Ночь стояла в селе, как лошадь на приколе, выбивая копытом звёзды и пофыркивая филином гулко.
В хате казака Мекешки горе смешалось с ночью и тихо тлело в глазах трёх сыновей, стоявших над умирающим отцом. В глазах Мекешки была ночь и мелкое недоразумение.
- А ведь помираю, сыночки, - блеснул зрачком казак. - Ей богу помираю. Чудно.
- Я - твой старший сын, Михайло - средний, Пётр - младший, - сказал Фёдор, старший сын, и затоптался на месте, сурово зыркнув на Петра.
- Да, я ваш батька, - сказал слабо Мекешка и глубоко задумался, как уже умер.
Ночь настоялась и окрепла, свалив опьянённых ею в постель, а то и в степь. И теперь пыталась заштопать единственную дыру в своём покрывале, какой было светлое окно в доме Мекешки.
Два сына, старший и средний, топтались на месте и сурово поглядывали на младшего Петра.
- Я - твой младший сын, Михайло - средний, Фёдор - старший, - сказал Пётр.
Старик внезапно умер, как и жил, располовинив жизнь и смерть.
Вскоре умер Фёдор, За ним - Михайло. Когда умирал Пётр, третий сын, он понял, что надо было говорить отцу тогда: "Я Пётр - твой старший сын". Кто же мог знать тогда, вздохнул Пётр и умер.