Анна Ль
ПОДАРОК
Гроза бушевала, как при сотворении Мира. По крайней мере, то, что я видела и ощущала, почти соответствовало библейскому описанию. В ней чувствовалась первозданная мощь и нечто мистично-языческое, влекущее и, на грани восприятия - почти запредельное. Ощущение тревожной безвыходности вдруг накатило щемящей волной предчувствия и, будто кем-то выключенное, тут же напрочь забылось…
И кой чёрт дёрнул меня поддаться на уговоры друзей: «посидеть» после работы. Повод-то, конечно, был, причём даже вполне существенный – мой день рождения. Но его можно было бы перенести на любой другой раз.
Хмуриться небо начало ещё с полудня, заполняя весь видимый небосклон тяжёлыми иссине-свинцовыми тучами, причём серьёзно и обстоятельно. Дождик собирался, явно, не детский. Но то, что сейчас лилось мне на голову - это уже не дождь, а нечто аварийно-умышленное, вроде затопления Содома и Гоморры. Небо, от края до края, непредсказуемо обрываясь и, неожиданно начинаясь из ниоткуда, будто кто-то пытался заштопать сразу весь небосвод, прошивали причудливые узоры молний, но любоваться ими уже не возникало никакого желания, мне было просто мокро и до банальности холодно. И в придачу ко всему, видно, всё-таки дёрнул меня, поджидавший момента лукавый - ещё и путь «срезать». Все люди как люди, ходят по проторенным дорогам, мне же, как перемкнуло: пройти через парк и пустырь. Так, конечно, ближе, но только не в темноте и не под дождём. Вот на пустыре-то, как раз, и ждал меня тот самый сюрпри-и-з, который, как известно, обычно и подкрадывается незаметно и неизвестно откуда:
Длинный и прямой как копьё, неожиданно ярко-зелёный высверк молнии, за долю секунды разделил небосвод на две неравные части и ударил, подчиняясь, как всякая порядочная молния, законам Природы, - в самую высокую точку. Только вот с чего она взяла, что самая высокая точка - это я?
I
Какая-то наглая и упрямая травинка усердно издеваясь, щекотала мне нос. Не очень приятные ощущения, надо бы её как-то убрать. В голове, мешая сосредоточиться, что-то немилосердно стучало, и ничего лучшего, как дунуть, я не придумала. Сказано – сделано… и тут же облако мелкой дорожной пыли набилось не только в нос, но и в рот, в глаза и, кажется, даже и в уши. Стук в голове усиливался, становясь громче и громче, но это не помешало одному интересному вопросу проникнуть в мой слабо работающий (вас бы так шарахнуло!) мозг – откуда взялась пыль после такого дождя?
Пока эта мысль одинокой сиротой бродила по закоулкам извилин в поисках собеседника, я откашливалась, отплёвывалась и даже отчихивалась, не забывая ещё и глаза тереть. Когда на зубах перестало скрипеть, и чёткость визуального восприятия мира была восстановлена, я смогла осмотреться. Ага, передаю поэтапно что вижу: дорога и на ней сижу я; в дорожной пыли чёткий отпечаток человеческой физиономии, присмотревшись и не уловив портретного сходства с собой, я, мысленно хмыкнув, чуть подняла голову и попыталась осмотреться. Кругом - толи густо заросшее поле, толи плохо засеянная нива. На горизонте виднеется лес (это при том, что до этого я находилась в городе и до ближайшей лесополосы было минут сорок на автобусе!). Вывод: – нет вывода! В голове стучало всё сильнее, причём к стуку прибавилось ещё какое-то позвякивание или дребезжание. Впрочем, в такой ситуации, это неудивительно. Шагах в тридцати слева спокойно пасётся высокий гнедой арабский жеребец. Не то чтобы я такой уж специалист по лошадям, просто читала, что самые красивые кони - арабские. Теперь посмотрим, что у нас сзади.
О! А сзади… это ж надо! ещё интересней… например, чётко вижу группу всадников, человек двадцать. Вам разве не интересно? А стучит, кстати, не у меня в голове, это просто конский топот, а по земле звуки передаются своеобразно, вибрации, знаете ли. Люди, сидящие на конях, очень активны. Они машут руками, что-то кричат, а некоторые активисты даже пытаются покинуть сёдла прямо на скаку. Почему-то, с каждым шагом лошадей, крепла уверенность, что направляется эта кавалькада именно ко мне. Хотя очень хотелось, чтобы это оказались какие-нибудь скачки, но не повезло. Довольно быстро я оказалась в кольце суетящихся людей. Понять из общего гомона, чего они от меня хотят, было совершенно невозможно. В основном потому, что ни одной целой фразы (слава Богу, хоть по-русски) произнесено не было, только причитания вроде: «ой, ну слава Богу», «сохранил Господь» и совершенно непонятного: «а то царь-батюшка нас бы у-у-у…». Подскочил крепкий старичок и, с помощью собственной шапки, принялся избавлять от пыли мою одежду приговаривая:
- Да разве ж можно, спаси Господи, творить такое, Ваше Высочество. О нас, грешных, хоть подумали б. Да коль стряслось бы чего, царь ведь, будь он здрав ещё сто лет, собственноручно нас бы смерти предал… – Пока дедушка занимался проблемами моего гардероба, двое крепких парней с подобострастными улыбками, но не очень аккуратно, подняли меня на ноги. Теперь, упорный как муравей, чистильщик взялся за мой тыл и бубнил оттуда:
- Оно, конечно, соблазн велик, знатный подарок, дак сперва хоть присмотрелись бы, а то ить сразу в седло – кто ж так делает-то? – Дедок снова вырос передо мной. – А вот теперь и сапожки почистим. – С этими словами старик бухнулся передо мной на колени, и впрямь собираясь заняться моими сапогами. Для меня в тот момент даже не возникло вопроса, «откуда на мне могут появиться сапоги?», я только собралась самым решительным образом пресечь ползанье пожилого человека у моих ног. Наклонилась и замерла, и вовсе не от того, что на мне, в самом деле, были сапоги, а от того, что то, что из них торчало, было абсолютно не моё! Не надо на меня так смотреть! Не было у меня никогда таких тощих и кривых ног!
Я попыталась как можно незаметнее осмотреть себя. То, что одежда явно не моя, уже не вызвало бурного недоумения. Приложило меня основательно, вполне могла иметь место некоторая потеря памяти, ну переоделась и забыла, всякое бывает. Хотя, где это я могла приодеть замшевые сапожки, шитые серебром и камнями, плюс бархатные штаны, причудливо изукрашенные разноцветным шёлком, совершенно непонятно. Но это детали. А вот то, что и руки мне не принадлежат, это сильно настораживает. Но совершенно точно, что этих субтильных ручонок, с двумя бородавками и обкусанными ногтями (пакость какая), не имевших о какой-либо работе никакого представления и унизанных десятком разномастных (безвкусица жуткая) перстней, я раньше тоже никогда на себе не видела.
Тем временем высокий, обряженный в кольчугу, молодой воин (воин, потому что с ним были щит, копьё и на боку висел внушительных размеров меч) подвёл ко мне очень крупного и очень флегматичного конягу, недвусмысленным жестом давая понять, что транспорт подан. Я не стала заставлять себя упрашивать, и с видом бывалого кавалериста попыталась взгромоздиться на широкую спину одра. И сверзилась бы в тот же момент, если бы парень не придержал меня и не подтолкнул пониже спины. Обижаться и бить нахала по рукам я не стала, помог и на том спасибо.
Два бородача взяли под узды мою лошадь, давешний парень подобрал поводья гнедого и мы двинулись. Куда мы держим путь и зачем, собственно, я не задумывалась. Вернее, эти мысли, конечно, не могли не тревожить моего сознания, просто были несколько несвоевременны. Чего голову зря ломать, приедем – увидим, а у провожатых спрашивать глупо, ещё подумают чего. Убивать или пытать меня пока вроде не собираются, даже наоборот, проявляют чрезмерное почтение. Значит, главный вопрос, который требует незамедлительного решения только один – что со мной? Вернее, почему на мне чужое тело, или я в нём? Хотя, скорее всего, и мой внешний вид и местоположение напрямую зависят друг от друга. Да и то, что меня принимают за кого-то другого явно взаимосвязано. Уф, голова кругом…
II
До цели нашего вояжа было недалеко, но из-за непривычного транспорта, уже через час, я чувствовала себя так, словно целый день просидела на мешке с кукурузными початками. К счастью, финиш был виден в образе старинного города, окружённого крепостной стеной. Со всеми прибамбасами типа сторожевых башен, окованных железом ворот, всевозможных вымпелов и, чего-то азартно суетящимися стражниками на стенах.
