Звезда и крест Алексея Вахонина

Сергей Грущанский
ПАМЯТИ  ВЕЛИКОГО  СПОРТСМЕНА,  И  ТРУДНОЙ  СУДЬБЫ  ЧЕЛОВЕКА.






         ***
         В 1954-ом году – на одном из тренировочных сборов – киселёвский штангист Рудольф Плюкфельдер увидел молодого спортсмена из Гурьевска. До этого они, мимоходом, встречались на первенстве Кузбасса. Но сейчас Плюкфельдер мог детально к нему приглядеться.
         Впечатление было не из лучших… Парень имел угрюмый взгляд, в разговор ни с кем не вступал, и от него исходил запах табака. Но больше всего Рудольфа удивило, как он был физически устроен. Крепкое тело, напрочь лишённое мягких линий, казалось окаменелым. В мышцах «кричала» закрепощённость.
         «Без шансов!» – подумал Плюкфельдер, наблюдая, как угловатый крепыш, при собственном весе в 55 кг, подходит к 80-килограммовой штанге. Но тот сделал вдох-выдох, и без видимого напряжения поднял снаряд.
         – ЗдОрово! – не удержался Плюкфельдер. И парень, услышав этот возглас, подошёл к Рудольфу. Глянул ему в глаза. Спросил настороженно:
         – В самом деле?
         – Конечно!
         И как будто маска упала с лица молодого спортсмена. Он широко улыбнулся, вытер о майку ладонь правой руки… протянул её Рудольфу:
         – Что ж – давай лапу!
         Так они познакомились – Рудольф Плюкфельдер и Алексей Вахонин. Два очень разных человека… Две личности, без которых история мирового спорта будет неполной.


         ***
         Потенциал у Вахонина был – на трёх атлетов. Но, под стать алмазу, который не попал ещё к ювелиру, Алексей тогда стоил немногого.
         Плюкфельдер видел, насколько слаб Вахонин в технической подготовке. Богатырь от природы – он укрощал штангу, а не повелевал ею. Порой она так «плясала» в его руках, и принимала такие положения, что сам факт её удержания выглядел чудом. Рудольф понимал, что причина этому – в скованности мышц Вахонина, и в плохой координации  движений.
         – Но – всё поправимо! – внушал он Алексею, которого внёс в малый перечень своих друзей. – Нужно воспитывать себя. Работай над каждой мелочью. Днями… неделями работай! А я тебе помогу.
         Плюкфельдер знал, о чём говорил. В середине 50-х он уже входил в число ведущих штангистов Советского Союза, и обретал известность как спортивный наставник. Его секцию тяжёлой атлетики – на киселёвской шахте № 4-6 – считали лучшей в Сибири. А самого Рудольфа называли тренером-новатором. Большинство принципов и методов, которые – спустя десятилетие – лягут в основу подготовки сборной СССР, оттачивались в маленьком спортзале шахтового клуба.
         И оттуда – из этой спортивной лаборатории – в Гурьевск, а затем в Белово, куда перебрался Вахонин, постоянно шли письма с рекомендациями от Плюкфельдера. К ним прилагались расчёты по нагрузкам… схемы… вырезки газетных статей… кинограммы… А по выходным и праздничным дням Рудольф частенько приезжал к Алексею, чтобы поучаствовать в его тренировках.
         Но бесконечно такое продолжаться не могло. 


         ***
         В начале 57-го Плюкфельдер и Вахонин победили на чемпионате Сибири и Дальнего Востока. Чуть позже они выиграли первенство ДСО «Шахтёр», и под флагом этого спортобщества поехали во Львов – на командный чемпионат Советского Союза. Плюкфельдер занял там 2-е место, а Вахонин особо не блеснул. Но он, с «запасом», выполнил норматив мастера спорта СССР, а главное – получил опыт борьбы с атлетами высочайшего уровня. В числе его соперников были чемпионы страны, Европы, мира.
         На их фоне Алексей выглядел талантливым юношей – не более того.
         А он хотел быть лучшим…
         В купе поезда, взявшего курс на восток, Вахонин буквально атаковал Плюкфельдера:
         – Возьми меня в Киселёвск! Хочу каждый день заниматься у тебя!
         Подобный разговор возникал и раньше. Но тогда Алексей – просил, а теперь – умолял. 
         – Я, – обещал он Рудольфу, – курить брошу! И вообще – завяжу с привычками! Верь мне!!!
         А «завязывать» было с чем…
         Восьми лет оставшись без отца, юный Вахонин методично шёл по наклонной. Девятилетним – выкуривал по десять «козьих ножек» самосада в день. В тринадцать – потянулся к алкоголю… Дрался. Неделями не бывал дома. Имел приводы в милицию, где ему популярно объясняли:
         – Ты, Лёша, одной ногой в тюрьме. Вот-вот и вторую подтянешь.
         Вахонина спас гурьевский тренер Иван Жуков. Он сумел завлечь 18-летнего парня в секцию тяжёлой атлетики. Да так, что Алексей порвал с большинством дружков. Но – продолжал курить, и частенько выпивал. А когда стал жителем Белова – через неделю после новоселья затеял драку и полмесяца провёл в КПЗ. От суда и трёхлетней отсидки его избавил родной дядя – служитель областной прокуратуры.

