«Даже попрощаться забыл,» - сказал, довольно улыбаясь, Толик: «Представь, Павел Иванович, как увидим мы его на афише или на экране телевизора!» «Да, Толь, ещё от одного супостата избавились,» - подвёл итог встречи Павел Иванович и, вздохнув, продолжил: «А беда-то, всё-равно, не миновала.» « Что же ещё?» - Удивился Толик: «От засухи мы лес избавили - ручьёв напустили, непарного шелкопряда извели, суховей с пожаром от леса отвадили. Что же ещё?»
«Да, лес-то мы защитили, а вот невесту твою, боюсь, не убережём. Засуха хитрее, чем её сыновья. Злая она и коварная. Полагаю, мстить будет...» - Павел Иванович задумался, помолчал минуту и продолжил: «Спрятать надо Лесовушку твою. Увезти её на время из леса...» «Куда?» - Спросил Толик растерянно. «Куда-нибудь за большую воду, на ту сторону Волги, например,» - принялся размышлять вслух Павел Иванович: «А лучше всего, на остров посреди водохранилища. Уж туда Засухе точно доступа нет... Знаешь, Толь, есть под Костромой, на берегу наших разливов село Спас, так оно называется, там мы и будем спасать твою Уточку.»
«Почему именно там?» - Резонно спросил Толик. «А потому, что километрах в двух от берега есть островок и ведут там раскопки знакомые мне археологи. Они гостей привечают, особенно работящих. Пусть Лесовушка поживёт у них неделю- другую. Народ они дружный, добрый. Не обидят и защитят при надобности. Так и сделаем. Завтра. А сейчас пойдём -ка, Толь, спать.
Сегодня ничего уж больше не случится. Засуха-то ведь думает, что здесь её засланный суховей орудует. Раньше завтрашнего дня она и на забеспокоится, пожалуй. А на рассвете мы с тобой пойдём в лес да и увезём Серую Уточку от греха подальше.» И отправились наши стражники по домам спать.
А утром, чуть забрезжило, чуть посветлел краешек неба над полем, ещё и петух не пел в мамином курятнике, Толик уж вскочил, будто кто в бок толкнул. Наскоро умылся, причесался, новую рубаху надел и бегом бросился к Павлу Ивановичу. Так хотелось ему поскорее увидать Серую Уточку. Да и тревога о её безопасности его не покидала. Старый
охотник тоже рано встал, он уж чай допивал, когда Толик ему в окно постучал. Ходко пошли они к лесу, мешкать было нельзя.
Прямо на опушке вышел к ним сам хозяин леса, как ждал. Объяснил ему Павел Иванович, что они с Толиком надумали. В общем, согласился с ними отец девушки, но отпустил её только вместе с сестрой, с той шустрой, рыженькой, что умела белочкой оборачиваться. Павел Иванович одобрил такое решение: и Уточке повадней и отцу с Толиком спокойней. Бойкая сестрица нежную Уточку даже резким словом обидеть не даст и нежелательных ухажёров своей прямотою отвадит.
«Вот и сладили,» - сказал довольный Павел Иванович: «Беги, Толь, к председателю колхоза, он отзывчивый, пусть нас на своей ниве до шоссе довезёт, а там доберёмся автобусом.» «Не годится!» - Сказал вдруг Лесовик: «Не годится дочери сейчас путешествовать посуху!» « И то правда,»-одумался Павел Иванович: «Простите меня, старика, что не дело сказал! Надо бы на лодке девушек отвезти. Где бы взять моторную лодку? Да такую, чтобы мы все в неё убрались?» «А всем и не надобно,» -отвечал Лесовик: «Молодой охотник дома останется, а Серая Уточка может и полететь за лодкой, вы её с берега у села Спас заберёте.» «Разумно,» - согласился Павел Иванович: «И лодку не перегрузим, и доберёмся все, и Засуха наш манёвр не раскусит.»
