Суки-Сраки 4
Лягут двое, и им тепло,
а как согреться одному?
— Хорошо сегодня посидели. Душевно. Даже Полковник что-то там замурлыкал, — Натали прислонилась спиной к стене, красиво выпустила струйку дыма, чуть прикрыла глаза и вытянула ноги. — Зря ты на него кидаешься… Несолидно… Ревнуешь, что ли?
Свечи в канделябрах ровно и равнодушно раскладывали лучи по куску стены межу двумя железными дверями, скамейке и сидящей на ней парочке. Сергей курил, облокотившись на колени.
Скосил глаз на нижнюю половину Натали: даже в джинсах и кроссовках половина была прекрасна. «Ревную?! Может, и так… Может, и не так… Какая разница?», — Петрович выпрямил спину и принял позу собеседницы. Теперь ему казалось, что он её понимает.
Гладкая кожа с каким-то матовым оттенком, лёгкий румянец, тонкий профиль… Жестковат для женщины. Уголки губ немного вниз. В живом огоньке свечи волосы отливают тёмной медью. «Вроде, красавицей и не назовёшь… Сколько же тебе годков, несравненная Натали?»
— Да, расслабился комитетчик… Хотя… Столетнее вино да плюс твоя «Бэсса мэ муча»… Тут и волк замурлыкает. Умеешь.
— Ну, допустим, подпевал Полковник не мне, а тебе. «Нас извлекут из под обломков»… Танкисты, понимаешь… А меня достать ты даже не мечтай. Слишком много мне «годков», — Натали неожиданно повернулась и весело заглянула Сергею прямо в душу. — И никакая я не ведьма. Обычная женщина.
— Это правда, что Полковника ты сюда привела?
— Привела?! Сильно сказано… Давно это было и к тому же — неправда.
— И всё же? Или ты тоже «боец невидимого фронта»?
— Дурачок… Ну, ладно… Тогда была война всех со всеми. Остров на остров, чёрные на белых, бандиты на дачников… Партия и Комитет только народились и с бандитами справиться не могли. Да они и сами были не лучше бандитов. Уже оружие копили, чтобы вырваться за Город, дачников в заложники брали… Но появились Суки и закрыли Зоны. Внутри комитетчики начали «мочить» наших. Я спряталась здесь… Повара привела.
— Так ты, значит, из бандитов? Хотя… Мог бы и сам догадаться…
— Ну вот… Тогда меня и нашёл Полковник. Он был лейтенантом и боролся с бандитизмом. Уж как он сюда попал — не знаю. Впрочем, и сама я сюда попала путями неисповедимыми.
Черты Натали смягчились. Чему-то она там улыбалась, зараза.
— Выходит, это он тебя завербовал?
— Чудак. Вербуют там, в Городе. А здесь мы просто поняли, что заодно. И друг без друга нам — никак.
— Но ведь Суки тогда были нужны. Почему же комитетчик пошёл против них?
— Это в Городе он комитетчик. А здесь Полковник понимал, что рано или поздно их надо будет убирать. И всё снова пойдёт по кругу. Бич вот доходчиво рассказал. Мы это тоже чувствовали. Правда, не так конкретно.
— Ну, допустим… Комитет, бандиты… Две стороны одной медали. А зачем нужны Полковнику Бич, Катализатор, Повар? Я тут для чего?
— Уф-ф-ф… Пацан ты ещё всё-таки. Да не Полковнику вы нужны. У него свой крест: выйти из круга. И Город заодно вывести. Потому что без Города он и сам не выйдет. Тяжёленький крест, доложу я тебе. Мужской. Это тебе не из ружья палить да с трибуны выступать. Ладно, ладно… Что ты всё время дуешься, как мальчишка? Без таких, как ты, Полковнику вообще хана. Тупик. Но и твои подвиги без него — пустая фанаберия. Здесь нет «лишних людей». Бич — это свобода, образы, эмоции. Катализатор — интеллект, поиск, обобщение…
— А я, значит, «пушечное мясо». Болтун и убийца. Кстати, в Городе я и мухи не обижу. И через человека переступить не смогу. Как Бич, как Катализатор…
— Ну, на счёт Бича я согласна. Он — особая статья. Книги помогают ему вспомнить. Не только книги, конечно… А он должен помочь всем нам. Так что рук замарать он никак не может… О тебе что говорить? Ты живёшь, как хочешь. Что сможешь, что не сможешь — сам не знаешь. Не переступишь? Да ты и не заметишь! А если ты опять на Полковника намекаешь… Да, он переступит. Осознанно. А как иначе? И потом… Представь, что Катализатор стоит на пороге открытия. Настоящего. Ради которого живёт. И надо переступить через человека. Ну? Думаешь, он вообще задумается? Он же настоящий фанатик. Ни себя не жалеет, ни людей. Он просто не ведает жалости. У него — свой мир. А иначе ничего стоящего не открыть.