         …– Завяжу, значит… – нарочито-раздумчиво повторил за Вахониным Плюкфельдер.
         И, внутренне ликуя, подвёл черту:
         – Посмотрим!..


         ***
         Вахонин был нужен Плюкфельдеру. И нужен именно в Киселёвске, потому что команда шахты № 4-6 (фактически – сборная Кузбасса) начинала подготовку к Спартакиаде народов РСФСР. В том, что выступление будет успешным, Рудольф почти не сомневался. Ащеулов… Малинин… Коржов… Лунёв… Матвейчук... Этих штангистов хорошо знали к востоку от Урала. И только в легчайшей категории достойного атлета Плюкфельдер у себя в секции не видел. Но! В Белове жил-маялся его ученик Вахонин. Чем не первый кандидат на вакансию «мухача»?
         Об этом, в октябре 57-го, Рудольф обстоятельно говорил с парторгом шахты И.М.Брюзгиным. Алексея он подал, как самородка, из которого может вырасти великий штангист. И – в открытую, без обиняков – рассказал о его пагубных привычках. «Но, – уточнил Рудольф, – парень хочет перемен, и готов к ним. Ручаюсь за него!»
         – Хорошо, – сказал на это Брюзгин. – Привози его к нам. Устроим на шахту, жильё предоставим. Ну, а воспитывать самородка… здесь уж ты сам.
         Так Алексей стал жителем Киселёвска.
         На второй день после переезда его оформили в шахтовый мехцех, где трудился слесарем Плюкфельдер. И оформили не кем-нибудь, а кузнецом. Об этом настойчиво хлопотал Рудольф – понимая, что работа молотом раскрепощает скованные мышцы. Шахтовой кузне отводилась роль… тренажёрного зала и массажного кабинета.
         После окончания первой смены Вахонина представили команде, что выглядело пустой формальностью. Каждый атлет знал Вахонина лично – по сборам, и выступлениям на чемпионатах Кузбасса и Сибири.


         ***
         Постоянно быть рядом с Вахониным Плюкфельдер не мог. Но и без пригляда оставить его не решался. Поэтому, чтобы Алексей не срывал трудовые задания, он передал его под опеку работавшего в кузнице Николая Малинина.
         Это был дуэт, под стать Тарапуньке и Штепселю. Маленький Вахонин, и огромный – сто с лишним килограммов – Малинин, выступавший за команду шахты в тяжёлом весе. Но! По итогам смен разница их габаритов ничего не значила.
         Спустя годы, Плюкфельдер вспоминал:
 
         «Я не раз просил Малинина смотреть, чтобы Алексей всё выполнял образцово.
         – Да что за ним смотреть, – пожал как-то плечами Малинин. – Алексей работает во сто крат лучше меня. С ним, если хотите, просто невозможно работать! Он постоянно рвётся вперёд и требует, чтобы наряды переписали в сторону увеличения.
         А через несколько дней ко мне пришла жена Николая и стала жаловаться:
         – Рудольф Владимирович! Что же это такое? Лёшка и Коля работают вместе, делают одну и ту же работу, но Вахонин получает вдвое больше. Почему, я вас спрашиваю?
         После этого разговора я записал в дневнике против фамилии Вахонина короткое, но выразительное слово: "Победа!".
         Эту победу Алексей одержал над самим собой».

         В декабре 57-го фотоснимок Вахонина украсил Доску почёта механического цеха. По итогам ударного месячника, посвящённого 40-летию Октябрьской революции, молодой кузнец вошёл в число победителей соцсоревнования.


         ***
         Вахонин словно заново родился… От угрюмого парня, каким его помнил Плюкфельдер, ничего не осталось. «Душа компании!» – говорили о нём в Киселёвске. И Алексей это реноме охотно поддерживал. Шутки… байки… анекдоты он выдавал, как из рога изобилия. Всегда был готов помочь товарищу в решении проблем. Часто ходил в гости – при условии, что на столе не будет выпивки. Не курил. Впервые в жизни записался в библиотеку…
         Глядя на Вахонина, Плюкфельдер с удовольствием отмечал перемены в его анатомическом портрете. В некогда угловатом, «камнеподобном» атлете взгляд радовала пластичность линий. А его мышцы – ещё два года назад скованные – даже при малом усилии легко и эффектно перекатывались под кожей. Движения обрели точность и остроту реакции. Причём, в такой степени, что Алексей мог до получаса жонглировать парой двухпудовых гирь.
         Плюкфельдер смотрел на ученика глазами скульптора, создавшего из мрачной глыбы нечто восхитительно-живое…
         Но порой он готов был взять в руки ремень, чтобы «ввалить» Алексею по первое число.
         На каждой тренировке Вахонин перелопачивал по 12-15 тонн металла. Показатель, для легковеса почти запредельный... Но он готов был работать со штангой до полуночи. Указания тренера: «Иди домой!» – пропускал мимо ушей. Тогда Плюкфельдер, теряя терпение, брал Алексея за руку, и, как малого ребёнка, выводил его из опустевшего зала. Упрямство до самоистязания, – это очень беспокоило Рудольфа.
         И беспокоило не зря…