Огорчился Толик, что нельзя ему побыть рядом с Уточкой, но уберечь её от невзгод хотелось ему больше всего на свете. «К нашей соседке из Ярославля приехал в гости племянник и старенькую моторную лодку привёз, на рыбалку ездить собирается,» - вспомнил он кстати и заторопился: «Я побегу договариваться, а Павел Иванович с Рыженькой пусть следом подходят. Только как мы рыбаку объясним, зачем везём девочку к археологам?»
«А просто,»-сказал Павел Иванович: «Там же студенты историки проходят практику по археологии, а учатся-то они в педагогическом университете на учителей истории, поэтому каждое лето берут к себе на перевоспитание трудных подростков.» «Это я, что ли, трудный подросток?!»-Возмущённо завопила Рыженькая, откуда она взялась, Павел Иванович с Толиком, как обычно, не поняли. «Конечно, ты трудный подросток!» - Осадил её строгий отец: «Вот опять же, подслушивала? Как некрасиво! Езжай, езжай, может, учёные люди лучше нас с Нянюшкой тебя приструнят!»
«За Уточкой-то приглядывай, неуёмная моя, береги её да грустить не давай,»-это уже Нянюшка повязывала рыжей лёгкий платочек на голову, чтоб на реке уши не надуло, да ласково её бедовую головушку поглаживала. Корзинка с припасами стояла уж у их ног, с ягодами, грибами да вкусными травами. Ягоды в берестяных фунтиках, травы в мокрых холстинках, грибы просто навалом.
В тени елей показалась и скромная Уточка, помалкивала, смотрела на Толика ласково и чуть улыбалась. Молодой охотник замер, обо всём на свете забыл, наглядеться не мог на свою милую Уточку. «Беги скорей!»-Заторопил Толика Павел Иванович: «Слышишь, соседкин племянник мотор у лодки заводит?» И впрямь, резкие звуки мотора разнеслись далеко по реке в рассветной тиши. Опрометью кинулся Толик, насилу успел. Отпускник уж отчалил от берега, но вернулся, больно отчаянно кричал ему с берега парень и руками махал.
Племянник соседки рад был прогуляться по разливам в хорошей компании.
Поездка на моторной лодке, и правда, получилась приятной. Солнечное летнее утро, чистое голубое небо, отражением своим сделавшее водную гладь лазурной. Лёгкий ветерок, прогоняющий зной. Таинственный лес на дальних островах, окутанный голубой дымкой. Стайки весёлых разноцветных туристических палаток на берегу там и сям. Летящая по лазурной воде лёгкая, послушная моторная лодка. Что может быть лучше, чем сидеть в ней?
Мужчины, перекрикивая шум мотора, обменивались замечаниями о достоинствах местных охотничьих угодий, видах на урожай грибов и рыбный клёв в ближайшую пору. Шустрая рыженькая девчушка щурилась от солнца, радостно улыбалась, любуясь панорамой, восторженно вскрикивала, первой замечая что-нибудь интересное.
Интересного попадалось на глаза много: стайки жёлтых пушистых утят, невозмутимо покачивающихся на волнах, как поплавки; целое поле белоснежных кувшинок с оранжевой серединкой; пара цапель, летящих над водой, вытянув длинные ноги и шеи. Надменно поднимали они вверх тяжёлые клювы, медленно взмахивали длинными крыльями, словно царственные супруги совершали осмотр своих владений.
Соседкин племянник увлечённо рассказывал девочке всё, что знал об окружаюшем, едва успевая отвечать на её вопросы, дивясь, насколько трудный подросток знает и любит родные места. Павел Иванович помалкивал, старательно скрывая улыбку, представлял, как изумился бы приветливый молодой человек, узнай он, что за девочку везёт на Остров.
В живописном уголке Костромской земли, возле села Спас, когда-то располагалось древнее поселение Вёжи. Сейчас оно затоплено водами Горьковского водохранилища, здешнюю часть которого местные жители называют Костромским морем или просто разливами. Часть бывшего поселения возвышается над водой, там-то и ведутся раскопки.