— Складно у тебя получается… Повара ведь тоже ты привела… Он то зачем?
— А кто бы нас кормил? Да не делай ты из меня какого-то монстра! Ничего толком я не знаю… Даже имени своего не помню. А Повар — дачник. Это — связь с другим миром. Зачем и когда она понадобится? Значит — понадобится. Он тоже своё дело сделает.
— И уйдёт?
— Мы все уйдём.
Сергею стало не просто неловко. Пижонство, похотливые мыслишки, ревность и злоба… Рядом с Натали Петрович таял и усыхал, превращаясь в точку. Женщина почувствовала его состояние и тихо тронула за плечо.
— Да не терзайся ты так, Петрович. Из нас ты самый живой и искренний. Ну и что, что мальчишка? Ведь никто не знает, что ты должен здесь сделать. А то, что должен — не сомневайся. И сделаешь.
— Пора уже идти, наверное? Послушай, вот ты не помнишь свого настоящего имени… Извини… Но ведь, как тебя в Городе зовут, знаешь?
— Конечно.
— Ну, и как?
— А не скажу!
—…
— Ты и так смотришь на меня, как на древность какую-то. А я всё-таки женщина! А в каждой женщине должна быть загадка. Иначе, как вас, кобелей, удержишь?
Натали странно смутилась. Порывисто, по девичьи, вскочила и скрылась-растаяла за железной дверью.
* * * * *
Сергей тупо и опустошенно смотрел на воду. Струи фонтана изредка касались краешком его лица, но Петрович ничего не чувствовал, не замечал.
Горячка последних месяцев сумбурно шевелилась в черепной коробке и не отпускала: регламент, Рабочая Группа, Институт, партийцы, демократы, споры, трибуна, голосование… В дыму противоречивых впечатлений до странности явственно он видел только тонкое смуглое лицо, глаза-миндалины и точку.
Сегодня завершилась первая сессия нового местного Совета. Новый префект по свойски приглашал Сергея Петровича «отметить по взрослому». Но Серёга удачно уклонился, сославшись на друзей-демократов. Соратникам обещал подойти попозже, после рандеву с префектом.
Здесь, на лавочке возле фонтана, он не грустил: всё, вроде бы, получилось. Никто и не рассчитывал на такой успех: стихийные полудикие депутаты с ходу захватили основные комиссии и большинство в Президиуме.
Их знаменем сподобился оказаться Сергей Петрович Попов, всю минувшую ночь готовивший программную речь. На самые первые должности никто из «демократов» не прошёл. Но и цели такой не было. Побоялись чего-то. На должность префекта сами двинули одного из самых грамотных, продвинутых партийцев.
Успех был на лицо, но почему-то не радовал. Пусто. Откуда-то всплыло: «И скучно, и грустно, и некому руку подать…» А навстречу всплыла только ироничная усмешка.
Серёга неожиданно шумно выдохнул и огляделся. В наступающих сумерках лавки вокруг фонтана пустовали. Рабочий день закончился и чиновники префектуры слаженно разбежались по домам. Вечерние парочки ещё не подтянулись. Можно.
Папироса весело затрещала в спичечном огоньке, сладковато пыхнула, пробираясь в закоулки сознания. Речи, споры, друзья-демократы, хитрый префект и урны для голосования уплыли и рассеялись. Осталась Индира. Девушка с точкой…
Помнится, тогда он очень спешил на первое сборище единомышленников. На объявление «Долой партийную буржуазию!» откликнулось довольно много кандидатов в депутаты: звонили, заходили… Договорились встретиться на квартире у Сергея Петровича.
Такси в Городе поймать проблематично и Серёга вызвал машину к институтскому подъезду. Возле первого перекрёстка чуть ли не под колёса дефицитного жёлтого автомобиля метнулась стройная фигурка.
Девушка, очевидно, куда-то отчаянно опаздывала. Она трогательно жестикулировала и строила жалобные рожицы. Сергей тронул шофёра за плечо: «Возьмём».
На радостях новая пассажирка лихо рванула переднюю дверь и с размаху врезалась головой в верхний край кабины. Казалось, что искры из глаз посыпались даже у шофёра. Не ойкнула, не пискнула, села и тихо выдохнула: «Спасибо».
Мужчины с любопытством разглядывали красавицу: жгучая брюнетка с красивым, матовым оттенком кожи; густые волосы гладко зачёсаны с идеальным пробором; большие карие глаза подёрнуты лёгкой влагой (здорово всё же шарахнулась!); брови вразлёт от выразительной чёрной точки. Одета в жёлто-серые тона. Непривычно, скромно и очень ловко.
