рассказ одиннадцатый
Злодейству сопутствуют тьма, угар, вспышки молний. Но вокруг светилась и нежилась ранняя осень. Лимонные кленовые листья устилали дорожку к дому. Художница так любила приходить сюда, к бабушке и дедушке, здесь она знала каждый кустик во дворе и каждую чашку в кухне, здесь росла, училась ходить и говорить. Здесь она с бабушкой сажала семена в землю и смотрела, как всходит редиска, пробиваются стрелки тюльпанов, рвала с дедушкой траву для кроликов, брала в руки эти серые пушистые комочки с прижатыми длинными ушами, трогала пальчиком раздвоенный носик, и всей ладошкой чувствовала как стучит кроличье сердце.
Как давно это было. Дедушка постарел. Она сразу увидела возле сарая его ссутулившуюся спину в телогрейке, подбежала, обняла. Дед заулыбался ей радостно, руки его были заняты, он держал нож, и снимал шкуру с большого серого кроля, подвешенного за задние ноги. Рядом на крюке ожидая обработки болтался ещё один длинноухий, неприкрытым стеклянным глазом уставившись в Художницу. На порог из дома вышла раскрасневшаяся от кухонного жара бабуша, в фартуке, с деревянной ложкой в руках.
-Вовремя подоспела, внученька, мяско уже готово, слышишь, как пахнет?
Художница растерянно смотрела на стариков. Она всегда брала с собой банки с зажаренным мясом, всё общежитие ждало её возвращения из дома. Она любила вкусно покушать. Но эти две тушки... Как будто не кролика ударили деревянным молотком по голове, а её. Разве она не знала, из чего делают вкусные сочные котлеты? А бульон из курочки? Когда-то, когда ей не было и пяти лет и они гостили в деревне, она видела, как бабушка отрубила петуху голову, а петух вырвался и побежал, разбрызгивая кровь и хлопая крыльями. Потом бабушка обдирала с него перья, смолила и варила борщ, все ели, хвалили, лучших борщей, чем у бабушки в деревне, не было нигде. Мама переживала, что маленький ребёнок, девочка, видя такое убиение петуха, не заплакала, не расстроилась, не испугалась. Вернувшись домой мама даже повела её к специальному врачу, спросить, нормально ли это. Но специальный врач сказал маме, что ей самой стоит обратиться к врачу.
Дедушка часто рассказывал, как когда-то, когда он был мальчиком, на хуторе, где они жили, выросла чудесная пшеница, а суслики уничтожали урожай, тогда мальчишкам поручили уничтожить сусликов.Дедушка всегда с гордостью называл, сколько вёдер воды он натаскал, чтоб залить в норку и выдворить оттуда зверька, а уж когда грызун выходил... дедушка сдал шкурок больше всех. Художница с обожанием слушала дедушкины рассказы. Пшеница, золотая пшеница, политая потом, была важна, а суслики и шкурки были как ордена и медали, неживые.
И тут у неё в ушах зашелестело уже многажды слышанное из Книги: « ... вот, я дал вам всякую траву, сеящую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя:вам сие будет в пищу». И вдруг слышанное услышалось.
Запах жаренного мяса смешался с запахом осени, вознёсся с алтаря жертвоприношений и, отвергнутый, оскорбил нёбо и язык. В животе скрутило, как будто в него вонзился нож.
Отныне и навсегда, - сказала кому-то Художница, как-будто пообещала, как - будто дала обет. Никакие уговоры, причитания, объяснения и требование объяснений не помогли.Художница умела отстаивать свои убеждения.
Продолжение http://www.proza.ru/2014/02/06/168