1
Собираться на танцы, когда тебе только исполнилось четырнадцать лет – сказочное упоение! Из уютного корпуса надо пробежать под острой метелью, вдоль гудящего тёмного леса - до главного корпуса, где сверкает огнями Новогодняя ёлка.
Зимние каникулы и детский лагерь за городом – за год до полёта Ю. Гагарина.
В тёплом фойе – наскакиваю на ребят, окруживших рыжего вожатого Лёву. Отряхиваю с валенок снег и подхожу. Бывают такие уважительные взрослые, к которым тянет, как магнитом! Но сейчас ребята говорили о кино. Меня же тянуло на танцы!
Ну, где же моя Люба?
Ах, вон её чёрные косы и смешливые вишни глаз! И «Костыля» рядом нет!
- Николай Дмитриевич, сыграйте Мишку!.. Лучше Ландыши! – отовсюду упрашиваем мы, ослепшего на войне аккордеониста. Он смотрит вдаль и улыбается нам всем! На его плече лежит рука седенькой жены-поводыря.
Зазвучало медленное танго. С сильно бьющимся сердцем, подхожу к Любе:
- Можно вас пригласить?
- Да, – тихо отвечает она и тоже почти не смотрит на меня.
Когда она положила руку мне на плечо – я сразу ощутил сквозь свитер её горячую ладонь!
От неё жарко веяло какой-то девичьей горячностью, а ещё, кажется, духами или туалетным мылом, что ли?..
Мы, так близко в танце, что лишь изредка, мельком смотрим друг на друга.
В танце Люба приятно тяжеловата, не то, что другие вертлявые девчонки. Никогда ещё со мной не было такого – я чувствовал себя с ней взрослым и, словно чуточку оглохшим!
- Саш, почему ты так поздно?
- Коньки точил, - зачем-то соврал я. Мне же просто хотелось пропустить пару танцев – чтоб она ждала меня! – Покраснев, я опустил глаза, словно проверяя, как движутся наши валенки.
- А ты хорошо играешь в хоккей! – похвалила Люба. – Мы с Валей видели, как вы на пруду сражались за наш отряд!
- Это что! – начал я хвалиться, чувствуя, как бедная моя голова пошла кругом! – Вот мы с деревенскими ребятами договорились сыграть. Обязательно приходите!..
- Ты чего смеёшься? – её вишенки глаз заглянули мне прямо в душу…
А смеялся я потому, что вспомнил, как Костыль загремел через сугроб, когда я взял его на бедро во время хоккейного матча!
Люба иногда тихо заглядывала в мои глаза с каким-то тёплым участием. От этого мне, до щекотки, хотелось поцеловать её в раскрасневшуюся щёку. Моё сердце замирало от счастья!
Там, куда я тайком заглядывал, ниже выреза платья, был приколот жёлтый цыплёнок с почтовым номером «2». Я даже никогда не знал, что вот так близко можно разглядывать девушку, держа её в своих руках!
- Люб, а помнишь, мы ходили с Валей в деревенский магазин за семечками и конфетами? Тогда один пацан в деревне вдруг спросил у меня: «Дядь, а сколько время?»
Люба, с которой мы опять танцевали вместе, окинула меня любопытным взглядом, но ничего не сказала. Её лицо с тёмной короткой чёлкой – показалось мне самым красивым среди всех лиц!
Незаметно я расправил плечи, обтянутые серым отцовским свитером, и заглянул в зеркало. И увидел там какого-то хмурого парня, с косой чёлкой на лбу, рядом с очень милой девушкой.
И я тут же опять сделал нормальное лицо.
На нас изредка поглядывали с разных сторон. «Никому её не уступлю! – думал я сурово! – Все видят, как я хорошо танцую и играю в хоккей! Ах, как приятно танцевать с ней! Жаль только, что так быстро убегают эти дорогие минуты?
Едва началась игра в «ручейки», как Любу у меня сразу забрали! И я, проходя под арками рук, схватил холодную ладонь Валентины. И так мы с ней простояли очень долго, пока Витька, сделав каменное лицо, не выхватил её. Тут же я забрал Любу у Костыля!
Вскоре ручей «засох», так как ребята стали баловаться и хватать за руки всех подряд…
И тут Лёва, а за ним и вожатая Надя, крикнули на весь зал:
- Ребята, играем в Почту!.. В поч-ту!..
Наши воспитатели, когда были вместе, всё время таинственно улыбались. И мы все сразу решили – у них любовь!