         ***
         В июне 58-го команда шахты собралась в доме отдыха «Таргай» (под Новокузнецком).  Чудо-воздух соснового бора и медицинский контроль – это, по мнению Рудольфа, могло помочь коллективу перед стартом на Спартакиаде.
         Дважды в день проходили тренировки. И вот, на одной из них, Алексей чётко показал, что здравый смысл – не главная черта его характера. Он отрабатывал толчковые тяги –  как всегда, истово, почти без перерывов. И был уже на пределе. Заметив это, Плюкфельдер сказал ему:
         – Прекращай, Лёша. На сегодня хватит.
         Но слова тренера возымели обратный эффект. Вахоня (таким было прозвище Алексея) потребовал от помощников:
         – Добавьте «блинов»!
         Вес штанги составил 180 килограммов – объём, для тогдашнего Вахонина чудовищный.
         В первом подходе Алексей поднял снаряд к уровню колен, а во втором – упал вместе с ним. На его побелевшем лице отпечаталась гримаса боли. Попытка подняться только добавила страданий. Без посторонней помощи Алексей не мог даже сесть… На руках его отнесли к врачу, и тот поставил диагноз: растяжение мышц спины.
         Три дня Вахонин провёл в постели. Над ним ежечасно колдовал массажист команды Виталий Кошкин. Знаток народной медицины, он применил к Алексею «бабушкин метод» – прогревал его спину горячим песком. И к ленинградскому финалу Спартакиады, взявшему старт в середине лета, Вахонин более-менее поправился.
         Но он был далеко не в лучшей форме.


         ***
         Алексей открывал выступление команды. Помятуя о недавней травме, Плюкфельдер заказал для его первого подхода 85 килограммов. Вес – из категории не очень больших. Тренер ждал от Алексея малого – зачётной попытки. Но за полчаса до начала турнира Вахонин, разминаясь, легко выжал 80 кг, и предложил увеличить заявленный вес.
         – Пусть будет девяносто! – убеждал он Плюкфельдера.
         Но тот был против:
         –Не возьмёшь!
         Такой ответ взвинтил Вахонина:
         – Я готов, как никогда! Всё будет отлично!
         Дальше он уже требовал… И Плюкфельдер не выдержал натиска. В последний момент он успел подать новую заявку. А через двадцать минут проклинал себя за слабость.
         Все три подхода закончились для Вахонина провалом. С нулём по итогам первого упражнения он вылетел из дальнейшего турнира, и сделал невозможным общий успех команды. А ей тогда прочили победу.
         Алексей был раздавлен. И никто из товарищей не говорил ему слов утешения. На него – ещё не стряхнувшего капель пота – глядели, как на врага. Месяцы тяжёлых тренировок… жёсткий спортивный режим… А всё – для того, чтобы приехать в Ленинград, и в первый же день Спартакиады увидеть ТАКОЕ?!
         Вахонин мог стерпеть многое. Но – только не отчуждение людей, которых искренне любил.
         Он смотрел на них с непониманием. И, не выдержав душевной пытки – заплакал…
         Через много лет Плюкфельдер вспоминал о том эпизоде:

         «Парень, которого самые отчаянные головы называли "человеком без нервов", который всегда стеснялся … выдать какую-нибудь свою слабость, лил слёзы, как мальчишка. Я смотрел на него и удивлялся. Смотрел и... радовался. Да, радовался! Радовался, потому что увидел: у этого крепко потёртого жизнью человека … есть тонкая душа, есть чувство ответственности, есть понимание долга перед товарищами. До поры до времени всё это было спрятано слишком глубоко, но всё это обнаружил случай».

         В закулисье ленинградского помоста, в горечи слёз и проклятиях самому себе, он и родился – великий штангист Алексей Иванович Вахонин.
         А его предтеча – твердолобый Вахоня – с позором ушёл в небытие.