Если хочешь в чём-либо разобраться, обращай внимание на мелочи – это старая мудрая истина. А в человеке ли, или в обстановке, не имеет ровным счётом никакого значения. Из-за мелочей проигрывались войны, и на них же прокалывались самые опытные и хитрые преступники. В моём случае услышанная или увиденная мелочь может помочь мне во всём разобраться и не наделать ошибок. Конечно, хотелось бы считать, что это всё сон или бред, и не заморачиваться. Но я уже раз двадцать ущипнула себя за различные места, это было больно и нисколечки не помогало.
Вот вы сейчас думаете, что в моём рассказе получается какая-то ерунда. Что ж я, так вот просто села, поехала неизвестно куда и неизвестно с кем, спокойна как слон, и будто так и надо. Ничего подобного, скажу вам. В том смысле, что никакая это не ерунда. Вы бы, окажись на моём месте, тоже не стали бы выть, кричать и биться головой обо что-нибудь подходящее и не очень твёрдое, как взбесившийся шимпанзе. Никто из вас просто не поверит, что всё это происходит с ним на самом деле. Нет, конечно, когда мы смотрим фильм или читаем о ком-то, кто попал в другой мир (параллельное измерение, сдвиг во времени, соседнюю галактику), нам непременно тоже так хочется. Но вот когда это действительно случается, мы не верим своим глазам. Что поделать, как-то так мы устроены. Теперь рассмотрим ещё одну черту человеческого характера, очень ярко выражающуюся во фразе: «А вдруг…?». Именно на готовности поверить в самое невообразимое, разбогатело не одно поколение романтиков, влюблённых и, как ни странно, жуликов. То есть, мы не верим, но в то же время не исключаем подобную возможность. Конечно, это выглядит как-то неестественно и сложно, но такова человеческая психология и не я это придумала. На фоне вышеизложенного, я, как вы теперь понимаете, вела себя абсолютно адекватно.
Так вот, о мелочах. Не то чтобы их не было, только они больше походили на странности. Да и они, в принципе, никак не проясняли ситуацию. Что с того, что все конвоирующие меня, молчали. Ни ничего незначащих фраз, никаких шуток или вопросов они друг другу не задавали. Создавалось впечатление, что все собравшиеся выполняют какую-то, уже изрядно набившую оскомину, данность. На меня, если и поглядывали, то скорее с тревогой. Типа: «В этот раз обошлось, а в следующий как обернётся?». Но это больше запутывало, чем объясняло ситуацию. Или как мне могло помочь то, что в ножнах охраны или стражи, (в зависимости от того, сопровождают меня или конвоируют), покоились не русские мечи-кладенцы, а скорее восточные ятаганы. У писателей-фантастов сплошь и рядом встречаются упоминания о параллельных мирах (отражениях, хроноквантовых углах). Почитайте Головачёва, Белянина, Желязны, Саймака. Там у них подробно и с различными вариациями описаны подобные ситуации. Может и меня угораздило? За неимением более реалистичных гипотез, будем придерживаться этой версии как основной. Тем более, что гипотезы строить можно до бесконечности, но ни к какому изменению ситуации это не приведёт. Во всяком случае, сейчас. Кроме того, перед нами широко распахнулись городские ворота. Приехали.
III
Может, я рассказываю обо всём случившемся несколько сумбурно и размыто. Но покажите мне того, кто, оказавшись на моём месте, будет педантично, шаг за шагом фиксировать события? Ну, разве что какой-нибудь сбрендивший на точности летописец-фанатик. Такового под боком не оказалось, так что, как говориться, за неимением гербовой, пишут на простой. Так вот…
Сам город словно сошёл с исторической киноленты. Что-то вроде английских городов-крепостей из фильмов про Айвенго и короля Артура. Правда, только снаружи. Внутри всё было в лучших традициях русских городов. То есть центром города служил кремль, от которого как спицы колеса расходились радиальные улицы. По одной из таких мы и двинулись. А если учитывать что заботливый гардеробщик обращался ко мне «ваше высочество», то логично предположить местом прибытия всё тот же кремль. Хотя здесь место жительствоа правящей верхушки может называться как угодно.
Надо признаться, что своими размерами город меня потряс. По совершенно прямой улице мы ехали больше часа (!), прежде чем вдали показалось строение, отвечающее определению дворец (замок, резиденция, палаты, хоромы, обиталище) короля, или кто у них тут.
Надо сказать, что больше всего меня заинтересовала не старинная архитектура, и не загадочные постройки, попадающиеся на пути, явно культового назначения, а выражение лиц встречающихся людей. Даже у детей в глазах стояла тревога, смешанная с облегчением, которую я наблюдала всю дорогу у своего эскорта. Кто же я такая здесь? Может какая-нибудь сумасбродная принцесса, от которой уже и не знают чего ожидать? Мне ли не знать какие фортели иногда выписывают малоумные дочечки богатых родителей? Да у нас такое сплошь и рядом! Отсюда и тревога? Кто бы знал, как одновременно я была и далеко и близко от правды.
Про сам дворец рассказывать не буду – дворец как дворец, типичный. Три этажа со всевозможными башнями, башенками и финтифлюшками, ещё одной крепостной стеной и рвом по окружности. Плюс куча народу как богато, так и бедно одетого. С нашим появлением все это пришло в движение, загомонило и забегало. Видимо давно дожидались, так что теперь активизировались в полном составе. Хотя не могло не броситься в глаза, что без всякой радости, хоть искренней, хоть напускной. Меня как китайскую вазу сняли с лошади и препроводили в комнату на втором этаже, где-то в задней части строения. Дверь закрыли и, судя по звуку, возле неё выставили охрану. Причём я имела подозрения, что не для моей защиты, а для собственного спокойствия. Вот так вот.
Впрочем, моё одиночество длилось совсем недолго, я даже оглядеться толком не успела. В комнату шустрым воробышком влетела девица лет семнадцати, румяная сама по себе и без каких-либо намёков на макияж (уж в этом-то я разбираюсь), в простеньком сарафане и настоящей собственной косой до пояса. Пожалуй у неё можно было аккуратненько повыспросить, что же здесь, чёрт побери, происходит.
Скажу сразу, что разговорчивость моей собеседницы превзошла все, даже самые смелые ожидания. Мне, собственно, и спрашивать-то ничего не пришлось, и все вопросы, которые я с таким трудом пыталась сформулировать, пропали даром.
- Ой, Ваше Высочество, ну и испугали же вы нас!
- А… э…?
- Ну, когда вы на коня того взгромоздились, что вам посол в подарок привёз! Все, от неожиданности такого, даже растерялись! А дядька Изот, глаза – во! Рот распахнул, и, где стоял, так и сел, будто стукнутый. А потом вы как поскакали, как поскакали! Ух, и здорово было! А конь-то… конь-то какой! Да с таким конём хоть в женихи, хоть в герои! Ой, ну а батюшка как закричит, спасайте, мол, если лошадь скинет вас, да потопчет, не дай Бог. Так ведь обошлось, а? И всё это залпом, на одном выдохе, с задорным блеском в глазах, без пауз и запятых…
- Ну-у…
- Это добро. Конюшим всё одно достанется, так может хоть до смерти не запорет, ирод… ой. – Девчушка зажала сама себе рот обеими руками и вытаращила на меня испуганные глаза. Я же почти культурно сделала вид, что напрочь не услышала последнего слова в её сольном выступлении, постаравшись перевести разговор на другое. Благо человек двадцать первого века такие способности впитывает с детства. Лучше всего в таком случае немного тупить.
- Э слушай, а чё, правда штоли могут кого-то там насмерть запороть? – Скажу, что тупить у меня получилось пугающе легко, хотя раньше я подобными «талантами» не страдала. Девушка смотрела с недоверием, но испуг уже прошёл.
- Конечно, могут запороть, а то вы сами не знаете. Конюхов за то, что слишком близко подвели лошадь, стременных – за то, что не сняли седло и уздечку, привратников за открытые ворота в дворцовский двор, стражников за раскрытые городские ворота, ну и ещё из горожан кого, тоже могут, что по пути не остановили.
- Рухнуть головой об пол с табуретки, маразм какой! – Служанка вновь испуганно захлопала ресницами. – Надо срочно идти к царю. Ты со мной? – На этот раз молодая болтушка так перепугалась, что не могла даже моргать, только таращилась во все глаза и отрицательно трясла головой. – Тогда здесь посиди. – И я решительно распахнула дверь.