Студенты историки считают это место необыкновенным и почтительно величают «Остров». Он невелик, всего двести на триста метров размером. От берега его отделяют полтора километра мелководья. Поначалу Остров кажется некрасивым, даже мрачным. Сплошная двухметровая крапива покрывает его. На берегу торчат две или три ветлы и виднеется жирный чернозём, нашпигованный осколками красного кирпича и глиняной посуды.
Много столетий, а может быть и тысячи лет, люди жили здесь неспешной, размеренной жизнью, век за веком строили избы, топили печи, готовили еду в глиняной посуде, сеяли рожь и пасли коров, считая, что так должно быть всегда. Может быть оттого, что люди жили спокойно, в согласии с окружающим миром, здесь накопилась энергия покоя, поэтому все, кто попадает сюда, забывают обиды и ссоры.
В настоящее время на Острове, кроме археологов, обитает несметное количество лягушек, ужей и здоровенных антрацитно- чёрных гадюк. Легкомысленные ужи норовят погреться в студенческих палатках в прохладные ночи. Суровые гадюки так никогда не поступают. Они позволяют себе погреться на солнышке неподалёку от загорающих студентов, не более. Здесь никто никого не боится и не дразнит. Студенты ходят по тропинкам среди крапивы, громко топая или хлопая в ладоши, чтоб змея не сунулась под ноги по недоразумению. Мир и покой царят здесь.
Пока Павел Иванович предавался размышлениям об Острове, а Рыженькая и соседкин племянник наслаждались прогулкой, увлечённо обсуждая увиденное, Серая Уточка трудилась. Она в это время летела к селу Спас, изо всех сил махала крыльями и старалась держать направление, лететь по прямой, ибо отклонение от курса было бы недопустимой тратой времени и сил. Иначе бы она не успела встретить на берегу моторку с друзьями вовремя. Ей было не до красот. Племяннику соседки сказали, что старшая сестра Рыженькой встретит их на берегу, второпях не подумав, что этой самой сестре придётся лететь на собственных крыльях, без мотора и почти без волшебства. Во- первых, волшебство трудно даже для умелого лесного народа. Во- вторых, чрезмерное волшебство может
навредить окружающему миру. Да и вообще, всё имеет свои пределы, в том числе и умение. Правда, люди могут своим трудом и терпением те пределы раздвинуть, так-то.
Пролетев над селом Спас, миновав дамбу, усталая Уточка спустилась на берег моря в укромном, поросшем лесом месте, приняла человеческий облик и задумалась: в каком месте извилистого, поросшего кустами берега ей встречать лодку? Где встать, чтоб её заметили? Вот так всегда, если собираешься второпях, много нужных подробностей упустишь! Побрела наша Уточка по тропинке вдоль берега, чутко прислушиваясь, не раздастся ли шум мотора над водой?
Вскоре вышла она на поляну, на которой стояли вкопанный в землю добротный стол со скамейками, бревенчатая избушка, вольер из проволочной сетки, в котором разгуливали довольные жизнью куры. «Здравствуйте, вам кого?» - Окликнул Уточку приветливый голос. Она обернулась, от воды к поляне шёл по тропинке русый кудрявый паренёк. Открытый взгляд его серых глаз, приветливая улыбка на добродушном лице вызывали симпатию. «Здравствуйте, за мной лодка должна прийти, да вот о месте встречи мы договорились неточно. Думали, что берег у Спаса хорошо просматривается, а тут везде кусты. Вот и брожу по берегу, слушаю, не зашумит ли мотор?» - Спокойно отвечала Уточка. Она и не подумала испугаться-такой добротой веяло от паренька.
«Меня зовут Женя, я рыбак,» - представился молодой человек. «А меня Ульяна, я еду в гости к археологам,» - просто ответила Серая Уточка. «А что это за избушка? Почему здесь куры?» - поинтересовалась она. «Здесь живём мы, рыбаки, то есть, рыболовецкая бригада Костромского рыбколхоза. Рыбу ловим для костромичей, уезжаем только на зиму. Куры нам яйца несут. А с археологами мы давно дружим. Если что, я вас на своей лодке отвезу, вы не переживайте,»-отвечал Ульяне рыбачок Женя.