Обычно развязный Серёга на сей раз стушевался. Уж больно красивой и необычной показалась ему пассажирка. Минуты через три молчание нарушил шофёр: «Девушка, если говорить уже можете, то скажите, куда ехать. Или хоть рукой покажите. А то ведь отвезу к молодому человеку. Вы как, не против?» Пожилой водила по свойски подмигнул Серёге в зеркальце.
Девушка вымученно улыбнулась и назвала адрес. «Надо же! Та же улица, тот же дом…»
Когда Сергей расплатился, девушка так горячо и настойчиво стала совать шофёру свою половину стоимости проезда, что тот рассмеялся. Потом попыталась отдать деньги Петровичу, но и этот пассажир повёл себя странно: поспешно выскочил из машины.
На улице Сергей закурил, поджидая попутчицу возле арки огромного — на весь квартал — высотного дома. Пропустил её вперёд: «Интересно, если и подъезд совпадёт…». Совпал.
Рядом кто-то хрюкнул. Из желтой полусферы, тихо накрывшей Сергея, вылезла забавная мордочка:
— Ты что же, такой большой, а в сказки веришь?
Поросёнок хитро улыбался и по-свойски подмигивал стеклянным глазом.
— А ты, свинья, откуда взялся? Мы ж тебя съели.
— Ага... и кровь мою выпили. А я тут вот и… везде.
— Ага…Смертью смерть поправ. Вы с Полковником не из одного полка?
— Ты зря к нему прицепился. Он – мужик. А тебе еще топать и топать.
— Да пошел ты ... порсь!
— Может, и порсь, но долг свой выполнил. Теперь вот тут отдыхаю.
— Долг твой был, чтобы комбикорм жрать и потом к нам на тарелочку лечь?
— Ну, во-первых, не комбикорм, а экологически чистые отходы. И умер молодым и красивым. С пользой для общества. А что, не понравилось? Стрелок недоделанный... Кушал же? И глазки девушкам строил... И теперь вот... о чем мечтаешь?
— Ну... уж не о твоих... ножках... Съели и съели.
— Вот-вот... Ты взрослей помаленьку. Просто так и прыщ не вскочит.
— Это ты к чему?
— К тому… подъезд у него совпал.
Сергей как-то вдруг заметил, что его уже давно и настойчиво теребят за рукав.
— Серёжа, Серёжа… Ты совсем обалдел что ли? Нашёл место.
— А-а… Инди… Девушка с точкой… Так нам теперь сам чёрт…
— Дурак! Ну, перенервничал, понятно. Совсем с катушек не съезжай… пожалуйста. Тебя уже с собаками ищут. Вот-вот или префект заявиться, или наши нагрянут. Вот. Возьми. Только один глоток и пойдём отсюда.
Малюсенька фляжка оказалась на удивление тяжёлой. Округлые бока опоясывал причудливый узор из сплетённых мужских и женских тел. Обнажённых.
Сергей хмыкнул и сделал осторожный, недоверчивый глоток. Вкуса не понял. Но девушка быстро выхватила антикварный сосуд и спрятала в сумочку.
Какие-то удивительные и давно забытые запахи… В голове прояснилось и что-то встало на какое-то место.
Теперь Сергей отчетливо услышал завывания пожарных сирен. Мимо проскочил кортеж с мигалками. Где-то урчал утробно БТР.
— Это что за праздник? СУКи средь бела дня в Городе…
— Да… пожар где-то большой… и на рынок кто-то напал. Всеобщий шухер.
— Ну и хрен с ними! Пойдём куда ни будь в тихое место… О! Я даже знаю – куда!
Инди так ловко просунула ручку в подставленный «калачик», что Сергей как-то сразу почувствовал её всю.
С этим неожиданным пониманием они шли мимо патрулей, высыпавших на сонные улицы, мимо красивой кованой ограды большого тенистого парка.
Вот и массивная арка старинных ворот. Шлагбаум. Постовой. За воротами маячат тени БТР-ов.
— Серёжа, это же Зона.
— А вот сейчас и проверим наши мандаты.
Сержант пригляделся к новенькой корочке. Козырнул.
— Сержант Обама. Чем могу служить, Сергей Петрович?
— Нам надо обследовать парк. У Совета возникли вопросы.
— Я должен доложить начальству.
— Валяй.
Сержант вернулся из будки минут через пять – слегка обескураженный.
— Что-то в Городе творится непонятное. Всё начальство недоступно.
— А ты в Комитет звякни. Они всегда на проводе.
— Это не по нашей линии. Пусть они сами себе «звякают». Да и не по вашей, как я понимаю. «Долой партийную буржуазию?» Кстати, многие наши вас вполне поддерживают.
— Ну… так пропускай.
