Лена проснулась и очень об этом пожалела. Во рту была такая помойка, что, казалось, даже мусорщики в оранжевых телогрейках, ползущие по утрам в жутких футуристических машинах, завидев ее, поддали бы газу или свернули, не доезжая, потому что у них в профессии пахнет приятней. А все долбанная Светка и ее днем рождения. Ну как не поздравить одноклассницу из соседнего подъезда с 35-летием? Конечно - надо. Только вот после этого надо еще идти с ней в пивнушку.
Пивнушкой, по старой советской памяти, называли вполне приличное заведение неподалеку от дома, которое лет 10 назад выкупил - и придал ему, практически, европейский лоск - пожилой бизнес-армянин, принципиально раскатывающий на стареньком кислотно-синем москвиче-фургоне. Да, против заведения Лена ничего не имела. Особенно, если посещать его в пятницу. Но уж никак не во вторник, после которого неминуемо наступит рабочая среда. Поели шашлыка с лучком от фирменного, прикрепленного к кафешке узбека, традиционно продегустировали все пять сортов пива, традиционно же отплевываясь на "Барпе". Ну и рыбка, конечно. Вот и думайте от чего сейчас во рту такая гадость...
Светке-то по-барабану - работает в местном магазинчике продавщицей. Там постоянная утренняя клиентура купаться в ее перегаре будет. Лена представила, как пьяница дядь Валера заходит в магазин к Светке, которая в манере телевизионной рекламы дышит визуально определяемой зеленоватой струей перегара (как в рекламе про свежее дыхание) и Валера, попав в эту струю, в замедленном темпе запускает грязную пятерню в свои немытые, давно нестриженные волосы и картинно встряхивает головой от чего слипшиеся космы феерически разлетаются в стороны. А потом откуда-то с неба прилетает объемная надпись: "Магазин "Байтыр". Наш любимый магазинчик!" Лена, невольно улыбнулась: да уж, клиентура...
Будильник на телефоне повторно зазвенел и Лена, собрав все душевные силы, встала с кровати и поплелась в ванную. Первым делом надо зубы почистить. Хотя ей, почему-то казалось, что, сожри она сейчас весь тюбик пасты, - зеленая "рекламная" струя перегара никуда не денется, а только немного поменяет окраску и дифференцируется, став похожей на разноцветную зубную пасту "Aquafresh". Лена схватила тюбик, со злостью выдавила в рот мятного червяка и попыталась языком размазать его по всей полости... Но, блин! Твою ж помаду! Как она, оказывается, жжется!!! Когда просто чистишь зубы, этого и не заметить.
Кончик языка горел, как будто она на спор подпалила его зажигалкой, сжевала перец-чили или зубок ядреного чеснока. Да что там кончик языка - весь рот горел! Не мешкая ни секунды, Лена открыла кран и долго полоскалась, отплевываясь и фыркая.
В этом происшествии был один значительный плюс - перестало казаться, будто какой-то злодей превратил Ленин рот в "резиновую квартиру", где этой ночью переночевало 27 таджикских "нелегалов".
***
По дороге на работу Лена слушала Coldplay, но, дребезжащяя на "недавно отремонтированной" дороге, раздолбанная "Газель", запах пота соседних пассажиров, набившихся в маршрутку как "вредные" латвийские шпроты в желтую консервную банку и собственные муторные ощущения мешали погружению в тот романтический британский сплин, который обычно навевала музыка этой группы. Выбираясь из зловонной маршрутки, Лена почувствовала, что перегар у нее все-таки немного остался, несмотря на две чашки кофе и бутер с сыром "маздам", который она насильно в себя запихнула. Однако по этому поводу вряд ли стоило переживать - пачка "Дирола" и свежее дыхание вам обеспечено! В супермаркете неподалеку от офиса Лена заодно купила пачку тонких сигарет - хотя курила редко, от случая к случаю - и, на всякий пожарный - тюбик зубной пасты. Если что можно будет сходить в туалет, рот с пастой прополоскать.
На подходе к офису, переходя дорогу - как это водится по закону подлости - Лена краем глаза заметила, подруливающий к зданию, шефовский "Лексус". И все бы ничего, но, присмотревшись, Лена увидела на правом сиденье и Василису - коммерческого директора компании и самую зловредную сучку, какую только можно было себе представить, если забыть географичку из далекой школьной юности. Василиса Ивановна Лопарева внешне была очень похожа на экранную Василису из передачи "Давай поженимся". Но только внешне. Впрочем внутреннее сходство тоже было, но только как бы зеркальное. В Василисе из телевизора ощущалась добрая всепонимающая, всепроникающая мудрость, она, казалось, знала все о каждом, и к ней хотелось обратиться за советом, а то и просто поплакаться иногда, прижавшись к теплому плечу. Василиса же Ивановна, судя по всему, тоже обладала схожими способностями, но подло использовала их как инструмент власти, подавления и контроля. От ее взгляда, проникающего в самый позвоночник, по коже пробегали мурашки, и кундалини утекала куда-то в пятки, а голос, который в иных обстоятельствах мог бы быть вполне приятным, заставлял нервно моргать даже непробиваемую "зав-отдел-кадр" Наргизу Витальевну.