Стали они вместе ждать ульянину лодку, вместе-то не скучно. Рыбачок развлекал девушку рассказами о своём рыбацком житье- бытье, о жителях села Спас, о находках археологов. Она слушала с интересом да улыбалась тихонько. Долго ждать не пришлось, вскоре послышался шум лодочного мотора. Женя посадил Ульяну в свою лодку, на вёслах отошёл от берега и их стало далеко видно. Ульяна в зелёном атласном сарафане, освещенная солнцем с неба и солнечным отражением от воды, казалась неземным существом, глаз от её красоты было не отвести. Их с Женей, разумеется, быстро заметили пассажиры моторки,
Рыженькая немедленно завопила что есть мочи звонким девчачьим голосом. Она вся светилась от радости, что сестра добралась благополучно. К Острову поплыли на обеих лодках. Во-первых, решили не перегружать старенькую моторку, во-вторых, рыбачку Жене хотелось лишний раз заглянуть к археологам и подольше побыть возле красавицы. Таким уж неброским, но важным талантом обладала Серая Уточка, рядом с нею никому не было грустно или скучно, становилось хорошо и спокойно на душе, утихали ссоры.
На Остров прибыли удачно, к обеду. Дежурные как раз накрывали длинный деревянный стол, врытый в землю под большим навесом. С работы шли ребята, усталые, но довольные, несли коробки с добычей, выкладывали из них на огромный, расстеленный на лужайке брезент множество невзрачных, запачканных землёй черепков. Потом их осторожно отмоют водой, очистят кисточками от земли и окажутся черепки осколками посуды, обломками предметов домашнего обихода, женскими украшениями. По качеству материала, из которого они сделаны, по особенностям его обработки и росписи археологи разберутся, когда и где они были сделаны.
Павел Иванович поздоровался с руководителем раскопок Сергеем Александровичем молчаливым мужским рукопожатием, как положено старым знакомым. Дело в том, что Сергей Александрович проводил раскопки в разных местах и знакомых имел множество, все они его уважали за серьёзное отношение к делу, решительность и
обязательность.
Археологу обе девушки сразу понравились, поскольку держались просто, быстро перезнакомились с ребятами и уже помогали накрывать на стол. Собранные Нянюшкой травы, грибы и ягоды вызвали бурный восторг, потому что питались отрезанные от мира островитяне макаронами с тушёнкой, супом с тушёнкой и зелёным чаем. Однообразная пища им страшно надоела, хотелось разнообразить стол.
После вкусного и обильного обеда полагался трёхчасовой отдых. Такой порядок издавна установил Сергей Александрович. Большинство ребят использовали сиесту для купания и загорания, поэтому с практики они возвращались домой загорелыми и окрепшими, как с курорта. Пока Ульяна с Варенькой (так назвалась Рыженькая) купались и загорали вместе со всеми, Сергей Александрович показывал Павлу Ивановичу раскопки.
Раскоп представлял собой яму примерно пятнадцати метров шириной, двадцати метров длиной, четырёх метров глубиной, вырытую вручную многими поколениями студентов в абсолютно чёрном грунте. На дне её в тот момент располагались два чёрных же маленьких сруба. Как сказал Сергей Александрович, это были колодец и ледник тринадцатого века. Он рассказывал Павлу Ивановичу, как слой за слоем снимали археологи землю, просеивали её решетом, чтоб не упустить что- нибудь интересное, и видели всё те же срубы изб, бань, колодцев, обломки красных печных кирпичей, черепки глиняной посуды. Менялся только орнамент на посуде. Получается, что по крайней мере, семьсот лет люди жили здесь размеренно и спокойно. Много ли сейчас таких мест на Земле?