         ***
         Финал Спартакиады Алексею простили не сразу. Даже его лучшие друзья – Коржов и Матвейчук – предлагали на год лишить Вахонина места в команде, которую он лишил чемпионства. Этого не случилось только благодаря позиции Рудольфа. Вину Алексея он признал ошибкой тренера. То есть – своей.
         Разлад в команде возбудил аппетиты спортивных боссов из Дербента. Вахонину предложили выступать за этот южный город. В случае согласия обещали золотые горы – автомобиль… дом у Каспийского моря... Но Алексей  оборвал переговоры в самом начале – послав приехавшего к нему агента по курсу из нескольких букв. Друзьям он потом говорил: «Мне чёрный снег милее зимней грязи».
         Киселёвск был центром его жизни…
         И здесь – наконец-то лишённый бремени пустых амбиций – он уверенно пошёл вверх по спортивной лестнице. В 59-ом Вахонин стал шестым на финальном турнире 2-й летней Спартакиады народов СССР. Через год обосновался в пятёрке лучших атлетов страны. А в регионе Сибири и Дальнего Востока достойных соперников у него вообще не было.
         Знатоки тяжёлой атлетики понимали, что не за горами – начало «эры Вахонина».


         ***
         Осенью 59-го Киселёвск взорвало сообщение из Варшавы. Электрик мехцеха шахты № 4-6 Рудольф Плюкфельдер стал чемпионом мира по тяжёлой атлетике. Сказать, что город ликовал – всё равно, что промолчать. В последний раз он испытывал такой подъём эмоций в мае 45-го…
         С первенством планеты был совмещён чемпионат Европы. Так что Рудольф привёз в Киселёвск две золотые медали, сполна «погулявшие» по рукам его учеников. Дольше всех они задержались у Вахонина. И, как вспоминал через много лет Николай Малинин – Алексей, в отличие от других, смотрел на них без почтения. Как-то изучающее, что ли.
         – Ай, Лёшка! – сказал ему Геннадий Ащеулов. – Не к себе ли примеряешь?
         Вахонин тогда пошутил – дескать, мечтать не вредно. Но потому, как он стушевался, можно было понять: Ащеулов угодил в «яблочко».
         Впрочем, спустя год все, кто входил в шахтовую команду, познали и радость чемпионства, и счастливую тяжесть победного «золота». В Уфе – на первенстве Советского Союза среди трудовых коллективов – команда шахты № 4-6 заняла 1-е место. Борьба за него шла нешуточная. Фаворитом считались атлеты московского завода «Серп и молот», в числе которых были чемпионы СССР, Европы, мира… Но парни из Киселёвска показали шахтёрский характер. Вахонин стал вторым в легчайшем весе, Плюкфельдер победил в среднем, а полутяж Геннадий Ащеулов прибавил к личному рекорду больше десяти килограммов.
         Центральные газеты называли Киселёвск «городом силачей». А говоря о шахте № 4-6 – поражались тому факту, что: «…из девяти мастеров спорта по тяжёлой атлетике, которых имеет Кемеровская область … шестеро … трудятся на этом предприятии».
         Главный пиетет уделялся, конечно, Плюкфельдеру (в рывке он установил мировой рекорд).


         ***
         А в 61-ом взошла, наконец, звезда Алексея Вахонина.
         В том году он методично выигрывал турнир за турниром. Чемпионаты Кузбасса и зауральского региона… Первенство Центрального совета ДСО «Труд»… К началу зимы на его победном счету было шесть соревнований. Дело оставалось за главным – достойно выступить на личном чемпионате Советского Союза. Он проходил в конце декабря в Днепропетровске.
         Никто на Вахонина особо не ставил. Ему прочили «бронзу», в лучшем случае – «серебро». Даже Плюкфельдер отдавал пальму первенства не Алексею. Он полагал, что «золото» возьмёт пятикратный чемпион мира Владимир Стогов. Но Вахонин удивил всех… Такого самообладания… такой расчётливости в каждом движении он ещё не показывал. И Стогов – дрогнул! Он вчистую проиграл Алексею упражнение в толчке, а вместе с ним – первое место.
         Это была – сенсация. Гром среди ясного неба. И даже специалисты, видевшие в Алексее огромный потенциал, решили, что он победил по воле случая. «Стогов просто устал!», – говорили в кулуарах чемпионата. «В новом году он себя покажет!». И только Плюкфельдер – видя, какой огонь зажёгся в глазах его ученика – понимал, что остановить Алексея теперь невозможно.
         Этот огонь удвоил силы Рудольфа. И на второй день после успеха Вахонина он с блеском победил в своей категории – обновив рекорды мира в рывке, и в сумме троеборья.
         Подводя итог чемпионату, радио «Маяк» восхищалось: «Тренер и его воспитанник – победители одного первенства страны! Когда такое было?..»
         Продолжу: «… да и было ли вообще?!»


