35
Они стояли на смотровой площадке и наблюдали за работой группы на триатлоне. Автомобиль на скорости влетел на полигон для стрельбы и раздались выстрелы, укладывая мишени одну за другой. За проехавшим автомобилем осталась стоять одна. Не сдержавшись, он резко рявкнул:
- Ну-у, - из заднего окна автомобиля прозвучал выстрел и поразил оставшуюся сзади мишень. - Молодца. Я даже догадываюсь, кто добил.
- Что, Неволин, нервы по скулам ходят? Вот постой теперь тут и попереживай. Височки быстро беленьким закрасишь, - полковник довольно и даже чуть злорадно улыбнулся. - Знаю, что оба туда хотите. А всё, отпрыгались. Стойте теперь и наблюдайте.
- Хочется, Владимир Петрович, скрывать не буду.
- Вот и стой! И не говори мне, что я в кабинете одно место протираю.
- Та ни в жисть. Когда я про вас так сказал? Всё, сейчас на полосу выйдут.
Короткий перерыв на смену экипировки, и группа зашла на полосу препятствий.
- Ух, ты-ы, - протянул полковник. - Кто такой шустрый? Воздух, и тот за собой загребает.
- А вот, товарищ полковник. Как вы его там называли? Самострельщик? - он даже голосом выделил это слово. - Ханчик это наш. А стреляет как! Есть у людей талант петь, плясать, а у него талант стрелять. И оставшаяся крайняя мишень, похоже, его работа.
- А за ним кто, что-то не узнаю.
- Удальцов. Потом Винников, и следом Ершов.
- Чем больше пота на тренировке, тем меньше крови в бою, - хохотнув, включился Денис в разговор.
- Аха, - подтвердил он. - Ну и тяжёленькие наши пошли. Белецкий, и Щеглов замыкает.
- Ну и как твой Хан, оправился от того письма? - полковник внимательно вглядывался в полосу. - Эх, мать твою. Когда-то и я так бегал.
- Нормально всё у нас. Сахьянов скоро женится.
- Да ты что? - удивился полковник.
- Пару дней назад приехала к нему та девчушка, такая же узкоглазая. А мы и рады, не пропадёт бурятский род, - он помолчал. - Тот кинул её, а Айдарчик позвал. Любовь, однако.
- Оттого, может, и носится щас как угорелый. Много ли надо, - добавил Денис.
- Любовь. А как без неё? Вы молодые, вам надо.
- Не прибедняйся, Петрович. Ты тоже поди-ка заигрываешь.
- Не говори, Вань, - Денис добродушно улыбнулся. - Жена его как-то приезжала, так он из кабинета вприпрыжку к ней погнал.
- Вы это! Говорите, да думайте, что говорите. Старшему по званию уважение надо.
- А мы про что говорим? Про любовь и уважение. Владимир Петрович, вот доживу я до твоих лет, и что? - он глянул на полковника смеющимися глазами. - Я любить, что ли, перестану?
- Эх, мать твою, - полковник снял кепку и протёр лысеющую макушку. - Где мои молодые годы.
Группа прошла полосу препятствий и надела необходимое снаряжение для стрельбы. Быстро отстрелявшись в тире по условным целям, ребята готовились к штурму здания. Неожиданно к группе подошёл кто-то из организаторов и увёл четверых за здание, подлежащее захвату. Оставшиеся двое сели в автомобиль, и наступила продолжительная пауза в ожидании дальнейших действий.
- Странно, - прищурился Денис. - Нарушили правила, что ли?
- Может, какие-то корректировки внесли, - полковник озабоченно пожал плечами. - Они любят изменения по ходу работы делать.
- Нормально. Да, Петрович? Об этом не говорилось в бумагах по подготовке группы, - хохотнул Денис.
Группы других команд по очереди заканчивали этапы триатлона и выходили на конечное задание - штурм здания. Волнуясь, они ждали начала работы своей группы. Шум винтов, и вертолёт завис над зданием. По тросам из него выпустили по две пары бойцов. Десантировались они на крышу шустренько. К зданию на скорости подлетел автомобиль и из него выскочила третья пара бойцов. Пробежав вдоль стены с возможной осторожностью, они вскрыли входную дверь и блокировали выходы со второго и третьего этажей. С крыши здания быстро спустились два бойца к окнам третьего этажа. Поразив цели, они упали внутрь для проверки и зачистки помещения. Следом за ними с крыши пошла вторая пара бойцов до второго этажа, поразила там цели и скрылась в оконном проёме. Они с Денисом перевели дух. Скинув с головы кепку, полковник в другой раз протёр макушку.
- Чё, товарищ полковник, жарко? - подмигнул он Денису.
- Да уж. Волнительно. Вот хочется, - полковник потряс кулаком. - Хочется, чтобы!.. Ну чтобы хоть в тройке лучших были.
Группа вышла из здания и к ней вновь подошли организаторы. Поговорив немного, они увели с собой двух бойцов. Через какое-то время в небе появился вертолёт МИ-8 и сбросил над площадкой для прыжков двух парашютистов.