Соседкин племянник, рыбачок Женя и медик археологической партии Сергей Сергеевич по прозвищу СЭС сидели на берегу, в тенёчке под ветлой, и безмятежно беседовали о рыбалке, щурясь от солнечных бликов, когда еле слышный ветерок гнал по воде лёгкую рябь. Время шло незаметно.
Первым хватился Женя: пора ехать, ему надо ужин на всю бригаду готовить. Павел Иванович поторопил хозяина лодки. Добраться до Искробола следовало засветло, впотьмах путешествовать на моторке небезопасно. Да уж и сделано всё. С Сергеем Александровичем Павел Иванович договорился, что девушки погостят недельку на Острове.
Место в палатке им нашлось, нашлись даже пара свободных спальных мешков и пенок. Да, если кто не в курсе, пенками называют пенопластовые коврики, которые кладут на землю под спальные мешки, чтобы не простудиться. Две пары дополнительных рабочих рук очень обрадовали начальника археологов, работы здесь всегда было много. Настала пора прощаться. Отъезжающие сели в лодки. Аборигены Острова вместе с Лесовушками провожали их, стоя на берегу. Ульяна и Варенька махали вслед лодкам, счастливо улыбаясь. У кромки воды бродил птенец чайки, известный тем, что пищу он принимал из рук благосклонно, но поймать себя не давал.
Проводив Серую Уточку к археологам, Толик весь день провёл на подступах к лесу, зорко
всматриваясь в далёкий горизонт и ближнюю дорогу. Но так ничего подозрительного и не
увидел. Хотя, по его рассчётам, Засуха уже должна была знать, либо догадываться о провале её плана женитьбы старшего сына. По словам Павла Ивановича, характером она обладала вспыльчивым, вряд ли она долго бы стала вынашивать план мести. Толик полагал, что она в ближайшее время попытается пробраться в лес. А может, он проглядел и Засуха уже
пробралась?
Настала ночь. В тёмном лесу стояла глубокая тишина. Казалось, лес спит, объятый
покоем. Лишь изредка чуть слышно попискивали летучие мыши, бесшумно проносившиеся над
головой охотника, сидевшего на опушке. Они ловили мошек и комаров в тёплом ночном
воздухе и немножко болтали между собой. Толику захотелось спать, глаза слипались, голова
склонялась на грудь. Поняв, что до утра он в дозоре не высидит, непременно заснёт, да и не видно же ни зги в новолуние, Толик встал и пошёл в село.
Тоненький серпик новорожденного месяца едва освещал дорогу, мягкая пыль под ногами приглушала звук шагов. Ни единого подозрительного звука охотник не слышал, только тёплая летняя ночь окружала его, стрекотали кузнечики, вкусно пахли цветущие травы да яркие далёкие звёзды светились на небосклоне.
Увидев свет в окошке избы Павла Ивановича, Толик поспешил к нему. Старый охотник сидел в своей праздничной горнице, разноцветные лампочки на её стенах радостно перемигивались с большим медным самоваром, пыхтевшим на дубовом столе. Сам хозяин заваривал ароматный травяной чай в цветастом весёлом чайнике и улыбался, довольный тем, как лихо они обманули злую ведьму.
Толика он, конечно же, ждал. С удовольствием послушал Толик его рассказ о
путешествии на моторной лодке, об Острове и его обитателях, немножко пожалел о том, что
нельзя там сейчас оказаться, посидеть у костра рядом с Уточкой. Но тревога за Уточку у Толика улеглась, он задремал под гудение баса старого охотника и проснулся от того, что друг тряс его за плечо, говоря: « Ишь, как усыпил тебя чаёк из душицы! Недаром старые люди считают, что душица, как материнское слово, покоит да голубит, да печаль гонит. Ну, пойди домой, спать. Нам завтра чуть свет надо в лесу побывать.»