         ***
         На шахте Вахонина встретили, как героя. И вскоре он заметил некую странность. Объём его работы уменьшился, а зарплата осталась прежней.
         – С чего бы это? – спросил он Рудольфа. И тот, узнав суть «проблемы», расхохотался:
         – Так тебя, друг мой, за чемпионство благодарят! Я через подобное в 58-ом прошёл. Когда понял, что к чему – бегом к начальнику цеха. Поругался немного – и благодарить перестали.
         Вахонин повторил путь Плюкфельдера. Сходил к начальнику… Поругался… И опять стал работать за двоих.
         А в мае 1962-го Алексей доказал, что его успех в Днепропетровске не был случайным. На чемпионате СССР в Тбилиси он вновь обошёл Владимира Стогова. «Учи венгерский!» – говорили ему друзья-штангисты, не сомневаясь, что Алексей поедет в Будапешт – на чемпионат мира.
         Но в штабе сборной рассудили по-иному. На первенство планеты отправился Стогов. И впервые за много лет наша страна не получила «золото» в легчайшем весе. Только год спустя – в третий раз победив на чемпионате страны  и выиграв 3-ю Спартакиаду народов СССР – Вахонин получил право сойтись в поединке с лучшими атлетами того времени.
         Итог известен. 
         В седьмой день сентября 1963-го – под куполом спортивного центра в шведском Стокгольме – звучал гимн Советского Союза. Фото- и кинокамеры спешили увековечить нового чемпиона планеты, который выглядел счастливым и смущённо-растерянным. Золотая медаль на его груди сияла, под стать его улыбке.
         На вершине пьедестала, приложив руку к сердцу, стоял Алексей Вахонин…


         ***
         Титул чемпиона мира Алексей получил в одно время с новой пропиской. Он стал жителем города Шахты Ростовской области.
         Ещё раньше туда уехал Плюкфельдер. У него обострился недуг, обретённый в детстве, и главный врач киселёвской горбольницы № 1 посоветовал ему:
         – Смените климат! Большие морозы не для вас.
         Рудольф подумал – и сделал выбор: «Если переезжать – так в Придонье. Там зимы помягче, и уголь добывают – без дела не останусь». Волокиты с отъездом в Шахты помог избежать Глеб Александрович Быстров. Тогда он работал в Правительстве РСФСР, а ранее – возглавлял трест «Киселёвскуголь». С Рудольфом они давно были на «ты».
         Без Плюкфельдера Вахонин чувствовал себя неуютно… Всё, чего он достиг – пришло к нему от старшего товарища. И Алексей понимал, что с потерей такого тренера его результаты могут пойти на убыль.
         В Киселёвске переезду Вахонина не мешали. А вот в Кемерове – засуетились. Как говорил мне Василий Лунёв – товарищ Алексея по шахтовой команде – в обкоме решили: «Нужно сделать всё, чтобы трёхкратный чемпион страны остался в Кузбассе!».  Вахонину предлагали многое… А когда посулы не сработали – начались угрозы.
         В одну из ночей к Алексею вломились отпетые «братки». Хрипло сообщили:
         – Никуда ты не поедешь! Мы тебе позвоночник сломаем.
         Кто-кто, а Вахонин хорошо знал, что слова бандитов – не пустой звук. И он покинул Киселёвск внезапно – бросил квартиру (не сдав её ЖЭКу)… оставил мебель и, дефицитную тогда, бытовую технику…
         В Шахты Вахонин приехал с женой, ребятишками, да тремя чемоданами лёгкой поклажи.
         – Будем вместе готовиться к Олимпиаде! – сказал он, прямо с вокзала нагрянув к Плюкфельдеру. И тот, обняв его, «возразил»:
         – Нет уж! Пусть Олимпиада готовится к нам!


         ***
         В Шахтах Алексея приняли, как родного. И не мудрено. Вслед за Плюкфельдером этот городок получал ещё одного спортсмена мирового уровня. С них – выходцев из Киселёвска – начиналась тогда великая слава Шахтинской школы тяжёлой атлетики. Четверть века назад её – по совокупности высших спортивных достижений – внесли в Книгу рекордов Гиннеса.
         Летом 64-го Вахонин выступал в Киеве – на 39-м чемпионате Союза. Там он как-то легко… играючи занял первое место и получил путёвку в Токио, где – осенью того же года – проходили 18-е летние Олимпийские игры.
         Готовясь к ним, Вахонин впервые посетил храм. Безбожник в третьем поколении, он поставил свечку и пожертвовал в церковную кассу две сотни рублей – сумму, почти равную его месячной зарплате. Хотел даже исповедаться, но в последний момент передумал. Не смог поднять к свету грехи юных лет, которые терзали его душу до конца жизни…
         В сентябре сборная команда полмесяца провела в Хабаровске. Штангисты привыкали к смене часовых поясов, что перед вылетом в Японию было очень важным.
         В один из вечеров к Вахонину зашёл Аркадий Воробьёв – старший тренер сборной по тяжёлой атлетике. Зашёл – и оторопел. Алексей завязывал мешочек, один-в-один похожий на табачный кисет.
         – Ты куришь?! – возмутился Воробьёв.
         – Нет, – ответил Вахонин. Аккуратно потряс мешочком над ладонью – и на неё выпали несколько серо-бурых комочков.
         – Земля из Гавриловки, – пояснил он тренеру. – Это в Кузбассе, под Гурьевском. Я в той деревне родился… 
         Воробьёв молча пожал Алексею руку, и, в раздумье, вышел в коридор гостиницы. А через несколько часов каждый штангист получил от него мешочек суглинка из хабаровского пригорода:
         – Пусть и в Японии Родина будет с вами! 