А вскоре, почтальон вручил мне, сложенную вчетверо, записку:
«17 от 2».
Самодовольно улыбаясь, где-то в закутке у ёлки, я быстро развернул бумажку:
« Здравствуй, Саша! Напрасно ты ревнуешь к высокому Андрею. Он хороший парень, но мне совсем не нравится, как и многим нашим девчонкам!»
Ответ был мгновенным:
«Люба, это правда, Костыль тебе не нравится? Он и нашим ребятам не приглянулся. Уж очень он не компанейский! Завтра в 10 ждём вас с Валей за столовой. Пойдём, накупим в деревне конфет и пряников! Пойдёшь в кино?»
Бедная Валя опять плакала – Витька снова разыграл её в письме!?
Парень вовсю подсмеивался над девчонкой, которая доверяла письмам и попадала в глупые ситуации. Она, бедняжка,не раз мёрзла на улице, дожидаясь романтического свидания!
Притом при всём, мы видели, что Виктору Валя нравилась! Но зачем он так поступал с ней - никто понять не мог!?
Некоторые ребята заступались за Валентину. Но Витька говорил им, чтоб не лезли – он сам знает, что делает!
Мы с Любой рассказали ей о Витькиных выходках. И вскоре Валя стала сама отшивать его. И Витя сразу присмирел…
ПОЙМАННАЯ СИНИЦА
Дня через два Саша постучал в палату к девчонкам. И услышал дружный крик: « Не входите!»
- Войдите! – донеслось вскоре изнутри комнаты.
Люба и Валя в халатиках сидели на кроватях. В палате ароматно пахло туалетным мылом, духами. Было чисто и прибрано. Такого порядка и такого нежного запаха уж точно не было в палатах у ребят.
- Садись! – пригласила Люба. Валя в это время что-то старательно прятала в тумбочку.
- Мы в силки поймали синичку! – похвастался Саша. – Жаль, что Вы не пошли сегодня с нами!
- А куда Вы её дели? – спросила Валя.
На подружку Любы Саша смотрел более-менее спокойно. А вот на Любу в синем халатике – только мельком. Он ещё никогда не видел девушку в халатике. В душе своей Саша чувствовал какое-то сладкое нытьё - ничего путного не приходило ему на ум!
- Хотите посмотреть? Она у нас по палате летает! – предложил он девчатам.
Те вдруг сразу стали натягивать пальто, прямо на халаты.
В палате было полно народа – вожатые Лёва с Надей и даже девчонки и ребята из нашего отряда. Синица висела вниз головой на электрическом проводе у потолка. Подоконник был завален раскрошенным печеньем…
Неожиданно зелёненькая синица взлетела и ударилась о стекло!..
От удара она упала на подоконник. Витька тут же поймал её и сразу же сначала показал Вале, а потом уже и другим девчонкам.
Все тихонечко начали гладить горячую голову птицы. Но та только втягивала головку и закрывала глаза.
- Ребятушки! – сжалилась вожатая Надя. – Синица не сможет жить в неволе, и мы её замучаем вконец!
- Давайте её отпустим! – звонко крикнула Валя. – Пусть приносит людям пользу!
Мальчишкам, конечно, хотелось, чтобы птичка ещё немного пожила у них в палате.
Но все вдруг начали орать:
- На свободу!.. Не слушайте мальчишек! – закричала со всеми и Люба.
Лёва тихонечко забрал в свою ладонь обессилившую пленницу и пошёл на ступеньки крыльца. Там он ещё раз показал птичку всем, потом открыл ладонь, и сказал:
- Лети!
Но синица продолжала лежать на ладони. Тогда Лёва подкинул птицу на ладони – и та мгновенно улетела к заснеженным кустам и пропала из вида.
До обеда оставалось около часа, и кто-то предложил идти кататься на санях с горок.
Спаянные добрым делом, мы помчались на гору, где под навесом стояли наши любимые деревянные сани. На этих розвальнях лошади возили фляги с молоком.
Нас, желающих прокатиться, было уж слишком много. И вскоре куча мала, вздымая снежные вихри, с грохотом помчалась по заледенелой горке! Снег забивал рты, от переполненных саней неслись жуткие вопли и смех! Кто не успел, тот схватил фанерки и помчался вслед на пятой точке!
Но вот весёлая компания оказалась внизу горы и девчонки сразу стали карабкаться на горку налегке. Мальчишкам ничего не оставалось, как впрячься и тащить сани в гору.
