Пытка как зло a priori.
Каторга, – какая благодать!
(«Крутой маршрут»)
Так уж вышло, что моя поездка в Москву на конференцию РУДН выдалась крайне занятной. Выбранная мною тема доклада «Пытки на этапе дознания и предварительного следствия в России» продублировалась в течение двух дней в разных образах. После конференции, на которой подход был достаточно сухой, я попал на постановку Галины Волчек по книге Евгении Гинзбург «Крутой маршрут» и чуть позже в «Музей Пыток» на Старом Арбате.
Нет ничего лучшего, чем наглядность. Когда я писал свою статью, я мыслил абстрактно: ну пытки и пытки, ну плохо – нужно искать пути решения проблемы. Но после данного спектакля у меня радикально изменилась мера отторжения: от сдержанного до полного. Конечно, события происходят в 1937 году, но я слабо верю в то, что сейчас такого нет. Такое зло есть! И в огромных количествах, это невозможно оправдать. Наше «правовое» государство не только не предпринимает радикальных мер для решения проблемы, но и закрывает глаза на грубейшие нарушения прав человека – тем самым, поощряя эти нарушения. Как далеко мы от того 1937 сейчас?
Ну что вы. Тогда был тоталитаризм и партократия, а сейчас у нас демократия. Но неужели демократия это не уважение человека? А раз нет уважения – то нет и демократии. В средневековье пытка была повседневным делом, но ведь когда-то и групповой брак не выходил за рамки морали. Не будем же оглядываться назад. Пытка была злом и тогда, очень странно, что Церковь творила зло во имя добра. Да и добра ли? Просто и тогда главной задачей ставили устрашение человека и сейчас. Каждый из нас не имеет уважения к закону зачастую именно из-за первобытного страха к нему. Мы не видим защиты и опоры, мы видимо топор палача, зависший над нашими головами…
Пытка – зло a priori. И невозможно вылечить душу человека, насилуя его плоть. Невозможно избиениями отыскать правду – можно лишь сломить волю и добиться нужного результата. Но если мы готовы идти до конца ради результата, ставя себя по ту сторону морали, добра и зла, то кто мы? Тогда мы вовсе и не люди. И еще хуже тех кто пытают, те с чьего молчаливого согласия это происходит. И к их числу относимся мы. Те, кто не хочет выйти в центр сцены и заявить о себе, о своём достоинстве и правах. Те, кто молча смотрят как их уничтожают: духовно и физически, и не стараются сделать хоть что-то, что сделает нашу жизнь чуть светлее и добрее.