         ***
         11-го октября взял старт Олимпийский турнир по тяжёлой атлетике. В токийском зале «Сибуйя» сошлись в поединке штангисты легчайшего веса.
         Вахонин был в числе фаворитов. Кроме него, к ним относили японца Исиносеки, поляка Требицкого, и знаменитого венгра Фёльди. Но уже первые подходы оставили в претендентах на «золото» лишь двоих – советского и венгерского спортсменов. Шансы Фёльди выглядели предпочтительней. В жиме он опередил Алексея на 5 килограммов. Преимущество для «мухачей» – огромное…
         В следующем упражнении – рывке – Вахонин сумел отыграть 2,5 килограмма, и всё решал заключительный вид состязаний – толчок. Это была дуэль, которую по сей день считают яркой вехой в истории мирового спорта…
         Венгр толкнул штангу весом 132,5 килограмма, установив Олимпийский рекорд в сумме троеборья. Зал, стоя, аплодировал Фёльди. Но всё стихло, когда Вахонин заказал 137,5 килограмма – вес, для него почти предельный. С ним Алексей справился, и – вышел в лидеры. Обойти Вахонина Фёльди мог, только повторив его результат. И венгерский штангист эту задачу выполнил – переписав свой Олимпийский рекорд на рекорд мира. Что тут началось!     Венгерские тренеры подбежали к герою, стиснули его в объятиях, и стали подбрасывать вверх. Теле- и радиокомментаторы кричали в микрофоны: «Фёльди – чемпион!»
         В штабе сборной Союза царило уныние.
         А между тем, звезда Алексея Вахонина поднималась выше… и выше… 


         ***
         – Зачем они его кидают? – спросил Алексей Воробьёва. И тренер, глядя на ликующих венгров, ответил:
         – Потому что Фёльди чемпион.
         – А я?! – изумился Вахонин. – У меня в запасе – один подход! Сколько нужно для победы?
         – Сто сорок два с половиной, – вздохнул Воробьёв. – На три кило больше мирового рекорда. Вес будущего…
         – Ставьте! – почти с ненавистью, потребовал Вахонин.
         И проходя мимо венгров, крикнул им:
         – Х…во же вы знаете шахтёров!
         Стоявший рядом Леонид Жаботинский, услышав это, захлопал в ладоши.
         Плюкфельдер поднял вверх большой палец правой руки... Зная характер Вахонина, он понимал – назревает НЕЧТО.
         В зале воцарилась тишина…
         Алексей подошёл к штанге, склонился над ней. Обхватил её гриф. И повинуясь атлету, снаряд взлетел ему на грудь, чтобы – через мгновения – замереть у него над головой. На всё ушли какие-то секунды.  И так легко… буднично Вахонин взял чудовищный вес, что болельщикам в это не поверилось. Они сидели в молчаливом оцепенении.
         А потом…
         Дождавшись, когда судьи зафиксируют взятие веса, Вахонин сипло выдавил из себя: «Хо-па!»… перенёс центр тяжести тела и штанги на правую ногу… поджал до уровня колена левую… и простоял так несколько секунд.
         В зале творилось невероятное! Болельщики вскочили с мест, аплодировали, кричали, обнимались. А великан Жаботинский взял Алексея на руки, прижал его к груди, и как малого ребёнка унёс за кулисы.
         В тот вечер Вахонин установил два мировых рекорда – в толчке, и в сумме троеборья.
         На глазах у тысяч людей был совершён спортивный подвиг.


         ***
         Чтобы понять, КАК досталось Вахонину олимпийское «золото», вернёмся в июль 64-го.
         Тогда – на киевском чемпионате страны – Алексей набрал в сумме 345 килограммов. Это был его личный рекорд. А в Токио – через 85 дней – он прибавил к нему 12,5 килограммов. Ни до-, ни после Вахонина штангисты легчайшего веса (а речь – о мировой элите!) в таком темпе результатов не наращивали. То, что сотворил Алексей, многим до сих пор кажется невероятным.
         Вручая золотую медаль, мэр Токио господин Адзума говорил Вахонину:
         – Русский народ может вами гордиться!
         А через несколько часов – с лёгкой руки японских газет – Вахонина окрестили чудо-штангистом. И на первой странице каждого издания публиковалось фото его «стояния на одной ноге». Этот снимок имел бешеный успех… Он и в наше время очень популярен. Его разместили даже на сайте Ватикана – в качестве наглядного примера стойкости человеческого духа.
         Вечером 12-го октября пришла новость из Москвы: «Алексею Вахонину присвоено звание Заслуженный мастер спорта Советского Союза». И Плюкфельдер, которого, за умение сдерживать эмоции, в команде называли «железный Плюк», узнав об этом, прослезился. Его ученик достиг абсолютного признания… А на другой день едва не заплакал Вахонин. Олимпийское «золото» получал Плюкфельдер. В успех 36-летнего ветерана никто, по большому счёту, не верил. И его победу отнесли ещё к одной сенсации тех Игр.
         Чемпионство Рудольфа и Алексея буквально встряхнуло Киселёвск. Почти неделю шахты и заводы работали с превышением сменных заданий на 10-15 процентов, а секция тяжёлой атлетики изнывала от наплыва желающих «записаться на штангу».
         – Наши-то! Наши!.. – звучало на каждом углу. – Как они всех приложили!
         В сознании горожан Вахонин и Плюкфельдер не перестали быть киселевчанами…