- Вот так вот! Интересно, кто там из наших? - он тоже нервно потёр макушку.
- А я вам, о чём говорил? Организаторы резко изменили ход учений, они любят такие штуки.
Два бойца из штурмовой группы шли вниз с управляемыми парашютами. На площадке для прыжков, небольшими цветными кругами было отмечено место приземления. Он невольно сжался, наблюдая, как парашюты заходят на цели. Две небольшие площадки для приземления, и нужно было сделать его максимально точным. Парашюты опустились на круги, и он с уверенностью подумал, что сделали они всё без ошибок. И тут, сбросив с себя парашют, один из бойцов сделал быстрый рывок ко второму и стал оказывать медицинскую помощь. Освободив раненого от парашюта, он сделал обезболивающий укол и перевязку в области груди, вынес с поля и передал медицинской службе.
- Молодцы, молодцы, - полковник Щербинин довольно потирал ладошки. - Любые нагрузки. Физические, психологические, в ходе любых неожиданных операций. Уникальные способности и выдержка.
- Да, товарищ полковник, это наши ребята. С неба об землю, и в бой.
- Скажешь тоже, об землю. А где остальные твои орлы, Бабахин и Левашов?
- Там, где-то. Болеют за наших.
- Неволин, а помнишь ту командировку, где ты беседы вёл с боевиками? Слышал я эту историю по мелким рассказам. Расскажи-ка подробнее, сильный схрон у них тогда грохнули?
- Капитальный, законсервированный на длительный срок. Всё там было. Гранатомёты и выстрелы к ним, огнемёты, пара снайперских винтовок, три «печенега», штук сто автоматов. Стволы с разрывными патронами, от такой пули рану с тарелку разворачивает. Ручные гранаты, осколочные, штук десять выстрелов к РПГ двойного действия. Тандемные выстрелы, пробивают практически всё: железобетон полтора куба свободно. Да вы знаете. Чё там ещё? Термобарические выстрелы объёмного взрыва к гранатомёту, тысяч восемьдесят патронов разных калибров. Взрывчатка, килограммов шестьдесят, от тротиловых шашек до пластида. Самодельные взрывные устройства, самостоятельные взрывные устройства на базе часиков, на базе радиоуправления и огневого способа подрыва. Мощная вещь для тройного теракта. Используется при нападении на военные колонны. Всем этим можно было вооружить хорошее подразделение для терактов и боевых действий. Подорвали его и сильно нашумели. И попёрли вперёд, кто кого перебегает, - он повернулся к полковнику. - Голова с той поездки чешется. Может, и виски уже белеют.
- Рано тебе виски красить. Набегались наши ребята, встречайте.
- Товарищ полковник, - козырнул Олег, - старший группы капитан Белецкий. Докладываю: с поставленными задачами группа справилась успешно, особо страшных нарушений не замечено. Будем ждать итогов и баллов.
- Кто раненый? - засмеялся полковник. - Давайте, рассказываете, как вас в небо закинули.
- Да-а, - Пашка вытер влагу на лбу. - Октябрь, а нам жарко стало. Организаторы подошли и сказали, что программа меняется. И полетели одуванчики.
- Не томи. Рассказывайте, кто-где был на штурме и в небе, - Денис посмотрел на здание, где скидывали следующую группу.
- Мы с Белецким по-стариковски с автомобиля и в дом на пролёты, - Пашка улыбнулся в его вопросительные глаза. - Командир, не пускай пузыри глазами. Приказано было прогнать молодых, вот мы и прогнали их по зданию. Да, капитан Белецкий?
- Так точно! А с парашютами шли Сахьянов и Удальцов.
- Вы думали башкой, чё делали? Сахьянов и Удальцов по первому разу пошли, а вы их сразу в небо.
- Чё они, не прыгали, что ли? Удальцов - условно раненый, Сахьянов оказал помощь и вынес товарища, - Олег прищурился. - Командир, мы же не ради, а для надо. Чтобы при случае они смогли. Всё в порядке, справились.
Над площадкой раз за разом гудели вертолёты, сбрасывая группы на крышу здания и на поле.
Вскоре организаторы дали отмашку на общее построение. Стоя возле микрофона, солидный полковник разговаривал о чём-то с полковником Щербининым и готовился произнести вступительную речь.
- Товарищи офицеры, бойцы спецподразделений. Сегодня мы в который раз имели честь увидеть слаженную работу групп при выполнении поставленных задач. Неизменной остаётся ваша готовность с честью выполнить работу по защите интересов Родины. Вы имеете право гордо называть себя российским спецназом. Напряжённые тренировки и отличная подготовка, грамотные и профессиональные действия - это результат ежедневной физической работы каждого над самим собой. Русский спецназ, это лучший спецназ в мире! И это всегда доказывалось на международных встречах и соревнованиях. По боевым спецоперациям известно, что такие действия не показушные, и что наши бойцы настоящие героические люди. Вы многое видели в служебных командировках, но несмотря ни на что остаётесь душевными людьми. Я горжусь, что у нас есть такие парни, и что можно быть спокойными за безопасность Отечества. Вы - профессионалы высшего класса и заслуживаете не только уважение, но и восхищение. А теперь, результаты триатлона. По итогам подведённых баллов с учётом штрафных ошибок, на первое место вышли две команды. Посовещавшись, комиссия всё-таки отдала предпочтение обеим группам подразделений спецназа и присудила им первое место. Старший группы - капитан Белецкий, и старший группы - капитан Антонов.
