Иван Барабанщиков спустился в метро, бережно прижимая к груди большую банку варенья и огромную пачку печенья. На его лице поселилась проказница-улыбка, чего уже давно не случалось с серьезным и задумчивым Иваном. В поезде ему удалось занять пустующее место и Барабанщиков устроил поудобнее на коленях свое драгоценное имущество. Под стук колес Иван стал прокручивать наиболее приятные моменты Великого События: «Молодец, Барабанщиков. Россия гордится тобой», - сказал усатый симпатичный дядечка и троекратно поцеловал Барабанщикова. «Служу России!» - прохрипел севшим от волнения голосом Барабанщиков. От воспоминаний улыбка Ивана стала еще шире, и он с безграничной любовью поднял глаза и оглядел пассажиров… нет, не пассажиров – россиян. Прямо перед собой он увидел мужчину, который чему-то улыбался. Его руки бережно прижимали к груди большую банку варенья и огромную пачку печенья. Поддавшись доселе неведомому чувству Сопричастности, Барабанщиков вскочил со своего места и прохрипел незнакомцу прямо в лицо: «Садитесь, товарищ». Мужчина сел на бывшее место Барабанщикова и устроил на коленях свое драгоценное имущество. Барабанщиков наклонился к незнакомцу и прочувственно прошептал ему на ухо: «Служу России!». Незнакомец с чувством пожал Барабанщикову пачку печенья и торжественно похлопал ему банку варенья. Барабанщиков хотел еще что-то сказать, но смешавшиеся чувства и мысли помешали ему сосредоточиться.
Иван вышел из метро и пошел в сторону дома. Птицы пели о нем хвалебную песню и садились ему на плечи. Барабанщикову было тяжело нести на себе десятки голубей, ворон и воробьев, но он мужественно терпел, стараясь не уронить свою драгоценную ношу. У подъезда Барабанщиков стряхнул птиц и, то ли ему показалось, то ли он это услышал наяву, но одна ворона вдруг моргнула и прокаркала «Служу России!»
Иван не стал заходить к себе домой, а сразу же позвонил соседу. Дверь открыл уже немолодой мужчина.
- А я, Прохор, к тебе. Доставай из морозилки «беленькую», у меня славная закуска, - сказал Барабанщиков и протянул Прохору банку варенья и пачку печенья.
Неожиданно для Барабанщикова Прохор притянул его к себе и троекратно с оттягом поцеловал.
- Проходи на кухню.
Иван разулся, не выпуская из рук драгоценную ношу, и направился на кухню. На столе стояла большая банка варенья и лежала большая пачка печенья. Барабанщиков задохнулся от нахлынувших чувств. Прохор в это время склонился над маленьким холодильником, и Барабанщиков поцеловал его троекратно в затылок.
- Ну, будя тебе, - пробасил расчувствовавшийся Прохор. – Наложи лучше варенье в тарелки и нарежь печенье.
- Служу… - начал было Барабанщиков, но Прохор прижал его к своей груди и погладил по голове.
Наконец друзья устроились за столом и выпили по первой.
- Ну, рассказывай, - хрустнув печеньем, сказал Прохор.
- Дело было так. Читаю я, значит, газету, и вдруг мне попадается заметка о том, что Федеральная налоговая служба обращается к простым гражданам, россиянам, и просит рассказывать ей о людях, которые сдают квартиры. Понимаешь, государство обращается ко мне, скромному труженику, с просьбой! – Барабанщиков ударил себя в грудь и незаметно налил себе водки.
- Продолжай, не останавливайся.
- Ну, в общем, я того, вспомнил тетю Валю с седьмого этажа, которая держит квартирантов, и сегодня отправился прямо в офис ФНС, чтобы лично отрапортовать. Я же не ради награды и не ради почестей старался. Мне важно, чтобы Россия была демократическим государством.
- Дело говоришь, сказал Прохор.
- Вот, они меня выслушали, поцеловали и вручили награду – большую банку варенья и большую пачку печенья. Хотя, ты же понимаешь, я не ради награды…
- Понимаю. Как я тебя понимаю, товарищ. Моя история ни на слово не отличается от твоей. А помнишь, они еще по плечу хлопали!
- Да, да, - воодушевился Барабанщиков, - меня два раза.
- А меня еще в живот легонько толкнули.
- Ух ты, - завистливо сказал Барабанщиков.
- А я завтра опять в ФНС иду, банку относить. Они попросили пустые банки им возвращать. Хочешь, и твою захвачу?