Сонный Толик отправился домой. Можно, конечно, было заночевать и у Павла Ивановича, да маму-то он не предупреждал, напугается она, увидев, что сын дома не ночевал. Поутру проснулся Толик до петухов, чуть рассвело, как и договаривались с товарищем, попил молока, да немытую кружку на столе оставил, чтобы мама убедилась, что сын дома был и даже позавтракал, а то он пришёл - она уже спит, ушёл - она ещё спит.
Бодрый Павел Иванович его поджидал на крылечке своего дома. «Что-то ты сонный сегодня?» - сказал Толику старый охотник: «Видно успокоился, что Уточка твоя в безопасности. Ох, молодёжь! Расслабляться-то рано! Не доделав дело, в последний момент можно его загубить и все усилия насмарку пойдут! Но мы с тобой не такие, мы всё правильно сделаем!»
Тем временем охотники уже подходили к лесу. Поле и речку рассвет осветил нежным розовым светом, а в лесу ещё стоял сумрак, довольно плотный, но уже не ночная непроглядная темь. Свежо, прохладно было в лесу в ранний час. Толик окончательно проснулся, поёжился и прибавил шагу. Стояла полная тишина, будто в лесу никого не было.
Прийдя на знакомую просеку, охотники поняли, что хозяин леса собрал всех лесных жителей там. Возвышались над кустами лоси, в траве присели на задние лапки зайцы, замерли на еловых ветвях белки. Стоя под знакомыми Толику огромными елями, во мраке, Лесовик внимательно слушал, что пищат ему на ухо маленькие серые летучие мыши, которых накануне вечером Толик видел на лесной опушке. Оказывается, они не только кормились комарами, а были в дозоре, наблюдали за лесной опушкой вместо охотников, слепых в ночной тьме! Важный старик поприветствовал наших друзей взмахом руки и кивнул им, не прерывая доклада своих крылатых разведчиков.
О чудо! Толик вдруг стал понимать тоненькое попискивание летучих мышей, словно внятную русскую речь! Они сообщали, что видели репейник, катившийся по дороге сам по себе, без ветра, но не поняли, что это такое, пока он не шмыгнул, как живой, в кусты на опушке, тогда они закричали об этом охотнику, дремавшему на опушке, но он их не понял и вскоре ушёл, больше происшествий не было.
«Да, раньше не подумал я, что надо нашим друзьям надолго дать понимание нашего языка,» - вздохнув, сказал озабоченный Лесовик, «А вы молодцы, углядели врага, теперь мы знаем, что он среди нас! Отдыхайте до ночи!» - Отпустил Хозяин дозорных и они бесшумно вспорхнули в темноту под огромными еловыми ветками, чуть повозились там и затихли.
Никто из лесных жителей ни единым звуком не смел нарушить возникшую тишину, все ждали, что дальше скажет седой Лесовик, думавший об их благополучии денно и нощно. Толик поёжился, почему-то стало вдруг страшновато, между лопаток побежали мурашки: шутка ли, ведьма где-то тут, совсем рядом.
Старик выступил из-под елей на просеку, освещенную неярким ещё светом занимавшегося дня, и сказал, обращаясь к лесному народу: «Пересчитайте друг друга, если среди вас появился незнакомец, представьте его мне!» Звери и птицы зашумели, шурша и щебеча среди травы и деревьев. Затем понемногу вновь стала устанавливаться тишина: чужаков не обнаружили.
«Или не захотели выдать?!» - Пронзила Толика страшная догадка. Видимо, Павел Иванович и Лесовик подумали о том же, судя по тому, как тревожно два старика переглянулись между собой. Толик вместе с обитателями леса ждал, что же они скажут или сделают, в такой непростой ситуации приходилось уповать на их жизненный опыт и мудрость. Лесовик начал
поголовный осмотр. Лоси-то были все на виду, а вот прочее зверьё, начиная с зайцев и лис, свободно могло спрятаться в траве. По очереди по команде Хозяина вставали из травы или спрыгивали с ветвей разные звери, Лесовик знал каждого.