Если кто-то сейчас подумает (с сарказмом или всерьёз) что я такая вся из себя смелая и решительная, тем говорю сразу – ничего подобного. Только… вот скажите, из-за вас когда-нибудь страдали или погибали люди? Нет? Тогда вы не поймете, что я чувствовала в тот момент, словами это точно не объяснишь. Конечно, найдутся такие кто решит, что в любом случае своя голова дороже. Только лично я к ним не отношусь. И если бы мне сказали, что при попытке оправдать тех, незнакомых мне людей, на плаху однозначно ляжет моя голова, я бы не приняла это всерьёз и всё равно пошла бы. Правда бы пошла.
Так вот, открываю дверь. За ней действительно обнаружились двое стражников, очень насторожившихся при моём появлении.
- Мне срочно нужно видеть царя (сказать отца просто язык не повернулся). Вы меня проводите. – Предложение проводить меня, солдаты приняли на ура, Уже совершенно не интересуясь, зачем царь мне собственно понадобился. Ха! Добиваться от мужчин своего в моём мире тоже умеет любая девушка. Хотите пример, так для общего развития? Узнайте, когда по телевизору будет идти трансляция решающего футбольного (хоккейного, теннисного, по регби, по кёрлингу) матча. Потом заранее объявите мужу, что на телевизор он может в этот день не рассчитывать, потому что вам срочно надо посмотреть сериал (кулинарную передачу, ток-шоу, мелодраму). А когда ваш мужчина начнёт звереть, добавьте, что, в общем-то, вы не собирались её смотреть, а собирались с Ирой (Машей, Катей, Олиной) в театр, но не пойдёте, потому что вам совершенно нечего одеть. Как контрольный в голову, можно добавить, что если бы она была в театре, то ничего не имела бы против приглашения мужем друзей, и даже нажарил бы им бычков к пиву (ну это так, кто не знает, не поймёт). Поверьте, новое платье вам гарантированно. А то, что с Ирой вы уже год как не разговариваете, это никого не интересующие детали.
О чём это я, ах да. В моём случае мне необходимы были провожатые. Ведь не спросишь у людей принимающих тебя за свою принцессу «ребята не подскажете, как пройти к королю?». Согласитесь, это было бы крайне глупо. А так всё пучком: молодцы должны за мной следить – следят, я должна найти короля – иду к королю, все довольны. Воодушевлённые моим предложением стражники двинулись по коридору. Вернее один шёл впереди другой сзади, а я посередине.
Поначалу впереди идущий оглядывался через каждый шаг, опасаясь очевидно, что сбегу, и ещё чего-нибудь вытворю, но вскоре успокоился. К величайшему удивлению меня, судя по всему (я везде довольно неплохо ориентируюсь) вели обратно во двор, а не в какой-нибудь тронный зал или опочивальню.
В итоге я оказалась права, мы действительно вышли на обширный дворцовый двор и направились к добротному каменному сараю. Когда мы были на полпути к дверям, до меня стали доноситься звуки. Признаюсь, колени стали ватными. Я никогда не слышала, но так всегда и представляла свист плети и последующий чавк от рассекаемого мяса. Но то, что я увидела, когда двери передо мной открылись, ни представить, ни описать невозможно. Можно конечно произнести какие-то слова, но как, какими словами передать запах крови, описать боль и обречённость взгляда? Да не существует таких слов, это надо увидеть самому! Тьфу, что я несу, никому и никогда ни при каких обстоятельствах не увидеть бы такого! Поверьте, я не боюсь вида крови, но тут у меня закружилась голова и зашумело в ушах.
На плохо струганной скамье лежал голый до пояса мужчина. Над ним с двух сторон нависли два питекантропа с хлыстами, и без остановки молотили разложенную перед ними жертву. После каждого удара на грязной коже появлялась кровавая полоса. В углу стояли ещё пять-шесть человек с пустыми глазами, очевидно скоро должна была подойти и их очередь. Ещё кто-то, два или три человека, лежали на тонком слое соломы прикрытые мешковиной. Сквозь грубую ткань проступала кровь. Почему-то именно вид бурых пятен на грязно-серой материи добил меня окончательно.
Я, кажется, что-то говорила о том, что мне надо не привлекая к себе особого внимания, по-тихому, во всём разобраться? В момент увиденного все правильные мысли разом покинули мой мозг!
- А ну прекрати сейчас же! – С диким воплем я кинулась на близстоящего палача, которому едва доставала макушкой до подмышки, и повисла у него на руке. Впрочем, он даже не сразу понял, что там прилипло, и умудрился ещё пару раз хлестануть лежащего. Следом в тупом недоумении замер и второй садист. – Вы что, офанарели? Я не допущу такого! Ваше величество, прикажите сейчас же остановить казнь! Кто выдумал такую глупость – сечь ни в чём не повинных людей?! – Я встретилась с взглядом стоящего в трёх метрах царя. Мало того, что его глазные яблоки в этот момент уже почти закончили принудительный марш-бросок в область лба, но, достигнув пункта назначения, они, похоже, собирались ещё и лопнуть! Его величество побагровел, потом побледнел, потом даже слегка позеленел и двинулся прямо на меня. Стражники невольно сделали шаг в сторону.
- Ты! – Король остановился со мной буквально нос к носу. – Сейчас, немедленно, безоговорочно следуешь за мной! – Голос короля звучал как сиплый хрип и дрожал. С чего бы это?
IV
Место, где мы с его величеством уединились, явно было тронным залом. Или вы можете подобрать лучшее название очень большой комнате с золотой росписью по стенам, совершенно лишённую мебели за исключением громадного резного кресла с золотыми, опять же, накладками, утыканное где только можно драгоценными каменьями и вырезанной на спинке короной?
Осмотреться опять не дали, прямо с порога король накинулся на меня как голодающий на буженину:
- Это не лезет ни в какие рамки! К твоим выходкам я привык! Не к самим выходкам, к такому невозможно привыкнуть, а к тому, что они происходят. Как к наводнению или урагану. Но это… Я молчал, когда твоими стараниями была спалена дочиста деревня Липкино, когда в Молочаево были, опять же тобой, вусмерть перепуганы все коровы и город на неделю остался без молока, а казна недополучила почти сто тысяч от нехватки законной простокваши! – Король говорил долго и эмоционально, а мне было как-то немного обидно. Он перечислял и перечислял мои всяческие проступки, казалось, что вспоминать он будет ещё долго. Конечно, ничего из вышеперечисленного лично я не делала, но отчитывали-то меня!
Стоять без движения и дальше под непрекращающимся словоизвержением, незаслуженных и, потому, непонятных и не принимаемых мной в свой адрес упрёков, стало совсем невмоготу. Я попробовала украдкой рассматривать стенную роспись, потолочные фрески и витражи на окнах слева. На стене справа висело несколько больших рам, возможно с картинами, но что там изображено мне, с моего места, было не видно. Король продолжал перечисление моих грехов и совершенно не обращал внимания на моё поведение. Воспользовавшись моментом, я сделала несколько шагов к ближайшей картине (интересно же), глянула, и обмерла. Знаете, это… это…очень хочется материться!!!
Это была не картина, это было зеркало. Большущее, я отражалась в нём вся. Хотя «отражалась» будет не совсем правильно. Правильнее будет «отражался». Матка Боска, я не сумасбродная принцесса, я - принц!!! Из зеркала на меня смотрел худой нескладный парень лет восемнадцати. Ноги кривые и худые, руки без малейшего намёка на мышцы, грудь впалая. Лицо вообще чёрт знает на что похоже, односторонне круглое и бледное, как у компьютерного гения, дальше туалета не отходящего от ящика, и крупнокалиберно конопатое. Глаза, то ли серые, то ли зелёные, но глупые и похожие на две пуговицы. Нос луковкой, губы пухлые, рот большой, от уха до уха. Уши, ну что уши, глядя на них, любому будет понятно, что Чебурашка мой близкий родственник. И всё это - в каких-то пыльно-грязных разводах. Сверху, как панамка, распластались засаленные кудри цвета прелой соломы. Сказать тут можно только одно – КОШМАРР!
На меня напал столбняк. Мало того, что я неизвестно где, непонятно когда и совершенно не ясно как сюда попала и даже приблизительно не представляю как вернуться на своё место… так я ещё и неизвестно в ком. Ужас просто… и что же делать???!!! Мой, вроде бы как отец, продолжал нервно расхаживать по залу и что-то выговаривать, лекция о правилах поведения для наследников престола продолжалась. Но теперь слова до меня уже не доходили, сливаясь в общий гул. Потом к нему прибавился звук колокола и какие-то крики с улицы. Краем сознания я заметила как король бросился к окну и тут же пулей рванул на выход. Пробегая мимо, он сильно задел меня плечом. Больно, зато вывело из ступора и позволило разобрать, что же, всё-таки, кричат во дворе; но лучше бы мне этого никогда не слышать: «Спасайтесь, гарпии!». Вот только этого не хватало.
