие речи заморского гостя.
А Осёл, когда поросята крепко заснули, сладострастно крякнул, сбросил с себя ослиную шкуру и громко произнёс: "За всё, несмышленые ребятки, в этой жизни надо платить. И за бесплатное угощение тоже. Во всяком случае, так у нас за границей принято. Это у вас, в лесу всё задарма, а у нас нет"…
Ниф-ниф с Наф-нафом аж оторопели, услышав эти слова и хотели бежать. Да куда там убежишь с полными животами, в которых "капуста" не переварилась. Ведь ели они много и без разбору. Вот так же без разбору (где голова, где копыта, где хвост) и съел хитрый Волк. И даже не подавился.
А почему Волк? Да потому,что не Осёл это был, если вы ещё не догадались. А ослиная шкура — это так, для приличия, или для маскировки. В общем, кому как нравится.
Вот такой грустный конец у нашей сегодняшней сказки. А что Нуф-нуф, спросите Вы? А у него всё хорошо. Во всяком случае, на жизнь свою он не жалуется. И Волка не боится.
Во-первых, в дремучем лесу свои волки есть, но правильные, которые натягивать на себя заморскую ослиную шкуру унижением считают.
Во-вторых, дома и стены помогают. Или вековые деревья с корнями. В общем, кому как нравится.
А в третьих, в этом дремучем лесу своих в обиду чужим стараются не давать. Даже тех, кто давно уже из поросят в порядочных свиней вырос. А если не правы и не понимают, лесной народ сам проучит как надо.
Потапыча вон и то проучил, хотя он и речи умные говорил. Но одно дело говорить, а другое — сделать. Да и умный — это ещё не мудрый. Мудрость она веками воспитывается. И кто к ней прислушивается, лишний раз на одни и те же грабли не наступают. Вот такие вот дела.
А неправильный Волк, говорят, опять рядится в разные заморские шкуры. Всё ищет, кому бы ещё свои бесплатные гостинцы поднести. Неужели найдёт?
P.S. Ладно, скажете Вы, с Потапычем, который Людовиком себя возомнил, всё ясно. Да и не одни учёные медведи манией величия страдают. Поросята, понятное дело — мушкетёры, хотя и со странностями, мягко говоря. Волк конечно же на Ришелье тянет, такой же коварный. В массовках, понятное дело, лесной народ, овощи, фрукты и прочее… А где же Миледи с Д’артаньяном, спросите Вы. А их пока и нет. А если бы были, то и сказка была бы другой. А так, почти. А почти, как мы знаем,не считается. Мало ли что в дремучем лесу и его окрестностях случается. Но об этом позже. В следующих сказках.
* * *
На Д"артаньянов нынче дефицит,
А потому и "королевство" тихо спит.
И там,где честь-мерило всех проблем,
Сегодня деньги-ключ к решенью "тем".
А раньше было всё наоборот:
За друга друг свой подставлял живот.
И за него врагам кричал он громко:"Стой!"
И был готов идти в неравный бой...
Я верю,станет модным вновь Дюма,
И нарасхват пойдут его тома,
И миру явится красавец Д"артаньян,
И жизнь бесценную он превратит в роман.
* * *