         ***
         На пути с Олимпиады Вахонин задержался в Москве. Он стал участником приёма в правительстве СССР, на котором председатель Совмина Алексей Косыгин долго, и по отечески тепло, говорил с ним о спорте и о жизни. Тогда же Вахонину вручили высокую награду – Орден «Знак почёта». И смущённый атлет вместо положенного: «Спасибо Партии и Правительству!» – сказал тихонько: «Благодарствую…»
         Токийское «золото» воплотилось в денежную премию, а чуть позже – в просторную квартиру в центральном районе Шахт. Именно тогда Вахонин впервые ощутил, что такое достаток. Никогда не имевший более двух рубашек, теперь он был хозяином гардероба из множества дорогих вещей. Холодильник ломился от деликатесов. А по вечерам за широкий стол усаживалось до двух десятков гостей. Вахонин сорил деньгами… Любители выпить и закусить на халяву липли к нему, как мухи.
         Отрезвление пришло, когда закончились деньги. Вслед за ними Алексея покинули «друзья». Смолкли дифирамбы… Насупилась жена. И Вахонин понял, что главным в его жизни была и остаётся Штанга.
         К реалиям спортивной борьбы он вернулся не по ковровой дорожке. В мае 1965-го, на чемпионате страны в Ереване, Алексей занял второе место. В сумме троеборья он тогда набрал всего 335 килограммов – скатившись ниже уровня четырёхлетней давности. Это был холодный… отрезвляющий душ. И под его струями Вахонин смыл остатки эйфории, в которую окунул себя после Токио.
         Через два месяца он без проблем выступил в Софии – на чемпионате Европы. К победе на нём Алексей шёл очень уверенно – в каждом упражнении показал высокий результат. А в рывке сподобился на личный рекорд – взял 107,5 килограмма.


         ***
         На лично-командный чемпионат мира в Тегеран Алексей поехал в ранге фаворита. И – вот уж Судьба! – там он попал в ситуацию, в которой побывал семью годами раньше. Напомню: в 58-м – выступая за Киселёвск на Спартакиаде народов России, Вахонин получил «баранку» в первом упражнении. Точно так произошло с ним в Тегеране. Начальный вес в жиме Вахонину не покорился. Почему? – ответа на этот вопрос нет до сих пор. Ведь Алексей был тогда в отличной форме. Вылетев из личного первенства, он, выступая в командном зачёте, победил в толчке. И победил безоговорочно – с мировым рекордом!
         Как бы то ни было, за спиной Вахонина стали говорить о нём в прошедшем времени. Дескать, «сдулся» мужик под гнётом олимпийской славы. Пора ему детишек тренировать.
         Всё расставил по местам 66-й год. Выиграв чемпионат СССР в Новосибирске, Вахонин одержал блестящую победу на первенстве планеты в Берлине. В жиме он впервые одолел 110 кг, в рывке повторил свой лучший результат, а в толчке и в сумме троеборья установил мировые рекорды.
         О нём вновь заговорили в превосходной степени. Мало кто сомневался в том, что через два года именно Вахонин представит сборную Союза на Олимпийских Играх в Мехико.
         Но Судьба рассудила иначе.


         ***
         В июле-августе 67-го Вахонин сделал победный дубль. Он стал чемпионом Советского Союза и 4-й Летней Спартакиады народов СССР. В том же году, выступая на престижном турнире в Болгарии, он установил мировой рекорд в толчке – 144 килограмма.
И мало кто знал, как неспокойно было на его душе в мгновения триумфов.
         Когда пьёт муж – это беда… Но если пьёт жена – это беда в квадрате… А жена Алексея не просто выпивала. Она  –  про-пи-ва-ла. Возвращаясь домой после сборов и соревнований, Вахонин заставал полупустую квартиру. Заполнив её по новому – он опять уезжал на недели-месяцы. Приезжал обратно – и не находил многих вещей. Можно представить, что за отношения были между супругами…
         Сам Вахонин выпивал тогда нечасто. Разве что, в первые дни после очередной победы. Но постоянный конфликт с женой так его измотал, что с начала 1968-го трезвым в Шахтах его видели редко.
         И звезда Алексея Вахонина дрогнула...
         В мае 68-го, на первенстве СССР в Луганске, он взял только «серебро». Ехать ему на Олимпиаду в Мехико, или нет,  должен был решить чемпионат Европы, через месяц проходивший в Ленинграде.
         – Победишь – отправим на Игры, – сказал ему Воробьёв. – А проиграешь… Пеняй на себя.
         Никогда после Токио Вахонин ТАК не стремился к «золоту». Он очень хотел выступить в Мехико. Но… желание не воплотилось в результат. После двух упражнений Вахонин шёл третьим. Эту же позицию занимал он после первых попыток в толчке. Всё решал последний подход. И расклад был таким, что победить Алексей мог, только побив мировой рекорд. Причём, с превышением его на несколько килограммов.
         Штанга буквально вдавила Вахонина в помост… 


