Мне тринадцатый год... У меня нет лифчика. Грудь вызывающе и упруго вздрагивает под простеньким школьным платьем.
Стесняясь, я прошу маму: «Сшей мне лифчик... В магазине нет». В ее небольших, цвета голубики глазах вспыхивает изумление. В работе, вечной работе с утра до ночи, она и не заметила, что в худенькой белобрысой девчонке просыпается извечное женское.
- Сошью, - говорит она, и я снова краснею...
Утром на моей постели лежит лифчик - плотный, красиво простроченный, из беленого на снегу льняного полотна. Мама уже в поле. Вернувшись из школы, я пойду ей помогать... А на перемене я зову подругу Светку в заросли сирени и гордо расстегиваю пуговицы на платье.
- Ух ты, - завидует она.
У нее грудь еще почти не заметна. Мы хохочем до слез, рассматривая ее прыщики». Светке не обидно. Она добрая. И нам не стыдно. Все хорошо и прекрасно в этом мире!
Вечером я показываю лифчик двоюродной сестре Таньке, которой всего семь лет. Она морщится:
- Некрасивый. У моей мамки голубой, с кружевами.
- Малявка и дурочка, - ору я. Танька ревет и дерется.
В баню, где я демонстрирую лифчик, заполошно прибегает тетка Люба, Танькина мать. У Любы белые, белые зубы, черные глаза, ворох кудрей, перехваченных тонкой атласной лентой. Она хохотушка, а говорит часто, часто. И я ее очень люблю.
Вытерев Таньке нос, она трогает мой лифчик и восхищается совсем, как Светка. Звучит деловитое: «Петровна шила?» И магическое: «Грудь - то как держит!»
Сердце мое заходится от волнения и теплой, какой - то блаженной волны. Тетка Люба целует меня в щеку:
- Растешь, крестница! Скоро и женихи появятся...
Я выбегаю из бани. Мне стыдно, стыдно! Танька кричит вслед:
- А я всем расскажу! Расскажу...
Дома я попадаю в теплые сухонькие руки бабушки Лизы. Она гладит мои волосы, приговаривая сказочно ласково:
- Ты моя милая. Что же так разволновалась - то?
Мне хорошо в бабушкиных руках. И снова теплая волна накрывает сердце.
На другой день вся наша деревня и весь класс знают, что я в лифчике! В лифчике... Девчонки завидуют. Мальчишки хихикают.
- Что ты за простота такая, - строжит меня мама, - о личном болтать не надо.
А через неделю она шьет еще один лифчик, из батиста в голубой цветочек, с тонким ажуром кружева. Я никому о нем не рассказываю. Никому, кроме бабушки...
***
Когда я покупаю очередной бюстгалтер, продавцы обычно ворчат:
- Не угодишь на вас, женщина. Здесь все элитное!
А я просто вспоминаю те простенькие, из маминых рук, и пытаюсь найти какие - то милые сердцу детали