V
Во дворе царил полнейший хаос. Кто-то куда-то бежал, кто-то что-то кричал. Солдаты, пешие и конные, пытались занять им одним известные позиции, но насмерть перепуганный рабочий люд, мечущийся туда-сюда, создавал серьезные помехи. Никаких обещанных гарпий видно не было. На меня тоже никто внимания не обращал, правда я никому и не мешала, стояла возле стеночки и спокойно наблюдала за всей этой чехардой. Какое-то время ничего не менялось, пока какая-то молодая, но дородная тётка в замусоленном сарафане не заголосила на особенно высокой ноте. На неё никто не обратил внимания, зато большинство задрало головы вверх. По их примеру и я решила оглядеть небосвод.
Поначалу я приняла их за больших птиц, чёрная стая в десятка три-четыре особей. Но моё заблуждение рассеялось быстро, когда авангард летучих бестий завис над дворцовым двором. Это были женщины, точнее слова не придумать, женщины с крыльями, серой кожей, рельефной мускулатурой и злобным полыханием фиолетовых глаз с вертикальными зрачками, больше в тот момент я разглядеть не успела. К моему удивлению, большинство только что хаотично бегающих людей успело попрятаться, лучники заняли позиции, мечники в полной боевой готовности, плюс пара десятков крепких молодцов с аккуратно свёрнутыми сетями и конники с внушительными палицами и шестопёрами. Похоже, эти красотки появляются здесь не в первый раз.
С моей стороны сейчас самым разумным было не лезть никуда, окружающие лучше знают что делать. И я так бы и простояла на месте, являясь не более чем статистом, если бы…
Летучие бодибилдерши кинулись вниз как падающие камни и первыми их встретили стрелы лучников. Что впрочем, к моему удивлению, ни на секунду не задержало атаки. Стрелы просто-напросто отскакивали от налётчиц, нанося раны только при прямом попадании не более чем с трёх метров. Хотя и ранами это трудно было назвать, так, царапины. Правда, две стрелы угодили разбойницам в глаза и они выбыли из строя, улетая с душераздирающими криками, но если учесть что на царский двор напало не меньше двух десятков «милых птичек», а остальные орудовали где-то в городе, то выбивание двоих мало чем изменило ситуацию.
Как там было дальше я, честно говоря, уже не видела. Нет, не потому, что сбежала. А потому что меня самым беспардонным образом втянули в общую кучу. Одна из женщин-птиц, нацеливавшаяся, вроде бы на крепкого конного воина, вдруг резко изменила направление и ринулась в мою сторону. Как я в последнюю секунду сообразила кинуться на землю (головой вперед с кувырком, в лучших традициях современных боевиков, а ещё говорят телевизор вредно смотреть), честно скажу – не знаю. Но в итоге, разогнавшаяся кукушка-переросток просто конкретно влипла в стену. Кажется ею тут же занялись наши ребята (я невольно уже причисляла себя к «нашим»), без промедления опутав сетью и не по джентельменски напихав по почкам. Дальше я уже вообще мало что видела, потому что оказалась в самой гуще конницы. Попытавшись встать в полный рост, я тут же едва не схлопотала в ухо, буквально в сантиметре просвистел чей-то могучий кулак. Короче, я снова присела и решила не высовываться, толку от меня как от козла на птицефабрике, единственное, что могу, так это – не мешать.
На корточках, походкой «а-ля утка-кряква», я попыталась пробраться к изначальному месту дислокации, но в толкучке выбрала неправильное направление и оказалась едва ли не в самом центре двора. Здесь было посвободнее, лошади и их седоки сместились куда-то мне за спину, вполне даже можно было рвануть под защиту дворцовых стен. Но в последнюю секунду я заметила маленькую девочку, лет пять, не больше, сидящую на земле прямо под ногами ратников. Как ребёнка до сих пор элементарно не затоптали, оставалось загадкой. Малышка была так напугана, что даже не плакала, а только судорожно сжималась в маленький незаметный комочек, и не стой я на карачках, ни за что бы её не заметила.
Как эта кукла здесь оказалась, я себя не спрашивала, может, не успели спрятать, может, сама выбралась из обычного детского любопытства, а может, если сирота, то элементарно забыли. Как по заказу один из воинов удачно метнув булаву, сбил летающую тварь. Сразу десяток ратников кинулись на нее, чтоб не дать снова взлететь и в результате между мной и малышкой образовалось пустое пространство. Я кинулась к девчушке, отмечая боковым зрением, что - не одна я. Кружившая в вышине гарпия тоже заметила беззащитную жертву, но я успевала первой. Мне оставалось сделать не больше пяти шагов, когда нога наткнувшись на какую-то железяку, подвернулась, и я оказалась на земле. Теперь помешать крылатой красотке было некому, эх запустить бы в неё чем-нибудь, но под рукой ничего, вот совершенно ничего, хотя… Непроизвольно шаря в бессилии рукой вокруг, я наткнулась на что-то мягкое. Если вспомнить что, только что здесь гарцевали всадники на боевых конях, то сразу станет понятно, на что именно. Разумеется от коней, а не от всадников. Вот именно этим я и залепила в физиономию нападнице от всей хлебосольной русской души, в том смысле, что уж накормила так накормила. Взвыла она так, что все аж замерли. Видимо женщина - всегда женщина, даже - когда гарпия, а макияж я ей испортила основательно и, кажется, нажила себе лучшего, из всех имеемых у меня до сих пор, врага.
Не дожидаясь, когда хищная горлица-мутант почистится и популярно объяснит мне, что лицо женщины – это святое, я подхватила ребёнка на руки и осмотрелась, куда бы его спрятать. Сзади послышался утробный вой, эх, а я надеялась хоть на пару минут форы. Теперь её не интересовал никто, кроме меня. Причём она так верещала, что мне совершенно не надо было смотреть где она там, всё и на слух почти видно. Положение было не очень, царский двор, хоть и большой, но всякого барахла - как на барахолке (прошу прощения за тавтологию): бочки, мешки, телеги, какие-то корыта попадаются на каждом шагу, а я не чемпион по бегу с препятствиями по пересечённой местности.
Я бы не успела. До ближайшего схрона, до конюшни, было ещё шагов двадцать, когда гортанный крик раздался прямо у меня за спиной. Всё, приехали.
- Падай! Падай, растудыть твою за ногу! – Какой-то парень с разбегу саданул меня плечом. Если, покатившись по земле как недоеденная сарделька, я и придавила ребёнка, то она даже не пискнула. В первую очередь надо спрятать ребёнка. К счастью за закрытыми дверями всё-таки как-то наблюдали за происходящим. Прямо перед моим носом створка приоткрылась и женские руки приняли малышку.
Я обернулась. Тот боец, что помог мне, был ранен, левая рука вся залита кровью, за кем будет победа – вопрос ясный. Но облегчать красотке жизнь он явно не собирался, короткий меч не опускался ни на секунду.
Дверь за моей спиной снова скрипнула и чья-то рука попыталась втянуть внутрь и меня.
- Да пошёл ты! – Я вырвалась. Откуда-то появилась здоровая азартная злость, когда уже и страх - не страх, и смерть - не смерть. – Сейчас эта птичка у меня попляшет!
У стены конюшни лежало несколько длинных и толстых жердей. Наверное, это были заготовки на оглобли, неважно, главное, что были они большими и на вид крепкими. Завладев эдаким шестом, я бросилась на подмогу.
Тогда я не знала, что гарпия, видя перед собой цель, на другое уже не отвлекается. Это нас и спасло. Моего появления она просто не заметила. Сначала… а вот когда я дважды перетянула её жердиной, тогда – да. Впрочем, тогда уже было без разницы. Первым ударом я переломала ей крыло, вторым – буквально припечатала к земле, воин в свою очередь не растерялся, и одной гарпией стало меньше. Впрочем, и вся схватка на этом закончилась. Оставшиеся в живых бестии, похоже, не ожидая такого отпора, поднялись вверх и, с недовольными криками, подались куда-то на восток.
Дубьё, которым только что так удачно размахивала, я не положила, не бросила, а от бессилия просто уронила, оно оказалось непомерно тяжёлым. Причём, едва не задев по голове того самого бойца, которому только что помогла. Он буквально свалился, сказывалась большая кровопотеря. У меня тоже руки-ноги не держали, всё трусилось и кружилась голова, но помочь напарнику добраться до конюшни, где уже был подготовлен военно-полевой госпиталь, всё же смогла. Что было потом, я не помню.
VI
Летучая тварь, брызгая слюной, пыталась дотянуться до меня когтистыми лапами, но у неё почему-то ничего не получалось. Потом она куда-то пропала, медленно растворившись в белёсом тумане и оставив после себя какие-то пятна. Они в свою очередь превратились в бурые кляксы. Между ними появилось лицо парня. И хотя он никак мне не угрожал, именно это видение вызвало страх и безысходную тоску. Я заплакала и проснулась.