Через день позвонил Вайс и обрадовал, что к выходным они с Ромкой вылетают к нему. Он стоял на площади возле аэропорта, вглядываясь в лица людей, выходивших из здания, и нетерпеливыми глазами искал друзей. Вот они... Наверное, у него тогда была глупая и страшно довольная улыбка. Первым подлетел Ромка, крепко сжал его в руках и даже приподнял от земли.
- Ванюха, привет! Поздравляю с ребятишками. Завидую, по-белому.
Вайс стоял в двух шагах от него. Они смотрели друг на друга, глаза в глаза: Вайс прямо, а он через Ромкино плечо. Что-то щемящее и тёплое прокатилось у него внутри. Он обнимался с Ромкой, а глаза кричали - привет, батяня!
- Ковбой. Задавишь нафиг, - отстранившись, они с Ромкой потрясли друг друга, и он шагнул навстречу Вайсу. - Привет, дядька Юра.
- Здравствуй, Вань. Здравствуй, - они обнялись так крепко, как обнимаются после долгой разлуки близкие друг другу люди. - Не волнуй меня. Года, сентиментальный становлюсь. Всё близко к сердцу ложится, могу и слезу пустить.
- Пускай, не держи. Мы знаем, что они не просто так бывают.
- Поехали, Вань. А то разведём тут сопли с тобой, - Вайс отстранил его. - Как ребятишки? Здоровы?
- В порядке. Хорошие пацаны, крепкие.
- Ну ещё бы, есть в кого. Поехали.
Конец октября. Погожая и солнечная осень выжимала остатки тепла из постепенно остывающих дней. Затянувшееся бабье лето не стремилось покидать землю, заблудившись в оголившихся берёзовых колках. Они собрались на Пашкиной даче: он, Вайс, Ромка, Денис, Пашка, Олег, Федя, Ваня-Ясень, Хан, Игорь. Из трубы уютной и знакомой до каждой трещины баньки вился дымок, кидая в сумерки взрывающиеся искры. Они с Вайсом стояли под раскидистой рябиной, растущей у самого забора и пока не скинувшей до конца красные листья. Ягоды рябины были заботливо собраны Пашкиной тёщей. Он был уверен, что в недрах тёщиного погреба теперь стоит большая бутыль и в ней бушует домашнее рябиновое вино. Втихаря от тёщи, Пашка когда-нибудь им угостит всех.
Хорошо... Поднимешь глаза в холодное небо, и хочется шепнуть: спасибо, что живу ещё, люблю и радуюсь. А друзьям сейчас особенно.
«Вайс... Седина на твоих висках, и притихшая грусть в глазах. И дрожит немного рука, когда ты трогаешь ветку рябины с запутавшейся в паутине маленькой мошкой. И душа у тебя молодая: она тянется к тем, с кем ты прошагал много тревожных дорог. На свете есть тысячи гор, но мы навсегда запомним те, что связали нас на всю жизнь».
- О чём думаешь, Вань? - Вайс прищурился и посмотрел вдаль.
- Да-а, ни о чём. Скоро отхлещут дожди, берёзы скинут последние листья, и останется застывшая нагота. Осень разобьётся каплями о стекло и замёрзнет. И всё. Зима, - он вздохнул. - Синий-синий иней на проводах, и глухая ночь под морозной дымкой.
- Лирик ты мой, романтик конченный. Зачем так судьба тебя скрутила. Может, по-другому надо было её строить.
- Нет, Вайс, по-другому никак. По-другому у меня вас бы не было. Ниткой маршрут в глазах, а мы бежим, бежим, бежим. Тебе снится?
- Снится. Эти маршруты сделали нас не просто друзьями, а родными человеками. Мы кровью своей перемешаны. У меня до сих пор в памяти руки мои в твоей, Вань, крови. Тогда, после ранения. И в Ромкиной крови, и в Лёхиной. Прости, - Вайс поморщился. - Я далеко теперь, но душой всегда с вами. И мы никогда не потеряемся.
- Искорёженные души, озадаченные задачами. Да, Вайс? Мифы о бессмертии. Меня? Да ни за что! Уверенные мысли представителей сильного пола. А случилось, и сразу душа в комок. А мы живём. И уверены, что будем жить дальше. По-любому.
- Будем, Вань. Мы играем с жизнью в рулетку, доверяя себя небу. Вам хватит сил дойти своё, и дай бог, чтобы не завыть. И сыновья у тебя крепкие, как подарок за всё. Расти их теперь и радуйся.
- Банька готова, - окликнул их Пашка. - Давайте все завалим туда. Поместимся, кто-где. Чё нам.