Толик про себя удивлялся, как много разнообразных животных обитало в ихнем лесу, искусно избегая людского внимания. Каждому человек был опасен: кого-то могли убить ради красивого меха, кого-то ради вкусного мяса, а кого-то и просто по глупости. Когда-то люди научатся вести себя разумно и усовестятся, наконец? Грустные думы одолевали Толика, пока шла перекличка лесных обитателей.
Кончились звери, стали птицы слетаться к ногам Лесовика пёстрыми стаями. Огромные тяжёлые глухари, чёрные краснобровые тетерева с хвостами-лирами, серенькие скромные соловьи, лиловые сойки, белобокие сороки, зарянки с оранжевыми грудками, малиновки с ярко-синей полоской на горлышке, серо-зелёные поползни и красноголовые дятлы. Каких только расцветок не увидели наши охотники! Вскоре в глазах у них зарябило от пестроты птичьего оперения, в ушах зазвенело от щебета. Солнце уж взошло высоко и в полную силу освещало лесную просеку своим животворным светом, а чужака всё не находилось.
Наконец, началась перекличка гадов или пресмыкающихся и земноводных, если говорить по-научному. Целая уйма ужей, извиваясь, приникла к ногам Лесовика, он велел им замереть и посчитал. Опять никаких пришлых, даже не досчитался одного поначалу, оказалось, небольшой ужонок просто заснул на солнышке, разомлел на припёке и ничего не слышал, пока бдительный заяц, сидевший неподалёку, не растолкал соню лапой.
Настал черёд угрюмых гадюк, которые уж очень не любят, чтобы их рассматривали. К ногам Хозяина подползла только одна большая старая гадюка, коричневый зигзаг на её серой спине побледнел от старости. Почтительно поднявшись чуть не до половины своего туловища, она мрачно прошипела сначала просьбу о том, чтоб её народ не вытаскивали на всеобщее обозрение, а то, мол, кто-нибудь из гадюк перенервничает, да всердцах укусит кого-нибудь, не удержится.
Потом она сообщила, что видели её соплеменники чужую: на вид гадюка, а языка змеиного не понимает, со всеми вместе сюда не приползла. Без присмотра её, конечно, не оставили, на всякий случай загнали на пенёк и слезть не пускают, поэтому не все гадюки здесь присутствуют. Но выдать Хозяину сразу не решились, всё же своя, гадюка. «Своя, говоришь? Ну-ну!» - Сказал с досадою Лесовик: «Веди к тому пню поскорей, посмотрим, может сторожа твои живы ещё.»
Сначала приказал Лесовик сарычу лететь к тому пню на старой вырубке, где сидит под арестом странная гадюка, чтобы сарыч своими когтистыми лапами схватил её и принёс сюда, потом надолго задумался. Похоже, он не представлял, что делать с ведьмой, если удастся её поймать. Старый мудрый ворон сам отправился вслед за сарычем, посмотреть, что будет. Следом за ним взвились быстрые ястребы, сообразив, что сарычу может понадобиться помощь.
Через несколько минут в небе показались сарыч и два ястреба, тащившие в лапах какую-то огромную змею, которая отчаянно извивалась, стараясь вырваться. Пока в небе шла упорная борьба, приползли гадюки, сторожившие чужую, и рассказали, какого страха они натерпелись, когда на горячем солнышке незнакомая змея вдруг стала расти на глазах, ещё немного и она бы убила своих сторожей, потому что сдаваться они не собирались и, несмотря на страх, продолжали не пускать её с пенька на землю, угрожая ядовитым укусом. Вовремя подоспели птицы! «Ну и кто для тебя свои?» - Спросил раздосадованный Лесовик старую гадюку. Она виновато молчала.
Когда птицам удалось принести большущую змею гадючьей наружности к ногам Хозяина леса, он коснулся её своим посохом и глазам охотников и лесного народа предстала высокая, костлявая женщина с худым, жёлтым, искажённым злобой лицом. Звери встали вокруг неё, лисицы, поскуливая от страха, оскалили острые зубы, давая понять, что непременно укусят, если она попытается бежать, суровые кабаны выставили вперёд грозные клыки, готовясь защитить от врага своих маленьких полосатых кабанят, позади кабанов стали огромные флегматичные лоси, способные ударом копыта сломать нетолстое дерево.