Я уже была здесь раньше. Небольшая комната, десять на десять шагов, кровать с балдахином, стол. Ничего не исчезло, не изменилось. Значит, не сон. На столе стоял кувшин с водой, я поднялась и напилась прямо из горлышка. Ещё очень хотелось есть, но я не рискнула бы отправиться по незнакомым коридорам искать кухню, а звать никого не хотелось. Лучше поподробней вспомнить всё что произошло и попытаться сообразить, что делать дальше, а то всё время кто-то или что-то мешает. Я слышала, что в стрессовой ситуации люди часто начинают разговаривать сами с собой, вроде как это помогает сосредоточиться, что ж, попробуем.
- Итак, я - Дарья Завьялова, рекламный агент. Я шла с работы домой, в свой день рождения. Наркотиков, галлюциногенов и прочей дряни не принимаю. Психическими заболеваниями не страдаю. Склонностей к авантюрам не имею. Недалеко от дома в меня попадает молния. Или не молния?, но ощущения примерно такие. В результате я оказываюсь неизвестно где. Причём, не в своём теле, а в теле местного принца. От которого, судя по показаниям царя-батюшки, ничего путёвого не ждут. Правда, я вроде сносно зарекомендовала себя в драке с гарпиями, но это не меняет общей картины. На повестке дня только один вопрос – что делать в подобной ситуации? Допустим, можно смириться и уйти в монастырь. Хотя неизвестно, существуют ли они здесь, во всяком случае, церквей я что-то не заметила. По любому отметём этот вариант как не состоятельный. Второй вариант сложнее, но вполне реальный: остаться принцем, в перспективе стать царём и прожить жизнь до конца в чужом теле, но с короной на голове. Нет, это вряд ли меня устроит. Королевство – это всё-таки не рекламное агентство. Слишком много ответственности за всё и всех. Кроме того, король, вроде, обязательно должен быть женат и иметь наследника, а в моём случае, это малоосуществимо. Третий вариант самый сложный и самый желательный: найти того, кто сможет вернуть меня назад, или, хотя бы, знает, как это делается.
На этом мой мозговой штурм был прерван деликатным стуком в дверь. Надо же, я даже не заметила, что за окном уже светает.
- Ой, а вы уже встали-пробудились, ваше высочество. А я вот молочка вам принесла, да булку свежую, с маком да мёдом. Думала, как проснётесь, так и откушаете, а вы уже и не почиваете.
- Булка это конечно здорово, есть и вправду хочется. – Я в замешательстве почесала в затылке и провела рукой по шее, а вдруг эта пигалица стояла под дверью и всё слышала. Хотя непохоже, вроде. Я посмотрела на руку, на пальцах остались липкие серые комки пота и пыли. Меня передёрнуло. – Да, молоко и булка это безусловно хорошо, но ты вот что.... Распорядись-ка там насчёт бани или хоть кадушки какой с горячей водой. Да одежду чистую приготовь. Это можно?
- Да неужто мыться будете?! Сами?
- Сама… э, сам конечно, не ты ж меня мыть будешь.
- Вот чудеса-то, что ж это твориться. То в бою себя храбрецом показали, о том вся рать говорит не умолкая. А то вот мыться надумали. Раньше ить вас и силой к воде не подтащить было. Так не уж-то, правда, мыться изволите.
- Изволю, изволю. Только не трепись о том на каждом углу. А то ведь не ровён час, весь двор на меня смотреть сбежится, а я не скоморох какой, так ведь?
- Истинно так! – И шустрая деваха мигом исчезла.
Да и вернулась она уже через пять минут, объявив, что всё готово. Видимо баня была натоплена заранее для кого-то другого, и ей надо было только этого «кого-то» шугануть. Надо признать, что девочка резко выросла в моих глазах: баня была небольшая, находилась на заднем дворе, провела она меня туда каким-то боковым ходом, и судя по всему, никого не поставив в известность. Короче, никто мне не мешал, и через полчаса я уже чувствовала себя человеком. Кстати, надо научиться говорить о себе в мужском роде, а то, ведь, и проговориться, да и чокнутым прослыть недолго. Только сердобольных взглядов да жалостливых причитаний мне и не хватает.
В предбаннике ждал свежий умопомрачительный костюм, в том плане, что от обилия камней и жемчуга просто закружилась голова. Любой ювелир бы в обморок упал, что говорить о простом рекламном агенте. Я вздохнула, и натянула всё это на себя. В любой ситуации надо искать позитив, такое богатство в моей прошлой жизни мне не могло даже мерещиться.
Девчонка ждала меня на улице:
- С лёгким паром, ваше высочество.
- Благодарствую, на добром слове, красавица. – Наверняка я отвечала неправильно, не как принято, необычно, не теми словами. Пока на эту странность никто особого внимания не обращает, у меня есть время хоть что-то разузнать. Если кто-либо заподозрит неладное, то меня даже слушать вряд ли станут, помниться, со всякими там подозрительными личностями не особо в те времена церемонились. А тут вообще могут принять за оборотня, какого-нибудь злого колдуна, принявшего личину принца. Тогда у меня будет весьма разнообразный выбор – костёр, верёвка, плаха. Так что стоит пошевелить извилинами. Кстати, а это идея, всегда и везде все сплетни собираются на кухне, значит, стоит туда заглянуть. Ну и кушать очень хочется, булку-то я даже куснуть не успела.
VII
На царской кухне царило оживление, суета и толчея. Все что-то делали, что-то говорили, что-то куда-то несли, наливали, добавляли, толкали друг друга, что нисколько никому не мешало. Из котлов вырывались клубы пара, из печей пламя, над раскалёнными сковородами поднималось марево раскалённого воздуха. Казалось, что из одной бани я попала в другую, причём гораздо более жаркую и общественного пользования.
На меня никто даже внимания не обратил.
- Ваше высочество, может всё ж таки в горнице откушаете. Негоже принцу в чаду да угаре бродить, ить и небезопасно это, всяко случиться может. – Уже в который раз пыталась меня вразумить моя горничная.
- Так, хватит. Тебя как звать?
- Ульяна.
- Так вот, Ульяна, я хочу поесть здесь! Это понятно?
- Да, но…
- Никаких «но». Просто покажи, где мне сесть, чтоб никому не мешать, и принеси чего-нибудь, ну я не знаю, мяса жареного да хлеба. Оленина есть? (Всегда мечтала попробовать.) Вот и тащи.
- А квасу?
- И квасу.
Пока мы таким образом пререкались, я нечаянно задела плечом какую-то девушку. Она, видимо поняв с кем столкнулась, резко отшатнулась назад. Наступила на ногу пробегающему с ведром очисток мальчишке, потеряла равновесие и в итоге упустила деревянную бадью с каким-то дымящимся варевом. В нос ударил запах куриного супа. Лужа растекалась по полу, стремясь подобраться к моим сапогам. Все, кто был на кухне, со страхом от надвигающейся неизбежности в глазах, замерли - от первого повара, до последней ложкомойки. Тем временем лужа закончила своё дело, изгваздав мне сапоги. И без того перепуганная девица, вздрогнула и выронила два каравая только что выпеченного хлеба, всё в ту же злополучную и всем надоевшую лужу. По сторонам полетели жирные брызги. И могу поспорить на что угодно, большинство из них попало в меня. Ну вот, только отмылась и опять вся неизвестно в чём, хоть опять в баню иди. Что мне теперь всё время грязной ходить? Да что же это такое?!
Последний вопрос я невольно произнесла вслух.
- Это… это…, - залепетала испуганная разносчица горячих обедов, решив что вопрос адресован ей, - это для раненых еда.
- Была. И её было много. Что, много раненых?
- Так ведь.… Ой, помилуйте ваше высочество, ничего дурного я не замышляла. – И неудачливая официантка вознамерилась бухнуться на колени для дальнейшего замаливания грехов. А там, между прочим, лужа, пропади она пропадом.
- Ну что ты, ни в чём твоей вины нет. Это ж я тебя чуть не сбила-а, а сбил тебя, нечаянно, я. (Повторить десять раз, чтоб запомнить «я мужик»). В общем, это мне следует извиниться. – Вроде инцидент был исчерпан, но никто по-прежнему не шевелился, только изменилось выражение лиц. Если раньше они были испуганные, то теперь весьма ошарашенные до изумления. Наверное, всё-таки здесь не принято, чтобы коронованные особы извинялись перед своими слугами. Надо срочно что-то делать, а то спалюсь.