Десять крепких мужиков на полке и лавках, принесённых из предбанника, разогревали тела под пьянящим паром русской баньки. Пашка то и дело подливал на камни приготовленный настой на травах: смесь ромашки, мяты и какой-то богородской травы, знакомой ему запахом по бабкиной деревенской бане. Травы были высушены летом заботливой Пашкиной тёщей. Возле печки в большом тазике лежали распаренные берёзовые веники.
- Чистенько в бане, уютно, - Ромка втянул в себя запах распаренных трав. - Помню у деда моего банька по-чёрному топилась. Там воздух с горчинкой, а пар был такой резкий, что глаза слезились. Баньки раньше топили берёзовыми дровами, стены постепенно становились тёмными и пропитывались запахом дёгтя. Дед говорил, что это от берёзовых дров.
- Дёготь имеет крепкий состав углеводородов и фитонцидов. Это вроде антибиотиков, - Олег подбросил на камни настоя из трав. - В воздухе баньки по-чёрному крепкий бактерицидный эффект.
- Щас академик вам всё расскажет, - Пашка прищурил глаза на Олега. - Взял бы и защитил научный труд на тему баньки по-чёрному.
- Тёмный ты человек, Паша. По принципу стерильности, банька по-чёрному может сравниться с операционной. Стерильно в ней всё: и стены, и воздух. В такой баньке повитухи роды принимали, кожные болячки лечили, чахотку и все лёгочные заболевания. Говорят, что бушевавшая в средние века по Европе чума остановилась на границах бань по-чёрному.
- Паш, у тебя чесотки случаем нет? Или вшей, - Федя повернулся к Пашке, как бы оглядывая его на заразность. - А то мы щас кипятку на каменку и в два веника полечим.
- Не, ну правда. Натопит дед баню, зайдёшь туда, и аж глаза выворачивает. Кашель даже был. Я помню, что дед выстаивал эту баньку. Подбросит на каменку кипятка и выпустит пар на улицу. А бабка потом баню мыла, полок и пол. Баня простаивалась часок, и только тогда шли мыться. И всё равно щипало в носу и глазах. Во, сила была! Сейчас, наверное, нет больше таких бань, - Ромка потянулся за ковшиком. - Дайте воды холодной хлебнуть.
- Раньше в русских деревнях традиция была: супругам после ссоры топилась баня, и они ходили в неё мириться. Так что, Панове, - Олег похлопал Пашку по спине, - поругался с Маринкой - топи баню пожарче и вперёд.
- Это сколько дров тогда надо? Баню-то придётся раза по три на день закладывать. И походу вообще не глушить. Топи и мирись. Во, жизнь будет.
- Так это и есть жизнь, - улыбнулся Вайс. - Русский историк Костомаров писал: «Коль скоро русский почувствует себя нездоровым, тотчас идёт в баню париться». Баня у русских была первой необходимостью в чистоте и наслаждении, главным лекарством от болезней. В том числе и душевных. Раньше сколько в избе народу жило? Деды да бабки, мать с отцом, сыновья да снохи, ребятишек куча. Толкотня одна. Вот и ходили муж с женой вместе в баню, душу отводили. А чума... Так может, она и не пролезла сильно до нас, потому что русские в банях часто мылись.
- Баня - хорошая штука. Я у бабки в деревне топил, и тут в своём доме жили с банькой, - включился он в разговор. - Вот по-чёрному не приходилось. Где бы найти?
- Всё, Ваня, ушли те времена. И баньки той давно нет, - потянулся Ромка. - Ну чё, пацаны, вздрогнем веником по шкуре? Воля, давай. Кто-кого перехлещет.
- А давай. Федя, бери-ка второй веник. Щас мы его подмосковные косточки взгреем.
Ребята вышли в предбанник, где стоял низкий столик и полукруглый диванчик из старой кухонной мебели, удачно пригодившийся в бане. Федя подбросил пахучего кипятка на камни, и они в два веника отдубасили развалившегося на полке Ромку. Тот лежал, покрякивая под жаром, и просил подкинуть водички на каменку. Крепкие и бывалые в банных делах, они с Федей по-честному отработали вахту и захлестали Ромку вениками. Сделав отмашку, Ромка окатил себя прохладной водой, и они вышли к ребятам в предбанник. Отдохнув за кружкой пива, Ромка надел расхлябанную меховую шапку Пашкиного тестя, встряхнул плечами и позвал:
- Пошли, Ванюха.
- У тестя там ещё шапки есть, - Пашка кивнул на вешалку у двери. - Наденьте, а то ухи облезут.
- Ну держись, Ванька, щас я тебя уделаю, - Ромка поплевал на руки и взял увесистый берёзовый веник с вплетёнными в него дубовыми ветками. - Поехали? Вайс, садись тут в уголке. Погляди, как я твоего Ванюшу сварю.
- Мне сегодня везуха, самому хоть не махаться. Давай, Ковбой, хлещи по полной, - крякнул он, укладываясь на полок и подставляя спину обжигающему пару.
Вдыхая влажный травяной дух, он даже закрыл глаза от удовольствия. Вайс присел напротив полка на лавку, поглядывая, как Федя с Ромкой отчаянно работают вениками. Откровенно работают, с натягом. Не выдержав накатившего жара, Вайс зачерпнул ковшом воды и плеснул ему на спину, а следующий себе на голову.