         ***
         Чемпионат Европы продолжался. И как-то утром Воробьёв не увидел Алексея на физзарядке. Он вошёл к нему в комнату – и обомлел. Груда водочных бутылок на полу… Окурки… А на кровати – мертвецки пьяный герой Токийской Олимпиады.
         Это было началом конца…
         Около двух лет Вахонин оставался в числе ведущих атлетов Союза, но лидером его уже не считали. В 69-м и 70-м годах он занимал вторые места на чемпионатах страны. Победил даже в Кубке СССР по тяжёлой атлетике в отдельных видах – в рывке. Но этого добивался не Вахонин, а всего лишь отблеск из его великого прошлого. Алексей чётко понимал, что былого ему не вернуть. И после Кубка СССР он ушёл из большого спорта.
         В Шахтах, да и в Госкомитете по спорту, не знали, что делать с бывшим чемпионом. В институт физкультуры, как и в другой ВУЗ, его не отправить – он даже аттестата о восьмилетнем образовании не имел. К делам сборной команды Союза не подключить – слишком уж морально неустойчив. И… на Алексея махнули рукой.
         Он пробовал себя как тренер. Не получилось… Устроился подземным рабочим на шахту. Не пошло… Жена, привыкшая ни в чём себе не отказывать, ушла от него. Вахонин подрабатывал, не гнушаясь разгрузкой вагонов, и все деньги тратил на выпивку. Жил, под стать забулдыге…
         В середине 70-х, проезжая через Ростовскую область, к Вахонину зашёл его товарищ по Киселёвску – Василий Лунёв. То, что увидел гость – не поддавалось описанию. Входная дверь имела внизу огромную дырень, выбитую хозяином после утери ключей. А главной деталью  квартиры была кровать без матраца и постельного белья. На ней лежало старое пальтецо, которым Вахонин укрывался, когда спал на голой сетке.
         Оставив Алексею пятьдесят рублей, Лунёв простился с ним, вышел в подъезд, и зарыдал.


         ***
         Вахонин прожил вне спорта больше двадцати лет. Иногда о нём, и о его заслугах, вспоминали – даже разовые пособия выплачивали… Но куда чаще ему помогали знакомые «из прошлого». Давали немного денег… Приносили еду… А местные пьянчужки всегда находили для него стакан горячительного. И принимая его, Вахонин испытывал такую же радость, как нЕкогда – при получении спортивного «золота». 
         В середине 80-х его приняли могильщиком на городское кладбище.  И почти сразу близкие усопших стали делать спецзаказы под него: «Пусть Лёша могилку оформит». И Вахонин копал… закапывал… устанавливал крест… получая за свой труд выше обычных расценок.  О чём он думал, скрывая под землёй чужие гробы? Что видел он сквозь лес воздвигнутых крестов? Мы о том никогда не узнаем. Но зато нам точно известен день, когда в небесах погасла – едва заметная к тому времени – его звезда. Звезда Алексея Вахонина…
         Первого сентября 1993-го к нему в гости пришёл сын. Они крепко выпили, после чего стали ругаться. По словам соседей, такое между Вахониными случалось и раньше, но итогом перепалок всегда было примирение. Однако, в тот раз конфликт обернулся трагедией. Сын выхватил из кухонного стола нож, и ударил им отца.
         Так закончил свой путь «чудо-штангист» Алексей Иванович Вахонин. И жуткой смертью своей он – как никогда громко – напомнил современникам о себе. Тысячи людей с горечью поняли, КОГО они потеряли.

         В 95-ом был учреждён турнир по тяжёлой атлетике, посвящённый памяти великого спортсмена. Он проводится ежегодно, и его авторитет неуклонно растёт. Банерный портрет Вахонина открывает Аллею спортивной славы в Шахтах. В честь Алексея Ивановича называют детей... А в Киселёвске вот-вот появится улица имени Вахонина.
         Всё вернулось на круги своя… Справедливость – торжествует. Жаль только, Вахонин об этом никогда не узнает. Из жизни он ушёл, будучи уверенным в своей ненужности спорту, обществу, государству.
         Светлая память ему…
         И – вечная слава!


         Киселёвск,
         2013 г.