Толик впервые пожалел, что в ихнем лесу не водятся волки: злобная женщина внушала страх каждому, кто её видел. Первым пришёл в себя Павел Иванович, он спросил у Хозяина леса: «А нельзя ли эту особу оставить навсегда в человеческом облике, лишить её возможности колдовать?» Однако Лесовик его не услышал, он не отрываясь смотрел на колдунью, на её лице, между тем появилось выражение злобного торжества, ведьма явно оказывала на Хозяина леса гипнотическое воздействие.
Выручила всех старая нянюшка, внезапно появилась она откуда-то из-под ёлки с берестяным туеском в руках, да и окатила Засуху из него ключевой водой. Злобная ведьма зашипела от ярости, ведь Лесовик, которого она чуть не околдовала, мгновенно опомнился, чары с него спали. Зашипела и вода, испаряясь с горячей ведьминой кожи облачком белого
пара. «В речку её!» - Вскричал Павел Иванович.
Моментально ближний к ведьме огромный секач поддел её снизу мощным рылом с крепкими клыками, отчего она подлетела высоко вверх, стоявший неподалёку вожак лосиного стада подхватил её на свою широкую спину и огромными прыжками помчался к реке. Сверху налетел сарыч, придерживая мощными когтями ведьму за спину, чтоб не соскользнула в траву. Множество птиц с криком и писком устремились следом, пикируя на голову ведьмы, осыпая её ударами своих маленьких клювов, не давая злобной женщине поднять голову. Рядом с лосем бежали рыжие лисицы, угрожающе тявкая и время от времени покусывая злодейку за руки и за ноги, чтоб не вздумала соскользнуть и пытаться убежать. Ведьма выла белугой и, болтаясь поперёк лосиной спины, пыталась отбиваться от налетающей лесной мелочи.
Через пять минут орущая на разные голоса стая выкатилась к Солонице, последним мощным прыжком лосиный вожак перемахнул через сопровождавших его зверей и сбросил воющую ведьму в спокойную, тёплую и прозрачную речку.
Тут она ведьмой быть и перестала. Пока костлявая женщина со злобным лицом барахталась в воде, на берег подоспели и Толик с Павлом Ивановичем. Звери, пофыркивая и отряхивась, приходили в себя после гонки и пережитого страха, птицы, чирикая и посвистывая, разлетались по своим делам. «Вот теперь весь страх позади,» - сказала Нянюшка, появившись рядом с охотниками. «Отправляйтесь-ка по своим делам, корм добывайте, его ведь вам никто не припас, да детёнышей успокойте!» - Велела она лесным жителям, те разбежались не сразу, хотелось убедиться, что ведьма не превратится опять во что-нибудь опасное.
Наконец, худая женщина в мокром платье с мокрыми чёрными волосами выбралась на песчаный берег и, молча принялась выжимать подол невзрачного платья. Возле охотников, в тени огромной раскидистой ветлы появился бледный Лесовик, выглядел он усталым. «Что смотрите?» - Недовольно сказала бывшая Засуха своим бывшим врагам: «Рады, небось, моему несчастью?» «Ну, так уж и несчастью!» - Усомнился рассудительный Павел Иванович: «Будто других радостей на свете нет, кроме как мучить других своевольством, не считаясь с чужими желаниями?»
«А я мучила?» - Удивилась женщина. «Конечно, всем от тебя досталось!» - Ответил Павел Иванович. «Но я же хотела правильно устроить жизнь своих сыновей, чтоб они были счастливы! Разве это плохо?» - Недоумевала женщина. «То-то они первые от тебя и сбежали!» - Посмеялся старый охотник. «Каждый должен устраивать свою жизнь сам, по своим желаниям, стараясь не вредить другим. Иначе счастье-то невозможно!» - Объяснил он.