- Твою маму... Ванька, неужели это можно вытерпеть? Спина шипит.
- Ром, не притомило? - спросил он, поднимая голову с рук. - Парку сыпани покруче.
- Чё, слабо? - Федя плеснул на каменку, окатив всех густым белым паром.
- Мать твою, - Ромка даже присел к полу. - Ну терпи, Неволин. Красный весь и не охнул ни разу.
- Ого, - из предбанника в парилку вползли Пашка с Олегом и сразу присели на пол, Пашка даже уши закрыл. - Вы чё тут... Жаритесь, что ли? Вайс, а чё ты голову прикрыл?
- Наблюдаю, кого насколько хватит. Дайте ещё парку, а то Ванюха уснул там.
- Федот, ты его на жар передом поверни. А то он ещё пару кучкой родит, - Пашка сел на лавку. - Не, ну конкретных пацанов сделал.
- Паш, не ной, - Олег присел к Пашке на лавку. - То одиночный выстрел, и Ванюхе удалось. Рома, да ему похрен, лежит и не крякает. Окати его водой.
- Сдаюсь, Неволин, ты крепче, - вытер лицо Ромка. - Откройте окошко, воздуху хочу.
Окатив себя водой из стоявшей рядом деревянной кадушки, Федя открыл дверь в предбанник и присел на пол. Услышав движение в парилке, ребята подтянулись к ним и расселись: кто вдоль стен, кто на полок. Отдувая воздух, он вылил на себя пару ковшей прохладной воды.
- Представляю, как дом твой трещал от поздравков, - Вайс улыбнулся. - Всё! Качай люльки, Вань, судьба твоя такая.
- Качаю, дядька Юра. Прошлым вечером песни им пел про облака с лошадками. Они глаза выпучили и слушают. Наташа ругается - не пугай их.
- Так ты не реви как бык. Пой тихо, - Вайс кивнул Ромке. - Ром, дай ковшик воды, и меня к шутам запарили.
- А ты не стесняйся, зови, мы им хором споём, - Федя залез к нему на полок.
- Баю, баю, баиньки, маленькие заиньки, не ходите к девкам спать, люльки будете качать, - Пашка тоже полез на полок. - Вот так надо петь. А белогривые лошадки потом будут. Отец! Ни стажировки, ни опыта.
- Баю, баю, баиньки, спите мои заиньки, спите мои крошки, папка съест картошки, - пропел следом Олег. - Щас мы ему курс молодого отца сбацаем.
- Слюни карандаш, Ванька, и записывай, - Денис откинулся на стену. - Хорошо с вами, братцы.
- Хоть бы не попутать, где люленьки петь, а где баиньки, - он толкнул сидевшего рядом Федю плечом и зычно пропел: - А люшечки, да люшечки, а вы мои цыпушечки. Тихо, Сашка, не кричи, и Серёжа чи-чи-чи. Поняли, пл...? Сам сочинил.
Хохот потряс своды уютной баньки, а Вайс даже завалился на бок.
- Быстро они тебя уделали.
- Хвалится, сидит, зараза! Поплюёт потом на ладошки, и ещё пару девок родит, - Пашка хлебнул воды из ковша. - Ты там с пампасами осторожнее, не перегрей. Говорят, что нельзя их шибко пацанам.
- Не учи. Сам знаю, где беречь. Пашка, а ты как-то обещал нам родить. Так давай уже, решайся на второго. А мы тебе коляску розовую подарим, - подзадорил он Пашку, как бы намекая на вторую дочь.
- Ладно, колюсь перед всеми, - Олег загадочно улыбнулся. - Мне подарите вперёд Пашки. Мы решились с Олей на второго. Ждём.
- Белогвардейская твоя лицо! - Пашка с удивлением поднял брови. - То-то он загадками улыбался и по утрам на работу позже всех выходил. Неволин, уволь его в декрет.
- Лады. Я в декрет. А ты на выходе, с кем в паре играть будешь? С Ханчиком, Гошей, или Ясенем? - Олег по очереди кивнул на ребят. - Ты заранее выбирай, чтобы я спокоен был.
- Нифига. Моё нижайшее вам с Олей, - Федя сидел с закрытыми глазами, навалившись спиной на стену. - А Хана не трогать, он при надобности аккуратно дырки винторезом ставит. То его игрушки.
- Вообще, прям как, - Пашка повернулся к Хану. - И как у тебя так выходит? У тебя же глаза узкие.
- Папа с детства учил стрелять. Зверю в глаз, чтобы шкуру не портить. Он тоже так умеет, - пожал плечами Хан.
- Зоркий сокол, - он посмотрел на Хана. - В крайней командировке своё успел и нас на заборе догнал. Вайс, ты чего там притих?
- Слушаю и наслушаться не могу. Молодость, семьи, дети. Что ещё надо?
- Молодость. А меня мать недавно жертвой свободы обозвала, - он скривил губы.