- Так что ты там говорила, раненых -то много? – Я приобняла девушку за плечи и поспешила увести в уютный уголок у окна. Раз пять при этом поскользнулась правда, но ничего, обошлось.
- Так дюжины четыре наберётся, раненых-то.
- Неужели все ратники наши?
- Да нет, ратников всего с дюжину будет. Остальные в основном приезжий люд, хлебопашцы да скотники, торговцы разные, кому спрятаться негде было.
- А они где?
- Так в конюшне же!
- Ясно. Ты вот что, возьми еды да и ступай кормить больных. Я сейчас переоденусь и тоже приду.
- Это что же, неужто вы, ваше высочество, думаете, что мы хворых людей обделяем в чём?
- Нет, я так не думаю. Но раненых навестить мне всё же стоит. Может, нужно чего, лекарств, или врача иноземного, дорогого. Царь-то небось и не почешется. – Последнюю фразу я хоть и произнесла вслух, но тихо, про себя. И всё-таки меня кажется услышали.
VIII
- Слушай, а попроще ничего нет? У меня от этих каменьев самоцветных уже в глазах рябит.
- Это как же проще?
- Это рубашка, штаны, куртка! Без шёлковых павлинов и жемчужных рек! Или я прошу невозможного?
- Возможно такое, да, но ведь не царская то одежа, охотники да сокольничьи такую носят.
- Значит, мы будем считать, что я на охоту собрался. (Надо же, не сбилась, великая вещь – аутотренинг.)
- Так это что же, и егерей поднимать?
- Ульяна, ты что издеваешься? – Девчонка прыснула и убежала. Кажется она не такая уж простушка-болтушка, как показалось вначале.
Пока Ульяна подыскивала мне новый гардероб, я, от нечего делать, осматривалась в комнате. Если честно, то как-то бедновато, никак не вяжется с «опочивальней его высочества». Комната маленькая, мебель без позолоты и украшений, да и мебели-то той, раз-два и обчёлся. Стекло в окне и то простое, наборное, а не витраж какой-нибудь с диковинными цветами или птицами. На стене тряпка какая-то пыльная висит, вроде потёртого гобелена, но что нарисовано непонятно совершенно. Я тронула полотно. За ним нашлось зеркало. На вбитом прямо в стену гвозде висела небольшая корона, вся в каких-то вмятинах, орехи он ею? Орехи он ей, по традиции, колол что ли? В общем, ничего интересного и полезного мой осмотр не дал.
- Вот, ваше высочество, подойдёт ли?
- Замечательно! – Всё пришлось впору. Штаны из мягкой кожи отлично скрыли неприглядную худобу ног, а рубашка из белёной холстины и плотная кожаная куртка – болезненную дистрофичность фигуры. Я глянула на себя в зеркало, что ж, очень даже ничего. Только патлы торчат в разные стороны. Как там расчёску называли? А, ну да…
- Гребень есть? – Девушка выудила откуда-то из-за пазухи небольшое произведение искусства резки по кости: на верхней планке коленопреклонённый молодой парень протягивал девушке букет цветов. И цветы и люди были словно живые. Я не эксперт, но думаю что гребень стоил немалых денег. Это было явно самое большое её богатство.
- Не бойся, не сломаю. – После причёсывания, то, что было у меня на голове, стало, наконец-то, почти похоже на волосы. Я вытерла гребень рукой и протянула хозяйке. – Благодарю.
Ульяна внимательно рассматривала меня, склонив голову к плечу и подперев щёку кулачком. Что, впрочем, не помешало ей цопнуть гребень и снова спрятать его за пазуху. Я двинулась к двери, надо было всё-таки узнать, что там с ранеными. Причём это был отличный способ наконец-то поговорить с людьми, познакомиться и, наконец, понять где нахожусь и как выбраться отсюда. Девушка тут же последовала за мной.
- Ты что же, следишь за мной, да? – Соглядатай мне был сейчас совсем ни к чему.
- Не-е. – Уля так резко замотала головой, что её коса запрыгала по плечам. – Просто интересно.
- Что же такого во мне интересного?
- Так вы ж другой совсем стали, словно переродились, словно это и не вы вовсе.
- Ага. Но ты внимания не обращай, это временно. Понимаешь, с лошади упал, потом с птицами этими бешеными драться пришлось, устал, не выспался, вот и странный такой. Поем, отдохну и буду как раньше.
- Не-на-а-до! – Она заплакала навзрыд так резко, что я даже растерялась.
- Что «не надо»? Успокойся и объясни толком! – Успокаиваться она не собиралась, поэтому говорить стала сквозь слёзы:
- Вы раньше со-о-всем пло-о-хой бы-ы-ли, а сейча-а-с другой со-овсе-ем. Вон-а, за простых людей вчерась за-а-ступи-и-лись, пороть не позво-лили-и. А раньше как кого порют, так вы только хихикали да потешались, вам и дела не было, что за вашу вину человек мучается. Да и не встать из-под кнута может, тоже бывало. – За разговором Ульяна и не заметила, как перестала плакать. – Или вон, опять же вчера, девчурку малую спасли, бестию злобную завалили. А ведь раньше тени собственной боялись. Да что там говорить, я таких трусов отродясь не видала, вам мышка малая на глаза попадётся, так вы от страха в обморок падали. Помыться вас никакими силами заставить было невозможно. А про девку кухонную что говорить? Да раньше за испачканное платье, да замызганные сапоги вы б её насмерть запороть приказали, да перед этим языком пол вымыть от супа пролитого. А сами б только посмеивались. Про то, что за раненых спросили и говорить нечего, а ведь вы серьёзно, душой за них маетесь, я же вижу. Да ведь вы за два дня меня ни разу за косу не оттягали! – Выдала Ульяна свой последний аргумент.
- Не понял. А зачем мне тебя за косу тягать?
- Так для смеху! – Девушка разошлась, и зайди сейчас сам царь, она и ему бы выдала всю правду матку.
– Смешно вам, видишь ли, как у меня от боли слёзы на глазах выступают и лицо краснеет. А можно ещё пониже спины ущипнуть как следует, тоже смешно. Так что как раньше, сделайте милость, нена-а-до-о! – И в горнице снова начался усиленный слёзорозлив.
- Подожди, а как же царь на всё это смотрит.
- А что царь? Ему лишь бы трон без наследника не остался, иначе всему царству конец придёт, растащат супостаты. – Я подумала, что с таким наследником конец царству придёт ещё быстрее. – Погодите, ваше высочество, а чего это вы всё так спрашиваете, будто сами не знаете. – И Уля недоверчиво прищурилась.
Ох ты ж, увлеклась. Надо было срочно выкручиваться, к счастью ответ нашёлся сам собой.
- Да ты понимаешь, я ж с лошади упал, вот и не помню ничего. Головой здорово треснулся.
- Что, совсем ничего?
- Ну, не то чтобы совсем, но очень мало. Вот, например,
как меня зовут – не помню.
- Так Антипом вас звать.
- Спасибо. Только ты никому об этом не говори, а то лекарей созовут, начнут настойками горькими поить, им только дай волю. А я обещаю не быть таким как раньше. Договорились? – Девушка вытерла оставшиеся слезинки концом косы, перебросила её за спину, стала по стойке смирно и серьёзно кивнула, показывая всем своим видом, что ради обновлённого принца, пусть и ушибленного на голову, готова на всё. – Вот и замечательно. Пошли.
IХ
IX
Пока я спускалась во двор по истёртым каменным ступеням, меня не покидали только что услышанные от Ульяны подробности жизни моего предшественника в этом теле. Пока этого ещё толком не заметили, но ведь заметят обязательно – принц общественная фигура, тем более такой. Я оказалась в теле мерзавца, садиста и психопата! Конечно, даже ежу понятно, что я не должна привлекать к себе особого внимания, вызывать подозрения.
Но и вести себя подобным образом, я тоже не смогу. Посылать людей под кнут или издеваться над ними, только чтобы сохранить свою шкуру? Нет, не могу я на это пойти! Меня воротит даже от одной мысли, что я должна буду сказать, допустим: эй стражник, оттащи-ка эту девку на конюшню, да навешай ей полсотни плетей, за то что она мне сапоги испачкала, дура безрукая. Это даже звучит отвратительно. Или как смогу драть за косу ту же Ульяну? Факт – не смогу. Надо что-то делать, надо что-то придумать, чтобы не проколоться. Только вот что?
В конюшне, на застеленной мешковиной соломе разместили раненных – в основном тяжёлых. Давешняя кухонная девушка разливала по глиняным и деревянным мискам горячий суп. Но есть самостоятельно могли далеко не все. Честно признаюсь, у меня в тот момент защемило в груди – те, кто мог более-менее двигаться, отставив собственные миски, сначала помогали поесть более слабым, которых было большинство. Это было так, не знаю, правильно, что ли, так ЧЕЛОВЕЧНО, как уже давно не увидишь в моём, пропитанном жаждой денег мире, где каждый печётся лишь о размере собственного, отхваченного у других куска.