— Ладно. Только… Сергей Петрович… Не ходили бы вы туда вдвоём.
— А что так?
— Многие не возвращаются.
— Что, всё – депутаты?
— Разные… И парами и по одиночке. Мы туда только на БТР-ах ездим. Пропадают люди.
— И, что, не ищете?
— Искали. Как заедешь – так и выедешь. Ничего не понятно.
— Вот и нам интересно стало. Не волнуйся, сержант, мы выйдем.
Сержант Обама – длинный и тощий - еще раз козырнул и поднял шлагбаум.
На броне БТР-ов сидели сонные СУКи.
— Серёжа, а почему они все такие одинаковые?
— Форма.
— У Обама тоже – форма. Но у него есть лицо.
— Ага… чёрное… Так, и у этих есть… вроде.
— Нет… Это – не лица. И на нас даже не посмотрели. А мы ведь в Зону вошли.
— На законных основаниях. У нас – мандаты.
— А ОНИ откуда знают?
Через несколько шагов по тенистой бесконечной аллее. Инди обернулась.
— Ой! Серёжа! А куда они все делись?
За спиной уже не было ворот: всё та же бесконечная аллея.
— Искривление пространства. Ты не оборачивайся. Надо просто идти.
— Откуда ты знаешь?
— Долго объяснять… Математика.
Под ногами зашуршали желтые листья. Где-то в кронах зачирикала синица.
— Господи! Смотри! А в Городе вся трава всегда зелёная! А это кто? Боже! Белочка! А это кто?
— Аполлон… Кажется…
Как сквозь сон, они брели, прижавшись, по бесконечной аллее. Пока не вышли на гранитную набережную. Два сфинкса охраняли могучий водный простор. Дышалось так, как никогда не дышалось.
— Ай!!! Серёжа!!!
Мимо ног зашуршала серая хвостатая масса. Колонна крыс деловито потекла по каменной лестнице в чёрную воду. Сергей легко подхватил ставшее уже совсем родным тело и усадил девушку на постамент изваяния.
— Что-то много этих тварей стало. Везде. Здоровые какие.
— Ой, Серёжа… А он тёплый.
— Кто?
— Сфинкс.
Сергей пригляделся к облупленной улыбке.
— Нагрелся на солнце.
— Нет… Он – живой, кажется. Смотри – что там на ступеньках?
В наступающих сумерках на сером граните отчетливо блеснуло лезвие. Сергей сделал несколько шагов. Спустился на пару ступенек и вдруг почувствовал опасность. Угроза исходила из воды. Туда сгинули крысы. Теперь оттуда на Сергея смотрели тысячи злобных огоньков.
— Серёжа! Не ходи! Вернись! Мне страшно.
Сергей медленно присел. Взялся за рукоять и потихоньку вытянул из каких-то грязных водорослей сверкающее лезвие. Пятясь, вернулся к постаменту.
— Слезай. Ничего страшного не будет. Смотри, какая сабля смешная.
Девушка охотно соскользнула в подставленные руки.
— Это - не сабля. Это – меч. Самурайский.
— А ты откуда знаешь?
— Девчонкой в цирке видела. Там японец рубил такими мечами всё подряд.
— Ладно… Домой пора.
В обратную сторону аллея показалась еще длиннее.
— А нам далеко еще?
— Не знаю. Тут всё сложно… Надо просто идти.
— Что-то ноги уже не держат. Смотри, какая скамейка. Давай, отдохнем.
То ли сумерки, то ли – рассвет. Не было ни солнца, ни луны. Казалось, что смутное сияние исходило от самой аллеи. И, даже не от аллеи, а от скамейки.
— Слушай, а откуда у тебя такая фляжка прикольная? И что там за зелье?
Инди хитро – по- детски – улыбнулась. Достала из сумочки фляжку. Отвинтила крышку. Понюхала.
— Что? Понравилось? Фамильная. А зелье можно еще попробовать по чуть-чуть. Даже мне не помешает.
Она буквально капнула себе на язык маслянистой жидкости и со странной улыбкой передала Сергею. Он тоже не стал злоупотреблять.
Усталость улетучилась. Любопытство проснулось. Самурайский меч манил каким-то смутным воспоминанием. Попробовал лезвие. Ого! – большой палец немедленно окрасился кровью.
— Ничего, милый. Это мы быстро.
Девушка мягко взяла широкую кисть в маленькие ладошки. Приблизила к лицу. Высунула язык.
Неожиданно повалил снег. Огромные снежинки плавно опускались на лицо, ресницы и долго не таяли. Потом был нежный дождь, смывающий всё. Потом… Потом всё ушло в небытие. Свободные люди в свободном пространстве.
И, по хер веники, сколько в нём измерений.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2013/12/07/1763