- Мудро, Вань. Мать зря не скажет. Все мы вышли пешком из Союза и прямиком в девяностые: хлебай свободу - не хочу. Разве что Игорь с Ханом поздние, - Ромка дотянулся до печки и плеснул воды на камни. - Захлопните окошко. Игорёк, подкинь-ка там полешек, парилка остывает.
- Зря мать так мелко, я бы ремнём, - хмыкнул Пашка. - В крайней командировке так зафигачили на забор, что к собакам на жрачку чуть не улетел. Кое-как зацепился там наверху.
- Паш, я потяжелее, надо было меня первого кинуть. А потом бы я тебя словил, - Олег глянул Пашку. - А если бы к собакам улетел?
- Всё бы, и весь зад в клочья. Смешно вам, там внизу крыжовник зверский был. Если бы я улетел туда, то на колючки бы весь оделся.
- Ни чё, Пашка. И раны зашьём, и крови дадим. Я обещал, - Федя сверкнул на Пашку глазами. - А занозы из зада выковыривать к медсестре бы отправили.
- Ого! Я же нарочно там буду орать, чтобы она ласково вытаскивала. Не, Федот, я бы тебе доверил дёргать. Прикинь, больно же.
- Канешна, Пашка. Чё бы ты, ёжиком колючим скакал? Помог бы я твоему горю.
- Ребята, - подал голос молчаливый Ваня-Ясень. - В любви я вам признаваться не буду, но я в глубоком удовольствии, что попал к вам. Спасибо за крайнюю командировку. Мы ещё походим.
- Не вопрос. Всё путём, Ясненький, - он повернулся в сторону Ивана. - Пойдём, пиво попьём? Освобождаю трон. Хлещитесь, у кого есть желание.
- Давай, я отведу душу, - Денис полез на полок.
- И я рядом, - Ваня-Ясень тоже залез на полок. - Хороший полок Пашкин тесть сделал. Просторный, широкий. Поехали.
Вечер. Сосновый и берёзовый покой, и ночная тишина. И ты прижимаешься к ней душой. Красиво!..
А с утра на город набежали серые тучи и принесли с собой мелкую пелену чуть видимой влаги. Пора осени такая, унылая и слякотная. Эта воздушная сырость садилась мокрой пылью на седеющие волосы Вайса, и так хотелось протянуть руку и стряхнуть эту влагу. «Не надо, Вайс, не старей, - думал он. - А может, и в таком возрасте есть своя загадка. Доживём, увидим».
- Ну что, дядька Юра. Сейчас самолёт заберёт тебя. Какие планы в голове?
- Что я, Вань. Собираюсь в Барселону, к своим надо слетать. Ромка тут у родителей остался. Скучает. А ты береги себя для семьи, и пусть хватит на всё сил.
- Сил мне хватит, - вздохнул он. - У меня теперь два крылышка за спиной. Регистрацию вон объявили.
- Контракт закончится, что дальше будешь делать?
- Не знаю. Но тебе честно скажу, что я не вижу себя вне подразделения. Ты ушёл от нас в возрасте, а мне пока меньше годов, чем тебе тогда было. Может, инструктором останусь.
- Ну да, думай сам, - Вайс покачал головой. - Ладно, не в крайний раз увиделись, будут ещё встречи. Обнимайся, и я улетел.
- Пока, Вайс. Приезжай всегда. Ты знаешь, что тебя я по-особому жду.
- Знаю. Всё, Вань, ухожу. Пока.
Они пожали друг другу руки и крепко обнялись. Улыбнувшись, Вайс повернулся и быстрым шагом стал удаляться в здание аэропорта. Всё очень просто: повернулся человек и пошёл, а что пляшет у него в голове, так это только ему понятно.
- Вайс, - резко окликнул он друга, быстро развернувшегося на его голос. - Вайс... Ты заменил мне в жизни... Я люблю тебя, батяня, - он поднял руку со сжатой в кулак ладонью.
- Ванюха, и я тебя тоже. Очень! Вот тут ты у меня, - Вайс прижал кулак к груди и, махнув рукой, ушёл в двери аэропорта.
По площади прыгала стайка голубей, собирая с асфальта мелкие крошки.
«Всё очень просто. Улыбнёмся, Ваня, с лихим прищуром? Пусть горло давит, губы сводит в кривой судороге, и всё та же мокрая рябь садится на плечи и волосы. Топай, давай, Неволин. По приказу - вольно».
- Добрый день. Где ты так долго был?
- Добрый день, Тимоха. Где-то тут я был.
- Не ври мне. А где ты раньше был?
- Я не вру, просто иногда тактически на... обманываю.
- Ты дома?
- Да. Сейчас я раскинул руки и потянулся до хруста. И всё, счастливый я!
- Что даёт тебе столько счастья?
- Всё! Жизнь, Натаха, дети, мама. Друзья приезжали, и я им очень рад.
- Ну-ну... С друзьями опять радовался?
- Есть такие люди, кто живёт с видимым добром на лице, а на деле пустышки. Не дано им. Если человек сделал себя безразличным, то он будет таким всю жизнь. И я страшно рад, что среди моих друзей нет пустых.