- Что ты, что ты, - замахал руками Барабанщиков, - я сам. Может, и меня в живот.
Друзья выпили, едва прикоснувшись к закуске.
- Я вот что думаю, - сказал Прохор, - других людей, которые сдают квартиры, я не знаю.
- Я тоже.
- Вот, а Россия ждет от нас, сознательных граждан, инициативы, полета фантазии, я бы сказал, дерзости мысли.
- Что-то я не понимаю.
- Щас поймешь. Я что, если нам с тобой организовать детективное агентство, ну, не нам с тобой, а предложить ФНС создать при себе подразделение «Детективное агентство».
- И тогда мы с тобой стали бы частными сыщиками.
- Совершенно верно. И тогда у нас бы была собственная сеть осведомителей. Мы бы вывели на чистую воду всех укрывающихся от налогов. Мы бы каждый день смогли бы бывать в офисе ФНС…
- И нас бы и по плечу, и по животу!
Друзья выпили.
- Слушай, Иван, - сказал Прохор, - а что если нам поразмыслить по государственному над проблемой налогов, так сказать, масштабней покумекать.
- Я не возражаю.
- Смотри, Барабанщиков, сюда, государству ведь нужны новые налоги для процветания страны? Так?
- Так.
- А где их взять? Подумай, не спеши. Ешь варенье, не жалей. Мозги – они сладкое любят. Ну как, подумал, где взять?
- Где?
Прохор засунул целую печенюшку в рот и хитро посмотрел на Ивана.
- Надо их придумать. Возьмем, к примеру, пешеходные дороги. Государство вкладывало в них средства, а мы ходим по улицам совершенно бесплатно.
- И сколько хотим, - воодушевился Барабанщиков.
- Правильно, ходим, наматываем десятки километров, а государство с этого не получает ни копейки.
- Ты гений, Прохор! Действительно, нужно ввести налог на передвижение по улицам.
- Только нужно к этому подойти разумно. Например, ввести лимит на передвижение. Ну, пять километров в месяц – бесплатно. Все что больше пяти километров – оплачивается. И тогда человек десять раз подумает, прежде чем выйти на улицу.
- Но нужно еще подумать и о частных ситуациях, - сказал Барабанщиков.
- Продолжай.
- Например, одноногий гражданин.
- Это просто. Одноногий топчет в два раза меньше, следовательно, налог с него нужно брать в два раза меньше.
- А как можно проконтролировать количество пройденных километров?
- Нет ничего проще. Нужно на каждого гражданина установить счетчик.
Барабанщиков вдруг закатил глаза и помотал головой.
- Прохор, я, кажется, понимаю, как граждане будут уходить от налога на ходьбу. Они будут ездить заграницу и там будут бесплатно ходить, сколько им влезет.
- В таком случае нужно запретить людям выезжать за рубеж.
- А они все равно что-нибудь придумают, например, будут ездить на самокатах или отматывать счетчик назад.
- А мы все равно что-нибудь придумаем.
- Кто это мы? – спросил Барабанщиков.
- Понимаешь, я подумал, что ФСН такие люди как мы просто необходимы. Мы бы могли работать в отделе по придумыванию новых налогов.
- ФНС и КО.
- Не понял.
- КО – это креативный отдел, понимаешь? Налоготворчество – вот наше призвание.
Друзья выпили.
- Слушай, Прохор, а давай споем гимн России.
- Давай.
Возникла пауза.
- Чего ты не поешь? – спросил Прохор.
- А я слов не знаю.
- Я тоже.
- Ну, давай тогда просто пропоем мелодию.
- Мелодию я знаю.
- Я тоже.
Друзья пропели мелодию и затихли. Каждый ощущал в душе торжественность момента. Друзья совсем не были пьяными, они были счастливы и чувствовали Сопричастность. В этот момент тысячи россиян на мгновение оторвались от банок с вареньем и пачек с печеньем и застыли в немом экстазе, предвкушая плоды Сопричастности. Каждый из них был незримо связан друг с другом, только россияне еще этого не замечали, еще не научились чувствовать тонкие материи. Мы – братья. Мы – одна команда. Мы – лучшие люди страны – неслось по невидимым проводам от одного обладателя банки с вареньем к другому.
Где-то в России. Секретный завод по изготовлению варенья. Кабинет директора
- Товарищи, - начал директор и прокашлялся. – Я получил правительственную телеграмму, в которой говорится, что в интересах государства наш завод должен удвоить производство варенья в ближайшее время.
Со своего места встал начальник цеха.
- Единственный выход – это работать в три смены.
Все встали и захлопали.