Не долго думая, я бросилась помогать, совершенно не замечая ошарашенных взглядов окружающих. В тот момент во мне точно что-то изменилось. Тоска, выброшенного из гнезда в чужой, незнакомый мир птенца, отступила, стала почти незаметной.
А появившееся вместо неё откровение – очевидным.
Может не так уж и плохо, что я оказалась здесь. Что люди здесь другие, но настоящие. И жизнь хоть и другая, но правильная. И помочь ближнему просто
потому, что он в этом нуждается, а не потому что ты будешь с этого что-то иметь, это главный закон, ненарушение которого позволяет тебе называться и оставаться человеком. И мужчины здесь – это Мужчины, Воины и Защитники. Не алкоголики и наркоманы, не педофилы и геи, не трансвеститы…. Ой. Кажется, я буду первым. Значит всё-таки надо что-то предпринять. Если и не вернуться в свой мир, то хоть стать самой собой.
Тихонько скрипнула входная дверь, прервав мои размышления на всё ту же тему. Не то чтобы вошедший был богаче одет, или носил какие-нибудь знаки отличия, но мне сразу стало понятно, что этот человек не простой воин. Мои догадки тут же подтвердились, когда вокруг него собрались все присутствующие ратники, причём не только здоровые, заглянувшие навестить товарищей, но и раненные. Не отрываясь от дела, боковым зрением, я наблюдала за собравшимися.
Разговор шёл явно обо мне, о моём неадекватном поведении. Даже Ульяна, оставив какого-то беднягу, втиснулась в общую кучу, и что-то яростно втолковывала пришедшему.
Через пару минут человек уверенно раздвинул круг и направился ко мне. Я поднялась. Мне хватило одного взгляда в его глаза, чтоб понять: притворяться с ним не стоит – дохлый номер.
- Приветствую, ваше высочество. – Мужчина приложил руку к груди и склонил голову. Не отвергни признательность мою, светлый принц. И пусть дерзки слова мои не покажутся, но твоё слово для меня отныне поперёк царского стоять будет.
- Да и моя рука отныне тебя не подведёт. – Поддержал говорившего раненный боец, в котором я узнала давешнего напарника по борьбе с когтистыми летуньями.
- Да, спасибо, но, в общем, не за что. – Я мямлила, потому что не совсем понимала что происходит.
- Да вы что! – тут же прилипла к моему уху Ульяна. – Вам сам воевода почитай на верность присягает, а вы «не за что»!
- И за что мне вдруг такая честь?
- Как за что? Вы же собственноручно вчера дочку его спасли! И учтите, не принять благодарность – всё одно, что в грязь человека втоптать.
- Понятно. – Я повернулась к воеводе. – Хоть поступок мой обычный, и слов таких не заслужил, но они были сказаны. Принимаю я их с благодарностью. А в ответ прошу моё слово принять – всегда во мне поддержку найти сможешь. А теперь давай окончим славословия, лучше расскажи как тут с ранеными дела, вижу, что есть очень тяжёлые.
- Твоя правда, ваше высочество. Сластить горькое не стану, лекарь, что раненых смотрел, сказал, что для вон тех пятерых, одна только забота – местечко получше на кладбище приготовить. Да и с другими ещё вопрос выживут али нет.
- Неужели совсем ничего нельзя сделать? – Для меня слова воеводы казались какой-то нелепой ошибкой. Окружающая жизнь и моё в ней появление, было
настолько необычным, можно сказать сказочным, что отсутствие какого-нибудь мага-целителя, вроде Мерлина, было чем-то странным, даже недопустимым.
- Ничего тут не поделаешь…
- А если к изгнанной…. – Влезла в разговор Ульяна. Но договорить ей воевода не дал.
- Ты чего языком попусту мелешь? Решила всех нас на плаху отправить? Ты не слушай болтушку, ваше высочество, ничего дельного она не знает.
- А мне вот кажется, что знает.
- Да умом она с горя повредилась, среди безнадёжных жених её.
- Тем более нечего ей рот затыкать. Говори, Ульяна, что собиралась.
- В лесу изгнанная из города колдунья живёт. Люди говорят, что пока в городе жила любую хворь могла вылечить, любые раны исцелить. Вот бы нам к ней, а? – Девушка тараторила так быстро, очевидно боясь, что ей снова не дадут договорить, что я с трудом её понимала. Для надёжности она даже крепко держала меня за руку и настойчиво заглядывала в глаза.
- Это правда? – Я повернулась к воеводе.
- Велмир. – Вовремя подсказала Ульяна.
- Это правда, Велмир? Что же ты молчал!
- Да того и молчал, что за одно упоминание о ней, под кнут, али на плаху запросто отправиться можно. Запрещено это, царём строжайше запрещено! А эта вертихвостка предлагает в гости к ней отправиться! Это ж чистая смерть. Как только царь узнает…
- А с чего ты решил, что он узнает? Лично я ему ничего докладывать не собираюсь. А ты, Уля?
- Не-е-т.
- Вот видишь. Но и ты тоже прав – без нужды рисковать не стоит. Всё что от тебя попрошу, это пропустить нас сегодня ночью за городские ворота. Думаю, до заката Ульяна сможет выяснить в какой стороне нам искать эту изгнанную, ведь ни о чём люди так много не говорят, как о том, что запрещено. Правда, пока нас не будет, тебе придётся придумывать для моего батюшки какие-то отговорки.
- А вот это как раз не задача. – Снова вмешалась осмелевшая Ульяна. – Лицезреть ваше высочество царь обычно не жаждет. Пока не доложат о новой пакости, вашим высочеством отчебученной, он и не почешется.
Пока я спускалась во двор по истёртым каменным ступеням, меня не покидали только что услышанные от Ульяны подробности жизни моего предшественника в этом теле. Пока этого ещё толком не заметили, но ведь заметят обязательно – принц общественная фигура, тем более такой. Я оказалась в теле мерзавца, садиста и психопата! Конечно, даже ежу понятно, что я не должна привлекать к себе особого внимания, вызывать подозрения.
Но и вести себя подобным образом, я тоже не смогу. Посылать людей под кнут или издеваться над ними, только чтобы сохранить свою шкуру? Нет, не могу я на это пойти! Меня воротит даже от одной мысли, что я должна буду сказать, допустим: эй стражник, оттащи-ка эту девку на конюшню, да навешай ей полсотни плетей, за то что она мне сапоги испачкала, дура безрукая. Это даже звучит отвратительно. Или как смогу драть за косу ту же Ульяну? Факт – не смогу. Надо что-то делать, надо что-то придумать, чтобы не проколоться. Только вот что?
В конюшне, на застеленной мешковиной соломе разместили раненных – в основном тяжёлых. Давешняя кухонная девушка разливала по глиняным и деревянным мискам горячий суп. Но есть самостоятельно могли далеко не все. Честно признаюсь, у меня в тот момент защемило в груди – те, кто мог более-менее двигаться, отставив собственные миски, сначала помогали поесть более слабым, которых было большинство. Это было так, не знаю, правильно, что ли, так ЧЕЛОВЕЧНО, как уже давно не увидишь в моём, пропитанном жаждой денег мире, где каждый печётся лишь о размере собственного, отхваченного у других куска.
Не долго думая, я бросилась помогать, совершенно не замечая ошарашенных взглядов окружающих. В тот момент во мне точно что-то изменилось. Тоска, выброшенного из гнезда в чужой, незнакомый мир птенца, отступила, стала почти незаметной.
А появившееся вместо неё откровение – очевидным.
Может не так уж и плохо, что я оказалась здесь. Что люди здесь другие, но настоящие. И жизнь хоть и другая, но правильная. И помочь ближнему просто
потому, что он в этом нуждается, а не потому что ты будешь с этого что-то иметь, это главный закон, ненарушение которого позволяет тебе называться и оставаться человеком. И мужчины здесь – это Мужчины, Воины и Защитники. Не алкоголики и наркоманы, не педофилы и геи, не трансвеститы…. Ой. Кажется, я буду первым. Значит всё-таки надо что-то предпринять. Если и не вернуться в свой мир, то хоть стать самой собой.
Тихонько скрипнула входная дверь, прервав мои размышления на всё ту же тему. Не то чтобы вошедший был богаче одет, или носил какие-нибудь знаки отличия, но мне сразу стало понятно, что этот человек не простой воин. Мои догадки тут же подтвердились, когда вокруг него собрались все присутствующие ратники, причём не только здоровые, заглянувшие навестить товарищей, но и раненные. Не отрываясь от дела, боковым зрением, я наблюдала за собравшимися.