- Я верю. А вот я бываю безразличным. Ты даже не представляешь, какая у меня бесполезная жизнь. Что я могу дать родным? Я мирный. Вань, я даже драться не умею.
- Люби родных. Кого ещё, если не их. Да и не всем драться дано, будь мирным.
- Я не умею решать проблемы силой, я словом убиваю.
- И я свои проблемы не решаю силой. И слова умею говорить.
- Вань, сейчас у меня опять заберут время, и я не поговорю с тобой. Народ тут, и все меня хотят.
- Работай. Они же по работе с тебя что-то хотят.
- По работе, и не только. Мне тут написал один: хочу в друзья тебя насовсем. Ты всегда весёлый, не скучно с тобой.
- Так и сказал? И что ты ответил?
- Вещи пакую, от тебя к нему переезжать буду. Всё, Ваня.
- Ну давай. Желаю тебе всего, от моей широкой души. Ты волен в своих поступках.
- Вот видишь!.. Я написал тебе так и сразу стал не нужен. Теперь я, как использованный?
- Чё-ё?
- Да ладно, Ваня. Может, другой друг мне чем-нибудь поможет. Деньгами, например. А я уж в долгу не останусь. Сейчас же всё покупается и продаётся.
- А тебе не кажется, что ты опрокинул сейчас всё хорошее, что до этого было? Деньги? Да видел я их, все эти деньги! Понял, пл...?
- Вань, а как жить, если их нет? Скажи. Ты, сука, Неволин!.. Ты даже приехать не можешь, обязательства у тебя. Ты уходишь и кидаешь. Достал ты меня! Сука, ты, конченная! Неволин, сука! Я плачу.
- А чё плачешь? За деньги продаёшься? Да иди! Видеть я их хотел на одном месте, эти твои деньги. Понял??? Всё-ё! Мне теперь - всё похрен! Пакуй чемоданы и дуй. Абсолютно! Всё! По...!
- Не ори на меня! Ты, сука, никогда меня не поймёшь!
- Какие деньги??? Разве всё в нашей жизни ими меряется?.. Эта бумага заменила всё человеческое и чистое. В гробу я видел, эти ваши деньги. С того самого дня, когда разгребали тела погибших пацанов, собирая их оторванные руки-ноги-головы, разбирая их, что-кому приставить, чтобы не ошибиться перед их матерью. Когда ребят грузили: кого по пояс нет, кто без головы, кто без рук и ног. Когда стоишь весь мокрый от их крови. И одежда, и обувь. Когда стоишь облитый кровью человека, с которым час назад чай пил. Пл... Да пацаны спецом наколки кололи, чтобы можно было узнать их по этим наколкам!.. Деньги?.. Иметь я хотел этот прогнивший на... мир денег. Иметь и драться. Ты понял???
- Спасибо, Ваня. Ты не прошёл проверку. Я тебя проверял, и теперь вижу твоё настоящее отношение ко мне. Ты использовал меня и отматерил. А я ведь словом могу убить, ты меня не знаешь.
- А нехрен меня проверять. Я тебе не шестерёнка, чтобы буксовать по мне.
- Не ори на меня!
- Использовал?.. Вот оно что! Я чувствовал, я знал, пл..., что когда-нибудь ты мне скажешь подобное.
- Не ори на меня!
- Я уважал тебя. Ты понял??? Как ты так можешь!.. Плюнуть с размаху и обвинить в использовании. Убить, словом? Да, возможно, кого-то ты можешь убить словом. Но я не тот, которого можно убить!!! Ты понял??? И в рот всем компот... Я хочу сказать, что у тебя никогда не будет настоящего друга. Потому что ты сможешь убить его словом. Использовал... Как низко звучит это в мой адрес. В адрес того, которого, как ты говоришь - очень! сильно! уважаешь! Копейка - цена твоим словам.
- Не ори на меня, Неволин!
- Не верю больше!!! Всё-ё! Больше двух лет доверия, и какие-то проверки меня на вшивость?.. Я не прошёл у тебя проверку. Ха-ха! Ох...дуреть! Не верю больше. Пакуй чемоданы и продавайся. Всё!
- Не верь мне больше. И грош - цена моей дружбе. Я - продажная тварь. И у меня никогда не будет настоящего друга. Да и не было по твоим словам. Я написал пару слов и убил тебя, такого неуязвимого. Ваня, мне это дано, и я этим пользуюсь. Ты говоришь, что уважал? Вот именно, что уважал. А сейчас не веришь больше. И не верь! Вань, а про использование я сказал от полной обиды. Прости.
- А кто сейчас накатал: мне тут написал один - хочу, говорит, в друзья, ты весёлый, не скучно с тобой, я вещи пакую. Это чё, я тебя спрашиваю??? Иди, пакуй, пл.... И веселись!
- Вань...
- Я написал пару слов и убил тебя, такого вот неуязвимого. Это мне дано, и я этим пользуюсь. Это чё, я тебя спрашиваю???
- Вань...
- Я приеду и убью тебя. Ты понял?
- Приехай и убей. Вань... Я хочу, чтобы ты приехал.
- Я - живой!!! И живее меня, нет сейчас никого в мире. Ты понял???
- Вань...