"Ну все, - подумала Лена, взглянув на часы, показывающие предательские десять минут десятого. - Попала. Твою ж помаду!"
Начальство ждало ее на крыльце.
- Видяева, - сразу атаковала Василиса. - Вы что думаете...
И понеслось. Лену стыдили, просвещали, говорили очевидные вещи, Лену извещали, Лене угрожали и напоминали об очевидных вещах. А Лена стояла с виноватым личиком, стараясь дышать в сторону, и злилась. Но злилась не столько на Василису - к таким, со временем, вырабатывается привыкание, - сколько на шефа, Виктора-бля-Сергеевича, который стоял рядом, состроив прокурорскую рожу и сверля взглядом бретельку, так некстати порывавшуюся сползти с Лениного плеча.
Наконец экзекуция закончилась и Лену чуть ли не пинком проводили к дверям в здание, где на втором этаже располагался офис рекламного агентства "Икстлан". Но окончательно ее добила тупейшая фраза, сказанная шефом ей вслед:
- И помните, Видяева, мы делаем одно дело!
"Вот, сука! - думала Лена поднимаясь по лестнице с отполированными временем ступеньками из какого-то темно-серого камня с белыми вкраплениями, похожими на сало в копченой колбасе. - Вот мудень! Ну я тебе сделаю дело! Твою помаду, промолчать нельзя было? Обязательно, вот, было ****нуть?"
***
Рабочий день прошел вяло и никакими особыми событиями отмечен не был, разве что больше обычного раздражал писклявый голос Машки, любительницы бульварной эзотерики, которая обклеила всю свою кабинку для прозвонов отпечатанными на черно-белом секретарском принтере позитивными слоганами в духе: "Солнышко светит, птички поют, жизнь прекрасна, ****ь, какая же я радая!" Первую половину дня Лена чувствовала себя неважно, однако потом втянулась в рабочую рутину и последствия вчерашнего загула сами собой сошли на нет. Несколько раз она ходила в туалет и полоскала рот с зубной пастой, на всякий случай. Паста так же обжигала мятой, но теперь это было приятно.
К шести часам офисный галдеж стал затихать по экспоненте, а в полседьмого Лена, оглядевшись, убедилась, что в помещении она осталась одна. Лена закрыла читалку с Пауло Коэльо и встала из-за стола. Надо было обойти офис, чтобы убедиться, что никакой энтузиаст (или увлекшийся поклонник Коэльо) не засиделся до сих пор за компьютером. Офис был пуст. Лена подошла и открыла дверь, ведущую в общий холл, по центру которого располагалась кабинка охраны. За маленьким столиком, склонившись, сидел мускулистый, симпатичный охранник Марат в синей форменной рубашке. По напряженной складке над переносицей нетрудно было догадаться - проклятый сканворд не желает поддаваться! Лена помахала ему - тот кивнул, рассеянно улыбнувшись в ответ - закрыла дверь и заперла ее изнутри.
Кабинет шефа находился в дальнем конце офиса, в коридорчике за поворотом. Туда Лена и направилась. Решительно направилась - этот мудак ответит за ее сегодняшнее унижение.
Виктор Сергеевич сидел за компьютером, нервно всматриваясь в монитор, когда в кабинет ворвалась фурия.
- Сейф открывай, тварь! - сквозь зубы процедила Лена.
Лицо Виктора Сергеевича сделалось слегка испуганным, но, казалось, на нем нет и тени удивления. Он прошел к картине, но не к Рериху, за которым был известный всем сейф, а к "Жидким Часам" Дали (разумеется, это были копии, но выполненные очень талантливо). За "Часами" обнаружился еще один сейф. Виктор Сергеевич набрал комбинацию, распахнул дверцу и посторонился, пропуская Лену. За дверцей была довольно просторная ниша, отделанная бордовым бархатом. И... это была мечта садо-мазохиста! Наручники, плетки, хлысты, цепи, женское белье, разнообразные кожаные, латексные, силиконовые приспособления...
- Раздевайся и раком становись! - приказала Лена голосом резко отличающимся от того лепета, что она вворачивала утром в обвинительную речь Василисы.
Лицо Виктора Сергеевича сейчас тоже мало походило на утреннюю монументальную маску прокурора. Скорее это было лицо приговоренного.
- Слушаюсь, Госпожа! - он стал поспешно раздеваться.
Лена извлекла из бордовых недр массивную анальную пробку цвета морской волны, выполненную, как обещали в секс шопе, из высококачественного гипоаллергенного силикона. И тут на лице ее промелькнула тень улыбки. Она кое-что вспомнила из своего утреннего опыта и полезла в сумочку.
- Побыстрее, ишак паршивый, - прикрикнула Лена, намазывая пробку толстым слоем зубной пасты. - Сейчас у тебя сзади будет СВЕЖЕЕ ДЫХАНИЕ!
20.11.2013