И там снова образовалась жуткая неразбериха. Саша едва успел плюхнуться рядом с Любой и, в суете, как бы нечаянно, коснулся тайной упругости через пальто! Тут уже никто не разбирал – сверху валились новые пассажиры! И некому было оттолкнуть сани.
Бедная Надя, вся в снегу, едва выдралась из саней - и только тогда спихнула их вниз. Жутко завизжала Валя, на которую сходу запрыгнул Витька! Он всегда почти запрыгивал наверх, а перед этим подставлял ножки девчонкам, чтоб те неожиданно падали до кучи в сани!
На что уж Саша был крепким парнем, но и он в этот раз чуть не задохнулся и не ослеп от снежного вихря, летящего в глаза и в рот! Да ещё когда на тебе – сверху лежит несколько человек. А сани так ухают, грохоча по ледяным колдобинам, что вытрясают все внутренности! Да, ещё Витькин валенок всё время лез в лицо!
Когда сани, наконец, остановились – у Саши, от удушья, в глазах начали прыгать разноцветные точки!..
Катались, как всегда – до первых слёз, вывиха или расквашенного носа!
РАССТАВАНИЕ
Пролетели две недели каникул. Все разъехались по домам. И Саша с Любой тоже обменялись адресами, чтобы списаться и обязательно встретиться!
Но дни проходили за днями. Сердце Саши ныло и ныло от тоски по недавнему счастью!
Он ездил к метро Новослободская, но такого номера дома и строения на этой улице не было. И он с затаённой надеждой спрашивал у прохожих:
- А где здесь находится улица Старослободская?
Но никто не знал, где же находится такая улица! И ему показалось, что Люба просто ошиблась, когда спешила в автобусе записать свой адрес!
Учёба в школе вовсе не шла на ум!
По вечерам Саша обречённо шёл к Павелецкому вокзалу и читал на стенде газету «Вечерняя Москва». Там на последней странице, в графе «Разводы» приводилось множество адресов. Глупо, конечно, но он день за днём искал там эту загадочную улицу…
Однажды вечером, Саша возвращался от Павелецкого вокзала домой. В свете ярких фонарей валил и искрился снег. А он шёл, и, наверное, никто из прохожих, из-за сплошной стены снега, не видел, как он горько и беззвучно плакал. От своего полного бессилия, он прощался с сильнейшим чувством - своей первой влюблённости!
Придя домой, он взял канадскую клюшку, выданную ему в хоккейной секции, и, чтобы забыться, стал бросать и бить шайбу в глухую стену противоположного дома!..
НЕ ЗАБЫЛА
Однажды Саша сидел вечером за уроками. И вдруг вбежала бабушка и, заговорщицки оповестила родителей:
- К Сашке-то, девица какая-то заявилась!
Бедный Саша, схватил пальто, шапку и, обувшись, молча вылетел в подъезд.
Там никого. Он на улицу – тоже пусто. Но на снегу маленькие следы, уходящие за угол дома. В сумерках он увидел её знакомый силуэт!
« Приехала сама! Нашла! – радовался он. – Значит, не забыла?!»
Он, почему-то стесняясь, подошёл к ней. Они стояли и почти не смотрели, прятали глаза.
Она показалась ему повзрослевшей и очень самостоятельной!
«Сколько же страхов она пережила, чтоб приехать. Наперекор девичьей гордости, прийти самой в дом парня!?» - благодарно думал Саша.
Они сняли варежки и протянули друг другу горячие руки. Он остро почувствовал, будто от Любы шли волны некоей удали! Ведь надо было найти, прийти и вызвать!
Не сговариваясь, они медленно пошли к ярким огням, к Павелецкому вокзалу и метро.
От нахлынувших чувств оба мало говорили. Саше не верилось, что они опять вместе!
Позванивали трамваи, спешили домой люди. На полпути до метро, Саша вдруг очнулся:
- Послушай, а где твоя улица находится? Я всю эту Новослободскую несколько раз обошёл! Чего я только не передумал…
- В Сокольниках, – удивилась Люба. – Так значит всё же, ты меня искал?!
- Ну, конечно! С ног сбился! А ты, как же ты нашла мой дом? – выпалил он.
- Так ты же в автобусе мне всё подробно нарисовал! Вот твоя записка – смотри сам. Три остановки на автобусе от метро. А вот подъезд дома и второй этаж – дверь направо.