- Прибью, сука, сказал. Говори, чё надо?
- Ванька, прости меня.
- Не-ет! Я тебя использую! Я не буду больше тебя использовать. Свободен!
- Убей, выбор за тобой. Пристрели, где-нибудь в глухом углу. Или я сам себя. Мне терять нечего, и жизнь моя ничего не стоит.
- Я тебя так захлестну. Я только одно не пойму, зачем ты это делаешь?
- Ты сказал, что я не могу убить словом, что это невозможно. Но я же знаю, что возможно. И доказал это в очередной раз.
- Чё ты доказал? Кому ты хочешь доказать? Какие проверки, я тебя спрашиваю?.. Хрен ты меня убьёшь. Я не тот, которого можно убить словом. Тренируйся на кошках.
- Ваня... Я любому что угодно могу доказать. Сила во мне есть такая. Если сможешь, то прости. Мы оба виноваты.
- А я сказал тебе уже, по... мне твоя сила вместе с деньгами. Неясно???
- Не спорь. Сейчас, с этой стороны монитора, я смотрю тебе прямо в глаза.
- И чё? Колдуешь, что ли? Ну смотри, мне не жалко.
- Прекрати там злиться. Или давай дадим друг другу время, чтобы остыть.
- Ты считаешь, что я злюсь? Да я прибью тебя! Ты представить не можешь, что во мне сейчас кипит.
- Неволин, сука ты. Запомни! Никогда! Никому! Я тебя не отдам!
- Заткнись, я сказал. И сиди там.
- Ты водяры там жиранул?
- Чего-о? Тебе неспокойно? Ты сам-то там трезвый?
- Я спокойно не могу. Спокойствие - это не моё. Обвиняешь меня в алкоголизме? Бедненький, как весело тебе.
- Ты чё прёшь на меня? Да, скучно мне, весь день зеваю.
- Гланды не застуди, а то малышей заразишь.
- Ты ещё хочешь? Я устрою. Тренируешься словом убивать? Тренажёр нашёл?
- Нет, Вань, со спортом я редко дружу.
- Зря! Я бы тебе хороший кач устроил. Сходи в ванну и опрокинься в холодную. Здоровья ради. И всегда бодрячком будешь.
- Не ори. Я чистый, всё в порядке у меня.
- Молодца! Я тоже дал себе установку - чтобы всегда чистый. Навечно!
- Ты мне русским языком дал понять, что у меня друзей не будет. Будут, Ваня! Это я тебе говорю. Пуп земли там, что ли? Хорош орать, пл...!
- Чё-ё? Ты, мне так говоришь? Пуп, похоже, ты, раз всех друзей в расход.
- Да-да. И друзей у меня никогда не будет. Ни-ког-да. Я по слогам тебе раскинул.
- Во, как зацепило тебя моим словом! Так если всех в расход, и все хреновые. Да-а. Жёстко у тебя с друзьями, Тимоха.
- Жестоко. Не правда ли? Если все вокруг хреновые, то значит я - центральный буду. Один! Я перестал со всеми общаться, я рву их и иду дальше. Ошибаюсь, разочаровываюсь в их честности, и иду.
- Стукнись об землю, твоё величество. Будь центральным и рви всех дальше.
- Ваня, я один буду, ты сам мне так сказал. Я говорил тебе это год назад, а ты не верил. Не умеют дружбу мужскую нести, пусть идут на...
- Это зависит от тебя. Кому и что ты доказываешь? Посылай всех на... Кто они? Фуфло все. Один ты - царь!
- Вань, я чмо, крыса тыловая. А ты офицер. Я не буду тебе достойным другом. Куда уж мне.
- Я чё тебе сегодня сделал? Ты чё мне мозг долбишь? Спи, иди. Говорят, что утро мудренее.
- Ванька, прости меня, а? Ты не представляешь, как ты держишь меня.
- Ты ещё на работе? Вот сиди и не зли. Зверь я сегодня.
- Я тоже зверь.
- Зверь на зверя, что ли? А я ем пирог с резаной картошкой. Руками. Она выпадает.
- Дай мне. Угости.
- На, ешь. Хошь и чаю отхлебни. На-а, пл...! Я с тобой, гад, картошкой из рук делюсь. А ты - используешь.
- Вань, ты картошку любишь?
- Всё люблю. Чё сварят, то и люблю.
- Ты понимаешь, что так откровенно может в харю сказать только лучший друг? Ванька, я рад.
- Я рад, что ты рад.
- Не-а. Ты мне не рад, у тебя есть за кого радоваться. А я чё, сижу с краешку, незаметно и скромно. У тебя шикарный вид на новой фотке, улыбчивый такой.
- Тимоха, твою башку кукушка посетила. У всех бывает, в том числе и у тебя - особо закукуканного. Ни чё, постепенно проходит. Как вы себя чувствуете, ети-ваше высочество?
- Завал в башке. Сам ты ети.
- Ну давай, разбирай дальше свой завал. Пока.
- Вань, а про друзей, это я так, со зла. Друзья были просто товарищами, значит и не друзья вовсе. Они уходили и всё. Пока.