Разговор шёл явно обо мне, о моём неадекватном поведении. Даже Ульяна, оставив какого-то беднягу, втиснулась в общую кучу, и что-то яростно втолковывала пришедшему.
Через пару минут человек уверенно раздвинул круг и направился ко мне. Я поднялась. Мне хватило одного взгляда в его глаза, чтоб понять: притворяться с ним не стоит – дохлый номер.
- Приветствую, ваше высочество. – Мужчина приложил руку к груди и склонил голову. Не отвергни признательность мою, светлый принц. И пусть дерзки слова мои не покажутся, но твоё слово для меня отныне поперёк царского стоять будет.
- Да и моя рука отныне тебя не подведёт. – Поддержал говорившего раненный боец, в котором я узнала давешнего напарника по борьбе с когтистыми летуньями.
- Да, спасибо, но, в общем, не за что. – Я мямлила, потому что не совсем понимала что происходит.
- Да вы что! – тут же прилипла к моему уху Ульяна. – Вам сам воевода почитай на верность присягает, а вы «не за что»!
- И за что мне вдруг такая честь?
- Как за что? Вы же собственноручно вчера дочку его спасли! И учтите, не принять благодарность – всё одно, что в грязь человека втоптать.
- Понятно. – Я повернулась к воеводе. – Хоть поступок мой обычный, и слов таких не заслужил, но они были сказаны. Принимаю я их с благодарностью. А в ответ прошу моё слово принять – всегда во мне поддержку найти сможешь. А теперь давай окончим славословия, лучше расскажи как тут с ранеными дела, вижу, что есть очень тяжёлые.
- Твоя правда, ваше высочество. Сластить горькое не стану, лекарь, что раненых смотрел, сказал, что для вон тех пятерых, одна только забота – местечко получше на кладбище приготовить. Да и с другими ещё вопрос выживут али нет.
- Неужели совсем ничего нельзя сделать? – Для меня слова воеводы казались какой-то нелепой ошибкой. Окружающая жизнь и моё в ней появление, было
настолько необычным, можно сказать сказочным, что отсутствие какого-нибудь мага-целителя, вроде Мерлина, было чем-то странным, даже недопустимым.
- Ничего тут не поделаешь…
- А если к изгнанной…. – Влезла в разговор Ульяна. Но договорить ей воевода не дал.
- Ты чего языком попусту мелешь? Решила всех нас на плаху отправить? Ты не слушай болтушку, ваше высочество, ничего дельного она не знает.
- А мне вот кажется, что знает.
- Да умом она с горя повредилась, среди безнадёжных жених её.
- Тем более нечего ей рот затыкать. Говори, Ульяна, что собиралась.
- В лесу изгнанная из города колдунья живёт. Люди говорят, что пока в городе жила любую хворь могла вылечить, любые раны исцелить. Вот бы нам к ней, а? – Девушка тараторила так быстро, очевидно боясь, что ей снова не дадут договорить, что я с трудом её понимала. Для надёжности она даже крепко держала меня за руку и настойчиво заглядывала в глаза.
- Это правда? – Я повернулась к воеводе.
- Велмир. – Вовремя подсказала Ульяна.
- Это правда, Велмир? Что же ты молчал!
- Да того и молчал, что за одно упоминание о ней, под кнут, али на плаху запросто отправиться можно. Запрещено это, царём строжайше запрещено! А эта вертихвостка предлагает в гости к ней отправиться! Это ж чистая смерть. Как только царь узнает…
- А с чего ты решил, что он узнает? Лично я ему ничего докладывать не собираюсь. А ты, Уля?
- Не-е-т.
- Вот видишь. Но и ты тоже прав – без нужды рисковать не стоит. Всё что от тебя попрошу, это пропустить нас сегодня ночью за городские ворота. Думаю, до заката Ульяна сможет выяснить в какой стороне нам искать эту изгнанную, ведь ни о чём люди так много не говорят, как о том, что запрещено. Правда, пока нас не будет, тебе придётся придумывать для моего батюшки какие-то отговорки.
- А вот это как раз не задача. – Снова вмешалась осмелевшая Ульяна. – Лицезреть ваше высочество царь обычно не жаждет. Пока не доложат о новой пакости, вашим высочеством отчебученной, он и не почешется.
Х
-Это неплохо, совсем неплохо. – Думала я трясясь в седле по хорошо утрамбованной дороге. – Если кто и может что-то знать о том, что со мной случилось, то как раз такая вот опальная лекарка-ведьма.
Велмир слегка изменил мой план. Теперь мы двигались небольшим отрядом из десятка всадников, включая меня, а Ульяна осталась во дворце – ей было проще скрыть моё отсутствие. Но дорогу она разузнала без проблем. За день мы должны были доехать до маленькой деревушки Калинки, оттуда влево, вдоль ручья добраться до Бобровой реки. Двигаясь вверх по течению отыскать Утиную заводь. А вот дальше я начала путаться в поворотах и ориентирах типа: посолонь от Русалкиного плёса, за плечо Медвежьего бугра, супротив Змеиной тропы. Но воеводу эти заковырки ничуть не озадачили, и я доверилась его знанию местности.
На рассвете мы проехали то самое поле, где два дня назад случилось моё здесь появление. Даже не верилось, что это случилось так недавно, столько всего произошло.
Выехали мы затемно, двигались неспешной рысцой, очевидно принц, на моё счастье, не был умелым всадником, и ратники, зная это, сдерживали лошадей. Вряд ли я смогла бы удержаться в седле на полном скаку, мне и так было непросто.
Но красота кругом была сказочная. Я всегда любила утро, тишину пробуждающейся от ночной дрёмы природы, когда даже утренний ветерок ещё спит и не колышет ни единого листочка на оцепеневших деревьях. Когда неожиданно подаст голос первая проснувшаяся пичуга, не сумев удержать в маленьком горлышке радость от начала нового дня, и тут же умолкнет, словно чего-то испугавшись. А уже через минуту ей ответят тысячи разных голосов. И хотя солнышко ещё прячется за горизонтом, всё кругом просыпается, чтобы встретить его. Вот и сейчас наступление утра чувствовалось во всём: в шелесте травы, в хаотичных на первый взгляд прыжках неугомонных кузнечиков и мелькании птиц в голубой высоте неба, стремящихся поймать трепещущими крыльями первые солнечные лучи.
Небо посветлело и, выглядевший чёрной полосой далёкий лес приблизился, превратившись в зелёное море. Солнце прыснуло сразу тысячей лучей и трава ответила ему миллионом солнечных зайчиков – капли росы, прежде чем высохнуть, превратили поле в бриллиантовую сказку. И в этой радужной феерии было только одно тёмное пятно – наш отряд. Ни кольчуги, ни шлемы с бармицами, ни щиты не заиграли солнечным огнём. Это меня удивило. В памяти прыгали слова и образы исторических книг и фильмов: в чешуе как жар горя, тридцать три богатыря. Я даже не удержалась и подъехала к Велмиру.
- Слушай, а почему у вас ничего не блестит?
- Что ещё за ерунда. Мы ж не восточные танцовщицы, чтоб у нас всё блестело, ни к чему нам это. Тебе с чего это, ваше высочество такая дурь в голову взбрела?
- Ну, я не знаю, врагов слепить блеском или чтоб издалека видно было – вот идет, мол, дружина, трепещите враги.
- Это значит, о нашем приходе враги загодя узнавать будут. А значит и силы успеют собрать и хитростей всяких пакостных понапридумывать. Здорово! Ты светлый принц прямо запазушный тать какой-то.
- Нет, я ничего плохого не думал. Просто, нашу дружину все бояться, так чего ж таиться, доспех чернить, открыто можно идти.
- А с чего ты взял, что нас все бояться? Есть, конечно, те, кого мы раз за разом бьём, но есть и такие что нам изрядно бока мнут, а есть и те с кем нам встречаться вообще не стоит, живым никто не уйдёт. Так-то вот.
Я отъехала в сторону и задумалась. Получается этот мир намного больше отличается от моего, чем мне казалось. Слова воеводы были тому наглядным примером. Это только внешне похоже на Древнюю Русь, на самом деле не так. Возможно даже что никакого путешествия во времени и пространстве не было. Это слишком сложно. А если предположить что место и время то же, а вот реальность другая. Где-то я читала что параллельные миры существуют одновременно, но каждый по своим законам. Тогда всё проще и понятней: из-за грозы прорвалась грань между двумя соседними мирами и я в эту дырку провалилась. Почему я оказалась в чужом теле – это детали. Возможно при обратном переходе всё встанет на свои места. Хоть какая-то, чисто теоретическая, ясность принесла некоторое успокоение.