- Да, теперь я вспомнил, – вдруг разволновался Саша. - Когда мы все вышли из автобуса, то ребята стали прощаться, а девчонки побежали за мороженым, соскучились. И ты с ними ушла. Я же всё хотел спросить, какое у тебя метро? Но вы с девчонками, наверное, со своим мороженным дошли до радиального входа на Павелецкой.
Саша дотрагивался до её локтя, помогая перейти сугроб, или поддерживал Любу, когда она катилась по ледяной дорожке.
- А мы с Валей виделись и катались на коньках в Сокольниках! Да, и Витя был! Приезжай в субботу, покатаемся вчетвером! - предложила Люба и посмотрела на большие вокзальные часы.
Пока Саша менял пятаки, она отряхивалась у дверей.
Подошла. Щёки горят, чёрные глаза сияют.
«Как она изменилась! - удивился Саша. – Совсем взрослая и очень самостоятельная!» И вдруг сказал ей, немного стесняясь:
- Вот мы с тобой ровесники - так я думал в зимнем лагере. А теперь, в городе, – ты такая взрослая. Я же мало знаю Москву. Школа, хоккейная секция, радио кружок – вот и всё. Как жаль, что мы с тобой живём так далеко.
В поезде метро ему казалось, что все смотрят на них. Ах, как же не хотелось ему отпускать её!
В Сокольниках они долго прощались:
- Я тут совсем рядом живу – вон за углом булочной и пройти немного, – сказала Люба и добавила: - Значит, в субботу в шесть, у Главного входа! Да, а если в другой день приедешь, то спроси моего брата, Юру. Он скажет, где я. А то у меня отец строгий, почище твоей бабушки!
Они ещё недолго постояли у телефонной будки. Любины глаза сейчас, словно бы немного посмеивались над его застенчивостью.
Наконец они пожали друг другу горячие ладони и быстро пошли в разные стороны. Было уже поздно.
Мама его не ругала:
- Что за девочка к тебе приходила?
- Ну, мам, это из зимнего лагеря, - неохотно ответил сын. И почувствовал, что беспричинно раздражается!
- Она, что же, твоя ровесница, или может быть старше?
- Ровесница, - уже спокойно ответил сын.
- Ну, хорошо.
Ночью Саша не мог уснуть. Он всё время думал об одном. Почему, в зимнем лагере он казался старше и опытнее Любы? А теперь, когда между ними встал большой город, метро, автобус, деньги на прогулки, мороженное, проезд, позднее время и строгие родители, – он вдруг стал, как бы младше её? Вот даже мама, кажется, заметила это…
ТИХО-ТИХО УШЛО
Они встретились и катались в Сокольниках на коньках. Была Валя с Витей. Но к Любе часто подъезжали ребята, наверное, из её школы - Саша не знал, как же себя вести...
Как-то он очень захотел увидеть Любу и приехал к её двухэтажному дому, чтоб повидаться. Стемнело...
Саша долго ждал под снегопадом - может быть увидит её? Даже поднялся по деревянной лестнице, где на дверях было множество почтовых ящиков и звонков с фамилиями. Но не решился позвонить.
Так и стоял под снегом. А прохожие косились на укутанного снегом, странного парня.
Люба так и не появилась. Часов в девять вечера Саша понял, что стало совсем поздно вызывать её. Да может быть, её и дома-то нет? Пошла, наверное, к девчонкам?
В окнах на втором этаже замелькали голубые вспышки от телевизоров...
Вышел дядька в железнодорожной шинели с серебристыми пуговицами и стал набирать воду у колонки на тротуаре. Саша понял, что это отец Любы. Ведь она ему говорила, что он железнодорожник.
Но, почему-то, он почувствовал себя каким-то соглядатаем, и пошёл мимо несшего воду отца, который не обратил на него никакого внимания.
Через час Саша так замёрз, что его стало трясти мелкой дрожью от обиды за свою нерешительность, за стыд, что он прячется здесь, словно хочет что-то украсть!..
Неожиданно для себя он вдруг рассмеялся! И с той самой минуты - хладнокровно осознал, что больше они уже никогда не увидятся!..
На Любу у Саши совершенно не было никакой обиды. Он уезжал домой и уносил в своём сердце только тепло к этой милой девушке!
Происходящего - Саша не понимал! Он вдруг сразу как-то смирился перед неизбежным расставанием.
Просто, что-то тихо-тихо и легко стало уходить от вмиг повзрослевшего семиклассника Саши...
* * *